- Я вижу, парень, ты совсем плохой. - Сизов спрятал документ. - Чего
задергался? Привидение увидел?
Батняцкий почесал в затылке.
- Можно считать и так. Вчера про Сизова разговор с Изобретателем ве-
ли, а сегодня он на голову свалился. Самолично, через семь тысяч верст.
- А чего про меня говорить? Я же не председатель комиссии по помило-
ванию.
- Болтали про сыскарей да следователей, он тебя и вспомнил. Механи-
ческая собака, говорит.
Сизов усмехнулся.
- Ну-ну. Любить ему меня не за что, да вроде и не обижался.
- Да вы не так поняли! - торопливо заговорил Батняцкий. - Он по-хоро-
шему! В одной книжке вычитал: была механическая собака, ей запах челове-
ческий дадут, пускают, и амба! - неделю рыщет, месяц, год, через реки,
через горы, никуда от нее не денешься!
- Интересно. И где люди такие книжки находят?
- Да он штук сто прочел! - с гордостью сказал осужденный. - Знаете,
как у парня котелок варит?
- Знаю. Только жаль - в одну сторону: сберкассы, сейфы.
Сизов выдержал паузу, внимательно глядя на Батняцкого.
- У тебя тоже неплохо сработало, как мне зубы заговорить да испуг
спрятать. А у самого шестеренки крутятся - зачем по мою душу прибыл опер
из Тиходонска?
Батняцкий пожал плечами.
- Да мне какое дело - откуда. И чего гадать, сами скажете.
- Чифир меня не интересует, да и другие тухлые твои истории. Это ты
от небольшого ума: дескать, покантуюсь от работы, сдам оперу туфту вся-
кую да еще посмеюсь над ним с дружками-приятелями. - В голосе оператив-
ника лязгнул металл.
Батняцкий заерзал на стуле.
- Я ж сначала не врубился... Думал, кабинетный фофан с какой-то про-
веркой приехал. - Он изобразил смущение, но получилось довольно ненату-
рально.
- Ну теперь мы с тобой познакомились, и расскажи мне по порядку, да
без финтов всяких, свое дело, - четко сказал майор, в упор глядя на Бат-
няцкого. Тот отвернулся к окну.
- Эка вдруг... Полсрока отмотал, уже и забыл, за что сижу.
- Убийства не забываются. По ночам мучают, спать не дают, иной раз с
ума сводят. А у тебя легко как-то - раз и забыл!
- Не убийство, а тяжкое ранение. Тут две большие разницы. Я ж не ви-
новат, что он помер! - Батняцкий сел вполоборота и смотрел прямо перед
собой.
- А кто виноват?
- Вы к словам не цепляйтесь. Я убивать не хотел. Так и в суде объяс-
нил...
- Да ничего ты не объяснил. Ни как попал на дачу, ни как возвращался,
ни почему убил... - Сизов говорил тихо и монотонно.
- По пьянке-то... разве вспомнишь! - перебил осужденный.
- Ни кто видел тебя до или после, ни откуда нож взял, ни куда дел
его, - будто не услышав, продолжал майор.
- Пьяный был. Всю память отшибло, - повторил Батняцкий. - Какой с
пьяного спрос?
Сизов медленно, со значением, принялся перебирать лежащие перед ним
бумаги. Батняцкий напряженно следил за его руками.
- Чья пудреница на земле возле трупа валялась? - Вопрос прозвучал
резко, как выстрел.
- Про это и вообще не знаю. Может, днем хозяева потеряли...
Сизов разложил на столе фотографии. Обычная финка, "лисичка", склад-
ной охотничий, пружинная "выкидуха".
- Взгляни-ка сюда.
Батняцкий встал, посмотрел, с недовольным видом вернулся на место.
- Какой похож? Хотя бы приблизительно? - Оперативник подобрался.
- Вы чего хотите? Признался, рассказал, показал, срок получил, сижу,
чего еще надо? - жалобным голосом проныл допрашиваемый. - Чего нервы мо-
таете?
- Какой? Пусть ты его пьяным вынимал, но в карман-то трезвым клал?
Вот и покажи!
Батняцкий ткнул рукой в охотничий складень.
- Такой примерно, только ручка другая.
Сизов расслабился и собрал фотографии.
- Не в цвет, приятель.
Осужденный вскочил.
- Интересное кино! Семь лет назад что ни скажу - все в цвет, капитан
Мишуев с ходу в протокол строчит! А теперь стали концы с концами сво-
дить! Чего вдруг?
- А того, что твой нож сейчас опять объявился. Рядом с тремя трупами.
Двое - работники милиции.
Батняцкий испуганно отшатнулся, но тут же взял себя в руки.
- Чего я, за эту пику вечный ответчик? Выбросил - и дело с концом.
Откуда знаю, кто подобрал и что ею сделал?
Сизов недобро усмехнулся.
- Выбросил, говоришь? Ну-ну...
Он пристально смотрел на осужденного, пока тот не опустил глаза.
- Зачем чужое дело взял? Батняцкий молчал, оперативник ждал ответа. В
кабинете наступила тишина. За окном гудел, разворачиваясь, лесовоз.
Наконец осужденный вышел из оцепенения.
- Пустые хлопоты, начальник, - глухо сказал он. - Все сказано и забы-
то. Зря через всю страну тащились. Могли приговор прочесть.
- Читал. Но хотел сам убедиться... - Сизов криво, пренебрежительно
улыбался.
- В чем? - Батняцкий нервно дернул шеей и в очередной раз оглянулся
на дверь.
- В том, что ты такой дурак, - равнодушно бросил майор.
- Конечно... Зэк всегда дурак...
- Не за здорово живешь в зону полез. Это ясно, был замазан по уши, но
двенадцать лет мотать за дядю...
Батняцкий быстро глянул на майора и снова опустил голову.
Сизов продолжал размышлять вслух:
- "Мокр уху" взял для авторитета, вместо какойнибудь пакости, за ко-
торую свои сразу же в "шестерки" определят... Со сто семнадцатой соска-
кивал скорей всего.
- Понятно! - зло оскалились железные зубы. - Мишуев полную раскладку
дал, а ты, начальник, из себя ясновидца разыгрываешь! Чего вам теперь от
меня надо? Или интерес поменялся? Чего душу рвешь?!
- Истерику не разыгрывай, пустой номер! - повысил голос Сизов. - А
что дурак - факт. Я ведь твою жизнь внимательно изучил. Обычно пацаны
хотят летчиками стать, чемпионами, а ты о чем мечтал? С четырнадцати лет
истатуировался, железки всякие в карманах таскал, песни тюремные заучи-
вал, несовершенными кражами хвастал. Хотел, чтоб за блатного принимали!
Чтоб боялись, заискивали... Да нет, кишка гонка - сам же и подносил
хвосты настоящим уголовникам. Первый раз за что сел? Гадил пьяным на
улице. А распинался - драка, с ножами, двоих пописал... Дешевка!
Батняцкий закусил губу.
- Со стороны легко по полочкам разложить! Ну дурил по молодости - ма-
ло таких? А меня всегда норовили в землю вогнать. Загремел по первому
разу, вышел досрочно, все нормально... И опять непруха! Познакомился на
танцах с одной дурой, пообнимались, я бутылку купил - ноль восемь, выпи-
ли, чего еще надо? Думал, поладим, а она кочевряжиться стала... Я и при-
душил малость. А потом этот опер, Мишуев, говорит: знаешь, мол, что она
несовершеннолетняя? Как так, здоровая кобыла! А он статью показывает -
до пятнадцати! И позору сколько: воры ноги будут вытирать, в половую
тряпку превратишься.
У Батняцкого внезапно сел голос, он сипло закашлялся. Из мутного гра-
фина Сизов налил полстакана желтоватой, с осадком воды. Батняцкий жадно
выпил, железо стучало о стекло. Поставив стакан, он вытер рот ладонью.
- Опер разговоры задушевные заводит да про Яблоневую дачу расспраши-
вает, и как-то само собой получается, что если я там был, то заявление
кобылы исчезает. Ну понятно - за "мокруху" лучше сидеть... Так и поднял
чужое дело! Потом уже смекнул: обвел меня опер вокруг пальца - кобыла
небось взрослой была и никакого заявления вообще не подавала...
- И не надоело лес валить?
- С моим характером на воле не удержаться, зона - дом родной. Так что
все равно... Паханы уважают, авторитет небольшой имеется, пайку дают.
Жить можно. Только климат да лес к земле гнут. Ничего, через год на по-
селение переведут, перетопчемся.
Губы Батняцкого сложились в издевательскую усмешку.
- Пожалели? Для протокола ничего не скажу, не старайтесь. Где вы
раньше были со своим сочувствием?
"Вот ведь сволочь", - подумал Старик.
- Я всегда был на своем месте. И сейчас, и тогда. А жалеть тебя нече-
го и не за что. К тому же я не больно жалостливый для вашего брата. Мне
больше людей жалко, которых вы грабите, калечите, убиваете. Так что не
попадайся мне на дороге! - Сыщик говорил тихо, но с напряжением и один
раз даже непроизвольно скрипнул зубами.
Сизов собрал фотографии, документы, сложил в папку, щелкнул застеж-
кой. Батняцкий неотрывно следил за каждым его движением.
- Как-то вы со злобой ко мне, начальник, не похорошему. А чего я сде-
лал, если разобраться?
- Ничего путного и доброго ты в своей дрянной жизни не сделал. Зато
бандитам поспособствовал: сел вместо них - пусть еще людей убивают! А
нам помочь не хочешь, хвостом крутишь, даже шерсти клок с тебя не
возьмешь! Обиженного строит! Мы эту падаль все равно отыщем, дело време-
ни! И берегись, если они еще что-то успеют заделать! Крепко берегись!
Стриженый человек в черной робе с прямоугольной нашивкой "Батняцкий.
Второй отряд" на правой стороне груди беспокойно заерзал.
- Да какая с меня помощь? Что я знаю? - просительно заныл он. - Ну
слышал краем уха, что на дачах местные ребята фраеров динамили: девчонку
подставляли и брали на гоп-стоп... А кто, что - без понятия. За что же
на мне отыгрываться?
- Вспомни, кто и что про это рассказывал, - перебил майор, не прояв-
ляя, впрочем, особого интереса.
- Век свободы не видать - не помню... Так, болтали... Девка, говори-
ли, красивая, ресторанная краля... Больше, честно, не знаю. Я ведь как
откинусь, не в Америку приеду, а в Тиходонск, какой мне резон вас драз-
нить?
Сизов нажал кнопку, и рослый сержант увел осужденного.
Почти сразу же в кабинет вернулся Лезвин. Он был в хорошем настрое-
нии.
- Как поработали? Успешно? - улыбаясь, спросил начальник колонии.
- Пока трудно сказать... - Сизов сосредоточенно делал какие-то записи
в своем блокноте. - Кое-что, похоже, зацепил.
Он дописал и захлопнул блокнот.
- А у вас, я вижу, хорошие новости? Лезвин кивнул.
- С пятого участка два лесовоза прошли, и ребята свои рапорта забра-
ли. Нормально!
Через час пожилой прапорщик вез тиходонского сыщика к поселку. На том
месте, где вчера Лезвин тормознул перед сгнившим бревном, два лейтенанта
ремонтировали лежневку. Выбравшись на бетонные плиты, "УАЗ" увеличил
скорость. Стаи мошкары красно-черными брызгами залепляли ветровое стек-
ло. Прапорщик, выругавшись, включил стеклоочистители.
Глава девятая
Тиходонск встретил Сизова обычными для лета пыльными бурями и новос-
тями. Кружащиеся по асфальту окурки, сигаретные пачки, взлетающие у лот-
ков выносной торговли обрывки газет, людей, защищающих глаза от порывов
ветра, обильно насыщенных песком, - все это Сизов увидел, как только вы-
шел из аэровокзала. Новости он узнал, когда прибыл в управление, сразу
угодив на оперативное совещание отдела.
- Общительный, веселый, представился земляком сержанта, пирожками
угостил, в общем, вошел в доверие. Дело к обеду, этот Саша зовет всех в
вагон-ресторан. Двое пошли, третий - первогодок - остался, сидит на рун-
дуке с оружием, стережет. - Веселовский докладывал обстоятельно и солид-
но. Он тоже успел слетать в командировку, и Сизов не сомневался, что ре-
зультаты их поездок будут сопоставляться Мишуевым с особенной тща-
тельностью. - Вдруг прибегает Саша, растрепанный, возбужденный. "Скорей,
ребят бьют!" Ну и третий побежал. Никакой драки, товарищи спокойно борщ
едят. Саша куда-то пропал. Вернулись - в рундуке пусто, и с боковой пол-
ки попутчик исчез. Видно, соучастник...
- Задешево отдали оружие, - нравоучительно сказал Мишуев. - И вот ре-
зультат - сами под трибунал, десятки жизней под угрозой! Цена беспечнос-
ти! Скажите, Александр Павлович, - подчеркнуто уважительно обратился он
к Веселовскому, - удалось идентифицировать стволы?
- Тысячи гильз просеяли на стрельбище, нашли совпадающие с нашими.
Значит, по крайней мере один украденный автомат - у "сицилийцев".
- С достаточной долей вероятности можно сказать, что и второй у них.
Это уже не голые догадки. - Начальник отдела одобрительно покивал. - Что
