- Начальник вызвал.
Лицо Фоменко потухло.
- Мы подождем...
- Да нет, начинайте сами. Дело, видать, долгое...
- Жаль... - Фоменко снова оживился. - Ну дай Бог не в последний раз.
Он юркнул в дверь семьдесят восьмого кабинета, раздался щелчок замка.
Сизов направился к кабинету Мишуева.
Начальник отдела особо тяжких находился во взвинченном состоянии.
Анализируя выпад Крутилина в свой адрес и неожиданное заступничество ге-
нерала, он понял, что оказался между молотом и наковальней. Превратиться
в фигуру, на которой начальники будут что-то доказывать друг другу, -
этого и врагу не пожелаешь. Любая твоя ошибка становится козырем в чужой
игре, а кто работает без ошибок...
Сизов вошел без стука.
- Вызывали? Мишуев уставился на подчиненного тяжелым, как у Крутили-
на, взглядом, но тут же почувствовал, что сходство в данном случае может
носить только пародийный характер. Раздражение усилилось.
- Вами крайне недоволен начальник управления.
Мишуев сделал паузу, наблюдая за реакцией Сизова, но тот не проявил
ни малейшего беспокойства или хотя бы заинтересованности.
- Ему звонил председатель областного суда, рассказал о вашем визите,
генерал спрашивает меня, а я ничего не знаю. Пришлось выслушать про не-
дисциплинированность подчиненных, нарушение субординации, имитацию ак-
тивной деятельности в ущерб конкретной работе.
Сизов шагнул вперед и положил перед начальником отдела исписанный
лист бумаги.
- Результаты моей конкретной работы отражены в этом рапорте.
Мишуев бегло просмотрел документ, потом прочел еще раз, уже внима-
тельней, растерянно провел ладонью по лбу.
- Ничего не понимаю. Вы что, ревизуете судебные дела? И зачем ехать
за тысячи километров? Проверять правильность приговора?
- Это не моя задача, - равнодушно ответил Сизов. - Хотя проверка тут
бы не помешала.
- Что вы имеете в виду? - Отхлынувшее на миг раздражение накатило с
новой силой.
- То, что сказал. Дело слеплено на соплях. Кроме признания обвиняемо-
го, ничего и нет. Да и признание странное: дачу он едва нашел, мотив
убийства толком не объяснил, нож описал смутно, куда выбросил - показать
не смог. Вот я и хочу узнать, держал ли он вообще тот нож в руках...
- Кем вы себя воображаете? Членом Верховного Суда?! Ваша задача -
отыскать "сицилийцев"! - Не сдержавшись, Мишуев сорвался на крик, но тут
же взял себя в руки и продолжил более спокойно: - Выбросьте из головы
беспочвенные фантазии и присоединяйтесь к той работе, которую успешно
ведет Веселовский. Вы должны подавать пример молодым и менее опытным то-
варищам. Нельзя подчинять общее дело личным амбициям.
- Вы отказываете мне в командировке? - по-прежнему невозмутимо спро-
сил Сизов.
- Безусловно! Незачем впустую тратить время и расходовать госу-
дарственные деньги! - Подполковник пристукнул по столу кулаком, давая
понять, что говорить больше не о чем.
- Наложите резолюцию на рапорт. Я буду обжаловать ваше решение руко-
водству. Заодно доложу о причинах, заставивших меня обратиться к архив-
ным делам.
Сизов говорил строго официально, и Мишуеву стало ясно: прямо сейчас
он отправится к Крутилину или Павлицкому и наболтает там такого, что на-
чальнику отдела будет трудно объяснить, почему он пресекает похвальную
инициативу сотрудника. А если Крутилин уцепится за эту старую историю...
Мишуев придвинул рапорт, выдернул из настольного календаря шариковую
ручку, занес над бумагой.
- Хорошо, сделаем эксперимент. Решили допросить давно осужденного
Батняцкого? Полагаете это полезным для дела? Действуйте.
Мишуев написал на рапорте: "Считаю целесообразным" - и размашисто
подписался.
- Только я думаю, что эта поездка ничего не даст. Кроме вреда. Потому
что вы оголяете свой участок работы и перекладываете ее на коллег. Кроме
того, зря тратите время и деньги. Посмотрим, кто окажется прав: вы или
я. Кстати, доложите, чем вы занимались сегодня весь день.
Выслушав доклад, подполковник отпустил Сизова. Когда дверь за опера-
тивником закрылась, Мишуев обмяк, подпер голову руками и тяжело задумал-
ся. Он вышел из сложившейся ситуации единственно возможным способом и
даже оставил за собой последнее слово. Но что дальше?
В семьдесят восьмом-кабинете раскрасневшийся Фоменко учил жизни Губа-
рева:
- Да гори она огнем, эта ментовка! Ты что, не заработаешь свои две
сотни на гражданке? Беги, пока молодой! Потом затягивает: надбавки за
выслугу, стаж для пенсии... А чуть оступился, уволили до срока, вот пен-
сия и накрылась.
Он достал из-за тумбы стола на три четверти опустошенную бутылку, с
сожалением взболтнул содержимое.
- Надо бы две взять... Давай стакан.
- У меня есть. - Губарев показал, что не выпил до конца.
- Как хочешь. - Фоменко вылил остатки водки себе, придвинул графин с
водой поближе, приготовил кружок колбасы.
- Давай за то, чтоб я дослужил до полной выслуги! А ты... чтоб не
уродовался на этой проклятой службе. А то дадут по башке, как мне...
Ладно, будь!
Он залпом выпил водку, лихорадочно плеснул из графина, запил и при-
нялся жевать колбасу.
- До сих пор башка раскалывается, особенно осенью и весной. Так и бо-
юсь, что еще схлопочу по ней, тогда каюк... Как дотяну до выслуги - сра-
зу уйду. Так еще хрен получится: видишь, какая каша заваривается? Крути-
лин с генералом тягается, Мишуев чего-то на Старика взъелся... А я ниче-
го не хочу, только чтоб не трогали. И на Старика удивляюсь: у него давно
выслуга есть, а уходить и не думает... Хотя он настоящий сыщик, ему жиз-
ни нет, если по следу не бежать, комбинации не разыгрывать...
На площадке второго этажа Сизов снял и перебросил через плечо пиджак,
ослабил и сбил на сторону галстук и развинченной походкой пошел по лест-
нице вниз.
В вестибюле стоял длинный болезненно худой Бусыгин - самый противный
сотрудник инспекции по личному составу, рядом - Шаров из политотдела, в
дверях дежурной части напряженно застыл ответственный - майор Семенов.
- Товарищ майор, можно вас на минуту? - обратился Бусыгин к Сизову.
И, когда тот подошел, спросил: - Почему вы в таком странном виде?
- Жарко, - невнятно буркнул Старик, отвернув лицо в сторону. Он ви-
дел, как Семенов досадливо махнул рукой и скрылся за дверью. Бусыгин
оживился:
- Жарко? А чем от вас пахнет?
- Не знаю, - так же невнятно ответил Старик. - Капли выпил от сердца.
- Ах капли! - Бусыгин совсем расцвел. - Тогда попрошу пройти на се-
кундочку в дежурную часть.
Он показал рукой, будто Старик не знал, куда надо идти.
- Прошу! - Сизов на ходу надел пиджак, привел галстук в нормальное
положение и первым вошел в дежурку. Семенов уже сидел за пультом, а в
углу, под схемой расстановки патрульно-постовых нарядов, приткнулся на
табуретке фельдшер из медпункта.
- Здравствуй, Андрей. - Сизов протянул Семенову руку. - У тебя есть
акт на опьянение? Тут Бусыгин какой-то цирк устроил, надо его проверить.
Как раз удачно - и доктор здесь, и индикатор трезвости наверняка побли-
зости. Давай оформляй.
Семенов захохотал и от полноты чувств врезал кулаком по подлокотнику
кресла.
- Надумал щенок поймать матерого волка... Ну, давайте попробуем, кто
из вас того...
Шаров тоже не смог сдержать улыбку, а до Бусыгина дошло не сразу: он
всматривался в Сизова, и лицо его постепенно принимало обычное кислое
выражение.
- Чего смешного? Был сигнал, мы обязаны проверить, - угрюмо выговорил
он.
- Сигнал, говоришь? - продолжал веселиться Семенов. - Какая же это...
такие сигналы дает? Вы теперь с того сигнальщика спросите!
- По телефону... Как тут спросишь...
Бусыгин резко повернулся и почти выбежал из дежурной части.
Придя домой, Сизов позвонил Губареву.
- Как дела, Валентин?
- Ничего, обошлось, - крякнул Губарев. - Фоменко рвался через цент-
ральный подъезд выйти, еле оттащил. А там инспекция пьяных отлавлива-
ла... Откуда узнали-то, Игнат Филиппыч?
- Узнал... Значит, рвался? Ну ладно, будь!
Не кладя трубку. Старик набрал номер Веселовского.
- Как жив-здоров, Александр Павлович?
- Кто это? - быстро спросил тот.
- Неужто не узнал? Несколько секунд телефон молчал.
- А-а-а, здравствуйте, Игнат Филиппыч! Преувеличенно бодрый тон не
мог скрыть напряжения в голосе.
- Бусыгин передал тебе привет.
Снова пауза.
- А я-то при чем? Я ничего... Что Бусыгин?
Сизов опустил трубку на рычаг.
Глава восьмая
До Москвы Сизов долетел за полтора часа, затем сутки провел в вагоне
поезда Москва-Воркута. Вынужденное безделье вопреки ожиданию не тяготило
его, привыкшего к каждодневной круговерти срочных заданий, неотложных
дел и всевозможных забот. Половину дороги он проспал, а потом бездумно
смотрел в окно, отказавшись играть в карты и выпивать с тремя хо-
зяйственниками средней руки, успешно решившими в столице какой-то свой
вопрос. Он не любил случайных знакомств и избегал досужих расспросов,
обычных при дорожном общении.
В Микуни он вышел из вагона, провожаемый любопытными взглядами попут-
чиков: режимная зона, здесь царствовало управление лесных колоний и вы-
саживались, как правило, только люди в форме внутренней службы - граж-
данские объекты поблизости отсутствовали.
По однопутке допотопный паровоз потащил короткий состав в глубь тай-
ги, и через несколько часов Сизов шагнул на перрон маленькой станции,
которая, казалось, выплыла из начала сороковых годов: игрушечный вок-
зальчик красного кирпича, бревенчатая пристройка "Буфет", давно забытые
медные краны и указатель "Кипяток".
И патруль, безошибочно подошедший к нему - единственному штатскому
среди пассажиров вагона.
- Гражданин, ваши документы и цель приезда, - козырнул старший лейте-
нант с заношенной красной нарукавной повязкой, на которой когда-то белые
буквы составляли непонятную непосвященным аббревиатуру ДПНК (дежурный
помощник начальника колонии). У двух подтянутых настороженных прапорщи-
ков на повязках были другие надписи: Кон. ВН (контролер войскового наря-
да).
Сизов предъявил удостоверение и расспросил, как пройти в "Комилес".
Управление располагалось рядом со станцией в новой четырехэтажке из
красного кирпича. Любому приезжему бросалась в глаза скрытая связь между
вокзалом и управлением: во всем поселке только эти два здания были выст-
роены из нетипичного для лесного края стройматериала. Но лишь человеку,
знающему о соотношении бюджетов "Комилеса" и местного исполкома, было
ясно, кто кому оказал похозяйски "шефскую помощь".
Начальник оперативно-режимного отдела - шустрый молодой капитан, при-
выкший схватывать вопрос на лету и тут же с ним разделываться, затратил
на Сизова пять минут.
- Батняцкий? Фамилия ничего не говорит. Значит, не отличался. Какое
учреждение? Тройка? Тогда быстро...
Он нажал клавишу селектора, вызывая дежурного.
- Лезвин еще не уехал? У тебя? Быстренько ко мне.
И пояснил:
- Начальник "стройки". Его как раз только сейчас выдрали, по дороге
обязательно будет вам жаловаться, приготовьтесь. Зато вечером наверня-
ка...
Он звонко щелкнул себя по горлу и подмигнул.
- Так что можно и потерпеть. Верно?
Сизов Промолчал. Он не любил фамильярности.
- А вот и Лезвин, знакомьтесь! В кабинет вошел пожилой майор с лицом
неудачника. Впрочем, Сизов подумал, что если бы на его плечах были пол-
ковничьи погоны, он бы не выглядел пожилым и не казался неудачником -
просто хмурый усталый мужик лет под пятьдесят.
Почти всю дорогу он молчал. "УАЗ" ходко углублялся в тайгу. С двух
сторон выложенную из бетонных плит дорогу обступала глухо шумящая зеле-
ная стена. Из леса сильно тянуло сыростью. С каждым километром пляшущее
над бетонкой облако гнуса уплотнялось.
Сизов представил эти места зимой. Мороз, жесткий, как наждак, снег,
