- Вот это прокол! - Я бросил листки обратно на стол.
- По крайней мере, теперь мы знаем кое-что об убийце.
- Да, размер обуви и рельеф подошвы. А также то, что у него может
быть красный шерстяной свитер, так что все в порядке, через пару дней мы
его задержим. - Сарказма в голосе было даже больше, чем мне хотелось, но
Зайцев на это никак не отреагировал.
- Поедешь в И ВС и допросишь Веретенникова. Подробно: когда он расс-
тался с Коровиной, где, при каких обстоятельствах, кто при этом при-
сутствовал.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
Снова работу пришлось начинать с нуля: строить новые розыскные гипо-
тезы, искать пути их проверки. После того как рухнула версия, казавшаяся
железной, делать это трудно вдвойне, потому что приходится преодолевать
уже сложившиеся психологические установки.
И когда мы собрались на очередную оперативку, было видно, что каждый
считает следствие зашедшим в тупик.
Слава Виноградов, работавший по красному шерстяному свитеру, доложил,
что среди завсегдатаев пивной, от которой начала свой последний путь Ко-
ровина, двое имеют такую одежду. Одного удалось установить, это сле-
сарь-сантехник Злобин, который ни в чем предосудительном замешан не был,
а в ночь убийства дежурил в домоуправлении. Вторым был неизвестный моло-
дой парень по имени Леша, которого несколько раз видели вместе с Галкой
Совой.
В принципе, ничего обращающего на себя внимание в сообщении Виногра-
дова не было, но чтото заставило меня насторожиться. А через секунду я
понял, что это было. Совой приятели называли некую гражданку Ожогину, а
в моей записной книжке уже фигурировала эта фамилия. Ожогина жила по ул.
Окружной, 92, в одном из тех домов, в районе которых собака потеряла
след. Образ жизни ее не был особо нравственным, и у меня против ее фами-
лиистояла пометка: "Постоянно водит к себе мужчин, некоторые длительное
время живут без прописки".
Когда я сказал об этом, Есин оживился:
- Совпадение настораживающее. Надо вплотную заняться новыми фигуран-
тами. Крылов, ты присмотрись к Ожогиной, а Виноградов займется установ-
лением личности Леши. Остальные работают над своими версиями, но ориен-
тируются и по линии Ожогина - Леша. Все ясно? Значит, вперед!
Галина Ожогина, двадцать пять лет, подсобная рабочая швейной фабрики.
Работает без особого старания, иногда прогуливает. С товарищами по рабо-
те отношений не поддерживает. Живет одна, часто выпивает, постоянно при-
водит к себе "гостей". Некоторые живут месяцами, и тогда пьянки следуют
одна за другой. Соседи неоднократно жаловались, и мы беседовали с Ожоги-
ной, предупреждали, она обещала изменить поведение, но все продолжалось
по-старому.
Вся эта информация нам, собственно, ничего не добавила к тому, что
уже было известно о Сове. Нас больше интересовало ее знакомство с Лешей,
но тут-то и начинались трудности: соседи и знакомые, запутавшись в мно-
гочисленных "друзьях" Ожогиной, естественно, не знали их по именам, а
достаточными приметами Леши мы пока не располагали.
Посоветовавшись с Зайцевым, решили избрать самый простой путь, и я
вызвал Ожогину к себе. Расчет был на то, что если повестка из прокурату-
ры может насторожить ее, то вызов в милицию - учреждение, ставшее при-
вычным, - будет расценен как приглашение на обычную профилактическую бе-
седу.
Ожогина была коренастой ширококостной девицей с развитыми формами.
Кличка у нее была не случайной: круглое лицо с круглыми же глазами, тон-
кими полукружьями бровей и крупным носом действительно напоминало сови-
ное. Когда она переступила порог моего кабинета, я обратил внимание, что
выглядит она несколько необычно, и тут же понял, в чем заключается эта
необычность: всегда ярко, аляповато накрашенная, сегодня она была без
грима, а пестрый крикливый наряд заменило серое неброское платье.
Понятно. Люди такого рода в учреждения, подобные нашему, предпочитают
приходить в скромном виде, чтобы произвести благоприятное впечатление.
- Садись, Галя, - пригласил я. - Как живешь?
- Живу понемногу, - ответила Ожогина низким прокуренным голосом и
напряженно улыбнулась.
- Как на работе, не прогуливаешь?
- Нет, у меня все в порядке, можете мастера спросить. Уже почти целый
месяц хорошо работаю.
- Ну а как дома себя ведешь? Что-то соседи тобой недовольны.
- Да вы их не слушайте, они всегда чем-нибудь недовольны. К тому же я
одна живу, жизнь неустроенная, вот и мешаю им, как бельмо на глазу. К
кому-то же надо придираться...
- Как раз о том и речь, что не одна ты живешь, все время к тебе пос-
торонние ходят, пьянствуют, живут без прописки. - Я протянул Ожогиной
сигарету, и она обрадованно закурила, а когда глубоко вдохнула дым, то
как бы расслабилась и, оставив тон светской дамы, вернулась к привычному
лексикону.
- Брешут все. Бывает и зайдут гости, ну и бухнем, выпьем то есть, не
без этого. Так это законом разрешается. Можно по нашим законам в гости
ходить?
- Конечно, можно, - весело ответил я. - Я и сам люблю в гости сходить
или у себя гостей принять.
- Вот-вот, - ободрилась Ожогина. - И пить по закону можно, так ведь?
Если бы нельзя было, то вино и водку в магазинах бы не продавали. Вы не-
бось тоже в гостях употребляете?
- Бывает, - не стал запираться я, подивившись своеобразию взгляда со-
беседницы на проблему потребления спиртного.
- Ну вот, - еще больше воодушевилась она. - А раз все пьют, почему
мне нельзя? Разве я не человек, по-вашему?
- Человек, конечно, человек, - успокоил ее я и перебил дальнейшие из-
лияния вопросом: - А где сейчас Леша?
- Какой Леша? - Ожогина заметно вздрогнула.
- Да этот, в красном свитере, который к тебе приходит.
- Никакого Леши я не знаю. - Сова вновь сидела в напряженной, выжида-
ющей позе, и на лице ее отчетливо проявилась отчаянная решимость отри-
цать даже предположительный факт знакомства с каким-нибудь Лешей. Это
уже становилось интересным, но нажимать я не стал.
- А как зовут парня, который к тебе в последнее время ходит? Разве не
Леша? - простецки спросил я.
- Колька ко мне ходит, это да. Мы с ним пожениться хотим. А никакого
Лешу я знать не знаю.
- Да Бог с ним, это небось соседи перепутали, - сбавил напряжение я.
- А как фамилия этого Кольки?
- Берберов, он на Дачном поселке живет. Его еще Длинным зовут.
- Так он у тебя что, без прописки жил?
- Да не жил он у меня совсем. - Разговор вошел в привычное для Совы
русло, и она снова успокоилась. - Придет да уйдет. Ну, иногда ночевать
останется - жених все-таки...
- Ну тогда ладно. А то паспортный режим нарушать нельзя, - назида-
тельно проговорил я, дописывая протокол. - Ты это имей в виду. И вообще,
веди себя правильно, порядок во дворе не нарушай.
- Да я знаю, я нарушать законы не хочу, никогда себе лишнего не поз-
волю. Мне ведь неприятности ни к чему.
- Вот это ты правильно рассуждаешь, - "погладил" я Сову. - Молодец.
Берись за ум, чтобы жалоб на тебя больше не было.
Просияв, Ожогина собралась уходить.
- Вы уже документы подали? - остановил я ее у самой двери.
- Какие документы? - искренне удивилась она.
- Ну с женихом твоим, Колей Берберовым, в загс ходили?
- Да нет еще, - Сова изобразила легкую сконфуженность, - собираемся
только...
- Смотри, не забудь на свадьбу пригласить.
- Конечно, приглашу, - широко улыбаясь, пообещала Ожогина и, манерно
попрощавшись, вышла.
Я записал кое-что в свой блокнот, потом набрал два номера и получил
нужные справки.
Зазуммерил внутренний телефон.
- Ну что она рассказала? - поинтересовался Есин.
- Я вам через час доложу, надо в одно место съездить. Наша машина
где?
- На трамвае съездишь. Ее Виноградов забрал. Он тоже грозился сногс-
шибательные новости привезти. Так что через час я тебя жду.
- Если на трамвае, то через два.
Но и за два часа я не управился. Берберов жил на другом конце города,
к тому же дома его не оказалось. Я уже знал, что он не судим и на учете
у нас не состоит, но решил навести о нем справки по месту жительства.
Характеризовался он в общем неплохо: хотя и был любителем выпить, но ме-
ру знал, вел себя тихо, с соседями жил мирно, в обиходе вежлив.
Единственным недостатком его был повышенный интерес к противоположному
полу. Впрочем, на мой взгляд, это не самый большой недостаток. На всякий
случай я выяснил и то, что красного свитера у него нет.
Работал Берберов грузчиком в продовольственном магазине неподалеку от
дома, и я сразу вычислил его по высокому росту и прибауткам, которыми он
перебрасывался с продавщицами. Подождав, пока его назвали по имени, и
убедившись, что не ошибся, я отозвал его в сторону и поговорил минут
пятнадцать.
Николай рассказал, что поссорился с Ожогиной больше месяца назад и с
тех пор ее не видел, жизнью ее не интересовался и с кем встречается она
в последнее время, он не знает. Когда я спросил, кто может об этом
знать, Берберов, мучительно поморщив лоб несколько минут, посоветовал
поговорить с некой Надей Дыминой, которая, по его словам, была до недав-
него времени ближайшей подругой Совы, но буквально на днях насмерть с
ней разругалась.
Любезность Берберова на этом не закончилась, и он, отпросившись с ра-
боты, показал мне, где живет Дымина.
На стук вышла высокая худощавая девица лет двадцати двух, довольно
симпатичная и без того налета вульгарности, которого можно было ожидать
от закадычной подруги Совы. Стиль одежды ее тоже был совершенно иным:
облегающие джинсы, туфли из джинсовой ткани и батник с запонками. Если
бы она была из компании Машки Вершиковой, в просторечии Хипповой Мэри, я
бы не удивился: обычно подруги, как говорится, "одного поля ягоды" и,
кроме одинаковых взглядов на жизнь, у них стандартны и косметика, и
одежда, и манеры. А стоявшая передо мной девушка явно дисгармонировала с
тем миром, в котором обитала Ожогина.
- Вы Надя?
- Я, а вы кто? - настороженно спросила она, но, увидав удостоверение,
засуетилась и, перейдя на шепот, умоляюще зачастила: - Только тихо, по-
жалуйста, давайте зайдем в дом, а то тут соседи...
Такая реакция меня удивила, но вида я не подал и зашел в комнату.
Здесь было чисто и довольно уютно, имелось три полки с книгами, на столе
лежала стопка польских журналов "Кино" и блок сигарет "Ядран". Рядом с
журналами - учебники для десятого класса "История", "Литература". Все
это удивило меня еще больше: и обстановка не соответствовала той, какую
я ожидал увидеть.
- Надя, кто там пришел? - послышался женский голос из соседней комна-
ты.
- Это ко мне знакомый. - Дымина закрыла дверь и включила магнитофон.
"Чтоб не было следов, дорогу подмели, ругайте же меня, позорьте и
трезвоньте, мой финиш - горизонт, а лента - край земли, я должен первым
быть на горизонте..." - со зловещей интонацией запел хриплый баритон.
"Ну и ну", - подумал я, а вслух спросил:
- Разве мы с вами знакомы?
- Извините, это я для мамы. - Дымина нервно распечатала пачку сигарет
и щелкнула зажигалкой. - Она старенькая, у нее сердце... И если она уз-
нает, что ко мне милиция...
Все беспутные дети одинаковы. Они жалеют престарелых родителей и
вспоминают про их изношенные сердца уже тогда, когда на пороге появляет-
ся работник милиции. Судя по поведению Дыминой, она знала, какие претен-
зии ей могут предъявить правоохранительные органы.
- Вы знаете, зачем я к вам пришел?
- Знаю, конечно, знаю. Я мучилась все дни, уже жалела, что пошла на
это...
- Чтобы не жалеть потом, надо обдумывать свои поступки до того, как
их совершаешь, - произнеся эту фразу, я сам почувствовал, насколько она
фальшива и назидательна, но делать было нечего. - Рассказывайте все с
самого начала, подробно и по порядку.
Нервно затягиваясь и отчаянно жестикулируя, Дымина поведала мне, как
