времени спустя, изрядно подкормленный салом и напоенный чифиром, Щеков,
расслабился и в доверительной дружеской беседе сказал лишь несколько
фраз: "Шестой - это порожняк, залепуха... Жорик ментам бороду пришил. Он
и Славке все придумывал... Масла много, нас с Жекой от "зеленки" отма-
зал. Босяки добро помнят. Даже если щас на шамиле катается, все равно
будет у братвы не из последних-Я в шпанском мире подписка неслабая!"
Потом разговор свернул на другие рельсы, и к этой теме больше не
возвращались. Через некоторое время разработку прекратили, а за год до
освобождения Щеков умер от туберкулеза. Теперь его ни о чем не спросишь,
да, судя по характеру, он бы ни на какой вопрос и не ответил.
Лис перечитал сказанную уголовником фразу. Он владел жаргоном и пони-
мал общий смысл: никакого шестого бандита не было, неведомый Жорик при-
думал его и заставил милицию поверить в свою выдумку. Этот же Жорик мно-
гое придумывал для Вячеслава Зименца, главаря "Призраков". Странно... И
избавил Щекова с Самохвалом от расстрела, за что Щеков ему благодарен и
обязуется поддерживать, используя свой большой авторитет в преступном
мире. Что значит "кататься на Шамиле" - Лис не понял. Непонятно было и
откуда взялся неизвестный следствию Жорик. Судя по его немалой роли, он
вполне мог бы быть тем самым таинственным шестым, существования которого
Щеков не признавал.
Рогалев, в свою очередь, как-то сболтнул совсем другое: "Шестым был
Карась, но мы его не сдали, потому что голова золотая. А стволы в реке
утопили... В лодке вывезли на фарватер и сбросили. Пусть ищут..."
Лис пролистнул сшивы оперативных материалов. Собранные в разных коло-
ниях, они походили друг на друга, как братья-близнецы. Изначально желтая
дешевая бумага, выцветшие, будто разбавленные водой чернила, корявый по-
черк не шибко грамотных оперов - старлея Михайлова и капитана Стародуб-
никова. Судя по тому, что много лет спустя их фамилии так и не стали из-
вестными, они не поднялись по служебной лестнице и не достигли професси-
ональных высот. Ничего удивительного: мало кто с низовой работы добира-
ется до больших должностей... Либо вылетели из органов за какую-нибудь
провинность, либо спились, а может, так и просидели в своих оперчастях
до пенсии, позабыв один из многочисленных эпизодов монотонной служебной
биографии.
Лис представил, как они внимательно слушали сообщения еще более неиз-
вестных и тщательно законспирированных источников Льва и Следящего
(прозвища всегда звучат красиво и благородно, потому что выбирают их се-
бе сами агенты), как старательно, но без особого успеха переводили их
косноязычную, пересыпанную матом и жаргоном речь на обычный язык, как
давали новые задания: "Продолжать поддерживать доверительные отношения с
разрабатываемым, выявлять новые сведения о его преступной деятельности,
установить личность шестого члена банды и местонахождение спрятанного
оружия".
Скорей всего это написано для проверяющих и инициаторов задания, что-
бы потом отписаться: "Неоднократные попытки источников выяснить интере-
сующие вас факты положительных результатов не дали". Потому что, если бы
Лев и Следящий повторно вернулись к той же теме, им, вполне вероятно,
отрезали бы языки. Бывает только один момент, когда серьезный арестант,
размягчившись от чифира, ханки или в приступе острой тоски, требующей
приоткрыть душу, обмолвится о том, к чему его очень завуалированно под-
талкивает товарищ по несчастью. Что скажет, то и скажет. Выпытывать под-
робности, что-то уточнять или обсуждать по зековским правилам не просто
"западло" - это уже верный признак "наседки", "утки", "индюка", "суки",
"стукача" со всеми вытекающими для этой самой ненавидимой категории
осужденных последствиями.
И операм ИТК, и их источникам было ясно: ни Щеков, ни Рогалев больше
ничего не скажут, задание выполнить не удалось. И инициатор задания -
опер областного уголовного розыска смирился с отрицательным ответом.
Собственно, он не такой уж и отрицательный... Вот и справочка приобщена:
"Проверкой по оперативным учетам лицо по прозвищу Карась не установле-
но". То есть уголовный розыск задачу выполнил на все сто!
Лис был уверен, что двадцать лет назад в областном УРе эти материалы
истолковали самым победным образом. В конце концов, банда разгромлена,
двое убиты при задержании, трое осуждены на долгие срока, уголовный ро-
зыск принял меры к полному выяснению всех обстоятельств дела, и, в об-
щем, ему это удалось. Ведь если не обращать внимания на противоречивость
сообщенного Щековым и Рогалевым, а извлечь из каждого сообщения только
одну часть, то получается, что, с одной стороны, никакого шестого соу-
частника вроде как и не существует, а с другой - ненайденное оружие
утоплено в реке, а потому и найдено быть не может! С чистой совестью ро-
зыскное дело можно прекращать. Что и сделано на последнем листе каждой
нетолстой папки.
Лис усмехнулся. Дословная расшифровка сказанного Щековым и Рогалевым
в задачу его коллег не входила. Но для него сейчас это имело немалый
смысл. Из ящика стола Лис вытащил лист бумаги. Это была дорогая финская
бумага формата А4 для лазерных принтеров - ослепительно белая, стромкая
и плотная - 80 г/кв. м. Она отличалась от того пипифакса, на котором пи-
сали старлей Михайлов и капитан Стародубников так же, как лазерный прин-
тер от раздолбанной "Москвы" или "Уфы", которыми в те времена были осна-
щены все горрайорганы внутренних дел, ибо снабжение велось централизо-
ванно, а то, что сейчас зовется "спонсорской помощью", рассматривалось
как тяжкое должностное преступление. И "паркеровская" ручка - подарок
Хондачева - отличалась от орудий письма капитана и старлея так же, как
их мировоззрение отличалось от мировоззрения подполковника Коренева.
Но шикарной дорогой ручкой на качественной импортной бумаге Лис напи-
сал то же, что писали они.
"Шестой - это порожняк, залепуха... Жорик ментам бороду пришил. Он и
Славке все придумывал... Масла много, нас с Жекой от "зеленки" отмазал.
Босяки добро помнят. Даже если щас на Шамиле катается, все равно будет у
братвы не из последних. Я в шпанском мире подписка неслабая!"
"Шестым был Карась, но мы его не сдали, потому что голова золотая. А
стволы в реке утопили... В лодке вывезли на фарватер и сбросили".
Путаные, малопонятные, хотя и приглаженные фразы, сказанные двадцать
лет назад осужденными бандитами, одного из которых уже не было в живых,
получили вторую жизнь. Скорей всего не было в живых Льва и Следящего -
такие люди долго не живут, канули в неизвестность Михайлов и Стародубни-
ков, но работа, выполненная ими два десятка лет назад, помогала Лису се-
годня вести розыск Колдуна.
Прозвонил городской телефон.
- Привет, Филипп, - влился в ухо ласковый женский голос. Но чей имен-
но, было непонятно.
- Привет! - бодро отозвался Лис. Он никогда не задавал вопросов и
поддерживал разговор, будто без сомнений узнал собеседника. Обычно все
выяснялось через несколько минут.
- Чекулдаев подал ходатайство об изменении меры пресечения Печенкину.
Ты с ним работаешь?
- Да, Ириша, - теперь он узнал свою давнюю знакомую, секретаря го-
родского прокурора. Даже больше, чем знакомую. Он об этом "больше" успел
забыть, она, как видно по звонку, - нет.
- Тогда тебе должно быть интересно. Правда?
- Конечно, зайка. Чистая правда. Чем он мотивирует?
- Как обычно: недоказанность, состояние здоровья, постоянное место
жительства, больная мать...
- Ясно.
- Скорей всего его выпустят под подписку.
- Откуда знаешь?
- Сам Чекулдаев сказал. "Завтра ходатайство удовлетворят, надо это
отметить, пойдем в ресторан"...
- Он что, снимает тебя?
- Пытается. И уже не первый раз.
- Может, просто болтнул? Ему так хочется, но это не значит...
- Как правило, значит. Но может, и просто болтнул. Не знаю.
- Спасибо. Буду иметь в виду. Наше дело маленькое - как решат, так и
правильно.
Последняя фраза предназначалась для возможных слухачей: пусть знают,
что подполковнику Кореневу вся эта возня - до фонаря.
- Ой ли? - Ирина хорошо знала Лиса и потому не поверила. - Как прово-
дишь время?
Лис тяжело вздохнул в трубку:
- Как всегда. Контора, территория, изолятор.
- Свободного времени ни минуты?
- В общем, да.
- А что за девочку ты встречал возле Дома моды? Это твоя дочь?
- Приемная. Извини, зайка, ко мне зашли, я перезвоню.
Лис аккуратно положил трубку на место. Сообщение Ирины озаботило го-
раздо больше, чем он показал. К Колдуну ведут две ниточки: Печенков и
Рогалев. Надо дергать за обе. Получается, что в его распоряжении только
сутки.
Он раскрыл личное дело осужденного Рогалева. На обложке наклеена по-
тускневшая фотография: широкое лицо, круглые, как у филина, глаза, высо-
ко поднятые, будто от удивления, брови. Есть чему удивляться: нормальный
пацан, учащийся медучилища, ни одного привода в милицию и вдруг - член
опаснейшей, особенно по тем временам, банды. В конверте еще несколько
снимков: анфас, в профиль, в полный рост. Здоровый, крепкий и еще прямой
- пулевые ранения в область позвоночника иногда проявляются через нес-
колько лет.
При обыске у Рогалева нашли вырезку из журнала "Техника-молодежи",
серия "История оружия". На цветном листе изображался немецкий автомат
"МП-40", известный под названием "шмайссер". Общий вид, вид в разрезе,
схема работы частей и механизмов... Самодельные автоматы "Призраков"
конструктивно повторяли "МП-40". Рогалева допрашивали по поводу этого
совпадения, но он утверждал, что вообще не разбирается в оружии и вырез-
ка задержалась у него случайно.
В колонии он характеризовался в целом положительно: опрятен, вежлив с
администрацией, работал на уборке территории, потом помощником фельдшера
в медпункте. Контактен, поддерживал отношения с широким кругом осужден-
ных, оказывал медицинскую помощь народными средствами, пользовался ува-
жением. По некоторым данным, владел элементами гипноза... Интересно!
После освобождения устроился сторожем на лодочной станции, состоял
под административным надзором, все ограничения соблюдал, через год над-
зор отменили, еще через год сняли оперативно-профилактический контроль:
таким образом гражданин Рогалев был признан исправившимся и перевоспи-
тавшимся. Когда милицейский прессинг ослаб, а дело "Призраков" забылось,
он закончил курсы массажистов и стал работать в "Прогрессе".
Снова нормальная жизнь: ни пьянства, ни дебошей, ни сомнительных свя-
зей, обширная клиентура, все довольны, никаких претензий со стороны ми-
лиции. И вновь при полном внешнем благополучии как удар грома: именно
его, отныне законопослушного гражданина, называет задержанный с поличным
бандит Печенков, явно связанный с группой Колдуна! Похоже, все повторя-
ется!
Глава восьмая
ОХОТА НА ОХОТНИКОВ
Пистолет может понадобиться
лишь один раз в жизни, но, чтобы
суметь им воспользоваться, надо
носить его всю жизнь.
Умозаключение автора
Конечно, Джафар не ходил обедать в "Тихий Дон", не навещал Нинку, не
ночевал в пустующем доме ее родителей и даже не жил в дачном особнячке с
колоннами на Голубых прудах. Для этого он был слишком опытным, хитрым и
осторожным. Тем более он не ездил снимать проституток под "Сапфир".
Травленый волк обходит капканы, не трогает отравленную приманку, проры-
вает цепь загонщиков и даже перепрыгивает через флажки.
Он нашел никому не известное убежище - троюродная тетка по материнс-
кой линии (а у дагестанских народов не бывает дальнего родства) жила в
