виденным фильмам, "ТТ" не хотел держаться за поясом - ни на животе, ни
за спиной, норовя провалиться внутрь. В конце концов Алекс зажал его в
руке.
Он плохо ориентировался и заплутал среди одинаковых березовых стволов
и однотипного кустарника. Раздвинув очередную преграду, он наткнулся на
лакированный борт какой-то иномарки. Дверцы были открыты, совершенно го-
лая девушка устраивалась поперек на заднем сиденье, а здоровенный бугай
со спущенными до колен брюками нетерпеливо дожидался, когда она примет
нужное положение. Он резко развернулся на шум, и, встретившись с ним
глазами, Алекс пожалел, что не обошел эту полянку стороной. Но выражение
лица у здоровяка тут же изменилось. На нем отчетливо проступил страх.
- Я ничего, брат, я не при делах, - поспешно сказал он и попятился.
И тут в напряженном мозгу Алекса что-то заклинило.
- Что "ничего", паскуда! - подскочив, он неловко ударил бугая ногой
по бедру. - Ты что тачку на дороге поставил, людям пройти не даешь?!
- Щас уберу, брат, не волнуйся... Только не волнуйся... Все хорошо...
Я стою тихо... В твои дела не лезу, сейчас уезжаю, если что - ментам ни-
чего не говорю...
Мозги стали на место, и Алекс бросился наутек. Только сейчас до него
дошло, что пальба в зоне отдыха не могла пройти незамеченной, и сюда,
наверное, несутся десятки милицейских машин, все дороги перекрываются,
вот-вот начнется прочесывание местности... Его охватила паника.
Но когда он наконец добрался до своей "копейки", Кривуля спокойно
стоял на коленях и рассматривал землю.
- Ну что? - как ни в чем не бывало спросил он.
- Не попал, - ответил Алекс. - Надо сваливать отсюда! Вдруг менты на-
летят!
Кривуля встал.
- Ну и что? Обрез я в воду закинул, тут метров тридцать, хрен найдут.
Пушку заверни во что-нибудь и сунь в дупло. Вон, видишь кривой дуб - ме-
сто приметное. Потом заберем. Только вытри ее на всякий случай...
Алекс сделал то, что сказал напарник.
- А чего ты на земле искал?
- Кровь смотрел. Он когда шею зажал, из-под ладони брызгало. Да и
чувствовал я, что попал... Мало пороха оставил, вот так и получилось...
Может, пробежит в горячке с километр, да копыта отбросит...
- Не похоже.
- Ладно, поедем. Доберемся до телефона, я позвоню. Никуда он не де-
нется!
Кривуля усмехнулся и осмотрел Алекса с ног до головы.
- А ты молодец! Почти все правильно делал. Только с пушкой наборонил,
но это с непривычки. Я тебе покажу, как ее носить. Вымойся в озере, да
поедем. А то видок у тебя!
Через полчаса они вернулись в город. У первого же телефона-автомата
Кривуля приказал остановиться. Оглянувшись и прикрывая собой диск, он
набрал номер Координатора. Тот оказался дома. Повезло: некоторые сообще-
ния не стоит передавать через пейджинговый диспетчерский центр.
- Собери всех на Левый берег, за железнодорожную насыпь, район баз
отдыха. Там прячется парень, рост метра два, здоровый, в джинсах и синей
рубашке. Кличка Каратист. Его легко найти: он ранен в шею. Вариант ноль.
Кто сделает, получит штуку баксов.
- Понято, - прилежно ответил Координатор.
Вариант ноль означал ликвидацию. Кривуля вернулся в машину. Они пое-
хали дальше. Никакого оживления милицейских патрулей не наблюдалось.
- А ты боялся, - укоризненно произнес Кривуля. - Сейчас знаешь,
сколько шмаляют? Они выедут только тогда, когда уже конкретная заява:
убитые, раненые...
И уже перед тем, как выйти из машины, спросил:
- Ну и как? Понравилось тебе быть бандитом?
- Да, - не задумываясь, ответил Алекс и не покривил душой.
Он уже окончательно успокоился. Бандитская жизнь оказалась веселой,
интересной и почти совсем не страшной.
* * *
Имя Колдуна наводило в городе ужас. В газетных статьях о трех зага-
дочных убийствах недостаток информации компенсировался догадками, пред-
положениями, слухами и прямыми выдумками. Появились интервью с анонимны-
ми источниками, которые поведали леденящие душу подробности о банде и ее
главаре. Людская молва приписала им все наиболее тяжкие и нашумевшие
преступления последнего времени, которые остались нераскрытыми. Слоняра
бился в истерике и требовал охраны, соваться в больницу с оружием братва
не решалась, опасаясь милиции, а без оружия охранять друга отказывалась
из страха перед Колдуном. В конце концов раненого "спортсмена" взялся
охранять СОБР, который не боялся никого и ничего.
О Колдуне говорили на коммунальных кухнях Богатяновки, в овощных,
мясных и рыбных рядах Центрального, да и всех остальных рынков, шушука-
лись в разбитых муниципальных троллейбусах и комфортабельных частных ав-
тобусах, болтали в супермаркете, в скверах и уютных внутренних двориках
Большого проспекта, в шашлычных Левого берега, в школах и институтах.
Много разговоров ходило в бандитско-воровском мире, но там они велись
вполголоса, с оглядкой и только с близкими знакомыми, ибо все хорошо
знали, что лишнее, неловкое или не вовремя сказанное слово может стоить
языка, а то и головы. Сходились в одном: действует кто-то из "новых",
превосходящий по наглости, дерзости, жестокости и беспределу даже пе-
чально знаменитого Амбала. Авторитеты почувствовали себя неуютно: если
кто-то хочет утвердиться на Олимпе, он начинает с расстрела небожителей.
Каждый авторитетный труп - это расчищенное место, с одной стороны, и
очередная ступенька к славе - с другой. К тому же каждый понимал: связка
"Ломовик - Бычок - Боксер" образовалась не случайно, значит, бригада
где-то перешла дорогу Колдуну. А Боксер стал предостережением другим
бригадирам - тут уровнем "солдат" не заканчивается...
Встревоженная братва потеряла обычную невозмутимость.
- В глаза стреляют, надо же, волки...
- Ты еще попади в глаза-то. Дело непростое... Видать, снайперы у не-
го...
- Снайперы! Боксеру небось не попали!
- И чего, легче ему, что ли?
Хромой, помня о судьбе Васьки и Земели, всерьез озаботился и не поже-
лал доводить связку "пацаны - бригадир" до логического конца. Подобно
травленым зверям старой школы, он принял радикальное решение и теперь не
выходил из дома, который окружил двойным кольцом охраны. Так же поступил
и Крест. Север запираться в четырех стенах не стал, но теперь поддевал
под пиджак пулезащитный жилет, забыв, что раньше смеялся над такой полу-
мерой.
"Спортсмены" хотя и провозглашали полную самостоятельность и незави-
симость от воров, но перенимали многие их привычки - когда в городе
вспыхивали эпидемии отстрелов, они не только переставали выходить в го-
род, но и переселялись в глубокие многоярусные подвалы, потому что лучше
"старых" представляли возможности гранатомета "муха" или пластиковой
взрывчатки. К счастью, в городе были сильны традиции и таких эпидемий на
всеобщей памяти было всего две. К тому же не всякий способен позволить
себе спрятаться от текущей жизни, потому что эта самая жизнь может уйти
вперед, а ты отстанешь: и объекты отберут, и территорию... Объявишься, а
ты уже никому не нужен, только мешаешь - более смелые и шустрые, из сво-
их же, у руля стоят, а у тебя конец только один: удавка на шею... Поэто-
му и Биток, и Шакал, и Погонщик, и Рэмбо, и Тренер, да и все другие ав-
торитеты среднего уровня продолжали обычную жизнь, вели дела, но с еже-
минутным страхом, который отравлял существование.
Тиходонск никогда не был обделен криминальной славой и даже в благо-
получный советский период регулярно поддерживал имидж Босяцкого Папы. В
двадцатые годы изрядно пошумел и навсегда вошел в городскую историю
Ванька Медик, в пятидесятые столь же громко обозначились, сколь и быстро
забылись "Прыгающие тени", в семидесятые прогремели на всю страну "Приз-
раки" и "Сицилийцы" - первые провозвестники наступающей бандитской эры.
И все же Колдун посеял самый большой переполох и вызвал самую большую
панику за все годы. Объяснялось это сочетанием ряда факторов, каждый из
которых приковывает внимание, подавляет волю, внушает страх и окружает
происходящее ореолом сенсационности. Леденящая жестокость, нарочитая де-
монстративность, определенная ритуальность и визитные карточки преступ-
ника - вот то, что отличало Колдуна от его знаменитых коллег.
Ванька Медик хитроумно грабил банки и один раз красиво ушел от пого-
ни, разбрасывая пачки денег с бешено несущейся пролетки. "Тени" неожи-
данно выпрыгивали из темноты, и без того бледные от наркотиков лица они
покрывали слоем пудры, действовали с высокой интенсивностью: за неделю
убили и покалечили пять человек, совершив первые три нападения за двад-
цать минут. Сейчас этим никого не удивишь, но в пятьдесят третьем о них
говорил весь город. "Призраки" и "Сицилийцы" впервые использовали авто-
маты... Но у "Сицилийцев" не было никакой фантазии, работали они прямо-
линейно и топорно: нужна машина - удавку на шею водиле и пику под лопат-
ку, остановили гаишники - ствол "АКМ" в окно и жми на гашетку. Словом,
обычные бандюки, без претензий, нашумели, погуляли с месяцок - и опали-
лись.
Другое дело "Призраки"... Те заворачивали налеты в оболочку романти-
ки, изображали этаких Робин Гудов: "Это ограбление, всем лечь! Не бой-
тесь, мы шерстим только государство!" Однажды, отобрав сумку у кассирши,
обнаружили на сто тридцать рублей больше, чем значилось в платежной ве-
домости, и догадались, что это личные деньги потерпевшей. Здесь же нахо-
дился и паспорт ограбленной. По штампу прописки они установили адрес и
бросили паспорте деньгами в почтовый ящик. Знай наших!
"Призраки" действовали долго, около пяти лет, они были очень осторож-
ны и предусмотрительны, они оставляли на месте происшествия наблюдателя,
который хронометрировал время прибытия и действия милиции. Им нравилось,
что в народе их зовут "Призраками", нравилось внушать массовый страх...
Они вооружились самодельными автоматами, изготовили устрашающие маски,
похожие на ку-клуксклановские капюшоны и... визитные карточки с одним
словом "Призраки". Но использовать устрашающую атрибутику не успели: ли-
хой сержант расшлепал их на очередном налете.
Лис поднял все материалы по "Призракам": архивное уголовное дело, ро-
зыскное дело, личное дело осужденного Рогалева. Банда состояла из пяти
человек. Двенадцать разбойных нападений, восемь убийств, три перестрелки
с инкассаторами, одна - с милицией. Рогалев тогда был несовершеннолет-
ним. Вначале на него ложилось участие в четырех нападениях и два лично
совершенных убийства. Но потом показания оставшихся в живых соучастников
изменились - все, что можно, свалили на убитых Петукаева и Зименца. Ма-
лолетке осталось соучастие и непосредственное нападение на кассира.
Рогалев получил восемь лет. К этому моменту ему исполнилось восемнад-
цать, поэтому пошел он уже во взрослую колонию, на усиленный режим. По-
дельники - Щеков и Самохвал - ранее отбывали срока и потому попали на
строгий. Но своего пацана не забыли, прислали малевку, поддержали...
Покровительство серьезных арестантов плюс авторитет бандитской статьи
здорово помогли Рогалеву и оберегали до конца срока.
Всех троих разрабатывали в зонах, потому что в деле остался ряд неяс-
ностей. Пропала часть оружия - два кавалерийских карабина и два "ТТ". Не
найден таинственный шестой соучастник - мозговой центр банды, он же хра-
нитель оружия.
Щеков и Самохвал получили по тринадцать лет, да и у Рогалева срок был
немалый. В таких случаях охотно рассказывают о боевом прошлом и фантази-
руют на тему "а вот если бы я сделал не так... ". Но эти трое вели себя
по-другому: в контакт не вступали, о прошлом не вспоминали. Лишь когда
Самохвала раздавило автопогрузчиком и Щеков остался один, к нему
"подъехал" опытный зоновский агент, и они стали "вместе кушать", то есть
общаться, держаться друг друга - дружить, по местным понятиям. Много