ной, должна потреблять ее каждый день и помногу. Поэтому покупатель,
часто приобретающий большие порции бараньего мяса, вполне мог вывести на
такую группу.
За неделю наблюдения было выявлено четверо подозрительных покупате-
лей. Все русские, но один купил в три приема двенадцать кило, второй в
два приема - десять, третий и четвертый сделали по единственной покупке,
но зато по двадцать килограммов каждый.
- Куда они столько набирают? - вроде от нечего делать поинтересова-
лась "пристяжь" у продавцов. Ответы оказались однотипными. Разовые за-
купки делались на свадьбу и на день рождения, купивший дважды оказался
молчаливым, а тот, кто покупал чаще всех, объяснил, что приехали
родственники, и даже просил продавца доставлять двух барашков в неделю
прямо по адресу.
- С головами, - подчеркивал он. - Обязательно с головами!
Продавец отказался, потому что брал тушки уже разделанными с мясоком-
бината и усложнять накатанный процесс реализации не имело смысла. Но сам
по себе заказ представлял значительный интерес.
Дело в том, что в Тиходонске бараньи головы не продаются. Другое дело
говяжьи и свиные - из них варят холодец либо суп для породистых собак.
На бараньи спроса нет, в этих краях их не едят, зато на Кавказе они счи-
таются деликатесом.
Проверка четырех адресов показала, что три из них никаких подозрений
не вызывают: обычные жилые дома в частном секторе, в одном действительно
отгуляли свадьбу, в другом справили юбилей, гости разъехались, посторон-
них лиц никто из соседей не видел. Четвертый дом стоял с постоянно зак-
рытыми ставнями и производил впечатление брошенного, но именно туда
дважды занес коренастый парень по пять килограммов мяса. Иногда за высо-
ким забором происходило какое-то движение, ночью приходили и уходили не-
известные люди, оставлявшие автомобили в конце квартала.
- Да, - сказал Север. - Адрес темный. Надо к нему приглядеться.
Только... И вот этот мне не нравится...
- Почему? - удивился Рэмбо. Это он руководил "пристяжью" на базаре и
отвечал за конечный результат поисков. - Там все нормально. Мужик с ба-
бой живут, пацан у них лет десяти...
- А кто двенадцать кило мяса умолотил за неделю? Они втроем? Кто ба-
раньи головы просит? Где его приезжие родственники?
Рэмбо озадаченно поскреб бритый затылок.
- Гля, точняк... Так чего, зайти к ним поглядеть?
Север покачал головой.
- Так можно и без гляделок остаться... Нет, мы лучше вот как сдела-
ем...
Через день в мясном ряду появился новый продавец. Это удивляло само
по себе, потому что текучесть кадров здесь отсутствовала начисто, как в
прежнем Политбюро. Пробившись всеми правдами, а чаще неправдами в мясной
павильон Центрального рынка, люди занимали насиженные, отполированные
упитанными задами места годами и десятилетиями, зачастую передавая их по
наследству.
Вторым удивительным обстоятельством оказалось то, что новичок был да-
гестанцем, пожалуй, единственным представителем Кавказа на обновленном в
последнее время рынке. Поначалу он несколько тушевался и опасливо осмат-
ривался по сторонам, но его никто не трогал, а олицетворяющая охрану по-
рядка "пристяжь" ободряюще улыбалась и подмигивала.
Звали новичка Насрулла. Небольшого роста, сухощавый, но жилистый и
сильный, он выглядел на усредненный возраст кавказского мужчины: ему
можно было с одинаковым успехом дать от тридцати пяти до сорока пяти.
Молодежные черные усы-стрелочки выглядели несколько легкомысленно и на-
водили на мысль о нижней границе этого диапазона, но когда он снимал ко-
жаную кепку, то обнажалась блестящая, на треть черепа, лысина, сразу
поднимающая возрастную планку.
Насрулла внес свежую струю в облик мясного ряда: он подвешивал на
острые блестящие крючья не только отдельные части барашка, то и тушки
целиком, а на каменный прилавок выставлял головы с мутными печальными
глазами, которые являются особо ценимым знатоками деликатесом.
- Так у нас, в Махачкале, продают, - охотно пояснял он всем желающим.
- Я недавно переехал. В Танайском районе живу, у меня целая отара. Но за
родным краем скучаю. Вот и делаю, как привык...
Головы спросом не пользовались вообще, да и тушки ему в конце концов
приходилось разделывать обычным порядком, но все равно каждое торговое
утро он оформлял прилавок по образу и подобию Махачкалинского рынка.
Через несколько дней в ряду появился регулярный покупатель, тот са-
мый, которому надо было кормить родственников. Невзрачный мужичонка
средних лет с испитым лицом и выцветшими пегими волосами.
Он с удовольствием купил целую тушку и пару голов.
- Слышь, друг, давай так договоримся, - задушевно обратился он к Нас-
рулле. - Будешь привозить мне две тушки в неделю. С головами. Прям до-
мой, я тебе адрес дам. Идет?
- Конечно, идет! - расцвел продавец. - Чем здесь стоять, лучше так...
И мне хорошо, и тебе!
Пегий дал адрес, который и так был известен людям Севера.
- Раз головы берешь, значит, толк в еде понимаешь, - похвалил нового
знакомого Насрулла. - Я их хорошо готовить умею... И другое: шулюм, хаш,
жиж-гале, лагман... У меня первая жена чеченка была, я и их кухню отлич-
но знаю. Если надо - могу приготовить стол на праздник, дорого не
возьму...
Расстались они довольные друг другом.
А два дня спустя Насрулла утром заехал к новому знакомому. Тот жил в
районе, который старожилы называли Тиходонск-гора. Маленькие убоговатые
домишки, когда-то горделиво символизирующие частную собственность и не-
виданное словосочетание "собственный дом", лепились один к другому на
крутом склоне, вплоть до того места, где он переходил в откос, почти
вертикально спускающийся к железнодорожному вокзалу.
"Москвич - пирожок подъехал к неказистому саманному строению с облу-
пившимся от времени эмалированным номером, на котором еще можно было ра-
зобрать цифру. Насрулла посигналил, и вскоре пегий мужичок в рабочей
одежде - засаленной клетчатой рубахе, мятых, никогда не стиранных штанах
и обрезанных по щиколотку резиновых сапогах, вышел к нему навстречу.
Они занесли баранью тушку во двор и положили в оцинкованное корыто.
- Хочешь, я ее разделаю? - предложил Насрулла. Хозяин непроизвольно
оглянулся, будто хотел с кем-то посоветоваться. Но в полого убегающем к
откосу дворе никого не было. Только дальше, почти у самого обрыва, рядом
с ветхим покосившимся домиком, курили два мужика. Они стояли, полуотвер-
нувшись, но внимательно наблюдали за происходящим.
- Да нет, не надо.
Пегий расплатился, и Насрулла уехал. Тогда хозяин помахал курильщи-
кам, и те неспешно поднялись к нему во двор. Наблюдающий в бинокль Рэмбо
видел, как они потащили барашка к ветхому домику, как навстречу вышел
еще один человек, который и стал разделывать добычу.
- Дом стоит на отшибе, прямо над обрывом, неподалеку еще один, - до-
ложил вечером Рэмбо Северу. - Там они и живут. Мы засекли шестерых, мо-
жет, и еще есть.
- Чеченцы? - спросил Север, задумчиво пожевывая папиросу.
- Кто их знает... Но похоже - нерусские.
Север рассказал все Кресту.
- Чего нам туда лезть, - решил тот. - Позвони Лису. Пусть менты сами
с черными разбираются. А тот темный адрес проверь... Чую, как бы там
Джафар не отсиживался.
Поздним вечером бригада Рэмбо подтянулась к солидному дому с закрыты-
ми ставнями и рассредоточилась вдоль улицы, надежно спрятавшись в неп-
роглядной темноте. Ждать им пришлось недолго. В конце квартала затормо-
зил автомобиль, хлопнули дверцы, и две тени направились к таинственному
дому. Условный стук - и калитка открылась. Но на этот раз к званым гос-
тям добавились незваные.
- Тихо, суки! - Рэмбо, Доска и Кент ворвались в маленький неосвещен-
ный дворик, прижали к забору двух гостей и открывшего им человека. Хо-
лодные стволы больно вдавились в испуганные лица. Следом вбежали еще
четверо бойцов.
- Держите этих! - скомандовал Рэмбо. - Доска и Кент - со мной!
Стараясь не шуметь, они вошли в дом. Здесь горел свет, тихо играла
музыка, пахло жареным мясом. За высокой дверью разговаривали несколько
человек. Держа оружие наготове, Рэмбо стал подкрадываться к двери. В это
время со двора раздался отчаянный крик:
- Атас, менты!
За дверью упало что-то тяжелое. Рэмбо бросился вперед, с силой ударил
в незапертые створки, так что они, распахнувшись, грохнули о стены.
Что-то было не так.
- Тихо, стоять, лапы наверх!
Съемщик с перекошенным лицом тянулся в угол за помповым ружьем, Рыба
и Дятел ошарашенно прижались к стене. Увидев ворвавшихся. Съемщик выру-
гался.
- Рэмбо! Ты что, охерел?!
- Ты?! - Рэмбо опустил пушку. - Тебя же нет в городе!
Съемщик повалился на диван. Руки у него дрожали.
- Я же от ментов ховаюсь! А чернуху запустил, что вообще уехал!
Рэмбо сделал знак Кенту.
- Быстро во двор, а то еще перемочат друг друга!
- А ты чего сюда?! - рявкнул Съемщик. - Что за дела?
Рэмбо спрятал пистолет под куртку.
- Баранины много хаваешь!
- Ну и что? Я вообще баранину люблю! И ребята часто приходят...
- А то, что в городе ящур. Кто баранину жрет - в карантин!
Съемщик смотрел непонимающим взглядом.
- Ящур, карантин... Ты-то при чем? Ты что, мент?
- Нет. Север санитарную инспекцию приватизировал. Теперь мы за чисто-
ту боремся. И против эпидемий...
У Съемщика было такое лицо, что Рэмбо не смог сдержаться и засмеялся.
Вторя ему, зашелся в смехе Доска.
- Санитарная инспекция! Ну дал... Уссаться можно!
Глядя на них, истерически захохотал и Съемщик. Пережитое напряжение
требовало выхода и находило его в диком смехе. К ним присоединились Рыба
и Дятел. С улицы зашли остальные. У Крючка был расквашен нос, и он зажи-
мал его ладонью. Это вызвало новый приступ хохота.
- А я думал - пиздец, менты! - с трудом выговорил Съемщик, вытирая
слезы.
- А кто же так налетает! Я потому и крикнул: менты! - обиженно проси-
пел Крючок. - А он мне сразу в рожу!
Эту историю Рэмбо смачно, в лицах, пересказал Северу. Тот в свою оче-
редь - Кресту, но веселья в его рассказе не было, скорей озабоченность и
печаль.
- Да... - только и сказал пахан.
- Да... - повторил Север.
Они испытывали неприязнь друг к другу.
Все было ясно без слов, и настроение испортилось у обоих. Получилось,
что они чуть не сдали своих. Если бы Крест распорядился и этот адрес за-
светить Лису, то сейчас они были бы стопроцентно ссученными стукачами!
- Урок будет мне, старому... - наконец тяжело выговорил Крест. - От
ментов надо держаться подальше, как "закон" требует... А то сам не заме-
тишь, как окажешься у них в "шестерках".
Север кивнул. Негласное соглашение с Лисом расторгалось.
Второй адрес любителей баранины проверяли на рассвете. Два отделения
СОБРа с разных сторон подобрались к стоящим над обрывом домикам. Самое
простое и безопасное дело закидать их гранатами и изрешетить очередями.
Именно так проводятся подобные операции в зоне боевых действий. Но в
мирном Тиходонске так действовать нельзя. Надо соблюдать законность и
конституционные права граждан. Правда, это может стоить жизни бойцам.
Тем, которые, прижавшись к земле, ждали приказа своего командира. Взгля-
нув на часы, Литвинов сказал в микрофон только одно слово:
- Пошли!
Затрещали непрочные двери, зазвенели стекла, и страшные фигуры в ка-
муфляже с черными масками вместо лиц влетели в отрабатываемые дома. Ка-
раульную службу здесь никто не нес, и спящие люди оказались застигнутыми
врасплох.
- Лежать! Руки за голову! - для лучшей доходчивости команды дублиро-
вались "расслабляющими" ударами прикладов и кованых ботинок. СОБР всегда
работает на "расслабляющих", поэтому ему обычно и не пытаются сопротив-
ляться. Но сейчас ситуация была иной. Когда опытный боец спит с пистоле-
том под подушкой, он очень быстро успевает им воспользоваться.
