горячую сделаешь - отдыхающий кричит, да и вредно, может сердце остано-
виться, прохладную - тоже плохо, неприятно, отдыхающий недоволен. А она
всегда в самый раз угадывала, благодарили ее, специально к ней норовили
попасть, цветы дарили, духи, конфеты... Валюшке работа нравилась, она
про нее рассказывать любила, да и подарки приносила, в общаге все зави-
довали: "Опять Валька Трофимова с цветами да конфетами!" Сам-то он этого
не слышал, но жена в красках рассказывала, да еще изображала, какое лицо
было у соседки.
В нарзанной ванне хорошо лежать, полезно: усталость уходит, мышцы си-
лой наливаются, и шишка начинает подергиваться. Он старался попозже под-
гадать, когда все уйдут: Валюшка тогда двери запирала, халатик сдергива-
ла - и бултых голышом к нему! Понятно зачем... Только приходилось воду
наполовину выпускать - они маленькие, так и захлебнуться недолго.
А после шли в парк гулять, он себе портвешка позволял сто пятьдесят,
Валюшка мороженое ела, кофе пила...
- Скоро санаторий дом начнет строить, - как всегда, начинала мечтать
она. - Я уже давно работаю, да и ты милиционер, тебе льготы положены,
принесешь справку или письмо от начальства... Должны же нам однокомнат-
ную дать?
Трофимов знал, что от положенной льготы и справки до квартиры рассто-
яние агромадное, некоторые состариться успели, да все в очереди стоят.
Но санаторий - дело другое, тем более если свой дом... Валюшка медработ-
ник, он милиционер. У санаторских-то таких льгот нет. Может, и проско-
чит! Надежда была, и перспектива сержанту нравилась.
Ему только то не нравилось, что жена на голых мужиков смотрит. Она
хоть и маленькая - сто шестьдесят два, не симпатичная, и фигура хорошая.
А тут за день тридцать ванн, ну пусть половина на мужиков приходится.
Тут такого насмотришься!
- Ну и чудик ты, Вань, - смеялась жена. - Я же ванну подготовлю и
ухожу, а он пока разденется, потом бултых! Я зайду спросить, как вода,
так уже ничего и не видно, только голова торчит. И потом, я что, расс-
матриваю?
- Да, а когда воду выпускать? - заедался он. - Ты заходишь, а он сто-
ит и елдак у него по колено! Сама говорила!
- Ой, и правда, было такое! - Валюшка всплескивала руками и конфузли-
во хихикала. - Потом девчонкам рассказывала, они не верили! Вот так ви-
сел, и толстый! Я аж испугалась...
- Тебе-то чего пугаться, - хмуро говорил он. - Пусть его жена пугает-
ся!
И будто невзначай спрашивал:
- А он высокий, этот мужик?
Сам Ваня из-за низкого роста комплексовал и думал, что у высоких все
побольше, а значит, и самое главное, что есть у мужчины, тоже покрупнее.
А раз так, то насмотрится Валюшка, соблазнится, да и бросит его к черто-
вой матери!
- Да не особо и высокий, - отвечала жена, вспоминая. - Как наш Миха-
лыч. Может, чуть выше.
Тут Трофимова и вовсе начинало корежить. Михалыч был заведующим ван-
ным отделением и подбивал к Вальке клинья. Она и сама рассказывала
кое-что, и от других слухи доходили. Город-то маленький, все друг друга
знают. Потому и старался Иван забирать жену после работы, да и днем, бы-
вало, заскакивал, чтобы контроль чувствовала. А сомнения все-таки грыз-
ли: а ну как не уследил, вдруг она и с Михалычем в ванне кувыркается...
Сколько раз подступался: расскажи начистоту, все прошу, только чтобы
брехни между нами не было! А она божится, клянется, а то и в плач пус-
тится. Он и успокоится. Так и жили. Хорошо жили!
А потом курортников все меньше стало, корпуса позакрывались один за
другим, Вальку в уборщицы перевели, ни цветов, ни конфет, да и перспек-
тива на квартиру растаяла сама собой. Она нервная стала, злая, то с со-
седкой поцапается, то с ним. А теперь и вовсе все разрушилось...
Из печальных размышлений Трофимова вывела распахнувшаяся дверь. Он
вскочил, думая, что пришел выводной, но на пороге стоял хорошо одетый
человек с резкими чертами лица и уверенным взглядом. Он его где-то ви-
дел... Точно! Он с напарником показывал фотографии чеченских боевиков.
Следователь его называл: подполковник, а фамилия...
- Ну, поймали чеченов?
Человек уже хотел закрыть дверь, но сейчас его взгляд сфокусировался
на сержанте.
- Ба! Ты еще паришься? Я думал, выскочишь на подписку!
"Коренев", - вспомнил Трофимов. У него была хорошая память.
- Никак нет, товарищ подполковник. Три раза писал, и в суд, и проку-
рору... Все отказывают.
"Охерели! - подумал Лис. - Шерипова на подписку, Печенкова на подпис-
ку, а этого парят! Или они нарочно бандитов выпускают, а ментов прессу-
ют? Что же это за законность такая?!"
- Ты давай не кисни, держись! Всяко в жизни бывает, я тоже здесь в
семьдесят шестой отдыхал...
- Да?! - вскинулся Трофимов.
- Шестерик мне влупили, восемь месяцев оттянул в спецзоне в Нижнем
Тагиле. Да вот, оправдали по чистой, реабилитировали, в органах восста-
новился.
Лис вынул пачку дорогих сигарет, положил на стол.
- Возьми. И имей в виду, ты ничего не сделал, если за такое судить,
то меня расстрелять надо! И не только меня, половину всех оперов... Ну,
может, не половину, это я загнул, но четверть - точно!
В глазах сержанта вспыхнула надежда. Больше всего окрыляет нагляд-
ность примера. Если больной видит перед собой человека, который вылечил-
ся от точно такой же болезни, одно это придает ему волю к жизни.
- Ты только дурак, что пьяным оказался. Был бы трезвым - вообще ниче-
го б не было! Но за пьянку не судят. Выгнать из органов - это да, это ты
заслужил. А судить не за что. Это они уже в одну кучу валят, чтобы пе-
рестраховаться - и пьянку, и стрельбу... А надо разделить: это сюда -
дисциплинарный проступок, а это сюда - правомерные действия...
- Кто ж разделять-то будет? Бабок на адвоката нет, бесплатный рабо-
тать не хочет, следак говорит - суд все решит... А я сижу и сижу...
Теперь надежда сержанта была обращена к Лису, и хотя он был очень за-
нят и открыл дверь в поисках свободного кабинета, повернуться и уйти он
не смог.
- Некому разделять, говоришь...
Коренев опустился на табурет для следователя и задумался. Он считал,
что безвыходных положений не бывает, и, как правило, действительно нахо-
дил выход из любого.
- Сейчас что-нибудь придумаем...
Уже первые повороты шестеренок изобретательности в изощренном мозгу
опера выдали решение. Он извлек трубку мобильного телефона, набрал номер
оперативного отдела. Ответил Волошин.
- Слушай, Леша, зайди ко мне в кабинет, найди в подставке календаря
визитку Чекулдаева и продиктуй его телефон.
- Как раз собирался тебе звонить, - нервно отозвался Волошин, - тобой
усиленно интересуется УСБ. В связи с Колеровым.
У Лиса неприятно захолодело под сердцем.
- Они были в ИВС, подняли там все бумаги... Потом поехали к Апресяну,
он сказал, что ты просил выдать липовое поручение задним числом, якобы в
оперативных целях. Вот сука!
- Он сам позвонил?
- Нет, ребята из Нахичеванского. Я тебе потом скажу.
Бывает, человека зашугают до смерти, он даст слабину, а после жалеет,
но тут другое - сам раскололся, гад!
- Что еще?
- Все.
- Найди телефон Чекулдаева и перезвони мне.
Нажав кнопку отбоя. Лис положил трубку на грязный, исчерканный непри-
личными словами и непристойными рисунками стол и застыл в озабоченном
размышлении.
Откуда дует ветер? Почему УСБ интересуется Колеровым? Как они вообще
узнали об этой истории? Все вопросы сняты, проблема закрыта, сил, заин-
тересованных в продолжении, нет! Но раз есть интерес, значит, есть и си-
лы, кто-то целенаправленно копает под него! В связи с чем?
Мозг, как компьютер, перебирал варианты, их было не так много, и все
отпадали один за другим. Кроме очевидного. "Золотой круг". Тот, кто мо-
жет отдать команду ОБЭП и налоговой полиции, вполне способен натравить
на неугомонного опера и УСБ. Других объяснений нет.
- У вас тоже неприятности? - нарушил гнетущую тишину Трофимов.
Лис вышел из оцепенения. Сержант верит в его могущество и надеется на
него. У человека, в которого верят, не должно быть неприятностей. Даже
если он завтра может оказаться в той же семьдесят шестой камере.
- У кого их нет? - бодро ответил он. - Проблемы для того и существу-
ют, чтобы их решать.
Музыкальная трель вызова прервала начинающийся диалог. Волошин про-
диктовал номер.
- А имя-отчество? - спросил Лис, черкая в отрывном блокноте. - Спаси-
бо.
Через минуту он соединился с Чекулдаевым. Тот ответил голосом большо-
го и очень важного начальника, который к тому же чрезвычайно занят. Но
когда Лис представился, тон мгновенно изменился. Теперь с ним говорил
простой хороший мужик, очень дружески расположенный к подполковнику Ко-
реневу и максимально готовый к оказанию последнему всевозможных услуг.
- Вспомнил ваше обещание, Виктор Фомич. Одному моему знакомому очень
нужна помощь квалифицированного защитника. Но у него совершенно нет де-
нег. Вы меня понимаете?
Коренев отставил трубку от уха и сделал приглашающий жест. Сержант
перегнулся через стол и превратился в слух.
- Какие деньги, Филипп Михайлович, о чем разговор! - слегка обиделся
Чекулдаев, как будто всегда работал исключительно бесплатно. Лис отме-
тил, что его имя-отчество адвокат помнил наизусть.
- Ваш знакомый под стражей?
- Да.
- Назовите, пожалуйста, его фамилию и статью.
- Трофимов, а статей у него целый букет. Одно убийство, одно покуше-
ние, превышение власти...
- Еще злостное хулиганство, - подсказал сержант, но Лис отмахнулся -
частности сейчас никого не интересовали.
- Конечно, это по версии следствия...
- Разумеется, разумеется, - по тону адвоката было ясно, что версии
следователя такая ерунда, которую не следует принимать в расчет. - Я
завтра же навещу вашего знакомого, и мы вместе определим линию защиты. А
начнем, я думаю, с изменения меры пресечения.
- В этом ему уже несколько раз отказывали.
Чекулдаев снисходительно хохотнул.
- Теперь мы попросим вместе. А я умею убеждать людей.
Да, бандитский адвокат был очень уверен в себе, и эта уверенность ос-
новывалась на сильных позициях.
- Спасибо.
- Не стоит благодарности. Надеюсь, что мы еще не раз будем плодотвор-
но сотрудничать.
Надейся, никто тебе не запрещает.
Трофимов ожил на глазах.
- Постойте, так это тот самый Чекулдаев?! - вдруг сообразил он. - Са-
мый знаменитый защитник! Тюрьма аж гудит: Чекулда - то, Чекулда - се!
Это он двух моих сокамерников вытащил! У него такса - сто долларов в
час. Неужели возьмется бесплатно?
- Ты же слышал, - ответил Лис. Сейчас он не мог радоваться вместе с
сержантом, угнетали свои заботы. - Думаю, теперь все пойдет на лад...
Он спрятал телефон и встал.
- Как в камере? Может, хочешь в одиночку?
Трофимов пожал плечами:
- Да нет. Пока вроде все нормально.
- Ну давай!
Лис протянул руку, и окрыленный сержант пожал ее изо всех сил.
По петляв по запутанным переходам, через несколько минут Лис зашел в
кабинет начальника оперчасти. Грузный и седой подполковник Стариков
оторвался от кучи грифованных бумаг и тяжело приподнялся в кресле.
- Психбольница, - вместо приветствия сказал он. - Один идиот повесил-
ся, одного в жопу трахнули, а я виноват! Будто это я его трахал! А в
женском крыле молодая зечка забеременела, опять комиссия: как это прои-
зошло? Да так и произошло! Как обычно происходит?
Лис понимающе кивнул. Теоретически способов много. Стариков с удо-
вольствием бы списал на следователя - он не ответчик за то, что делается
в следственных кабинетах. Даже если следак - женщина, и то можно найти
объяснение: привела мужа или приятеля обвиняемой, оставила наедине в ка-
бинете на пятнадцать минут. Чтобы поощрить подследственную за хорошее
поведение и чистосердечное признание. Но это маловероятно. Скорей всего
