законы, прямо или косвенно выгодные "братве", "бродягам" или слегка за-
маскированному "черному бизнесу". Открыто создаются "фонды помощи осуж-
денным", представляющие собой не что иное, как легализованные воровские
общаки. Утверждение о том, что преступники такие же люди, как все ос-
тальные, - из того же ряда, потому что выгодно криминалитету.
* * *
Светка и Зойка познакомились на зоне, в детской колонии с неудобова-
римым названием "Воспитательно-трудовая колония для несовершеннолетних
осужденных женского пола". Слово "трудовая" впоследствии из названия вы-
пало, все остальное осталось. Очевидно, придумать другой вариант было
трудно: "колония для девочек" - явно не годилось, потому что девочек в
буквальном, физиологическом смысле этого слова здесь не было, а если
иногда и попадались, то наличие небольшого клочка плевы превращало их
жизнь в кошмар, ибо служило упреком всем остальным обитательницам зоны и
подтверждало правоту воспитательниц, что не все начинают трахаться, едва
поднявшись с горшка.
Мириться с такой явной несправедливостью несовершеннолетние осужден-
ные женского пола не могли и расставляли все по местам, объявляя добро-
детель пороком и строго наказывая за него. Девственница объявлялась
"соской", ибо другого способа сохранить невинность, по мнению здешних
обитателей, не существовало, и, хотя основной состав вовсе не чурался
орального секса, равно как и анального, группового и лесбийского, полу-
чившая такой ярлык новенькая становилась существом униженным и презирае-
мым. Ее избивали, ставили на колени, рвали за волосы, заставляли лизать
ноги или заднепроходное отверстие, мочились на несчастную, насильно на-
калывали точку возле рта или над глазом - позорящий знак "вафлистки". Не
говоря уже о том, что сам предмет, послуживший основанием к гонениям,
уничтожался самым варварским и жестоким способом.
Зойка, на свою беду, оказалась девственницей. Если бы Светка узнала
об этом заблаговременно, она подсказала бы, как надо себя вести. Но выш-
ло по-другому. Вечером, после отбоя, новенькая была поставлена для "про-
верки на вшивость". Это своего рода "прописка", но в отличие от мальчи-
шеских зон испытуемой не загадывают загадки, не устраивают подлянок с
"играми", не выписывают "морковки", "макаронины" или "хлысты". Просто
определяют, чем дышит новенькая, и в зависимости от этого определяют ей
место в зоновской иерархии.
Дело в том, что среда осужденных, как, впрочем, и любая другая, неод-
нородна. Во главе стоят "шишки", потом идет основная масса "правильных"
девчонок, или "пацанок", ниже стоят презираемые "шкуры", которые, в свою
очередь, делятся на три масти: "машек", "чушек", "задрочек". "Машки" -
это слабохарактерные или физически слабые девочки, которые не могут за
себя постоять. С ними никто не считается: отталкивают назад в любой оче-
реди, отбирают передачи, могут и в хрюк втереть. Но они стоят выше двух
остальных категорий, над "чушками".
"Чушки" - это те, кого умышленно опустили, "опомоили", "опарафинили".
В принципе они ничем не отличаются от своих сверстниц, но либо допустили
какую-либо ошибку, именуемую здесь "косяком", либо совершили привычный,
но недопустимый в неволе поступок. Например, воровка шепнула что-то у
товарок. Она с малолетства знает, что красть плохо, но все равно ворует.
Однако, позарившись на добро другой зечки, она узнает, насколько плохо
воровать у своих. Мало того, что изобьют до потери пульса, так еще сунут
головой в парашу, или вымажут дерьмом, или еще что-либо подобное утво-
рят... И все! Сколько ни сиди - на малолетке ли, на взросляке, никогда
тебе не стать равной с остальными, всегда и везде ты презираемое, второ-
сортное существо.
В отличие от "машек" и "чушек", "задрочек" можно узнать с первого
взгляда. Потому что это по жизни лентяйки и грязнули. У них грязные пот-
репанные пятки, сальные волосы, разрушенные зубы и дурной запах изо рта,
порванные чулки, провонявшая потом, неглаженая одежда. Если "задрочка"
возьмется за ум и примется следить за собой, у нее есть шанс постепенно
поднять свой социальный статус и выйти из числа "шкурок". Но такое слу-
чается нечасто. Обычно они смиряются со своим положением и не пытаются
изменить его.
После "проверки на вшивость" новенькая может стать "правильной" де-
вочкой, а может оказаться среди "шкурок". Зойку проверяли, как обычно,
после отбоя. В длинном помещении отряда с рядами железных двухъярусных
кроватей, именуемых на жаргоне "шконками", как и положено, выключили
свет, но яркий свет ртутных фонарей проникал сквозь раздвинутые занавес-
ки, разжижая сумрак и позволяя различать очертания фигур несовершенно-
летних зечек, толпящихся вокруг места "прописки".
Кто-то зажег свечу, и в призрачном свете колеблющегося огонька темные
фигуры обрели белые и маловыразительные лица, на которых лежала печать
жадного любопытства. Ссутулясь и сцепив пальцами руки, Зойка насторожен-
но стояла в углу актива, вокруг уверенно и властно расселись на кроватях
и табуретках "шишки" - неформальные лидеры отряда.
Кряжистой мужеподобной разбойнице Оле Песковой уже исполнилось девят-
надцать, но за хорошее поведение ее не стали переводить на взросляк и
оставили доматывать оставшийся год на детской зоне, рядом грациозно от-
кинулась на матраце красивая, со стройной фигурой Люда Кислова - Марки-
за, по которой сохли больше половины девчонок, а Надя Дугина даже вскры-
вала из-за нее вены, самая хитрая - Нелька Лупоглазка подобралась к но-
венькой сбоку и пытливо разглядывала ее, усиливая Зойкину неуверенность
и предчувствие чего-то недоброго. Приблатненная Валентина Гусакова по
прозвищу Жало широко расставила крепкие кривоватые ноги, оперлась ладо-
нями на колени и тоже буравила прописываемую маленькими наглыми глазка-
ми.
Чуть в стороне толпились не входящие в "верхушку", но приближенные к
ней "правильные девчонки", среди которых находилась и Светка, остальные
наблюдали за действом издали, со своих шконок. У самой двери, в "шкур-
ном" углу, притаились "чушки" и "задрочки", затаенно ожидающие, чтобы
новенькая провалила "проверку" и была брошена в их куток.
- Как зовут? Откуда родом? - спросила Пескова, которую называли Оле-
гом Ивановичем. Она была коротко острижена, затылок и виски высоко подб-
риты. Тельняшка без рукавов и обрезанные по колено тренировочные штаны
составляли ее наряд. На левом предплечье наколот спасательный круг с ло-
дочкой под парусом внутри, на круге написано "ЯХТА". Зойка подумала, что
мускулистая девушка имеет какое-то отношение к морю, и ошиблась - аббре-
виатура расшифровывалась "Я хочу тебя, ангелочек", а сам знак являлся
обозначением кобла.
- Зоя Муравлева, из Тиходонска, - тихо произнесла Зойка и, предполо-
жив, каким будет следующий вопрос, продолжила: - Статья сто сорок чет-
вертая, часть вторая, срок - два года.
Она снова ошиблась. Все официальные сведения, содержащиеся в личном
деле вновь прибывающей, непостижимым образом сразу же становятся извест-
ны всей зоне. При "проверке на вшивость" выясняются скрытые факты и обс-
тоятельства.
- На суде раскололась? - спросила Жало и ударила новенькую по сцеп-
ленным впереди ладоням. - Стой ровно, колхоз!
Зойка опустила руки и затравленно кивнула:
- Все в сознание были. Пацанов с вещами взяли и у меня два кольца
нашли...
- Ну и дура! - осудила Лупоглазка. - Никогда в сознанку не иди!
Нелька гордилась своей хитростью и любила хвастать, как заморочила
голову следователю. Правда, ровно никакой выгоды от этого она не поиме-
ла.
Маркиза вытянула вперед красивую ногу, обутую в розовый тапок с пом-
поном - предмет запрещенный и подчеркивающий исключительность его обла-
дательницы. И бигуди в коротких по правилам внутреннего распорядка воло-
сах практического значения не имели, но демонстрировали, что она краса-
вица и даже в условиях зоны следит за собой.
- Где жила, с кем кентовалась? - промурлыкала примадонна зоны, зади-
рая розовым помпоном подол форменной юбки новенькой. Зойка сжалась и от-
шатнулась.
- Стой на месте, сука! - рявкнула Кислова и больно пнула Зойку в ко-
лено. Миловидное лицо исказила гримаса бешенства, будто сквозь благопри-
стойную маску проглянула ее настоящая сущность. Собственно, так оно и
было. Маркиза отбывала восьмилетний срок за убийство из корыстных побуж-
дений. Она топором зарубила своего приятеля, чтобы забрать у него десять
миллионов рублей.
На суде, сделав с помощью жженой бумаги и отварного бурака броский
макияж, Кислова вела себя не как подсудимая, а как актриса, исполняющая
главную роль в художественном фильме. Роль красивой, воспитанной и чис-
той девушки, случайно оступившейся в жестокой и несправедливой жизни.
Публика в зале, естественно, не могла знать, что в перерывах солдаты
конвоя в очередь приправляют ей минет, но образ все равно портила непро-
извольная мимика, невзначай слетающие с языка вульгарные словечки и про-
рывающаяся наружу порочность натуры.
Когда мать убитого с плачем рассказывала, каким хорошим парнем был ее
сын, Маркизу разобрал смех, и она низко нагнулась, пряча лицо за ограж-
дающим скамью подсудимых барьером. Очередной свидетель характеризовал
Кислову как шалаву, шляющуюся с неграми по барам. Тут Маркиза гневно
вскочила. Лицо выражало крайнюю степень возмущения, ноздри гневно разду-
вались.
- Я протестую! - громко выкрикнула она. - В то время как прави-
тельство и весь советский народ исповедуют принцип пролетарского интер-
национализма, никто не имеет права упрекать меня в дружбе с гражданами
африканских государств!
Но благоприятного впечатления Кислова на состав суда не произвела и
получила восьмерик - почти предел для несовершеннолетних.
- Отвечай, мандавошка! - Она пнула Зойку еще раз.
- Жила на Богатяновке... С Галкой Длинной ходила, с Рамой... Попугая
знала, Рынду...
- Скажи, Светик, кто они такие? - промурлыкала прежним тоном Маркиза,
обращаясь к землячке проверяемой. Таков был обычный порядок. Напрямую
друг друга девчонки могли и не знать, но общие знакомые должны были
объявиться обязательно, и, если они окажутся авторитетными, это будет
довод в пользу новенькой.
Светка на минуту задумалась; Ни Галку Длинную, ни Раму она не знала и
никогда о них не слышала, только Попугай - тощий придурок с идиотским
панковским гребнем - путался пару раз под ногами, по отзывам подруг он
был полным ничтожеством и импотентом. Но сказать так, значило здорово
осложнить жизнь новенькой. А Зойка ей понравилась. Во-первых, статьей -
сама Светка тоже сидела за соучастие в кражах. Во-вторых, внешностью -
правильные, хотя и мелковатые черты лица, тоскливые карие глаза... К то-
му же землячка, а в зоне это много значит, даже если живешь в сотне ки-
лометров друг от друга - уже "земели", а тут из одного города...
- Правильные девчонки, - ответила она. - И пацаны деловые.
- Ну ладно...
Маркиза как будто потеряла интерес к происходящему.
- С ментами по воле гужевалась? - спросила Лупоглазка.
Зойка испуганно закрутила головой.
- Предъявы к тебе у кого-нибудь есть? - пробасила "Олег Иванович".
- Нет...
- В "хате" тебя не парафинили? - с кривой усмешкой поинтересовалась
Лупоглазка.
- Нет...
"Проверка на вшивость" обещала благополучный конец. Интерес к действу
начал угасать.
- А целка у тебя есть? - вдруг спросила Маркиза, и "Олег Иванович"
насторожилась.
Зойка покраснела.
"Нет! Говори - нет!" - заподозрив неладное, мысленно подсказывала
Светка. Главное сейчас проскочить, потом проткнешь ее тихонько, никто и
не узнает... Но новенькая совета не услышала.
- Есть, - тихо произнесла она, совершив тем самым главную свою ошиб-
ку. Послеотбойная тишина взорвалась яростными криками.
