бы весь штат Управления по безопасности специальных технических объектов
во главе с полковником Дроновым. Лишь организаторы закладки заряда Вер-
линов и Данилов да неизвестные исполнители знали это место. Но генерал и
начальник института умерли, исполнителей Дронов усиленно разыскивал, хо-
тя сами по себе они вряд ли представляли какую-нибудь опасность.
Неоценимую роль в обезвреживании заряда могла оказать координатная
сетка точек инициирования, но Дронов знал, что она находится в затонув-
шей у греческих берегов сверхмалой подводной лодке вместе с телом самого
Верлинова.
Полковник ошибался. Валерий Антонович Верлинов был жив и пребывал в
добром здравии, если не считать моральных переживаний, именуемых на ста-
ромодном, давно вышедшем из обращения языке "угрызениями совести". Ему
снились вырвавшиеся из специального подводного пистолета шестигранные
стрелки, пронзившие тела старшего матроса Тимофеева и старшины второй
статьи Прокопенко, мучили видения искаженного лица мичмана Крутакова,
которого он отправил в морскую пучину, выведя из строя руль глубины
СПЛ...
Конечно, это была самооборона, он просто хотел уйти и не собирался
отнимать чьи-либо жизни, он предупреждал, чтобы его оставили в покое, и
не его вина, что его не послушали... Если бы он не убил преследователей,
то они убили бы его. Все это так, но у каждого своя правда. Вот и попро-
буй объяснить правду Верлинова родственникам Тимофеева, Прокопенко и
Крутакова, для которых самой справедливой и правильной явилась бы расп-
рава экипажа СПЛ с беглецом-генералом...
Вот уже более полугода Верлинов обитал на Миконосе - одном из остро-
вов Кикладского архипелага, в двенадцати километрах к юго-востоку от Ти-
носа. Здесь, на крутом северном склоне, располагалась вилла Христофора
Григориадиса, внизу у отдельного причала покачивалась на волнах его бе-
лоснежная яхта "Мария". Именно на борт "Марии" подняли Верлинова вместе
со скутером после трагического подводного боя.
Сейчас Верлинов сидел на застекленной веранде и, задумчиво рассматри-
вая безбрежную морскую гладь с беспорядочно разбросанными пятнышками
мелких островов, медленно покачивался в креслекачалке. На нем был тем-
но-серый костюм, голубая рубашка и синий галстук - точно такую одежду он
носил в Москве. Он вообще был очень консервативен и, придя в этот новый
для себя мир буквально голым, если не считать плавок и гидрокостюма, по-
пытался воссоздать вокруг обстановку прежней жизни. В его спальне висел
голубой домашний халат, ничем не отличавшийся от своего двойника в квар-
тире на Ленинском проспекте; на столе лежала японская электробритва "на-
циональ" - модернизированный вариант той, которой он брился последние
пятнадцать лет и которая давно нуждалась в замене. Христофор с известным
трудом достал изящный "маузер аш-эс" - устаревший и значительно уступаю-
щий современным моделям, но привычный пистолет. Здесь ему ничто не угро-
жало, вилла хорошо охранялась, однако привычка носить оружие являлась
элементом устоявшегося жизненного уклада. Он привык надеяться в конечном
счете только на себя и не хотел лишаться возможности эффективной самоза-
щиты, поэтому шестисотпятидесятиграммовая игрушка всегда висела слева на
поясе в замшевой кобуре. Он любил кобуры из мягкой замши.
Если бы майор Межуев, или капитан Васильев, или полковник Дронов, или
еще кто-либо из бывших подчиненных генерала могли его увидеть, они бы
отметили, что он не изменился, только, может, седых волос прибавилось.
Как и было заведено по давнишнему распорядку дня, Верлинов вставал около
семи, выполнял силовую зарядку, пытался бегать вокруг виллы, насколько
позволял горный рельеф. Рядом плескалось море, а он раньше очень любил
плавать - с маской, или аквалангом, или просто так, погружая открытое
лицо в прозрачную соленую воду... Но теперь на дне лежали жаждущие отм-
щения Тимофеев, Прокопенко и Крутаков, жадно шарящие чудовищно удлинив-
шимися синими руками в поисках своего убийцы. И Верлинов не мог заста-
вить себя войти в море. Это изменение не поддавалось внешнему наблюде-
нию, но являлось самым существенным.
Рядом с креслом-качалкой стоял маленький сервировочный столик, на нем
металлический поднос с несколькими бутылками и широкогорлым термосом.
Время от времени Верлинов смешивал в высоком, с толстым дном, стакане
сухой мартини с тоником, серебряными щипчиками извлекал из заиндевевшей
колбы несколько кубиков льда, с интересом наблюдая, как они булькают в
желтоватую жидкость, по инерции тонут, но тут же всплывают на поверх-
ность. Дождавшись, пока мартини чуть охладится, он делал маленький гло-
ток, перекатывая во рту терпкий горьковатый напиток, и стакан незаметно
осушался. Процедура повторялась до тех пор, пока в бутылке оставалось
спиртное. Раньше Верлинов не получал удовольствия от алкоголя и никогда
не пил в одиночестве. Таким было второе происшедшее с ним изменение, и
он понимал, что оно является следствием первого.
Христофора долго не было, генерал испытывал уже легкое беспокойство.
"Генерал или бывший генерал?" Он часто задавал себе этот вопрос. Конеч-
но, там, на родине его, решат однозначно: при вынесении приговора за из-
мену осужденный обязательно лишается орденов, медалей, воинских и специ-
альных званий, ученых степеней, имущества - всего, даже жизни, по таким
делам суды свойственного последнему времени либерализма не проявляют.
Но в чем состоит его "измена"? В том, что хотел оздоровить общество,
покончить с криминалом и коррупцией, очистить государственный аппарат от
изменников и перерожденцев? Да, это очень серьезное преступление, ибо
подобные благие намерения невозможно осуществить без смены прогнившего
режима, который и довел страну до такого состояния. И все заинтересован-
ные лица понимают, что, шагнув по пути перемен, генерал не задержался бы
на посту министра внутреннего контроля, а опираясь на поддержку доведен-
ных беспределом "до ручки" силовых структур и отчаявшегося населения,
двинулся выше...
Верлинов качнулся сильнее обычного, в запотевшем стакане звякнули
льдинки. Незаконный переход границы? Обычное дело в практике специальных
служб. Поддельные документы? Он извлек из внутреннего кармана паспорт
гражданина США, раскрыл зеленую корочку. Джеймс Роберт Кордэйл, пятьде-
сят четыре года, рост пять футов одиннадцать дюймов, вес двести пятьде-
сят фунтов, цвет глаз коричневый. Рядом его собственная фотография: ши-
рокая, хотя и несколько напряженная улыбка, прямой взгляд, волевой под-
бородок со сглаженной возрастом ямочкой. Документ куда менее поддельный,
чем десятки паспортов, изготавливаемых техническим сектором одиннадцато-
го отдела. Христофор получил его в американском консульстве, вызвав тем
самым первые подозрения у своего гостя.
Что еще преступного он совершил? Сейчас Христофор снимает с номерного
счета одного из банков пятьсот тысяч долларов, принадлежавших некогда
Коммунистической партии Советского Союза, а теперь - неизвестно кому.
Реквизиты счета и пароль сообщил ему Верлинов, а он, в свою очередь, уз-
нал совершенно конфиденциальные данные при обеспечении режима секретнос-
ти компьютерной сети Управления делами ЦК КПСС. Вроде бы налицо злоупот-
ребление служебным положением и хищение чужого имущества в особо крупных
размерах... Но, в конце концов, он сам многолетний член партии и может
претендовать на свою долю не в меньшей степени, чем анонимные правопре-
емники, тайком растягивающие общую кассу по строящимся в самых живопис-
ных местах мира особнякам, никак не вписывающимся в партийную идеологию
и моральный кодекс... Кстати, почему задерживается Христофор? Эти тайные
самозванные наследники могли придумать какие-нибудь мерзости для того,
кто захочет без спроса отхватить свой кусок пирога...
На веранду бесшумно вышел слуга в стандартной одежде: широкие черные
штаны, белая расстегнутая на груди рубаха, в вырезе которой болтался
круглый золотой медальон, почти сливающийся с загорелой кожей.
- Только что звонил хозяин, мистер Кордэйл, - почтительно сообщил он.
- Просил передать, что все в порядке, он вылетает.
- Спасибо, Гурий. - Верлинов внимательно осмотрел крепкого двадцати-
пятилетнего грека. Обслуга Христофора была подобрана по определенному
стандарту: молодые, сильные, немногословные, отлично вышколенные парни.
К тому же изрядно сообразительные. Гурий прекрасно знает, что прибывший
на подводном скутере человек никакой не Кордэйл, но обращается к нему
исключительно по легендированному имени и на американский манер...
- Какие новости в округе? - поинтересовался Верлинов.
Слуга на миг отвел взгляд.
- По-моему, ничего не слышно...
Обязанности между персоналом были четко распределены: двое обслужива-
ли яхту, четверо - усадьбу. Гурий отвечал за внутренние помещения, и об-
суждать новости с гостем в его компетенцию не входило. Другое дело -
смешивать напитки, но Верлинов предпочитал делать это сам.
- Я не нужен, мистер Кордэйл?
- Можешь идти...
Верлинов допил стакан, потянулся было за новой порцией, но внезапно
передумал. Какими новостями не захотел поделиться Гурий? Скорее всего
всплыли трупы... Больше всего он боялся, что это рано или поздно прои-
зойдет, хотя и надеялся на подводные течения, крабов и акул...
Тройное убийство. Тут никуда не денешься - самое тяжкое преступление,
гарантированный смертный приговор или пожизненное заключение... Причем в
любой стране. Раньше Верлинов никогда не убивал своими руками, хотя в
молодости его этому долго и хорошо учили. Правда, находясь на вершине
управленческой пирамиды КГБ, он отдавал приказы, реализация которых была
связана с ликвидациями, но в практике всех спецслужб мира это убийством
не считается.
Плавное течение мыслей прервалось изменением обстановки: внизу, рядом
с "Марией", швартовалась рыбацкая шхуна "Морская звезда". Выпрыгнувший
на белые доски причала человек быстро пошел по самой короткой пешеходной
тропинке, ведущей к вилле. Очередной посетитель хозяина. "Муравей".
Христофор сказал, что торгует рыбой. Но у него не было ни шхун, ни
ледников, ни коптилен, ни магазинов. Его манеры, распорядок дня, разго-
воры не соответствовали объявленному занятию. Зато он постоянно встре-
чался с различными людьми, получал обширную корреспонденцию, радиограм-
мы, часто говорил по телефону, много времени проводил за компьютером.
Единственный товар, который он мог приобретать и продавать, - информа-
ция. Судя по вилле, яхте, мощному быстроходному катеру и арендованному
вертолету, торговля шла успешно.
Верлинов был профессионалом и знал, какого рода информация имеет вы-
сокую цену. Вопрос о покупателе христофоровского товара для него тоже не
представлял трудностей: двадцать лет назад неприметный сотрудник по-
сольства Республики Греция Григориадис был задержан московским УКГБ в
подъезде одного из домов на проспекте Мира при съеме тайника, заложенно-
го агентом ЦРУ Борисовским. В контейнере находились материалы по строи-
тельству правительственного пункта управления в период ведения военных
действий, а попросту - бункера 001. Это была линия одиннадцатого отдела,
который совсем недавно возглавил тогда еще полковник Верлинов.
Он лично работал с задержанным и объяснил все предельно доходчиво,
понятно и убедительно. Григориадис не обладал дипломатическим иммуните-
том, поэтому на показательном судебном процессе должен был получить на
всю катушку - пятнадцать лет или расстрел. В Стране Советов не мин-
дальничали со шпионами, и заинтересованные лица это хорошо знали.
Альтернативой скамье подсудимых могло стать лишь сотрудничество с КГБ, и
провалившийся агент из двух зол выбрал меньшее для себя. Дав подробные
показания, подписку о сотрудничестве и получив инструкции, Григориадис
