Основную часть мифологемы составляет объяснение того, почему существует то,
что существует, и почему оно функционирует именно так, а не иначе. Мифологемы
фиксируют порядок вещей и служат концептуальным обоснованием поведения в
данном обществе. Для мифологем характерен особый язык и связи между основными
понятиями (такие как "происходить от..." и "состоять из..."). Мифологемы,
сконструированные пять тысячелетий назад и в последние десятилетия ХХ века,
практически не отличаются друг от друга по внутренней логике.
Люди, реализующие мифологему и в ней живущие нечувствительны к реальности, для
них окружающая жизнь лишь набор примеров для интерпретаций в терминах
мифологической логики и онтологии. Несоответствие мифологической и обыденной
картин мира они приписывают действию разного рода таинственных и трудно
идентифицируемых сил: внешних и внутренних врагов, магии и колдовства. В
воображении мифомана и его повседневной практике постоянно находится образ
прекрасного будущего, которое не реализуется только потому, что этому кто-то
препятствует.
Идеологемы, в отличие от мифологем, сугубо частичны и не претендуют на
всеобъемлющее описание и объяснение порядка вещей. Идеологемы представляют
собой сконцентрированные (иногда до уровня лозунгов) представления о том, что
данную политическую группу или партию не устраивает в данном обществе и что
эта партия намеревается делать для того, чтобы перейти к идеальному состоянию
общественного устройства. В идеологеме, как правило, зафиксирована оценка
политической партией исторического прошлого и описано (в терминах политических
целей) желаемое будущее. Более того, в организационной структуре партии,
реализующей идеологему, зафиксировано представление о настоящем, о том, как и
каким образом структурирована окружающая действительность.
Для идеологем характерна жесткая соотнесенность с выделенными в данном
обществе социальными группами. Идеологема представляет собой основание для
политической активности, это понятийная структура, которой придерживаются
члены партии и которая дает им силу действовать и противостоять другим
политическим группировкам. Можно сказать, что политические партии представляют
собой обьективации идеологем.
Социалистические мифологемы.
В социалистическом государстве были созданы почти тепличные условия для
понятийных спекуляций и для формирования мифологических представлений,
свободных от необходимости какого-либо соотнесения с окружающей жизнью. Логика
и социальная техника таких форм ухода от действительности описана Мерабом
Мамардашвилив в его воспоминаниях, где показано как сформировалась
спекулятивная диссидентская философия, связанная с его собственным именем и с
именем Георгия Щедровицкого (последний даже ввел термин "мыследеятельность"
для обозначения чисто советского типа деятельности, тождественного мышлению о
ней. Советские люди, профессионально или любительски "интересующиеся
философией", осмысляли фундаментальные категории, формально ключевые для
государственной мифологии (такие как бытие и сознание, деятельность, структура
и функции, классы и классовая борьба, и многие другие), однако давали им
неортодоксальные интерпретации. Особую важность для социалистических мифоманов
приобрели попытки спекулятивно постичь природу времени, осмыслить суть и смысл
прошлого, настоящего и будущего в применении к истории России и мира. Три
поколения людей, живших в условиях, при которых другие формы социального бытия
представлялись зеркальной противоположностью их собственной реальности и для
которых действие было эквивалентно осмыслению действия, выработали логически
чистые и непротиворечивые представления об устройстве мира, о том, что в этом
мире существует, как существующее функционирует и почему так происходит.
Эти представления - усилиями советских обществоведов-марксистов- оформились в
мифологемы "настоящего коммунизма", прогрессизма, фундаментализма. Эти
мифологемы можно рассматривать как архетипические представления о структуре
исторического времени. Прошлое, настоящее и будущее в них имели сакральный
смысл, отчужденный от человеческой деятельности и внешним образом определяющий
ее цели. Историческое время в представлениях людей, пытавшихся осмыслить свое
бытие в социалистическом мире, приобретало особую (циклическую или линейную)
структуру, в которой исторические события наделялись позитивным или негативным
смыслом в зависимости от того, что они значат для будущего или какие события
прошлого они воспроизводят.
Для коммунистов (под которыми в данном тексте понимаются люди, разделяющие
коммунистические убеждения "нутром" и не представляющими себе иных форм
организации социальных отношений) прошлое структурировалось сообразно
коммунистической интерпретации истории. Предвидимое светлое будущее было для
них воспроизведением "хорошего" исторически оправданного прошлого, а именно -
периода Октябрьской революции и короткого отрезка времени от революции до
смерти Ленина или до начала индустриализации и коллективизации. Коммунисты
считали, что в процессе строительства социализма были допущены серьезные
ошибки, и если их исправить, то вполне возможен возврат к идеальной модели,
разработанной классиками марксизма-ленинизма и искаженной Сталиным, Хрущевым
или Брежневым. Коммунистическая мифологема воспроизводилась многочисленными
преподавателями марксизма, неудовлетворенными тем, что повседневная реальность
не соответствует модели, которую многие из них, таясь от кураторов из
парткомов, внедряли в головы своих учеников.
В отличие от коммунистической, фундаменталистская мифологема основана на
предположении, что ошибки, приведшие к тому, что в настоящем нельзя жить, были
сделаны в феврале или октябре 1917 года, либо еще раньше, когда языческая Русь
приняла православие. Будущее фундаменталистов - это воспроизведение (возврат
к) хорошего прошлого - Российской империи или дохристианской социальной
структуры и мифологии. Фундаменталистские ориентации были характерны для
творческой интеллигенции, для писателей и литературоведов.
Отметим, что для фундаменталистов и коммунистов специфично циклическое
представление исторического времени, в котором будущее справедливое общество в
своих основных чертах должно воспроизводить патриархальную структуру
отношений, и построение которого означало бы некое возвращение к первоистокам
и к не испорченной культурой и цивилизацией природе человека (национальной или
коммунистической).
Для третьего направления социалистической мифомании - прогрессистского -
существенно линейное представление исторического времени, при котором прошлое
и настоящее, в равной степени бесмысленные и жестокие, служат лишь
пролегоменами к светлому будущему, строящемуся руками и умами технической и
научной интеллигенции. Для прогрессистов характерна уверенность в
эквифинальности исторического развития и в том, что какие бы неожиданные
повороты и завихрения не испытывала история, в любом случае ее цель -
построение технической цивилизации, конвергенция двух или более социальных
систем в некое единое человечество с судьбой, определенной техникой и
технологиями. Для прогрессистов настоящее представляется только материалом для
построения будущего. Прошлое и ограничения, которые прошлое и настоящее
накладывают на будущее несущественны для этого типа социалистических
мифоманов. Прогрессистскую мифологему исповедовывала техническая и научная
интеллигенция и близкие к ней адепты культурного авангарда.
Необходимо отметить, что для людей, пытавшихся осмыслить свое место в истории,
тот исторический момент, в котором они находились (настоящее), был лишен
особого исторического смысла. Он было лишь переходным этапом от "плохого" или
"хорошего" прошлого к будущему, которое для одних должно было стать
воспроизведением "хорошего" и "исторически полноценного" прошлого, а для
других - чем-то принципиально новым, где "плохому" настоящему не будет места.
Для прогрессистов, фундаменталистов и коммунистов общим являлось пренебрежение
настоящим и тем что его воплощает: государством и его чиновниками.
Социалистическое государство, с точки зрения носителей мифологем, было
абсолютно неприемлимым, но по разным основаниям. Для коммунистов
социалистическое государство представлялось неадекватным воплощением заветов
классиков марксизма-ленинизма. Для фундаменталистов был неприемлимым
социалистический интернационализм и те конкретные формы, которые имела в
социалистическом государстве национальная политика и отношения с конфессиями.
Для прогрессистов социалистическое государство представлось монстром,
тормозящим научно-технический прогресс и сопротивляющимся новым социальным
технологиям.
Но были среди мифоманов люди, которым в принципе чужды попытки понять и
прошлое, и будущее. Эти "государственные" люди (аппаратчики по мировоззрению),
в отличие от других мифоманов, жили только настоящим, для них прошлое
существовало только в той степени, в которой было необходимо для обоснования
настоящего. Будущее же было просто воспроизведением настоящего в его ключевых
-для аппаратчиков - моментах - съездах партии, заседаниях Политбюро,
перевыполнениях государственных планов. История переписывалась
государственными людьми в зависимости от требований момента, а будущее
определялось государственными планами социально-экономического развития и
научно-технического прогресса. Аппаратчики были носителями четвертой
мифологемы, они жили моментно, вне прошлого и будущего, от съезда к съезду, от
пленума к пленуму, и от одного заседания Политбюро до другого.
Аппаратчик - это особое состояние души советского человека, не совпадающее с
социально-учетным статусом. Управленцы - как социальная страта - вовсе не
обязательно были аппаратчиками по своему восприятию исторического времени.
Среди них были коммунисты, прогрессисты и фундаменталисты, и среди управляемых
аппаратное мировоззрение было не менее распространенным, чем среди
управляющих.
Воспроизведение мифологем коммунизма, фундаментализма, прогрессизма
обеспечивалось аппаратом управления государством, естественно не прямым
образом. Аппаратная мифологема официально транслировалась в системе
образования, политического просвещения и средств массовой информации, но при
восприятии ее гражданами государства ее "понятия" переинтерпретировались в
обыденных теориях, объясняющих расхождение между обыденной реальностью и
государственными представлением о ней, т. е. в мифологемах коммунизма,
фундаментализма и прогрессизма.
Формальное представление структуры мифологем.
Известно (Леви-Стросс), что мифологемы (сказки) имеют жесткую внутреннюю
организацию, для описания которой был разработан специальный аппарат
структурализма. Инвариантность строения мифологем позволяет анализировать их,
используя методы, в принципе неприменимые для описания собственно
идеологических и политических структур.
Необходимо отметить, что понятия и конкретизации коммунистической,
фундаменталистской, прогрессистской и аппаратной мифологем - абстракции
слишком высокого уровня, их лишь номинально можно использовать для описания
общественного сознания социалистического общества. Для более детального
анализа предположим, что понятие мифологемы можно развести на понятие
мифологизированного мировоззрения и понятие типа ментальности, описывающего
способ осмысления реальности. Предположим, что названные понятия характеризуют
особым образом устроенное мифологическое пространство, образованное
отношениями между уровнями мифологического мировоззрения и типами
ментальности. На рис.57 представлена схема такого мифологического
пространства, где на столбцы матрицы вынесены наименования
мифологем-мировоззрений (коммунистического, прогрессистского,
фундаменталистского и аппаратного), а на строки наименования типов
ментальности (коммунистического, прогрессистского, фундаменталистского и
аппаратного).
В понятие типа ментальности входит характеристика способа осмысления
реальности и ее структурирования. Так аппаратчик, например, структурирует
