ные вложения не могут быть возвращены иным образом, кроме оказания меди-
цинских услуг населению города"), а "Онэксимбанк", имея на руках гаран-
тии петербургского бюджета, решил, видимо, до поры беспокойства о судьбе
денег не проявлять. Проценты и пени на невозвращенные средства тем вре-
менем росли как на дрожжах, радуя отзывчивые на шелест купюр банкирские
души.
Шло время, снижалась ставка рефинансирования Центрального банка Рос-
сии, но руководство ЦМСЧ-122 даже и не подумало о том, чтобы хотя бы пе-
резаключить кредитный договор. Вообще-то обычно при снижении ставки ре-
финансирования кредитные договоры перезаключаются по взаимному согласию
сторон (а если банк не идет на уступки, добросовестный должник принимает
меры по немедленному возврату кредита и заключению нового кредитного до-
говора на более выгодных для себя условиях). Ставка рефинансирования ЦБ
за время действия договора упала с 80 до 60 процентов, а в зоне действия
кредитного договора между "Онэксимбанком" и ЦМСЧ-122 время как бы оста-
новилось: проценты так и рассчитывались, исходя из первоначальной ставки
- 100 процентов годовых. Не думая возвращать долг, руководство ЦМСЧ-122
вполне логично не придавало значения такой мелочи, как снижение его сум-
мы.
В довершение всего, до ноября 1996 года ни "Онэксимбанк", ни ЦМСЧ-122
не потрудились поставить Комитет финансов в известность о неисполнении
медиками своих обязательств. В свою очередь и чиновники не проявляли ни
малейшего любопытства о судьбе кредита (совершенно не исключено, что это
объясняется банальным разгильдяйством, однако справедливости ради стоит
обратить внимание на то, какие именно выгоды в результате принесло это
"разгильдяйство" оборотистым банкирам).
К 1 ноября 1996 года сумма задолженности ЦМСЧ-122 перед "Онэксимбан-
ком" с учетом штрафных санкций очень удачно для банкиров выросла как раз
до 67970202654 рублей 33 копеек (деньги счет любят, а уж считать банкиры
умеют). Только тогда "Онэксимбанк" сподобился уведомить поручителя о не-
возвращенном кредите. В финансовом комитете бросились искать злополучный
договор, по которому город влез в столь изрядный долг, но ничего похоже-
го не нашли. Зато в банке абсолютно все необходимые бумаги нашлись мо-
ментально.
Чиновники бросились сурово стыдить и укорять должников, призывая их
срочно вернуть "Онэксимбанку" долги и не ставить город в неудобное (и
крайне невыгодное в финансовом плане) положение. Однако вместо денег на-
чальник медсанчасти г-н Накатис неожиданно передал в Комитет финансов
письмо, в котором спокойно сообщил, что полученный кредит использован на
закупку медицинской аппаратуры фирмы "Siemens". "Оборудование получено в
полном объеме, зачислено на балансовый учет", - уверил г-на Артемьева
начальник ЦМСЧ-122. Правда, о возврате денег в письме медицинского на-
чальника речи почему-то не было - вместо этого письмо содержало туманные
намеки на то, что при оформлении кредитного договора устно оговаривались
"вопросы косвенного возврата кредита" в виде неких медицинских услуг.
Логично было бы предположить, что, получив дорогостоящее оборудова-
ние, медики сразу бросились пользовать страждущих. Однако к январю 1997
года об этом речи не было: г-н Накатис сообщил, что в ЦМСЧ-122 "ведется
разработка, планируется внедрение программы медико-социальной помощи де-
ятелям культуры, ветеранам спорта и спецподразделений оборонпрома". Меж-
ду тем, пока программа не внедрилась, ЦМСЧ-122, активно используя новое
оборудование, зарабатывает деньги на платных услугах, не испытывая ни
малейшего желания делиться с городом.
Обширная переписка между руководством Комитета финансов и начальством
ЦМСЧ-122 привела только к тому, что все осталось на своих местах. Аппа-
ратура фирмы "Siemens" (интересы которой в Петербурге, кстати, частенько
незаметно лоббировал сам г-н Собчак) осталась у медиков, которые с удо-
вольствием извлекают из ее использования отнюдь не эфемерные матери-
альные выгоды; город же остался с огромным долгом московскому коммерчес-
кому банку и без перспектив в обозримом будущем этот долг отдать. Добрые
банкиры, правда, согласились приостановить начисление процентов на сумму
кредита, "заморозив" размер задолженности по состоянию на 1 ноября 1996
года. Правда, рассчитываться по чужим долгам городу, видимо, все же при-
дется: юристы городской администрации не видят оснований для того, чтобы
признать невыгодный для Петербурга договор поручительства недействи-
тельным (можно, правда, в судебном порядке добиться некоторого - но
очень несущественного - снижения суммы задолженности). Так что не исклю-
чено, что с "Домом политпросвещения" (или еще с каким-нибудь зданием из
числа приглянувшихся банкирам) городу все-таки придется расстаться.
Г-н Артемьев, правда, попытался уяснить для себя мотивы, двигавшие
представителями прежней петербургской администрации, когда они поручи-
лись за контору, которая с самого начала даже не собиралась возвращать
многомиллиардный кредит. Однако г-н Зелинский, чья подпись красуется под
злополучным договором поручительства PR/95/020, по-прежнему работает за-
местителем г-на Куприна, но уже в Кремле - и поэтому теперь не считает
нужным объяснять свои действия какому-то чиновнику какой-то Петер-
бургской администрации. Поэтому вопрос о том, был ли в 1995 году г-н Зе-
линский столь наивен, что искренне рассчитывал на честность российских
предпринимателей, или же им при подписании договора поручительства дви-
гали какие-то иные мотивы, так и остался без ответа.
Башня, которую не построил XX трест
Между знаменитым на всю Россию Сергеем Мавроди и широко известным в
Петербурге Сергеем Никешиным есть несколько существенных различий.
Во-первых, г-н Никешин - в отличие от московского тезки - никогда не
строил финансовых пирамид: он строил гигантскую башню "Петр Великий" из
стекла и бетона (правда, монстроподобное сооружение оказалось на поверку
в чем-то даже менее реальным, чем конструкции АО "МММ"). Вовторых, г-н
Мавроди сильно обошел петербургского тезку в масштабах ущерба, нанесен-
ного доверчивым партнерам: считается, что он облапошил своих вкладчиков
примерно на 10 триллионов рублей, в то время как долги возглавляемой
г-ном Никешиным строительной корпорации "XX трест" составляют всего око-
ло 13 миллиардов рублей. Но зато, в-третьих, - г-н Мавроди дурачил
только добровольцев, а г-н Никешин со своей строительной конторой в при-
нудительном порядке запустил руку в карман каждому петербуржцу: дол-
жен-то теперь его "XX трест" городскому бюджету,
Обилие принципиальных различий между двумя образцовыми российскими
бизнесменами эпохи первоначального накопления капитала не затмевает од-
ного существенного сходства между ними: оба строили свой бизнес на безу-
держности своих обещаний, нимало не заботясь о том, чтобы держать данные
партнерам слова. Г-н Мавроди, правда, обещал широковещательно, с экранов
всех телевизоров необъятной страны, в то время как г-н Никешин предпочи-
тал сотрясать воздух высоких кабинетов (зато руководитель "МММ" прослыл
жуликом на всю страну, а шеф строительной корпорации "XX трест" сохранил
имидж респектабельного бизнесмена и мандат депутата Законодательного
Собрания города).
Когда-нибудь, возможно, историки будут изучать виражи карьеры г-на
Никешина в качестве образца тех испытаний, которые приходилось одолевать
среднестатистическому российскому бизнесмену конца двадцатого века.
Звезда успеха г-на Никешина ярко засияла в 1990 году - именно тогда ру-
ководитель рядовой государственной-строительной организации решил по-
даться в политику. С первого захода выиграв выборы в своем округе, он
стал депутатом "первого демократического Ленсовета". В отличие от своих
коллег по депутатскому корпусу, появившихся в Мариинском дворце со смут-
ными идеями сокрушения коммунистической власти и устройства общества
справедливости и демократии, г-н Никешин твердо знал, что ему нужно.
Вскоре после того, как г-н Никешин сделался депутатом, руководимая им
строительная организация преобразовалась в коммерческую структуру - одну
из первых в строительном бизнесе города на Неве. И практически сразу
стала получать от города выгодные заказы на строительные работы. Злые
языки говорят, что благодаря стараниям г-на Никешина все подряды, полу-
ченные корпорацией "XX трест", финансировались по полной программе -
деньги в тощем бюджете находились с удивительной быстротой.
Правда, если город исправно платил г-ну Никешину и его фирме, то сам
г-н Никешин не спешил отвечать городу тем же. На строительных работах в
среднем осваивались не более 20 процентов выделенных средств (так случи-
лось с рядом домов в Ульянке, с фасадами домов на набережной Робеспьера,
которые "XX трест" подрядился реконструировать). Остальные деньги трати-
лись на какие-то иные цели.
Неутомимая политическая деятельность г-на Никешина приносила такой
доход его фирме, что строительная корпорация стала стремительно расши-
ряться. "XX трест" обзавелся собственным пивным заводиком и своим изда-
тельством, а потом на какое-то время скупил контрольный пакет акций пе-
тербургского футбольного клуба "Зенит" (со всеми тремя детищами корпора-
ции позднее пришлось расстаться из-за того, что они требовали вложения
немалых средств, но не давали при этом никакой отдачи). Что до близости
к бюджету, то от нее г-н Никешин не отказывался никогда, ибо вложения
средств она не требовала, зато деньги приносила исправно. Деньги же кор-
порации "XX трест" были нужны, ибо в голове г-на Никешина зрели планы
один другого грандиознее.
Памятником российскому прожектерству, видимо, навсегда останется идея
строительства башни "Петр Великой" в устье реки Смоленки на Васильевском
острове. Вокруг проекта было сломано огромное количество копий: ревните-
ли традиционной петербургской архитектуры утверждали, что башня непопра-
вимо исковеркает традиционный облик города. В защиту исторически сложив-
шегося облика Васильевского острова выступали авторитетнейшие петер-
бургские архитекторы, ученые и писатели; академик Дмитрий Лихачев призы-
вал действующую власть не оставлять о себе память в виде нелепой башни,
видной из центральных районов города. Однако мэр города Анатолий Собчак,
по ряду причин испытывавший теплые чувства к строительной конторе г-на
Никешина, был непреклонен, не обращают внимания на протесты и утверждал,
что сооружение из стекла и бетона Петербург только украсит.
Как выяснилось позднее, защитники городского облика волновались нап-
расно: судя по всему, г-н Никешин и не собираются строить башню. Его
цель была куда более прозаической - кредит в размере 2,5 миллиарда руб-
лей из средств городского бюджета. У идеи выделить деньги под строи-
тельство нелепого, но громадного делового центра было много противников
в Малом совете, но г-н Никешин оказался прозорливее своих коллег по де-
путатскому корпусу: когда подоспели октябрьские события 1993 года, он в
числе двух десятков депутатов подписал письмо в адрес российского прези-
дента с просьбой распустить городской Совет, мешающий проведению "поэ-
тапной конституционной реформы". Президент пошел навстречу г-ну Никешину
и его единомышленникам. Противники выделения денег "XX тресту" потеряли
политическое влияние, и кредит сроком до 1 июля 1996 года был получен.
После получения кредита протесты противников строительства башни
"Петр Великий" поутихли: сторонники петербургских традиций приуныли, по-
лагая, что противопоставить уникальной напористости г-на Никешина и его
покровителей из Смольного больше нечего. Однако вместе с протестами
как-то сами собой утихли и прочие разговоры о башне; с течением времени
выяснилось, что некая английская фирма, на финансовое участие которой в
