примирить поссорившихся, хотя о Куме всегда говорили, что он любил
руководствоваться в своей политике старым принципом "разделяй и властвуй", а
стало быть, в чемто ему были выгодны раздоры между лидерами направлений
группировки. Однажды в этом самом "Кэндимене" произошел забавный эпизод с
участием Кумарина и Ефимова: Кумарин немного перебрал и вырубился за столом;
тогда Ефимов поднял отчаянный крик: "Кума отравили!" (Любопытно, что в
"Кэндимен" приезжал давать сольный концерт сам Иосиф Давидович Кобзон...)
Ефимова недаром считали бизнесменом - деньгами распоряжаться он
действительно умел. В настоящее время по неофициальному рейтингу в
криминальных кругах его считают, пожалуй, самым состоятельным человеком,
состоятельнее даже Кумарина. При этом стоит вспомнить, что на лечение
Кумарина после его тяжелого ранения в 1994 году деньги собирались из общака,
о Ефиме же говорят так: "Если ему понадобится срочно мешок с двумя
"лимонами" баксов наличными, то через полчаса у него будут четыре "лимона".
"Братва", конечно, склонна к мифотворчеству, но все-таки... Возможно,
сплетни о сказочных богатствах Ефимова ходили в связи с тем, что в 1993 году
в Петербурге был создан банк, впоследствии получивший название и
зарегистрированный как АО "Лэндбанк". Многие информированные источники
полагали, что Ефимов имел самое непосредственное отношение к этому банку,
который был создан специально для проведения "отмывочных" финансовых
предприятий и перегонки денег на Запад. В конце 1996 года Центробанк принял
решение лишить "Лэнд-банк" лицензии...
Ефимов любил красивую жизнь, его квартира в доме на Таврической улице
(дом этот в народе называют "кооперативом тамбовских" - однажды один обычный
человек захотел купить квартиру в этом доме, так к нему тут же пришли
стриженые ребятки и предупредили, что вступительный взнос в их кооператив -
50 тысяч долларов; стоит ли говорить, что человек не стал покупать квартиру)
поражала роскошью, только ванная комната с сауной занимала в ней около 40
квадратных метров... Неплохо для человека, чей официальный заработок
составлял в год 34 миллиона рублей (старыми)!
Фима постоянно опасался покушений. Говорят, что никто другой в городе не
предпринимал таких чрезвычайных мер для собственной охраны - "тамбовский
кооператив" охраняли постоянно даже высококвалифицированные кинологи,
гулявшие по Таврической под видом обычных мирных собачников. Дети Ефимова
(детей у него трое, он женат вторым браком) могли посещать школу только под
охраной. На постоянный выезд Фимы из резиденции было подготовлено не менее
трех машин - в ходе следования кортежа он имел обыкновение пересаживаться из
одной машины в другую. Хлопотно это все-таки - быть таким богатым и
значительным человеком в Петербурге в нынешнее, время. Наверное, в глубине
души Фима хотел совсем другого, может быть, поэтому один из ресторанов
Красногвардейского района, который, как говорят, имел к Александру
Евгеньевичу самое непосредственное отношение, и был назван "Тихая жизнь".
Правда, и у хозяев заведения, и у его посетителей жизнь складывалась далеко
не всегда тихо - и постреливали у ресторанчика, и иное разное творилось.
(Может быть, именно в связи с тем, что название ресторанчика не очень
соотносилось с его имиджем, он вскоре после того, как у Ефима начались
серьезные неприятности, был переименован в "Европу".)
И все-таки залогом неуязвимости Ефимова были прежде всего его уникальные
по крутости связи в правоохранительных органах. Позже, когда в конце 1996
года в отношении Ефима начнут все-таки предпринимать активные действия,
опера с удивлением узнают, что у "ефимовской" команды было несколько машин,
разъезжавших со специальными ментовскими номерными знаками и оснащенных
мигалками. Такие машины не могут останавливать даже гаишники, а ведь именно
на этих автомобилях было совершено энное количество выездов на "стрелки" и
разборки.
В связи с делом Ефимова в конце 1996 года в прокуратуру Санкт-Петербурга
были направлены отдельные материалы, касавшиеся полковника милиции,
заместителя начальника ГУВД Набокова Виталия Васильевича и генерала-майора
милиции, начальника Высшей школы милиции Мищенко Артура Анатольевича...
Кстати, любопытно, что сам Фима настолько не стеснялся своих связей с
ментами, что даже отсылал в 1995 году разным нужным людям красиво
оформленные приглашения на торжественный вечер, посвященный Дню милиции... А
чего ему было особо стесняться, если в городе, по информации от знающих
экспертов, на полном серьезе рассматривался вопрос о возможном назначении
Ефимова главой администрации Красногвардейского района - его родного района,
его вотчины.
Собственно говоря, его, наверное, и подвело чувство полной неуязвимости -
когда близко знавшие его люди пытались как-то урезонить Фиму, намекая на то,
что "все под Богом ходим, ты смотри, осторожно, есть ведь все-таки и РУОП",
Александр Евгеньевич энергично отвечал: "Хуй! Они у меня с рук кушают!"
Сложно сказать, насколько реально сильны были позиции Ефима в питерском
РУОПе, но ведь умудрился же он узнать как-то о своем готовящемся
задержании... А как только узнал - ударился в бега. Ходили слухи, что он
переместился в Италию, чтобы отсидеться там, по другой версии, он
действительно готовился было пересечь границу России, но в последний момент
вернулся, получив некий сигнал, что бояться ему в Питере нечего. Все эти
слухи были не более чем бандитской мифологией. На самом деле он скрылся в
Чехии, и позднее возникло серьезное подозрение, что один из сотрудников
РУОПа выходил с Ефимом на контакт в Праге. Сотрудник этот был впоследствии
уволен, но официального обвинения ему никто так и не предъявил.
Многие эксперты связывали предъявление Ефимову обвинения по статье 148
часть 5 (вымогательство в составе группы) в конфликтной ситуации, возникшей
в серьезной питерской организации "Ленрыбпром". Нового, только что
избранного директора этой фирмы взорвали летом 1996 года. Любопытно, что
уголовное дело по факту подрыва господина Сергеева было возбуждено далеко не
сразу и по особому распоряжению...
Ефим еще был в бегах, а в бандитском Петербурге уже вовсю циркулировали
слухи о том, что он выделил сумму, превышающую сто тысяч долларов, для
развала своего уголовного дела. Эта версия не казалась никому такой уж
невероятной - ведь, пожалуй, никто не сделал столько для развращения
питерской милиции, сколько Фима. Не случайно знающие люди называли его
иногда "королем коррупции".
Возможно, в Чехии Ефимов мог бы отсиживаться достаточно долго (в этой
стране безвизового въезда пересиживали неприятности многие интересные люди
из новой демократической России), но интересы бизнеса, видимо, требовали,
чтобы Александр Евгеньевич находился поближе к России. Летом 1997 года Фима
вынырнул на Украине, в Ялте, где жил на одной известной вилле, в которой в
разное время останавливались разные авторитеты. В среде "тамбовцев" эта
вилла считалась чем-то вроде "дома колхозника". Видимо, Ефимов считал, что в
Ялте ему ничего не угрожает, поскольку это не территория России. Однажды
Александр Евгеньевич прогуливался по набережной, Остановился у книжного
лотка, взял в руки книгу "Коррумпированный Петербург", где ему была
посвящена отдельная глава, и даже показал лоточнику свою фотографию.
Продавец не преминул воспользоваться случаем и взял у Фимы автограф. Ефим с
удовольствием расписался на книге... Через несколько дней его задержала
украинская милиция, а спустя некоторое время Александра Евгеньевича
этапировали в Петербург, где его приняла в свои объятия тюрьма "Кресты".
Судя по всему, у Александра Евгеньевича практически сразу же после
задержания не было сомнений в том, что его сдал кое-кто из своих. Эти "свои"
считали, что Ефим оборзел, заболел звездной болезнью и вообще стал брать на
себя очень много.
Когда Ефим уже сидел в "Крестах", следствие неоднократно сталкивалось с
разными непонятными ситуациями, связанными с его делом. В частности, однажды
прапорщик СОБРа должен был сопроводить несколько томов уголовного дела Ефима
в тюрьму, однако доставленные в тюрьму тома содержали лишь чистые страницы.
Прапорщик был немедленно задержан, при обыске в его доме нашли гранату (этот
прапорщик воевал в Чечне), однако боец СОБРа клялся и божился, что не
понимает, каким образом материалы дела оказались замененными на чистые
страницы. История была тем более странная, что самому Ефиму, в общем-то, не
было особо выгодно похищать те материалы дела, которые легко
восстанавливались...
К августу 1998 года Ефим провел в заключении уже год. Некоторые
информированные источники говорили, что утрата Ефимом серьезных позиций в
бизнесе за этот год частично компенсировалась некоторым подъемом его
авторитета среди "Крестовских" сидельцев. Но "Кресты" - это всего лишь
"Кресты". Говорят, что в тюрьме Ефим стал жестче, злее, решительнее. В
середине августа 1998 года было еще трудно сказать что-то определенное
относительно судебных перспектив его дела. Особенно с учетом того, какие
необычные традиции складывались в 1990-х годах у питерского правосудия...
Возвращаясь к рассказу о новейших тенденциях в организованной
преступности Петербурга, нельзя не отметить следующего обстоятельства:
несмотря на то что Питер (в отличие от воровской Москвы) всегда был городом
бандитским, воры никогда не оставляли попыток усилить в Северной столице
свое влияние. Позиции воров в Петербурге если и называли слабыми - то лишь
по относительной (например, по сравнению с позициями "тамбовцев"), а никак
не по абсолютной величине.
Только в 1996 году в Петербурге и Северо-Западном регионе активно
действовали следующие коронованные воры - Гоча (Биркадзе Гоча Джумберович),
Роланд (Чиквадзе Роланд Варламович), Метла (Метелкин Юрий Анатольевич),
Хасан (Усаян Алам Рашидович), Паца (Имнаишвили Шота Валерьянович), Бесо
(Заранди Шедели Ильич), Петруха (Бахтин Александр Иванович), Важа
(Беганишвили Важа Арчилович), Терьел (Аниани Терьел Гурамович), Бойко
(Кутателадзе Сергей Николаевич), Дато-Тбилисский (Севисквирадзе Датико
Варламович), Якутенок (Зыков Николай Степанович), Макар (Макаров Сергей
Петрович), Грек (Лилиди Матвей Николаевич), Соленый (Михайлов Геннадий
Александрович), Кошелек (Егоров Александр Николаевич).
Учитывая важное стратегическое положение Питера, не стоит удивляться
тому, что даже за малый кусок "невского пирога" кровавые разборки возникали
не только между ворами и бандитами, ворами и мусорами - но и внутри самого
воровского клана. В частности, по мнению некоторых информированных
наблюдателей, именно воровские разборки на территории Петербурга повлекли за
собой смерть в Голландии летом 1996 года вора Дато, которого некоторые
называли Бату. (Настоящее его имя Углава Баграт Георгиевич, он родился 29
сентября 1954 года в Кутаиси.) Полагают, что он погиб из-за конфликта с
московскими ворами.
14 июня 1996 года в Петербурге в ночном клубе "Джой" был убит Владислав
Кирпичев, которого в конце 1992 года находившийся под следствием Александр
Малышев дословно охарактеризовал как "кладезь и энциклопедию блатных
традиций" и как "бывшего вора в законе".
Сложно сказать, насколько тяжкой утратой была смерть Кирпича для
воровского клана, однако погибший Дядя Слава, упоминавшийся уже неоднократно
