психологических и физических затрат, и в этих словах нет никакой иронии.
Общеизвестно, что без труда нельзя выловить никакую рыбку из пруда, а Ефим
умел ловить весьма и весьма жирных "карасей".
Его трудовой стаж начался в 1983 году. Фима тогда устроился буфетчиком
третьего разряда в обычный скромный кинотеатр "Охта" и числился в Тресте
столовых Красногвардейского района. В 1984 году он становится швейцаром (а
проще говоря - вышибалой) бара-столовой номер шесть все того же района,
любовь к которому он пронес сквозь бурное время перемен.
Ефимов особых результатов в спорте никогда не показывал, но парнем был
достаточно крепким, способным при необходимости "решать вопросы". Именно
тогда, в середине 1980-х, вокруг него постепенно сплачивается дружный
"коллектив", который время от времени начинают привлекать серьезные люди для
вышибания карточных долгов и других оперативно возникающих надобностей. У
Ефима появляются деньги - достаточно значительные по тем временам. Он мог бы
уже и не работать официально, но тогда еще преследовали за тунеядство, вот и
приходилось Александру Евгеньевичу "подвешиваться" все в той же сфере
обслуживания. (Опять же, он никогда не ленился за "лишней копейкой"
наклониться, справедливо полагая, что она, копейка эта, рубль бережет.)
Недолгое время в 1985-м он "потрудился" буфетчиком в том же баре, где был
швейцаром, но через несколько месяцев круто поменял профиль - оформился
слесарем-сантехником в бане N25. В эту баньку любили захаживать и теневые
дельцы, и бандиты. Фима всех встречал радушно и среди клиентов имел даже
кличку Банщик. Не брезговал он принимать и сотрудников милиции - в скором
времени его ближайшей связью станет офицер из отдела Управления угрозыска
Алексей Никулин (позже на базе именно того отдела, где работал Никулин,
будет создано знаменитое шестое управление - то самое, которое должно было
бороться с организованной преступностью. А сам Никулин был весьма близок с
Николаем Горбачевским, который несколько лет занимал должность заместителя
начальника ГУВД Санкт-Петербурга и начальника службы криминальной милиции).
У Ефимова вообще было очень много знакомых милиционеров, с которыми он
поддерживал тесные контакты, справедливо полагая, что "все хотят кушать".
Именно благодаря его широким связям в милиции и родился позже миф о том, что
сам Ефимов служил когда-то участковым инспектором в Куйбышевском РУВД. На
самом же деле Фима не служил даже в армии, а в Куйбышевском РУВД у него было
просто очень много знакомых. Знакомства эти он позже, уже в 1990-е, будет
использовать очень и очень эффективно, его не будут тревожить такие
"понятия" (принятые, например, среди московских воров), что с ментами, мол,
дела иметь "впадло". Ефим всегда считал, что нормально иметь дела с теми, с
кем их выгодно иметь.
Надо сказать, что его "трудовая биография и понимание текущего момента"
очень походили на биографии таких известных питерских лидеров, как Степаныч,
Кумарин, Ледовских, Малышев, - они тоже трудились в свое время в меру сил в
сфере обслуживания швейцарами, вышибалами и барменами. В Москве такие факты
биографии, например, помешали бы успешной карьере, в Питере же это было в
порядке вещей, в городе на Неве складывались постепенно свои традиции и
тенденции. Именно благодаря этим тенденциям Петербург и будут позже называть
бандитским, в отличие от воровской Москвы. (Правда, уже в 1996-м московская
братва говорила: "Да, Москва - воровская, а Питер - город ментовской, потому
что там менты борзые, крыши держат, через ментов больше половины вопросов
решается, есть и такие ментовские команды, которые даже в общаки платят".)
Однако при всех своих многочисленных связях с представителями
правоохранительных органов Ефимов не чурался и уголовной среды. Его,
например, поддерживала достаточно авторитетная "братская бригада",
состоявшая из чистых уголовников, выходцев из Братска... В 1986-1987 годах
Ефимов числится гардеробщиком столовой N 4, однако там он уже почти не
появляется, у него возникают совсем другие "темы". Он близко сходится с
Владимиром Кумариным, лидером "тамбовцев", хотя и не высовывается,
предпочитая оставаться в тени Кума. Коллектив же самого Ефима начинает
постепенно облагать налогами торговцев в Красногвардейском районе,
предоставляя "охрану" спекулянтам и фарцовщикам. И вот что интересно -
известно, как торгаши относятся к рэкетирам. Они их, мягко говоря, не любят
и при случае всегда "сольют" в ту же ментовку. Но... Ефимов никогда не
привлекался к уголовной ответственности, вплоть до 1996 года. Он умел
находить с торговцами общий язык, можно даже сказать, дружил с ними. (А ведь
в то же самое время воры пытались взять в Ленинграде инициативу на себя: в
частности, тогда был направлен в Питер некто Савва Николаевич Попандупалло,
уроженец Чимкента. Этот Попандупалло имел "лицензию" от московских воров на
сбор общака, он тряс валютчиков и кооператоров на Невском, его поддерживали
"дагестанцы". Однако среди тогдашних городских авторитетов Попандупалло,
опиравшийся на судимых, поддержки не нашел - победили "спортсмены", люто
ненавидимые ворами. Савва Попандупалло продержался не более трех месяцев -
был арестован и на этом свою активную деятельность по сбору средств в общак
прекратил.) В то же самое время Ефимов и Кумарин росли, как на дрожжах.
1987-1988 годы Фима еще "стесняется", этот период в его трудовой книжке
отмечен работой швейцара в столовой N19 Красногвардейского района. Но когда
началось кооперативное движение, Александр Евгеньевич понял, что пора
выходить из подполья - в 1988-м он открывает кооператив с трогательным
названием "Саша" и становится представителем этой фирмы.
Постоянной резиденцией "ефимовских" становится известное кафе "Вечер".
Там они собираются для решения вопросов и просто для отдыха после тяжелых
трудовых будней. Кстати говоря, именно то, что Ефимов стал председателем
кооператива "Саша", позволило впоследствии многим, даже очень хорошо
информированным, людям в Питере утверждать, что Фима - скорее коммерсант,
чем бандит, и что он в "бандюганство вписался исключительно для того, чтобы
самому братве не платить". Такие заявления не случайны: Ефим очень рано
проявил себя как жесткий, дальновидный руководитель, постоянно настаивавший
на том, чтобы боевики "не высовывались". В своем коллективе Александр
Евгеньевич старался поддерживать жесткую дисциплину, все члены коллектива
обязаны были постоянно посещать тренировки в спортзале комбината
общественного питания на проспекте Ударников. Те, кто пропускал тренировку
без уважительных причин, должны были платить денежный штраф.
Кооператив "Саша" постепенно все тверже и тверже вставал на ноги, торгуя
всем понемногу. Но особый интерес Ефимов - проявлял к сфере торговли
цветными металлами и лесом. В этих направлениях Александру Евгеньевичу
удалось раскрутиться на всю катушку, в то время как другие лидеры
"тамбовских", Кумарин и Ледовских, начали искать подходы для последующей
монополизации сферы нефтебизнеса.
Ефимов же по-прежнему не стеснялся широко афишировать свои связи в
правоохранительных органах - очень близким его знакомым становится сотрудник
ОМОНа Андрей Ильин. К концу 1980-х Ефимов уже считал себя практически
неуязвимым для правоохранительных органов и любил повторять: "Вся мусарня у
меня в кармане".
Впрочем, сильные связи Фима имел не только в правоохранительных органах,
но и в деловых кругах. Он обладал редким талантом не только завязывать
отношения с людьми уже состоявшимися, но и видеть перспективу. Так в начале
90-х у Ефимова сложились достаточно тесные отношения с бизнесменом
Владимиром Коганом, который впоследствии станет одной из ключевых фигур в
питерском "Промстройбанке". Позже и Ефим, и Коган старались особенно не
афишировать свое знакомство известно, что деловые связи - самый настоящий
капитал и порой самая твердая валюта.
В августе 1991 года Фима безоговорочно поддержал демократию во время
путча, ходили даже слухи о том, что именно он в те дни и ночи снабжал
продовольствием и напитками защитников Ленсовета. Надо думать, те, кому
надо, позже правильно сумели оценить его порыв. Мало-помалу "ефимовская"
бригада, входившая в сообщество "тамбовцев", становится фактически
полновластным хозяином в Красногвардейском районе, причем с
правоохранительными органами района Фима продолжает жить душа в душу. Его
авторитет резко возрастает после того, как сначала был посажен Кумарин, и
потом, когда осенью 1992 года ОРБ упекло за решетку Малышева. Ефим был одним
из первых, кто понял необходимость легализации - в 1994 году он открывает
охранное предприятие "Скорпион" и получает официальную лицензию, согласно
которой сотрудники "Скорпиона" могли пользоваться оружием и вести охранную
деятельность. Почему на это пошло милицейское руководство - вопрос особый...
Забавно, ведь в "Скорпион" на работу принимались даже лица, ранее судимые за
тяжкие преступления.
Надо-сказать, что в "тамбовском" сообществе Ефим и его правая рука
"Кочубей" стояли действительно особняком. У него, скажем, издавна были очень
плохие отношения с Валерием Ледовских. Интересно, что в Петербурге
"тамбовцев" всегда считали жадноватыми, про них говорили, что они из-за
копейки перегрызутся, к Ефиму это не относилось. Он умел тратить деньги и
вкладывать их с дальним прицелом Известно, что Ефимов поддерживал
материально партию Жириновского (впоследствии в его фракцию в Госдуме вошли
такие замечательные люди, как Михаил Монастырский и Миша Глущенко, больше
известный в Питере как Хохол). Говорят, что однажды во время совместной
вечеринки выпивший Ефимов пообещал Жириновскому машину, а потом забыл об
обещании. Жириновский через несколько дней напомнил Фиме произнесенные
слова, и машина была немедленно предоставлена.
После серьезного ранения Кумарина 1 июня 1994 года для "тамбовских"
наступают не самые лучшие времена. Ефимов всегда старался поддерживать с
Кумариным хорошие отношения и демонстрировал готовность подчиняться, а
Кумарин, в свою очередь, прикрывал Ефима от Ледовских. После того как
Кумарин по ранению выбыл из строя, Бабуин и Фима окончательно перегрызлись,
и их конфликт стал основой для большого раздрая и нестабильности в
бандитском Петербурге.
"Тамбовские" временно раскололись на несколько направлений, основные из
которых возглавили Вася Брянский, Валерий Ледовских, Ефимов, Боб Кемеровский
и Степа Ульяновский (последний, в принципе, тяготел к Ледовских). При этом
любопытно, что наиболее "отмороженные" братки отошли к Ледовских, с Ефимом
же остались в основном бывшие сотрудники правоохранительных органов. В
середине 1995-го произошло покушение на Фиму, однако он остался жив. В конце
1995-го была расстреляна из автомата автомашина "Волга", в которой под
охраной милиционеров ехал Валерий Ледовских. Бабуина спас от смерти только
тяжелый бронежилет, с которым он в те дни не расставался. (Примечательно,
что незадолго до этого события с Ледовских были сняты обвинения в бандитизме
- очевидно, питерский судья Холодов решил, что Бабуин тоже "честный
бизнесмен".) Учитывая, что Ефим и Ледовских остались живы, городская братва
отнеслась к их конфликту с юмором: милые бранятся - только тешатся... Кстати
говоря, конфликт между Ефимом и Ледовских катализировался вокруг проблемы
снятия денег с ночного клуба "Кэндимен" - Бабуин посчитал тогда, что Ефим
его кидает. Вернувшийся впоследствии к делам в Петербург Кумарин пытался
