ход - туда сильнее сквозило.
По дороге к черному ходу он угодил в грязехранилище и еще куда-то, а
затем уже очутился в милом и тихом дворовом скверике.
Автомобиля Фомы Фомича в скверике, естественно, не было, так как ос-
тавил он "Жигули" на бульваре Профсоюзов возле дома с бюстами негров.
Негритянских бюстов Фома Фомич тоже не обнаружил.
Голова у него кружилась, и сильно тошнило. Но на свежем воздухе минут
через пять уникум взял себя в руки, или посадил на цепь, и нашел дворо-
вую арку, через которую окончательно выбрался из мира эстетики на
бульвар Профсоюзов, пришептывая по своей давней привычке: "Это, значить,
вам не почту возить!"
Забравшись в автомобиль, Фома Фомич обнаружил, что из поля зрения ис-
чез сегмент окружающего пространства: спидометр он на приборной доске
видел, а часы, которые рядом со спидометром, не видел. Или липу на
бульваре отлично видел, а фонарь рядом напрочь не замечал.
Но такое с глазами Фомы Фомича уже случалось от сильного испуга. Бы-
вало и похуже: вместо натурального одного встречного танкера прутся сра-
зу два кажущихся...
В машине Фоме Фомичу нестерпимо захотелось зевнуть - во всю ширь, со
смаком, - но зевок как-то так не получался, сидел внутри, наружу не вы-
лезал. А без зевка не удавалось вздохнуть на полную глубину. И Фома Фо-
мич с полминуты сидел, ловя воздух ртом и пытаясь зевнуть, вернее,
вспомнить движение челюстей при зевании и насильственно совершить этот
акт, но не получалось. И он уже начал задыхаться и пугаться задыхания,
когда наконец зевнулось.
И он сразу опять спазматически и с наслаждением зевнул, и слеза бла-
женно покатилась по щеке. И он, найдя, вспомня способ, который помогал
вызвать зевок, все зевал и зевал и плакал негорючими, бессмысленными,
неуправляемыми слезами - это выходило из Фомы Фомича давеча пережитое
страшное.
"Я те дам курорт! Я те такой бархат выдам, сукина дочь! Я те такого
молодого человека пропишу! Я те... Ты у меня картошку весь бархат будешь
носом копать! Вот те и будет гутен-морген!"
К такому выводу пришел Фома Фомич, заводя мотор и отшвартовываясь от
поребрика. Ему надо было еще заскочить в порт, чтобы выдавить из капита-
на, принявшего судно, сто девятнадцатую записку-расписку за несуществую-
щую или ненайденную документацию.
В том, что он такую расписку-записку выжмет, Фома Фомич не сомневал-
ся, так как капитан-приемщик был из интеллигентов уже третьего поколения
и вообще, значить, порядочный дурак и слабак.
И когда Фома Фомич представил, как он будет обводить вокруг пальца
молодого карьериста-специалиста, настроение улучшилось. И даже невтерпеж
стало скорее добраться до судна и развеять кошмар давеча пережитого при-
вычно-обыденным.
Но все произошло вовсе даже не привычно и не обыденно, потому что на
контейнерном терминале Фома Фомич со скоростью шестьдесят километров на-
садил свои "Жигули" на клыки автопогрузчика. Или (что, по принципу отно-
сительности, то же самое) автопогрузчик всадил могучие полутораметровые
клыки в борт "Жигулей".
Причинами происшедшего можно считать: а) недавно пережитый Фомой Фо-
мичом стресс; б) нарушение правил движения автотранспорта на территории
морского порта, которое последовало вследствие движения с недозволенной
скоростью других четырехсот "Жигулей", отправляемых на
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ И НЕКОТОРЫЕ ИСКЛЮЧЕНИЯ ИЗ НЕЕ
Но если определяемое Волей Неба наше беспомощное судно будет прибито
к берегу, то от водяной могилы наши мореходы на побережье могут спас-
тись, коли веслами и мужеством владеть будут. Гамалея П. А. Опыт морской
практики
Вместо вчерашней непорочной и сияющей голубизны небо набухло влажной
мутью - "серок" по-поморски.
- Блондинка! - докладывает с военно-морской четкостью Андрей Рублев,
пялясь в цейсовоский бинокль на близкую корму ледокола и облизываясь под
окулярами. Он докладывает об этом факте так, как сигнальщик об обнаруже-
нии перископа вражеской подводной лодки. Блондинка раздражает нашего ру-
левого тем, что око ее щупает, а зуб неймет.
Блондинка разгуливает по ледокольной корме без головного убора.
- В парике? - спрашиваю я.
- Нет, крашеная! - с презрением докладывает Рублев. - Откуда у этих
ледобоев валюта на парики?
- Так что, Копейкин, она на палубу сушиться вы-лезла? - спрашивает
наблюдателя Дмитрий Саныч. - Сушка вымораживанием?
- Нет. По другому поводу она вылезла, - мрачно не соглашается Рублев.
И мы все трое машем блондинке.
Она отвечает ледяным презрением и даже отворачивается. И в довершение
кто-то из ледобоев обнимает ее и тискает сквозь ватник. С досады на та-
кое вопиющее безобразие мой сдержанный напарник нарушает наш уговор -
ругаться только в самые напряженные моменты проводки. Правда, он ругает-
ся на английском.
Для оценки нервно-психического состояния моряка судовые психиатры вы-
деляют девять категорий: настроение, психическая активность, контроль
над эмоциями, внутренняя собранность, тревожность, общительность, агрес-
сивность, потребность достижения (желание делать все так быстро и хоро-
шо, как только возможно), потребность в информации.
Вероятно, при выработке этой шкалы психиатры изучили все виды морских
стрессов. Но не учли стресс от зрелища объятий на корме ледокола с точки
зрения, подобной нашей.
- Пари, что она в парике! - предлагаю я, чтобы снять стрессовые наг-
рузки с коллег.
- Давайте! - соглашается Рублев и орет через все море Лаптевых: - Эй,
куртизанка!!!
Такое обращение появилось в его лексиконе потому, что Саныч пять ми-
нут назад рассказывал про Котовского. Оказывается, тот не только играл
на корнет-а-пистоне, но и увлекался французскими романами. В результате
в одном из приказов (в мирное уже время) он написал буквально следующее:
"Ваша часть после маневров выглядела, как белье куртизанки после бурно
проведенной ночи".
Тип, который обнимает блондинку, оборачивается на глас Рублева и по-
казывает всем нам кулак.
- Кобра! - шипит Рублев.
Вахтенное время, когда лежишь в дрейфе и бездельничаешь, тянется мед-
ленно. И я рассказываю коллегам историю с женским париком.
Как однажды шел через мост над Дунаем в прекрасном городе Будапеште,
рядом с прекрасной, прелестной, нежной и, видимо, страстной дамой, с
этакой белокурой Гретхен. И все во мне екало от быстро нарастающей влюб-
ленности. Она отвечала кокетством утонченным и вообще сногсшибательным.
И мы уже вдруг касались друг друга руками, и сталкивались плечами на хо-
ду, и прекрасно дурели.
А в сорока метрах под нами струил синий Дунай, вспененный крепким по-
путным ветром.
И, вероятно, ветер, высота моста, огромность пространства усиливали
восхитительное мое возбуждение.
Я поглядывал за перила и на спутницу, чередуя эти взоры. И ее лицо,
ее белокурые волосяные волны как бы мчались мне навстречу.
И вот в очередной раз эти волосяные волны на самом полном серьезе
помчались мне в глаза, и в рот, и в нос. И сквозь мертвый холод волос до
меня донеслось:
- Держите! Держите его! Господи! Ах!!
Волна волос перехлестнула через мою голову и с высоты сорока метров
полетела в синие волны Дуная.
- Дурень! - орал рядом кто-то черный, встрепанный, осатанелый. - Он
из Парижа, настоящий! Прыгайте! Почему вы его не удержали?! Какой ду-
рень! Ах, боже мой!
Первый (и, вероятно, последний) раз в жизни я наблюдал такую метамор-
фозу, такое мгновенное и абсолютное перелицовывание физиономии. Только
что был " + ", и вдруг выскочил " - ".
Парик Гретхен спланировал в синие дунайские волны и исчез под мостом.
Несмотря на полное обалдение, я, к счастью, не сиганул через перила.
А мог бы. Трансформация нежнейшей и очаровательной женщины в черномазую
мегеру потрясла все мои логические центры, ибо произошла мгновенно! При-
чем и внешняя и внутренняя: из Гретхен - в мегеру и из пленительного ко-
кетства - в "Прыгай! ".
Рублев отвечает на мою новеллу новеллой о теще. Та работала троллей-
бусным кондуктором и беспрестанно заявляла, что там и сям видит его с
разными посторонними женщинами, хотя близорука и даже под своим му-
равьедовским носом ничего не видит.
Рублев однажды попал в ее троллейбус, и на беду еще мелочи не оказа-
лось. И он своей родной теще дал рупь и, естественно, попросил сдачи.
Теща подняла ужасный гвалт, ибо родственничка не узнала, не разглядела,
рупь схватила, но сдачу давать отказалась. Он рупь обратно вырвал, тут
весь троллейбус решил задержать хулигана за безбилетный проезд, и даже
когда теща наконец его разглядела и билет дала, то вытряхиваться приш-
лось до нужной остановки - такая создалась в троллейбусе вокруг него бе-
зобразная обстановка.
- Аферизма беззаконная! - заканчивает Рублев - свою новеллу голосом
тети Ани.
И они оба сдают вахту. Саныч - старпому, Рублев молоденькому парнишке
Ване. Англичане таких салаг определяют: "Еще не вытряхнул сено из во-
лос". Большинство матросов приходили на моря из крестьян, прямо от самой
земли. Море требовало обстоятельности. Крестьянский труд способствовал
этому качеству.
Арнольд Тимофеевич, приняв вахту у Дмитрия Александровича, берет би-
нокль и тоже смотрит на ледокол. Но блондинка не попадает в сферу его
внимания.
- К этим бы мощностям да хорошие головы! - заявляет он. И в его тоне
так и звучит подтекст, что, мол, в тридцать девятом году у них-то головы
были на несравненно более высоком уровне, нежели у моряков современных
атомоходов.
- Обойдите судовые помещения и понюхайте! - приказывает старпом Ване.
Это он придумал после пожара в машинном отделении.
Ваня послушно превращается в станцию пожарной сигнализации и отправ-
ляется по пароходу. Вернувшись, докладывает, что нигде ничем не пахнет.
- А под полубаком двери закрыты? - спрашивает старпом.
Ваня мнется. Ему не пришло в голову идти на нос.
- Почему молчите? Отправляйтесь и проверьте!
- Есть
Ваня кувыркается под дождем и снегом через палубный груз по скользким
мосткам к полубаку проверять закрытие там дверей, а полубак не оранже-
рея, и ничего там от незапертых дверей произойти не может. Попробовал бы
старпом приказать такое моему Копейкину! Тот облаял бы его натуральной
немецкой овчаркой. И Арнольд Тимофеевич это отлично знает и учитывает.
РДО: "ИЗ ПЕВЕКА ВЕСЬМА СРОЧНО 3 ПУНКТА Т/Х КОМИЛЕС Т/Х ДЕРЖАВИНО Т/Х
С ПЕРОВСКАЯ ВАС НЕ ПОСТУПАЕТ ДИСПЕТЧЕРСКАЯ ИНФОРМАЦИЯ ТЧК СОГЛАСНО УКА-
ЗАНИЯМ ПО СВЯЗИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ДАВАТЬ ДПР 00 ЗПТ 12 МСК ПРОХОДЕ МЕРИДИАНА
115 ТЧК ПРОШУ ВСЕ ВРЕМЯ НАХОЖДЕНИЯ ВОСТОЧНОМ РАЙОНЕ МОРЯ ТАКЖЕ СТОЯНКИ
ПОРТАХ РЕГУЛЯРНО ПОДАВАТЬ ДИСПЕТЧЕРСКИЕ СВОДКИ АДРЕС ПЕВЕК ЗНМ ПОЛУНИН".
Опять ощущение застрявшего в зубах говяжьего сухожилия.
Так. Экспедиционное судно "Невель"... Полунин? Нет, капитаном был Се-
менов и вечно пел: "Мать родная тебе не изменит, а изменит простор голу-
бой..." Индийский океан, архипелаг Каргадос-Карахос, гибель спасательно-
го судна "Аргус" Дальневосточного пароходства... "Радиоаварийная Влади-
восток. Последний раз слышали "SOS" шлюпочной радиостанции "Аргуса"...
указал свои координаты... больше наши вызовы не отвечает. Т/х "Владимир
Короленко" КМ Полунин"... Тот Полунин или не тот?
Тот был назначен старшим спасательной операции. "Подошел месту аварии
"Аргуса" широта 1635 южная долгота 5942 восточная. Восточной кромке ри-
фов сильный прибой. Лагуне за рифами бот с экипажем. Передали светом
светограмму. Снимать будем западного берега. Вероятно поняли. Бот пару-
сом пошел западную кромку рифов. Связи ними не имеем подробности пока
сообщить не могу. Следую западной кромке. КМ Полунин"...
Далее произошел такой диалог между нами и Полуниным:
- "Короленко", я - "Невель"! Какого цвета видите парус? Почему счита-
ете бот принадлежащим "Аргусу"?
