психа не похож..."
- Че врешь, бабка! - запоздало и какѕто неубедительно хрипит Сидоров
и косится на следователя.
- А нуѕка помолчи! - грозно рявкает Саврасов и бьет кулаком себе по
ладони.
Ларина бросает на него укоризненный взгляд: не вмешивайся!..
...Оформив протокол опознания и предупредив Саврасова, что допраши-
вать Сидорова она будет до обеда, максимум через полчаса, Анна отпустила
всех, сама отнесла уже не нужные ей стулья в приемную и опять принялась
перелистывать дело. Уверенность, с какой Викулова указала на бомжа, ук-
репила ее в мысли, что именно Сидоров, или КакѕТамѕЕго, впрямую причас-
тен к исчезновению, а скорее всего - убийству писателя Ходорова. Призна-
ется ли он в этом сегодня или чуть позже, особого значения не имеет,
улики против него пока что представляются неопровержимыми, хотя, конеч-
но, с выводами спешить не стоит. Тем более, что на многие вопросы отве-
тов у нее еще нет. Да и другие, пусть и маловероятные версии происшест-
вия в Тургаевке требуют проверки. Сведения о Ходорове, которые предста-
вил ей Саврасов, Анну удовлетворяли мало, видимо, придетсяѕтаки ей самой
съездить в областной центр. "Всеѕтаки он колун, примитив, - подумала она
с сожалением. - Нюх есть, это безусловно, и интуиция, и мозги быстрые,
что есть, то есть. А вот как психолог..." Анна рассмеялась: уж очень не-
подходящим показалось ей это сочетание - "психолог" и "опер Саврасов".
Хотя на охоте гончие как раз и незаменимы...
Анна взглянула на часики: до начала допроса еще час семнадцать минут.
Так что можно еще маленько читануть откровения этого хлюпика Ходорова.
На чем она остановиласьѕто? Ага, вот здесь: муж, насилуемый собственной
женой... "И никуда мне не деться"... Ну и ну. Бедняжечка.
3
Жертва (из записок Ходорова)
Глава 4. Любовные романы
- Ктоѕкто, а вы, Феликс Михайлович, можете не беспокоиться. Вы не из
тех, кем можно было б разбрасываться. Ваш признанный талант нам нужен,
поверьте. Думаю, вас даже порадует новое амплуа. Хватит заниматься ре-
дактурой всяких там кулинарных справочников, это унизительно для такого
пера, как ваше. Хотите работать над романами?
Прищурясь, он ласково, как на любимое чадо, смотрел на меня своими
живыми темными глазками, которые тонули в складочках набрякших век и все
же были необыкновенно выразительными, словно подсвеченными изнутри. Са-
велий Маркович Карпович, он же "главарь" издательства "Парфенон", он же
мой благодетельѕработодатель, обладал - и знал это хорошо - несомненным
обаянием.
Даже увольнение с работы он мог обставить так, что после разговора с
ним у сотрудника оставалось чувство чуть ли не признательности к этому
мягкому, такому интеллигентному, искренне сострадающему вам человеку.
Однако, что же он имеет в виду? Неужели хотят заказать мне книгу? Но
ведь уже написанную ни он, ни "полупахан" не захотели прочитать.
- Хочу ли? - Я усмехнулся, взял бороду в кулак. - Стоит ли спрашивать
у голодающего его отношение к бифштексу? Я же профессиональный писатель,
сочинять для меня - то же, что рыбе плавать.
Карпович с улыбкой покивал - еще бы ему меня не понимать... Правда, я
знал, что самѕто он не написал в жизни ни строчки, даже газетной. Ког-
даѕто он ведал в облисполкоме отделом... то ли коммунальным, то ли еще
каким в этом роде.
"Парфеноном" он овладел всего лишь год назад.
- Может, и не столько сочинять... - Он вздохнул и задумчиво потер
глубокую залысинку. - Скорей, я бы сказал, преображать... Рукою мастера,
которому стоит только коснуться кистью чьейѕто неловкой работы, чтобы
картина ожила.
- То есть?
Я начинал догадываться: не иначе, как литературная редактура.
- Вы знаете, Феликс Михайлович, что сейчас покупательский спрос на
книги невелик. Слишком много книг, целый океан, и людям разобраться, ка-
кую стоит купить и прочитать, трудно. Покупают привычные серии - любов-
ных романов, детективов с маркой "Черной кошки" или, скажем, "Бестсел-
лер". Реклама дает себя знать да и чисто собирательская страсть - иметь
непременно всю серию. На новое смотрят с опаской или просто не замечают.
Он поправил узел яркого галстука, словно тот ему мешал говорить, и
снова печально вздохнул.
- Такова, как говорится, селяви... Есть спрос - есть и деньги у изда-
теля. Наши дела, вы это знаете, неважнецкие, без реорганизации, без но-
вых подходов не выживем. Так вот, мы приобрели у московской издательской
фирмы "Эдос" право пользования логотипом и принципами оформления попу-
лярнейшей серии "Любовный треугольник". Не перепечатывания уже изданно-
го, а выпуска оригинальной литературы. Вернее, переводной, но как бы...
авторизованной, что ли. Джимы и Сюзанны российскому читателю порядком
поднадоели. Всеѕтаки чуждая нам жизнь, не те реалии, что в нашей мно-
гострадальной. Нашим людям хочется читать про свое, родное, про Сергеев
и Катюш, но не тружеников производства, как раньше, а... - Карпович за-
мялся, его узкое аскетическое лицо еще более вытянулось, став похожим на
редьку. - Короче, это должны быть закрученные, насыщенные эротикой и лю-
бовными интригами романы, герои которых действовали бы в знакомых для
наших читателей обстоятельствах... Вернее, для читательниц, на женский
контингент серия в основном и рассчитана.
- И вы предлагаете мне перелопачивать переводную макулатуру? - спро-
сил я в лоб. - Менять Майклов на Миш, Патрисий - на Пелагей, ЛосѕАнжелес
на Сыктывкар?
Так, что ли? И ставить на обложке свою фамилию? Но это же воровство,
плагиат!
"Главаря" ничуть не шокировала моя прямолинейность.
- Этим мог бы заниматься и ремесленник, - усмехнулся он и протянул
мне открытую пачку "Данхилла". - Давайте закурим и оченьѕочень спокойно
прикинем детали. Я потому и обращаюсь к вам, писателю с развитым вообра-
жением, с фантазией подлинного мастера неординарных сюжетов. Перелопачи-
вать? А что, почему бы и нет? В конце концов, сюжеты в мировой литерату-
ре повторяются бесконечно. Важно не о чем, а кто пишет. "Евгений Онегин"
- это же плагиат крыловской басни о журавле и цапле, которые поочередно
предлагали друг другу пожениться. С вашим воображением и мастерством вы
неузнаваемо перевоплотите на бумаге импортную дешевку в добротную книгу
о страстях человеческих. И вам не надо будет ломать голову над перипети-
ями фабулы, не надо мучительно сочинять сюжеты - берите заготовку и - с
Богом!
- И под своей фамилией? - Я затянулся и довольно нахально пустил
струйку дыма в его сторону.
- Желательно. Вас знают. Но можно и под броским псевдонимом, который
потом примелькается и станет популярным. Советую подумать, Феликс Михай-
лович. Ваша редакторская ставка сокращена, а по договору за каждый ро-
манчик вы могли бы иметь очень приличные деньги. Подстрочник - за счет
издательства, у нас есть очень неплохой переводчик, работает, что важно,
очень быстро. Хотите - трудитесь в Доме печати, место найдем. А если
удобней дома, пожалуйста. Важно одно - вовремя сдать рукопись. Подумай-
те, я не тороплю...
- Хорошо, я подумаю, - сказал я и, загасив сигарету в бронзовой, с
взбрыкнувшим Пегасиком пепельнице, поднялся с кожаного кресла.
...Такой вот интересный разговор произошел у меня с "главарем" в по-
ловине одиннадцатого. К тому времени я уже успел убедиться, что посетив-
шей меня вчера вечером идее быстренько продать дачу можно убираться вос-
вояси. Напечатать мое объявление газеты - а я позвонил с утра в пять или
шесть редакций - могли лишь на следующей неделе. Но еще хуже, что подоб-
ных предложений на их страницах были если не сотни, то многие десятки.
Клюнуть на мое сразу могли бы лишь в случае, если бы я написал "отдаю
недостроенную дачу задаром".
Когда я вернулся к себе, Люся встретила меня взглядом, полным тревож-
ного любопытства. Однако спросить о чемѕлибо не решилась и, подождав,
неохотно уткнулась в компьютер. К счастью, Краснопольского на месте не
оказалось, настырность Зямы была бы сейчас для меня невыносимой. Я сел
за стол, отодвинул локтем сверку "Зеленого доктора", с редактурой кото-
рого, судя по всему, было покончено, и задумался.
Давно уже на душе у меня не было так скверно... Чувство отвращения к
себе, с которым я утром открыл глаза, вызванное ночным набегом жены, ло-
гически было трудно объяснимо. В конце концов, ни у меня, ни у Нины и в
мыслях не было разводиться, взаимное физическое охлаждение - штука ба-
нальная, особенно для супругов, живущих вместе два десятка лет. Ну, не
спали мы с ней достаточно долго, ну не хотелось. А сегодня ночью, пред-
положим, эмоции в ней пробудились.
Я же совершил то, что на канцелярите называется исполнением супружес-
ких обязанностей. И, слава Богу, что оказался еще способным на это. За
что, спрашивается, себя грызть?.. Задавая себе этот риторический вопрос,
я прекрасно осознавал, что опять вру самому себе. Марьяна... Весь день,
весь вечер и засыпая я думал о ней, почти физически чувствовал ее рядом,
обонял, как мне казалось, чуть пряноватый аромат ее духов, слышал милый
хрипловатый голосок... Стоило вспомнить, как мы ехали в трамвае, прижа-
тые друг к другу словно тисками, и дрожь электрическим разрядом пробега-
ла по телу, а мозг на мгновенье простоѕнапросто отключался. И вот такой
тривиальный финал этого необыкновенного дня...
Сегодня моя любовная нервозность - а как еще назовешь это состояние?
- спала, смикшировалась, но зато пришло самоуничижительное раскаяние,
совсем как в горьком похмелье. Да, человек слаб, конечно, но не мерзко
ли, думая и мечтая об одной женщине, предаваться плотским утехам с дру-
гой? Ей, Нине, эта близость была нужна как напоминание об узах, которые
я не смею сбросить. Моя жена искренна в своей прагматичности, свое "на-
до" она осуществляет всегда. А я?..
Опять, как в театре марионеток, ктоѕто дергает за нитки, и ты делаешь
то, что вовсе не нужно тебе, даже неприятно, мучительно и противно. Но -
делаешь, потому что чужое "надо" всегда бывает сильней твоего.
Теперь вот и это, Светланино "надо" - вынь да положь, и немедленно,
тысячу, даже полторы тысячи долларов... А в глубине памяти, как ни гони,
нетѕнет да и ворохнется мысль о Джиге, его "ауди" и расплате, наверняка
скорой и неминуемой. Такие не ждут и уж тем более - не прощают.
На этом мрачном фоне предложение Карповича - забыв о профессиональном
достоинстве и элементарной порядочности, превратиться в литературную
проститутку - уже не казалось мне столь издевательски мерзким. Напротив,
оно давало хоть какойѕто шанс если не разрубить, так ослабить стянувшую
меня финансовую петлю. Если "главарь" согласится дать мне приличный
аванс под будущую поделку, а еще лучше - сразу за дваѕтри эротических
романчика - я, может, и смогу выкарабкаться из ямы. Впрочем, еще неиз-
вестно, сколько они готовы мне платить по договорам. Надо торговаться.
"Парфенон", как я понял, заинтересован во мне не меньше, чем я сейчас в
заработках. В конце концов, литературное имя - это мой интеллектуальный
капитал, надо дать им понять, что цену себе я знаю. А уж коли найдем
согласие, буду работать как одержимый, мне ведь стоит только настро-
иться, а там пойдет...
Выкурив подряд четыреѕпять, а может и больше сигарет, я поднял трубку
и набрал номер Карповича.
- Это Ходоров. Я готов продолжить разговор. Могу зайти прямо сейчас?
Спасибо, иду...
...Больше часа продолжалась в кабинете директора "Парфенона" беседа,
в которой, кроме меня и Карповича, участвовали главный редактор изда-
тельства - "полупахан" Иван Петрович Махнев и ведущий экономист Яков
Яныч Готц, как оказалось, главный мой оппонент. Он прямоѕтаки обомлел,
когда услышал от меня об авансе. А когда разговор зашел об оплате моего
труда, заявил, что не может быть и речи о том, чтобы я получал за каждую
книжонку больше пятисот долларов, поскольку большая сумма сделает ее из-
