личные грехи, а в целом их божественная миссия будет служить искуплению
первородного греха всего человечества.
"Не должен больше человек жить в раю, - говорил Господь, обращаясь к
ангелам. - Удалите же их оттуда, дети мои, и знайте, что Сатана,
поклявшийся вернуться обратно, должен отныне стать их заботой. И сама
жизнь, зачатая во грехе, должна быть положена во искупление их
первородной вины. Впредь им надлежит самим, не смыкая глаз, денно и
нощно следить за тем, чтобы Лукавый не поднял голову, а врата его
узилища были надежно закрыты. И только так они заслужат мое прощение,
очистив свои души тяжким трудом вечных стражников у врат адской бездны".
Папа положил книгу на стол и молча указал г входную дверь. Франкино
открыл дверь. Вошел секретарь и убрал книгу в шкаф.
Франкино и Реджани поцеловали перстень на руке Папы и, не говоря ни
слова, вышли из кабинета. Их шаги гулко отдавались под высокими сводами
коридора.
***
Машина монсеньера Франкино съехала с автострады и направилась по
неосвещенной двухрядной дороге к лесистым подножиям Апеннинских гор.
Сидя позади шофера, Франкино неустанно молился про себя. Его глаза
были закрыты, голова откинута назад. Он не замечал пейзажа, мелькавшего
за окнами автомобиля, - ни живописных ферм, ни разбросанных по холмам
домиков, мимо которых петляла извилистая дорога. Было почти одиннадцать
вечера. Они находились в пути уже два часа, выехав из Рима, еще когда
последние отблески заката тревожными сполохами догорали в вечернем небе.
- Синьор, - вдруг произнес водитель, впервые нарушив двухчасовое
молчание. Он притормозил и кивнул на дорожный указатель справа. На нем
значилось: "Понте-Норте".
Франкино устало оглядел развилку и указал рукой вправо. Шофер
послушно свернул И повел машину по крутому горному серпантину.
- Дорога впереди очень узкая, - предупредил священник. - Будьте,
пожалуйста, осторожны.
Водитель повернул руль, чтобы отъехать немного дальше от края обрыва.
Одобрительно кивнув, Франкино наклонился к шкафчику между передними
сиденьями, достал оттуда папки с документами и быстро просмотрел их
содержание. И вдруг резко наклонился вперед, схватившись руками за
грудь. Острая боль отдалась в спине и левом боку. Горло словно сдавило
тисками, дышать становилось все труднее. Насилу расстегнув клапан
кармана, Франкино запустил туда руку, выхватил пузырек с нитроглицерином
и бросил под язык две таблетки. Они сразу же растворились, и спустя
минуту приступ начал стихать. Франкино глубоко вздохнул, убрал пузырек и
отметил про себя время приступа - уже четвертого за эту неделю.
Прошедшая по телу волна боли и напряжения сильно ослабила его. Но,
даст Бог, он одолеет и это.
- Синьор! - снова громко позвал водитель, указывая вперед.
Франкино все еще держался рукой за грудь. Потом надел очки, чтобы
лучше разглядеть угрюмые очертания аббатства Монтересса, построенного
над крошечным плато на вершине горы.
- Подъезжайте к восточному входу, - ответил он и застегнул рясу на
все пуговицы.
- Да, синьор, - ответил водитель и направил машину на последний
подъем перед воротами аббатства.
Франкино взял папки с документами, открыл дверцу лимузина и вышел.
Посмотрев наверх, он заметил, что все окна аббатства темны, за
исключением одного - на втором этаже.
- Я ненадолго, - предупредил он шофера. Миновав ворота аббатства,
священник перешел двор и поднялся по лестнице на верхнюю галерею. Тут он
увидел, что в темноте коридора на втором этаже его ожидает женщина.
- Сестра Анжелина! - воскликнул он и остановился.
- Монсеньер? - ответила женщина.
Франкино улыбнулся. Голос бесстрашной Анжелины не Утратил своей
твердости за минувшие пятнадцать лет. Но неужели и вправду прошло уже
столько времени с тех пор, как он уехал в Нью-Йорк?..
Франкино шатнул вперед, и она вышла ему навстречу в освещенную луной
часть коридора. Тепло обняв женщину, он с улыбкой посмотрел в ее
потускневшие серые глаза. Она выглядела гораздо старше своих лет.
Морщинистая кожа, потрескавшиеся губы... Из-под головного убора
выбивались пряди седых волос. Руки, цепко ухватившие его за одежду на
груди, казались бесцветными и были сплошь покрыты желтоватыми
склеротическими бляшками. Но с лица не исчезло выражение торжества, и
Франкино мог только позавидовать ей. Эта стойкая женщина с честью прошла
через все испытания и невзгоды. ч - Ты слышала, как подъехала машина? -
спросил Франкино.
Старуха кивнула.
- Я увидела вас, еще когда вы свернули у Понте-Норте.
- Ты, как всегда, очень наблюдательна, сестра, - улыбнулся священник.
- И вы тоже, святой отец... Иначе бы вы не оказались сейчас здесь со
мной.
Франкино нахмурился.
- Пойдемте, - тихо произнесла монахиня, беря его за руку. - Я
приготовила чай в своей комнате. Там горит камин и очень уютно...
- Спасибо за гостеприимство.
Старуха провела Франкино в сумрачную келью и, налив две чашки чая,
поставила их на незастеленный дощатый стол, расположенный в центре ее
убогого жилища. Потом Анжелина подбросила дров в камин и, отметив, что
Франкино неплохо выглядит, сама села рядом.
- Прошло уже так много времени!.. - произнесла она, отхлебывая чай из
фаянсовой чашки.
- Да, очень много, - согласился священник. - Ты хорошо себя
чувствовала?
- Спасибо, неплохо. Правда, меня иногда мучает подагра - случаются
обострения... Но я все равно счастлива. Здесь я обрела покой. А ни к
чему другому моя душа и не стремилась.
- Очень рад слышать это, сестра.
- А вы как, святой отец? Где вы были? И что вам принесли все эти
годы?
- Большую часть времени я провел в Риме. И в Ватикане, конечно. - Тут
его лицо помрачнело. - А в остальные годы мне пришлось прожить в
Нью-Йорке.
- Как чувствует себя сестра Тереза? - поинтересовалась Анжелина.
Франкино вздрогнул и машинально бросил взгляд на папки.
- Достаточно хорошо.
- Да пощадит ее Господь! - вздохнула монахиня.
- И защитит... - неожиданно добавил отец Франкино. Анжелина
пристально посмотрела на своего гостя.
- Вы ведь проделали немалый путь, чтобы приехать ко мне. И хотя между
нами существует давняя дружеская привязанность, мне все же кажется, что
такое посещение связано не только со старыми добрыми отношениями...
Франкино вздрогнул.
- Кардинал Реджани передает тебе свое благословение. Старуха кивнула.
- Что же он хочет от меня?
- Только твою преданность. Искреннюю любовь.., и помощь.
- А вы?
- И я прошу лишь о том же.
Она встала, подошла к окну и устремила взгляд в темноту ночи.
- Здесь очень спокойно. И мое место здесь. Священник озабоченно
прикусил нижнюю губу.
- Страж уже отбыл положенное наказание. И Господь Бог коснулся ее
своей рукой. Теперь ее служба скоро будет завершена...
Анжелина повернулась к нему.
- Чейзен не будет ждать. Он принесет смерть, - напомнила она.
- Но смерть всегда существовала и всегда будет существовать, -
вздохнул Франкино.
- Да, я знаю... Но я приехала сюда, чтобы навсегда распрощаться с
прошлым. И я считала - как мы и договорились, - что моим единственным
вкладом в эту борьбу станет пребывание здесь...
Франкино не мог не согласиться и поэтому кивнул.
- Разумеется. И я никоим образом не смогу упрекнуть тебя, если ты
откажешься. Что ж... Просить человека столкнуться с ним даже один раз -
этого уже больше чем достаточно. Но ведь без тебя мы не сможем устроить
суд над ним. И Элисон Паркер без твоей помощи никогда бы не смогла
сохранить свою душу и стать благословенной сестрой Терезой... Но если ты
вдруг откажешься, то вся цепь преемственности будет нарушена... Ты ведь
всегда искала, как укрепить свою душу. И теперь ты можешь сделать это
еще раз...
Анжелина закрыла лицо руками и стала молиться, а затем обратила взор
к небу и прислонилась к стене.
- На этот раз.., я не смогу, - раздался ее взволнованный голос.
Франкино встал, взял свои папки с бумагами и подал ей.
- Ты должна! - с отчаяньем в голосе крикнул он и резко отвернулся,
остановив взгляд на мерцающей над столом керосиновой лампе.
Женщина подождала немного, а затем стала медленно листать страницы.
Франкино заметил, как сомнение в ее глазах сменяется выражением ужаса, и
понял, что смысл этих документов дошел до нее и возымел такое действие,
что теперь скорее всего он сможет рассчитывать на ее помощь.
Наконец Анжелина подошла к столу, положила на него папки и открыто
посмотрела в глаза священнику.
- Можно мне отказаться? - тихо спросила она. Франкино в отчаянье сжал
кулаки, вздохнул и ответил:
- Конечно.
- И что вы тогда обо мне подумаете?
- Может быть, мне покажется, что твоя вера и преданность Иисусу
Христу несколько ослабели. И все же я смогу понять тебя и поэтому прощу.
- Ну, а если я окажу "да"? - Анжелина чуть склонила вбок голову.
- Я подумаю, что ты безумна. Но все равно благословлю тебя.
Франкино отпил еще чаю и стал терпеливо ждать. Прошло пять минут,
потом десять. Время будто остановилось в этом томительном ожидании.
- Хорошо, я приду, - наконец твердо сказала она. Он сердечно сжал ее
руку.
- Так что я теперь должна делать? - деловым тоном спросила монахиня,
присаживаясь на кушетку.
- Тебе придется поехать в Нью-Йорк, остановиться в Управлении епархии
и ждать там, пока я лично не прибуду туда же.
Она ласково улыбнулась.
- Как я могла забыть, что вы так прекрасно владеете даром убеждения,
монсеньер!
- Нет, Анжелина, это не я смог тебя убедить. Ты сама убедила себя.
Ведь я не открыл в твоем сердце ничего нового. Я лишь простой смертный,
а не Господь Бог. - Верно.., вы простой смертный, - согласилась
Анжелина. - Но зато какой сильный!
Он приблизился к ней и нежно взял ее за плечи, пристально взглянув
прямо в глаза, а потом молча кивнул. Теперь он больше не сомневался, что
они поступили правильно, еще раз прибегнув к ее услугам.
- Я должна вернуться в Рим вместе с вами? - спросила Анжелина.
- Нет, - ответил Франкино и попытался ободряюще улыбнуться. - Я
вернусь один. А во вторник за тобой приедет машина.
Кивнув в знак согласия, сестра расправила складки на одежде и с
тоскливой задумчивостью произнесла:
- Вот уже пятнадцать лет я не покидала этих мест. И думала прожить
здесь до самой смерти, целиком посвятив себя служению Богу. Я надеялась,
что в конце концов смогу заслужить Его прощение. Он отпустит мне все
грехи... И все же я чувствовала, что в один прекрасный день вы появитесь
и заберете меня отсюда. Я знала это даже в самые тихие ночи, когда
горный воздух так безмятежно овевает аббатство, а поскрипывание лестниц
и стропил будто сливается в колыбельную песню... Каждый раз я
чувствовала, что это не может продлиться вечно. И знала, что мне
придется покинуть этот райский уголок, куда я пришла ради спасения своей
души. Это место, которое я так долго искала.
Франкино как бы ненароком взглянул на свои наручные часы.
- Прости, мне уже пора ехать. Не надо меня провожать.
- Но мне очень хочется Проводить вас. Он помог ей подняться и пошел
следом по длинному коридору.
- Скажи, сестра, а ты пользуешься какими-нибудь другими комнатами в
этом здании? - поинтересовался священник, когда они начали долгий спуск
по центральной лестнице.
- Только одной - той, что рядом с моей. Ну и, разумеется, часовней.
Но здесь очень много помещений, в которые я так ни разу и не
заглядывала.
Они вышли за ворота аббатства и приблизились к автомобилю. Шофер
стоял, прислонившись к калитке, и курил дешевую сигарету,
