занялся изучением отвратительного раскрашенного лица, которое глядело
поверх его головы.
- Обязательно, - ответил он. - Как вы объясните тот факт, что двери
были заперты, инспектор Мак?
- Что полковник сам запер дверь, чтобы ему не мешали.
- Совершенно верно. Обстоятельство, свидетельствующее о многом.
- Оно свидетельствует лишь о безумии, которое привело полковника к
его страшному поступку, - ответил Макдоналд.
- Послушайте, мистер Холмс, - вмешался молодой Лэшер. - Ваша
репутация человека, помогающего правосудию с помощью собственных
хитроумных методов, всем хорошо известна, и, естественно, мы горим
желанием смыть позор с имени несчастного дяди. Но, черт побери, улики не
обойдешь, и, нравится нам это или нет, мы вынуждены согласиться с
инспектором: полковник Ворбертон был жертвой собственного безумия.
Холмс поднял длинную тонкую руку.
- Полковник Ворбертон был жертвой исключительно хладнокровного
убийства, - заявил он спокойно.
В наступившей за этими словами тишине мы молча взирали друг на друга.
- Черт возьми, сэр, кого вы обвиняете? - проревел майор Эрншоу.
- Я заставлю вас узнать, что в этой стране есть законы против
клеветы.
- Хорошо, хорошо! - добродушно согласился Холмс. - Я открою вам свою
тайну, майор. Моя теория в основном покоится на этих осколках стекла,
которые, как вы видите, я собрал и положил в камин. Когда я вернусь
завтра утром, чтобы сложить их вместе, я надеюсь, что смогу доказать
свою теорию к вашему полному удовлетворению. Между прочим, инспектор
Мак, я полагаю, вы едите устриц?
Лицо Макдоналда побагровело.
- Мистер Холмс, вы мне действительно нравитесь, и я вас уважаю, -
сказал он резко. - Но бывают времена, когда человеку не следует и не
подобает... Какое, черт возьми, отношение имеют к этому делу устрицы?
- Лишь такое, что, собираясь есть их, вы, очевидно, возьмете вилку,
которая лежит к вам ближе. Для опытного наблюдателя, безусловно, имело
бы значение, если бы вы вместо этого протянули руку к вилке, лежавшей
рядом с тарелкой вашего соседа. Даю вам эту мысль в чистом виде.
Макдоналд внимательно посмотрел на моего друга.
- Есть, мистер Холмс, - наконец произнес он. - Очень интересно. Я был
бы рад последовать вашему совету.
- Я посоветовал бы вам забить досками разбитое окно, - ответил Холмс.
- Пусть ничего не трогают до тех пор, пока веемы не встретимся здесь
снова завтра утром. Пойдемте, Уотсон, уже второй час. Эскалоп
по-сицилиански у Пеллегрини нам не повредит.
Вторую половину дня я должен был посвятить запоздалым визитам к своим
пациентам и лишь с наступлением вечера оказался вновь на Бейкер-стрит.
Миссис Хадсон открыла мне дверь. Я задержался на лестнице, чтобы
ответить на ее вопрос, останусь ли обедать, когда громкий звук выстрела
раскатился до дому. Госпожа Хадсон схватилась за перила.
- Вот, сэр, он опять принялся за старое, - запричитал? она. - Эти
проклятые пистолеты! И шести месяцев не прошло, как он отстрелил концы
каминной доски! В интересах справедливости, сказал мистер Холмс. О,
доктор Уотсон, если вы быстро к нему не подниметесь, на этот раз вполне
может пропасть та дорогая газовая горелка.
Сказав достойной женщине что-то утешительное, я помчался вверх по
лестнице и распахнул дверь нашей старой гостиной как раз в тот момент,
когда прогремел второй выстрел. Сквозь облако едкого порохового дыма я
разглядел Шерлока Холмса. Он полулежал в своем кресле в халате, с
сигарой во рту и дымящимся пистолетом в правой руке.
- А, Уотсон, - сказал он устало.
- Бог мой, Холмс, это действительно невыносимо! - закричал я. -
Комната пахнет, как тир. Если вам безразличен ущерб, я прошу вас
считаться с тем, как это действует на нервы госпожи Хадсон и ваших
клиентов. - Я распахнул окна и с облегчением заметил, что шумный поток
проезжающих кэбов и карет, очевидно, заглушал звуки выстрелов. -
Атмосфера крайне нездоровая, - добавил я сурово.
Холмс протянул руку и положил револьвер на каминную полку.
- Я давно не видел вас курящим сигару, - произнес я, опускаясь в мое
старое кресло. Это вопрос настроения, Уотсон. В данном случае я взял на
себя смелость похитить одну из запасов покойного полковника Ворбертона.
- Он замолчал, чтобы бросить взгляд на часы, стоявшие на каминной доске.
- Гм, у нас есть еще час, - закончил он. - Поэтому давайте оставим
проблемы, связанные с многообразными пороками человека, и отдадимся во
власть той высокой силы, которой подвластны даже худшие из нас. Уотсон,
передайте мне Страдивариуса. Он в углу сзади вас.
Было почти восемь часов, и я только что зажег газ, когда в дверь
постучали, и в комнату ворвался длинный, угловатый инспектор Макдоналд в
клетчатом пальто.
- Я получил вашу записку, мистер Холмс, - воскликнул он, - и сделал
все, как вы советовали. В полночь в саду перед домом будет констебль. Не
беспокойтесь об окне: мы сможем проникнуть внутрь дома, никого не
разбудив. Холмс довольно потер худые длинные пальцы.
- Отлично, отлично! Вы далеко пойдете: у вас есть дар быстро
выполнять... э... советы, - добродушно сказал он. - Миссис Хадсон
принесет сюда ужин, а затем одна-две трубки помогут нам скоротать время.
Я думаю, что если мы двинемся на свои посты раньше полуночи, то это
разрушит все мои планы. А теперь, мистер Мак, придвиньте свой стул и
попробуйте табачок. Уотсон подтвердит, что это отменный сорт.
Вечер прошел довольно приятно. У Шерлока Холмса было отличное
настроение. Он внимательно выслушал рассказ инспектора Скотленд-Ярда о
шайке французских фальшивомонетчиков, махинации которых серьезно
угрожали стабильности золотого луидора, а затем ошеломил шотландца
изложением чрезвычайно хитроумной теории о влиянии рунических сказаний
на развитие шотландских кланов. Лишь полночный бой часов вернул нас
наконец к мрачной действительности.
Холмс подошел к письменному столу. При свете настольной лампы,
прикрытой зеленым абажуром, я увидел, каким суровым стало его лицо,
когда он открыл ящик стола и вынул оттуда кастет.
- Положите это к себе в карман, Уотсон, - сказал он. - Мне думается,
наш противник может оказать сопротивление. Теперь, мистер Мак, поскольку
миссис Хадсон, вероятно, давно уже легла спать, если вы готовы, мы
спустимся вниз и найдем первый же кэб.
Была чистая звездная ночь. Мы быстро проехали по лабиринту маленьких
улочек до Эджвер-род. По знаку Холмса кучер остановился на углу, и,
когда мы вышли из кэба, я увидел широкую пустынную улицу Кембридж
Террас, убегавшую вдоль в тусклом свете газовых фонарей. Мы быстрым
шагом пошли вдоль улицы и свернули в ворота, которые вели к цели.
Макдоналд кивнул на доски, которые закрывали разбитое окно.
- Они прибиты только с одной стороны, - прошептал он. - Но
раздвигайте их осторожно.
Легкий скрип, и несколько секунд спустя мы, протиснувшись между
досок, оказались в густой темноте музейной комнаты полковника
Ворбертона.
Холмс вынул из кармана пальто потайной фонарь, и, следуя за его
слабым светом, мы двигались на ощупь вдоль стены, пока не подошли к
алькову, в котором стоял диван.
- Будем ждать здесь, - шепотом сказал мой друг. - Можно было бы
смириться и с худшей постелью, к тому же диван стоит достаточно близко к
камину.
Ночь была исключительно тихая. Наше бодрствование оказалось отчаянно
скучным. Лишь однажды какие-то запоздалые гуляки проехали мимо в
экипаже; звуки их пения и цоканье лошадиных копыт постепенно замерли,
удаляясь к Гайд-парку. Примерно через час до нас долетел грохот, звон
колоколов, сухие пистолетные хлопки кнута кучера пожарного выезда,
который неистово промчался по Эджвер-род. Затем все затихло. Тишину
нарушало только тиканье старинных часов в дальнем конце комнаты.
Тяжелый, пропитанный ароматно-затхлым запахом восточного музея воздух
комнаты все сильнее навевал сонливость, и вскоре мне пришлось напрячь
все силы, чтобы не заснуть.
Я говорил о густой темноте, но, когда мои глаза привыкли к ней, я
заметил слабый отблеск света далекого уличного фонаря, проникавшего
сквозь незаколоченное окно. Бездумно провожая взглядом этот луч, я вдруг
увидел нечто такое, что вселило холод в мою душу. Лицо, призрачное и
туманное, но одновременно страшное, как бред кошмара, злобно глядело на
меня из дальнего конца полоски сумрачного света, терявшейся в глубине
комнаты. Я, должно быть, непроизвольно вздрогнул, так как почувствовал,
что Холмс наклонился ко мне.
- Маска, - прошептал он. - Наш трофей, вероятно, будет менее
впечатляющим, но гораздо более опасным.
Откинувшись на спинку дивана, я попытался прогнать чувство
напряженности, но вид этой жуткой реликвии направил мои размышления в
новое русло. Я вспомнил зловещую, одетую в белое фигуру индуса Чандра
Лала, слуги полковника Ворбертона, и попробовал вспомнить те слова,
которыми мисс Меррей описывала действие маски смерти на этого человека.
Я знал достаточно об Индии, пожалуй, даже больше, чем Холмс, чтобы
понять, что религиозный фанатизм и ненависть, вызванные кощунством, не
только оправдали бы любое преступление, но могли бы вдохновить фанатика
на такое хитроумие в исполнении замысла, которое поставило бы в тупик
европейца, даже хорошо знающего обычаи и нравы индусов. Я размышлял, не
следует ли мне поделиться этими соображениями с моими товарищами, когда
мое внимание привлек тихий скрип дверной петли. Нужно было без
промедления предупредить Холмса, что кто-то входит в комнату. Но когда я
протянул руку, то обнаружил, что моего друга рядом уже нет.
В течение некоторого времени царила абсолютная тишина, а затем
согнувшаяся фигура, шаги которой заглушал ковер, быстро пересекла слабый
луч света, падавший из окна, и скрылась в темноте прямо передо мной.
На какую-то долю секунды я увидел пальто с поднятым капюшоном и
тусклый блеск какого-то длинного тонкого предмета, зажатого в
приподнятой руке. Мгновение спустя в камине блеснул свет, как если бы
вдруг открыли дверцу потайного фонаря, а затем раздались тихий стук и
звяканье.
Я тихо поднимался с дивана, когда в комнате раздался приглушенный
вопль, сопровождаемый звуками ожесточенной борьбы.
"Устсон, Уотсон!" С ужасом я распознал в этом хриплом крике голос
Холмса и в темноте бросился на клубок тел, внезапно возникший передо
мной.
Железные пальцы сжимали мое горло, а когда я попытался оттолкнуть
голову противника, он впился зубами в мою руку, как рассвирепевшая
собака. Неизвестный обладал силой маньяка, и нам удалось совладать с ним
лишь после того, как Макдоналд, зажигавший газовый рожок, ринулся на
помощь.
Холмс с осунувшимся, побледневшим лицом прислонился к стене, сжимая
рукой плечо, по которому пришелся удар тяжелой бронзовой кочерги.
Кочерга валялась в камине среди осколков разбитого окна, которые он
сложил туда во время первого осмотра комнаты.
- Вот ваш человек, Макдоналд! - задыхаясь, произнес он. - Вы можете
арестовать его за убийство полковника Ворбертона и попытку убить его
жену.
Макдоналд откинул капюшон убийцы. Несколько секунд я молча
всматривался в нашего врага, прежде чем возглас изумления сорвался с
моих губ. Я не смог сразу вспомнить загорелое красивое лицо капитана
Джека Лэшера, глядя на эти искаженные черты и горящие злобой глаза.
За окном уже брезжил рассвет, когда мой друг и я снова оказались на
Бейкер-стрит.
Я наполнил два стакана довольно крепкой смесью из бренди с содовой и
