случай с большим пальцем мистера Хатерли и безумие полковника
Ворбертона".
(Из рассказа Артура Конан Дойла "Большой палец машиниста").
Как отмечено в моей записной книжке, у моей жены была небольшая
простуда, когда в памятное утро 12 апреля 1888 года мы так неожиданно
столкнулись с одним из самых необычайных случаев в жизни моего друга
Шерлока Холмса.
Моя медицинская практика проходила тогда в районе Паддинггона.
Молодой и жизнерадостный, я обычно вставал рано. В то утро в восемь я
уже был внизу и, вызывая неудовольствие прислуги, растопил камин в
прихожей, как вдруг услышал настойчивый звонок.
Пациент не пришел бы в такой час по маловажному делу. Когда я
распахнул дверь и яркое апрельское солнце ворвалось в комнату, я был
поражен бледностью, возбуждением и красотой молодой женщины, которая,
дрожа, стояла у моего скромного порога.
- Доктор Уотсон? - спросила она, поднимая вуаль.
- Это я, мадам.
- Простите меня за это раннее вторжение. Я пришла... Я пришла...
- Проходите, пожалуйста, в приемную, - пригласил я посетительницу,
одновременно показывая ей дорогу и внимательно наблюдая за ней. Доктору
Полезно произвести впечатление на пациента, распознав симптомы его
болезни, а следовательно, и самую болезнь раньше, чем больной успеет
раскрыть рот.
- Погода довольно теплая для этого времени года, - продолжал я, когда
мы вошли, - все же легко простудиться, если не закрыть комнату и в ней
будет сквозняк.
Эффект этого замечания оказался необычайным. Некоторое время
посетительница глядела на меня широко раскрытыми серыми глазами, ужас
исказил ее прекрасное лицо.
- Закрытая комната! - вскрикнула она. - О Боже, закрытая комната!
Ее крик перерос в истерический вопль, который разнесся по всему дому,
и она без чувств упала на ковер перед камином. Испуганный, я быстро
налил в стакан воды из графина, плеснул туда бренди и, бережно уложив
пациентку в кресло, заставил ее проглотить эту смесь. Только я успел это
сделать, как моя жена, встревоженная криком, вошла в приемную.
- Ради Бога, Джон, что случилось? - Она вздрогнула. - Да это Кора
Меррей!
- Ты знаешь эту молодую женщину?
- Знаю ли я ее? Еще бы! Я знакома с Корой Меррей с Индии. Наши отцы
были друзьями в течение многих лет, и я написала ей письмо, когда мы с
тобой поженились.
- Ты писала ей в Индию?
- Нет, нет. Она живет теперь в Англии. Кора - очень-очень близкий
друг Элеоноры Грант, которая вышла замуж за этого чудака полковника
Ворбертона. Они живут где-то на Кэмбридж Террас.
Жена умолкла, и в ту же минуту наша посетительница открыла глаза.
Жена взяла ее за руку.
- Успокойся, Кора, - сказала она. - Я лишь рассказала мужу, что вы
живете на Кэмбридж Террас с полковником Ворбертоном и миссис Ворбертон.
- Больше не живу! - с отчаянием вскрикнула мисс Меррей. - Полковник
Ворбертон мертв, а его жена так тяжело ранена, что, может быть, сейчас
умирает. Когда я увидела их лежащими там, перед страшной маской смерти,
я подумала, что именно эта отвратительная вещь свела полковника
Ворбертона с ума. Он, должно быть, потерял рассудок. Как мог бы он иначе
застрелить свою жену, а затем пустить пулю себе в лоб в запертой
комнате? И все-таки я не iiao поверить, что он преступник.
Схватив обеими руками руку моей жены, она умоляюще посмотрела на
меня.
- О доктор Уотсон, я так надеюсь на вашу помощь! Не может ли ваш друг
Шерлок Холмс сделать что-нибудь?!
Можете представить себе, с каким изумлением слушали мы рассказ о
происшедшей семейной трагедии.
- Но вы говорите, что полковник Ворбертон мертв, - заметил я мягко.
- Да, но его имя останется запятнанным. О, неужели моя миссия так
безнадежна?
- Нет ничего безнадежного, Кора, - сказала моя жена. - Джон, что вы
предполагаете делать?
- Что делать? - переспросил я, бросая взгляд на часы. - Немедленно в
кэб - и на Бейкер-стрит! Мы как раз застанем Холмса до завтрака!
Как я и предполагал, Шерлок Холмс с нетерпением ожидал завтрака;
комната была наполнена едким дымом первой трубки, в которой со
вчерашнего дня оставался недокуренный табак. Холмс не выразил никакого
удивления при нашем появлении в столь ранний час, хотя и был явно не в
духе.
- Дело в том, Холмс, - сказал я, - что этим утром ко мне...
- Да, да, мой дорогой друг, - сказал он, - это произошло, когда вы,
как обычно, разжигали огонь в камине, о чем свидетельствует большой
палец вашей левой руки.
Он заметил убитое горем лицо мисс Меррей, и голос его стал мягче.
- Я думаю, - добавил он, - вы оба могли бы позавтракать со мной,
прежде чем мы обсудим потрясение, которое, как можно видеть, пережила
эта молодая леди.
И он не позволил произнести ни слова до тех пор, пока я немного не
поел, хотя мисс Меррей смогла лишь прикоснуться к чашке кофе.
- Гм, - произнес Холмс; тень разочарования промелькнула по его лицу
после того, как наша красивая посетительница, запинаясь, повторила свой
рассказ.
- Да, мадам, это действительно тяжелая трагедия. Но я, право, не
знаю, чем могу быть вам полезен. Некий полковник Ворбертон сошел с ума:
сначала он застрелил свою жену, затем себя. Я полагаю, эти факты не
вызывают сомнения?
- К несчастью, это так, - ответила она. - Хотя сначала мы надеялись,
что это - дело рук грабителя.
- Надеялись, что это - дело рук грабителя?
Меня неприятно задел язвительный тон Холмса, хотя я не мог не
отгадать его причину. С тех пор как месяц назад его перехитрила и
победила г-жа Годфри Нортон, урожденная Ирэна Адлер, его отношение ко
всему женскому полу стало еще более горьким, чем прежде.
- Ну что вы, в самом деле. Холмс! - запротестовал я несколько резко.
- Мисс Меррей имела в виду, что если бы это оказался взломщик-убийца,
имя полковника Ворбертона было бы избавлено от позора. Надеюсь, вы не
будете порицать ее за неудачно выбранное выражение.
- Неудачно выбранное выражение, Уотсон, привело однажды убийцу на
виселицу, - сказал Холмс. - Ну хорошо, не будем огорчать молодую леди.
Но, мадам, можете ли вы рассказать об этом более подробно?
К моему удивлению, бледное лицо нашей посетительницы озарилось
улыбкой, выражавшей как глубокую грусть, так и силу характера.
- Мой отец, мистер Холмс, - капитан Меррей, служивший во время
сипайского восстания. Вы сейчас увидите, могу ли я подробно
рассказывать.
- Начинайте, это явно лучше! Итак?
- Полковник Ворбертон и его жена, - начала она, - жили в доме № 9 на
Кэмбридж Террас. Вы, наверное, видели много таких красивых солидных
домов в районе Гайд-парка. По обе стороны от парадного входа, за узкой
полосой газона, декорированного валунами, находятся комнаты с двумя
французскими окнами. Полковник Ворбертон и моя дорогая Элеонора были
одни в комнате, слева от парадного входа, которую у нас называют
комнатой-музеем. Это произошло вчера вечером, как раз после обеда. Дверь
была заперта изнутри. Оба французских окна закрыты двойными задвижками с
внутренней стороны, хотя шторы не были задернуты. В комнате никого,
кроме них, не было, никто там не прятался. Другого входа в комнату не
существует. Револьвер лежал около правой руки полковника. Никто не
дотрагивался до задвижек или запоров. Комната была закрыта, как
крепость. Таковы факты, мистер Холмс.
Как я теперь могу подтвердить, мисс Меррей говорила сущую правду.
- Да, сейчас рассказ более удовлетворителен, - сказал Холмс, потирая
свои длинные тонкие пальцы. - Что, у полковника Ворбертона была такая
привычка - запираться в комнате-музее, как вы ее называете, по вечерам
вместе с женой?
На лице нашей посетительницы мелькнуло недоумение.
- Боже мой, да нет же, - ответила она. - Я никогда об этом не думала.
- И все-таки боюсь, что это не может повлиять на исход дела.
Напротив, это только подтверждает тот факт, что он сошел с ума.
Серые глаза Коры Меррей были теперь спокойны.
- Никто, мистер Холмс, не знает об этом лучше, чем я. Если полковник
Ворбертон решил убить Элеонору и себя, - могу ли я отрицать, что он
намеренно запер дверь?
- Разрешите мне заметить, мадам, - сказал Шерлок Холмс, - что вы
исключительно здравомыслящая молодая женщина. Но если не говорить об
увлечении полковника индийскими древностями, сказали бы вы, что он был
человеком без каких-либо странностей?
- Безусловно. И все же...
- Вы хотите сказать о женской интуиции?
- Сэр, а чем являются ваши прославленные умозаключения, как не
мужской интуицией?
- Это логика, мадам. Однако прошу прощения за то, что по утрам я так
раздражителен.
Мисс Меррей любезно наклонила голову.
- Дом был поднят на ноги двумя выстрелами, - продолжала она. - Когда
мы посмотрели в окно и увидели на полу две неподвижные фигуры и холодный
голубой блеск ляпис-лазуревых глаз этой ужасной маски смерти, меня
охватил суеверный ужас.
Холмс полулежал в кресле с усталым и недовольным видом, набросив на
плечи старый, мышиного цвета халат. - Мой дорогой Уотсон, - сказал он, -
вы найдете сигары в ведерке с углем. Будьте добры, передайте мне
коробку, если, конечно, мисс Меррей не возражает.
- Дочь англичанина, живущего в Индии, мистер Холмс, - сказала наша
прелестная посетительница, - привыкла к табачному дыму. - Она помедлила,
кусая губы. - В самом деле, когда майор Эрншоу и капитан Лэшер вломились
в комнату и я вбежала вслед за ними, я отчетливо ощутила запах сигары
полковника Ворбертона.
Несколько секунд длилось напряженное молчание. Шерлок Холмс вскочил
на ноги, держа коробку с сигарами в руке, и пристально смотрел на мисс
Меррей.
- Простите, мадам, но твердо ли вы уверены в том, что говорите?
- Мистер Шерлок Холмс, - ответила леди, - я привыкла отвечать за свои
слова. Я вспоминаю даже, что у меня мелькнула нелепая мысль: в комнате,
где тускло мерцают бронза и деревянные идолы и еле светят розовые лампы,
более уместен запах ладана, чем сигарного дыма.
Некоторое время Холмс молча стоял перед камином.
- Вполне возможно, что существует сто сорок первый сорт, - задумчиво
произнес он. - Мисс Меррей, я хотел бы услышать еще подробнее о том, что
случилось. Вы упомянули некоего майора Эрншоу и некоего капитана Лэшера.
Эти джентльмены тоже гостили в доме?
- Майор Эрншоу гостит в доме. Но капитан Лэшер... Показалось ли мне
или румянец действительно выступил на лице Коры Меррей при упоминании
этого имени?
- .Капитан Лэшер пришел лишь с кратким визитом. Он племянник
полковника Ворбертона, его единственный родственник, и он.., он..,
намного моложе майора Эрншоу.
- Но что же произошло вчера вечером, мадам?
Кора Меррей помолчала, как бы собираясь с мыслями, и затем начала
говорить тихим, но напряженным голосом.
- Элеонора Ворбертон была моей лучшей подругой в Индии. Она
исключительно красивая женщина, и я не погрешу против истины, если
скажу, что мы все были поражены, когда она согласилась выйти замуж за
полковника Ворбертона. Он был солдатом с заслуженной репутацией и
сильным характером, но, на мой взгляд, довольно тяжелым человеком в
семейной жизни. Он был раздражителен и вспыльчив, особенно если дело
касалось его большой коллекции индийских древностей. Поймите,
пожалуйста, что, в общем, я относилась к Джорджу хорошо, иначе бы я сюда
не пришла. И хотя у них случались ссоры - они поссорились и вчера
вечером, - клянусь, в их отношениях не было ничего такого, что могло бы
привести к этому кошмару.
Когда они уехали из Индии, я переехала вместе с ними в дом на
