О, если вы увидите его, мистер Холмс, скажите ему, что я
убеждена в его невиновности.
-- Непременно скажу, мисс Тэнер.
-- Я спешу домой, потому что папа серьезно болен. Я ему
нужна. Прощайте, да поможет вам бог!
Она вышла из комнаты так же поспешно, как и вошла, и мы
услыхали стук колес удаляющегося экипажа.
-- Мне стыдно за вас, Холмс, -- с достоинством сказал
Лестрейд после минутного молчания. -- Зачем вы подаете надежды,
которым не суждено оправдаться? Я не страдаю излишней
чувствительностью, но считаю, что вы поступили жестоко.
-- Кажется, я вижу путь к спасению Джеймса Маккарти, --
сказал Холмс. -- У вас есть ордер на посещение тюрьмы?
-- Да, но только для нас двоих.
-- В таком случае, я изменяю свое решение не выходить из
дома. Мы поспеем в Хирфорд, чтобы увидеть заключенного сегодня
вечером?
-- Вполне.
-- Тогда поедем! Уотсон, боюсь, вам будет скучно, но часа
через два я вернусь.
Я проводил их до станции, прошелся по улицам городка,
наконец вернулся в гостиницу, прилег на кушетку и начал читать
бульварный роман. Однако сюжет повествования был слишком
плоским по сравнению с ужасной трагедией, открывающейся перед
нами. Я заметил, что мысли мои все время возвращаются от книги
к действительности, поэтому я швырнул книжку в другой конец
комнаты и погрузился в размышления о событиях истекшего дня.
Если предположить, что показания этого несчастного молодого
человека абсолютно правдивы, то что же за дьявольщина, что за
непредвиденное и невероятное бедствие могло произойти в тот
промежуток времени, когда он отошел от своего отца, а потом
прибежал на его крики? Это было нечто ужасное, кошмарное. Что
же это могло быть? Пожалуй, мне, как врачу, дело станет яснее,
если я познакомлюсь с характером повреждений. Я позвонил и
потребовал последние номера местных газет, содержащие все
материалы следствия слово в слово.
В показаниях хирурга устанавливалось, что третья задняя
теменная кость и левая часть затылочной кости размозжены
сильным ударом тупого орудия. Я нащупал это место на своей
собственной голове. Несомненно, такой удар может быть нанесен
только сзади. Это в некоторой степени снимало подозрение с
обвиняемого, так как во время ссоры его видели стоящим лицом к
лицу с покойным. Но этому нельзя придавать большого значения,
потому что отец мог отвернуться, перед тем как его ударили.
Однако нужно сообщить Холмсу и об этом. Затем очень странным
представилось мне упоминание о крысе. Что это значит? Во всяком
случае, не бред. Человек, умирающий от внезапного удара,
никогда не бредит. Нет, вероятно, он пытался обЦяснить, как он
встретил свою смерть. Что же он хотел сказать? Я долго пытался
найти какое-нибудь подходящее обЦяснение. Вспомнил и случай с
этой серой одеждой, которую заметил молодой Маккарти. Если так
было на самом деле, значит, убийца потерял что-то, когда убегал
-- наверно, пальто,-- и у него хватило наглости вернуться и
взять его за спиной у сына, в двадцати шагах от него, когда тот
опустился на колени возле убитого. Какое сплетение
таинственного и невероятного в этом происшествии!
Меня не удивило мнение Лестрейда, но я верил в
дальновидность Холмса и не терял надежды: мне казалось, что
каждая новая деталь укрепляет его уверенность в невиновности
молодого Маккарти.
Когда вернулся Холмс, было уже совсем поздно. Он был один,
так как Лестрейд остановился в городе.
-- Барометр все еще не падает, -- заметил он, садясь. --
Только бы не было дождя, пока мы доберемся до места
происшествия! Ведь человек должен вложить в такое славное дело
все силы ума и сердца. По правде сказать, я не хотел
приниматься за работу, когда был утомлен длинной дорогой. Я
виделся с молодым Маккарти.
-- Что же вы от него узнали?
-- Ничего.
-- Дело не стало яснее?
-- Ничуть. Я был склонен думать, что ему известно имя
преступника и что он скрывает его. Но теперь я убежден -- для
него это такая же загадка, как и для всех остальных. Молодой
Маккарти не особенно умен, но очень миловиден, и мне
показалось, что он человек неиспорченный.
-- Я не одобряю его вкуса, -- заметил я, -- если это
действительно правда, что он не хотел жениться на такой
очаровательной молодой девушке, как мисс Тэнер.
-- О, под всем этим кроется пренеприятная история! Он
страстно, безумно любит ее. Но как вы думаете, что он сделал
года два назад, когда она была еще в пансионе, а сам он был
совсем подростком? Этот идиот попался в лапы одной бристольской
буфетчице и зарегистрировал свой брак с нею. Об этом никто не
подозревает, но можете себе представить, какое было для него
мучение слушать упреки, что он не делает того, за что он сам
отдал бы полжизни! Вот это-то отчаяние и охватило его, когда он
простер руки к небу в ответ на требование отца сделать
предложение мисс Тэнер. С другой стороны, у него не было
возможности защищаться, и отец его, который, как все
утверждают, был человек крутого нрава, выгнал бы его из дому
навеки, если бы узнал всю правду. Это со своей женой-буфетчицей
юноша провел в Бристоле последние три дня, а его отец не знал,
где он был. Запомните это обстоятельство, это очень важно.
Однако не было бы счастья -- несчастье помогло. Буфетчица,
узнав из газет, что ее мужа обвиняют в тяжелом преступлении и,
вероятно, скоро повесят, сразу же его бросила и призналась ему
в письме, что у нее уже давно есть другой законный муж, который
живет в Бермудских доках, и что с мистером Джеймсом Маккарти ее
на самом деле ничто не связывает. Я думаю, это известие
искупило все страдания молодого Маккарти.
-- Но если он невиновен, кто же тогда убийца?
-- Да, кто убийца? Я бы обратил ваше внимание на следующие
два обстоятельства. Первое: покойный должен был с кем-то
встретиться у омута, и этот человек не мог быть его сыном,
потому что сын уехал и не было известно, когда он вернется.
Второе: отец кричал "Коу!" еще до того, как он узнал о
возвращении сына. Это основные пункты, которые предрешают исход
процесса... А теперь давайте поговорим о творчестве Джорджа
Мередита1, если вам угодно, и оставим все второстепенные дела
до завтра.
Как и предсказывал Холмс, дождя не было; утро выдалось
яркое и безоблачное. В девять часов за нами в карете приехал
Лестрейд, и мы отправились на ферму Хазерлейи к Боскомскому
омуту.
-- Серьезные известия, -- сказал Лестрейд. -- Говорят, что
мистер Тэнер из Холла так плох, что долго не Протянет.
-- Вероятно, он очень стар? -- спросил Холмс.
-- Около шестидесяти, но он потерял в колониях здоровье и
уже очень давно серьезно болеет. Тут большую роль сыграло это
дело. Он был старым другом Маккарти и, добавлю, его истинным
благодетелем. Как мне стало известно, он даже не брал с него
арендной платы за ферму Хазерлей.
-- Вот как! Это очень интересно! -- воскликнул Холмс.
-- О да. И он помогал ему всевозможными другими способами.
Здесь все говорят о том, что мистер Тэнер был очень добр к
покойному.
-- Да что вы! А вам не показалось несколько необычным, что
этот Маккарти, человек очень небогатый, был так обязан мистеру
Тэнеру и все же поговаривал о женитьбе своего сына на дочери
Тэнера, наследнице всего состояния? Да еще таким уверенным
тоном, будто стоило только сделать предложение -- и все будет в
порядке! Это чрезвычайно странно. Ведь вам известно, что Тэнер
и слышать не хотел об их браке. Его дочь сама рассказала об
этом. Не можете ли вы сделать из всего сказанного какие-нибудь
выводы методом дедукции?
-- Мы занимались дедукцией и логическими выводами, --
сказал Лестрейд, подмигивая мне. -- Знаете ли, Холмс, если в
дальнейшем так же орудовать фактами, можно очень легко
удалиться от истины в мир догадок и фантазий.
-- Что правда, то правда, -- сдержанно ответил Холмс.-- Вы
очень плохо пользуетесь фактами.
-- Как бы то ни было, я подтвердил один факт, который
оказался очень трудным для вашего понимания, -- раздраженно
возразил Лестрейд.
-- То есть, что...
-- Что Маккарти-старший встретил свою смерть от руки
Маккарти-младшего и что все теории, отрицающие этот факт, --
просто лунные блики.
-- Ну, лунные-то блики гораздо ярче тумана! -- смеясь,
ответил Холмс.-- Если я не ошибаюсь, слева от нас ферма
Хазерлей.
-- Она самая.
Это было широко раскинувшееся комфортабельное двухэтажное,
крытое шифером здание с большими желтыми пятнами лишайника на
сером фасаде. Опущенные шторы на окнах и трубы, из которых не
шел дым, придавали дому угрюмый вид, будто кошмарное
преступление всей своей тяжестью легло на эти стены.
Мы позвонили у двери, и горничная, по требованию Холмса,
показала нам ботинки, в которых был ее хозяин, когда его убили,
и обувь сына, которую он надевал в тот день. Холмс тщательно
измерил всю обувь в семи или восьми местах, затем попросил
провести нас во двор, откуда мы пошли по извилистой тропинке,
ведущей к Боскомскому омуту.
Шерлок Холмс весь преображался, когда шел по горячему
следу. Люди, знающие бесстрастного мыслителя с Бейкер-стрит, ни
за что не узнали бы его в этот момент. Он мрачнел, лицо его
покрывалось румянцем, брови вытягивались в две жесткие черные
линии, из-под них стальным блеском сверкали глаза. Голова его
опускалась, плечи сутулились, губы плотно сжимались, на
мускулистой шее вздувались вены. Его ноздри расширялись, как у
охотника, захваченного азартом преследования. Он настолько был
поглощен стоящей перед ним задачей, что на вопросы, обращенные
к нему, или вовсе ничего не отвечал, или нетерпеливо огрызался
в ответ.
Безмолвно и быстро шел он по тропинке, пролегавшей через
лес и луга к Боскомскому омуту. Это глухое, болотистое место,
как и вся долина. На тропинке около нее, где растет низкая
трава, было видно множество следов. Холмс то спешил, то
останавливался, один раз круто повернул и сделал по лужайке
несколько шагов назад. Лестрейд и я следовали за ним, сыщик--с
видом безразличным и пренебрежительным, в то время как я
наблюдал за моим другом с большим интересом, потому что был
убежден, что каждое его действие ведет к благополучному
завершению дела.
Боскомский омут -- небольшое, шириной ярдов2 в пятьдесят,
пространство воды, окруженное зарослями камыша и расположенное
на границе фермы Хазерлей и парка богача мистера Тэнера. Над
лесом, подступающим к дальнему берегу, видны красные
остроконечные башенки, возвышающиеся над жилищем богатого
землевладельца.
Со стороны Хазерлей лес очень густой; только узкая полоска
влажной травы шагов в двадцать шириной отделяет последние
деревья от камышей, окаймляющих озеро. Лестрейд точно указал,
где нашли тело; а земля действительно была такая сырая, что я
мог ясно увидеть место, где упал убитый. Что же касается
Холмса, то по его энергичному лицу и напряженному взгляду я
видел, что он многое разглядел на затоптанной траве. Он
метался, как гончая, напавшая на след, а потом обратился к
нашему спутнику.
-- Что вы здесь делали? -- спросил он.
-- Я прочесал граблями всю лужайку. Я искал какое-нибудь
оружие или другие улики. Но как вам удалось...
-- Ну, хватит, у меня нет времени! Вы выворачиваете левую
ногу, и следы этой вашей левой ноги видны повсюду. Вас мог бы
выследить даже крот. А здесь, в камышах, следы исчезают. О, как
было бы все просто, если бы я пришел сюда до того, как это
