золотых конуса от фар тут же рванулись вперед в темноту.
Секретарь откинулся на подушки роскошного лимузина и настолько
погрузился в мысли о назревающей европейской трагедии, что не
заметил, как его машина, сворачивая на деревенскую улицу, чуть
не сбила маленький "фордик", двигавшийся навстречу.
Когда последнее мерцание фар лимузина угасло вдали, фон
Борк медленно направился обратно к себе в кабинет. Проходя по
саду, он заметил, что служанка потушила лампу и пошла спать.
Молчание и тьма, заполнившие просторный дом, были для фон Борка
непривычными -- семья его со всеми чадами и домочадцами была
большая. Он с облегчением подумал, что все они в безопасности,
и если не считать старухи служанки, оставленной хозяйничать на
кухне, во всем доме он теперь один. Перед отъездом предстояло
еще многое привести в порядок, кое-что ликвидировать. Он
принялся за дело и работал до тех пор, пока его красивое,
энергичное лицо не раскраснелось от пламени горящих бумаг.
Возле стола на полу стоял кожаный чемодан -- фон Борк начал
аккуратно, методически укладывать в него драгоценное содержимое
сейфа. Но тут его тонкий слух уловил шум движущегося вдали
автомобиля. Он издал довольное восклицание, затянул на чемодане
ремни, закрыл сейф и поспешно вышел на террасу. Как раз в эту
минуту у калитки, сверкнув фарами, остановился маленький
автомобиль. Из него выскочил высокий человек и быстро зашагал
навстречу барону; шофер, плотный пожилой мужчина с седыми
усами, уселся на своем сиденье поудобнее, как видно, готовясь к
долгому ожиданию.
-- Ну как? -- спросил фон Борк с живостью, кидаясь бегом к
приезжему.
Вместо ответа тот с торжествующим видом помахал у себя над
головой небольшим свертком.
-- Да, мистер, сегодня вы останетесь довольны! -- крикнул
приезжий. -- Дело выгорело.
-- Сигналы?
-- Ну да, как я и писал в телеграмме. Все до единого --
ручная сигнализация, сигналы лампой, маркони -- само собой,
копии, не оригиналы: было бы уж очень опасно. Но товар стоящий,
можете положиться.
Он с грубой фамильярностью хлопнул немца по плечу. Тот
нахмурился.
-- Входите, я дома один, -- сказал он. --- Копии,
безусловно, лучше, чем оригиналы. Если бы исчезли оригиналы,
тотчас все коды заменили бы новыми. А как с этими копиями,
полагаете, все в порядке?
Войдя в кабинет, американский ирландец уселся в кресло и
вытянул вперед длинные ноги. Ему можно было дать лет шестьдесят
-- очень высокий, сухопарый, черты лица острые, четкие;
небольшая козлиная бородка придавала ему сходство с дядей
Сэмом, каким его изображают на карикатурах. Из уголка рта у
него свисала наполовину выкуренная, потухшая сигара; едва
усевшись, он тотчас ее разжег.
-- Собираетесь давать ходу? -- заметил он, осматриваясь.
Взгляд его упал на сейф, уже не прикрытый занавесью. --
Послушайте-ка, мистер, неужто вы храните в нем все ваши бумаги?
-- Почему бы нет?
-- Шут возьми -- в этаком-то ящике? А еще считаетесь
шпионом высшего класса. Да любой воришка-янки вскроет его
консервным ножом. Знай я, что мои письма брошены в такой вот
сундук, я бы не свалял дурака, не стал бы вам писать.
-- Ни одному воришке с этим сейфом не справиться, --
ответил фон Борк. -- Металл, из которого он сделан, не
разрежешь никаким инструментом.
-- Ну, а замок-то?
-- Замок особый, с двойной комбинацией, понимаете?
-- Ни черта не понимаю.
-- Чтобы открыть такой замок, требуется знать определенное
слово и определенное число. -- Фон Борк поднялся и показал на
двойной диск вокруг замочной скважины. -- Внешний круг для
букв, внутренний -- для цифр.
-- Здорово, здорово!
-- Не так-то просто, как вы думали. Я заказал его четыре
года назад, и, знаете, какие я выбрал слово и число?
-- Понятия не имею.
-- Так вот, слушайте: слово -- "август", а число -- 1914,
поняли?
Лицо американца выразило восхищение.
-- Вот это ловко, ей-Богу! То есть в самый раз угадали! --
воскликнул он удивленно.
-- Да, кое-кто из нас мог уже тогда предвидеть точную
дату. Ну вот, теперь время пришло, и завтра утром я свертываю
все дела.
-- Послушайте, мистер, вы и меня должны отсюда вытащить. Я
в этой растреклятой стране один не останусь. Видать, через
неделю, а то и раньше Джон Буль встанет на задние лапы и начнет
бушевать. Я предпочитаю поглядывать на него с бережка по ту
сторону океана.
-- Но ведь вы американский гражданин!
-- Ну и что же? Джек Джеймс тоже американский гражданин, а
вот теперь отсиживает свой срок в Портленде. Английский фараон
не станет с вами целоваться, если заявить ему, что вы
американец. "Здесь у нас свои законы, британские" -- вот что он
скажет. Да, мистер, кстати уж, раз мы помянули Джека Джеймса.
Сдается мне, вы не очень бережете людей, которые на вас
работают.
-- Что вы хотите сказать? -- спросил фон Борк резко.
-- Ведь вы их как бы хозяин, верно? И вам полагается
следить, чтобы они не влипли. А они то и дело влипают, и хоть
одного из них вы выручили? Взять того же Джеймса...
-- Джеймс сам виноват, вы это отлично знаете. Он был
слишком недисциплинирован для такого дела.
-- Джеймс -- тупая башка, согласен. Ну, а Холлис?
-- Холлис вел себя как ненормальный.
-- Да, под конец он малость спятил. Спятишь, когда с утра
до вечера разыгрываешь, как в театре, а вокруг согни
полицейских ищеек -- так и жди, что сцапают. Ну, а если
говорить о Стейнере...
.Фон Борк сильно вздрогнул, его румяное лицо чуть
побледнело.
-- Что такое со Стейнером?
-- А как же? Ведь его тоже схватили. Вчера ночью сделали
налет на его лавку, и он сам и все его бумаги теперь в
Портсмутской тюрьме. Вы-то удерете, а ему, бедняге, придется
расхлебывать кашу, и хорошо еще, если не вздернут. Вот
потому-то я и хочу не мешкая перебраться за океан.
Фон Борк был человеком сильного характера, с достаточной
выдержкой, но было нетрудно заметить, что эти новости его
потрясли.
-- Как они добрались до Стейнера? -- бормотал он про себя.
-- Вот это действительно удар.
-- Может случиться и еще кое-что похуже -- того и гляди,
они и меня схватят.
-- Ну что вы!
-- Да уж поверьте. К моей квартирной хозяйке явились
какие-то типы, расспрашивали обо мне. Я, как о том услышал,
пора, думаю, смываться. Но вот чего я не пойму, мистер, как это
полицейские ищейки пронюхивают о таких вещах? С тех пор, как мы
тут с вами договорились, Стейнер пятый по счету, кого сцапали,
и я знаю, кто будет шестым, если я вовремя не дам деру. Как вы
все это объясните? И не совестно вам предавать своих?
Фон Борк побагровел от гнева.
-- Как вы смеете так со мной разговаривать?
-- Не было бы у меня смелости, мистер, не пошел бы я к вам
на такую работу. Но я вам выкладываю все начистоту. Я слыхал,
что, как только агент сослужит свою службу, вы, немецкие
политиканы, даже рады бываете, если его уберут.
Фон Борк вскочил с кресла.
-- Вы имеете наглость заявлять мне, что я выдаю
собственных агентов?
-- Этого я не говорил, мистер, но где-то тут завелся
доносчик или кто-то работает и нашим и вашим. И вам надлежало
бы раскопать, кто же это такой. Я-то, во всяком случае, больше
шею подставлять не буду. Перекиньте меня в Голландию, и чем
скорее, тем оно лучше.
Фон Борк подавил свой гнев.
-- Мы слишком долго работали сообща, чтобы ссориться
теперь, накануне победы, -- сказал он. -- Вы работали отлично,
шли на большой риск, и я этого не забуду. Разумеется, поезжайте
в Голландию. В Роттердаме сможете сесть на пароход до
Нью-Йорка. Все другие пароходные линии через неделю будут
небезопасны. Так, значит, я заберу ваш список и уложу его с
остальными документами.
Американец продолжал держать пакет в руке и не выразил ни
малейшего желания с ним расстаться.
-- А как насчет монеты?
-- Что такое?
-- Насчет деньжат. Вознаграждение за труды. Мои пятьсот
фунтов. Тот, кто все это мне сварганил, под конец было
заартачился, пришлось его уламывать -- дал ему еще сотню
долларов. А то остались бы мы ни с чем -- и вы и я. "Не пойдет
дело", -- говорит он мне, и вижу, не шутит. Но вторая сотня
свое сделала. Так что всего на эту штуковину я выложил две
сотни и уж пока не получу своего, бумаг не отдам.
Фон Борк улыбнулся не без горечи.
-- Вы, кажется, не очень высокого мнения о моей
порядочности, -- сказал он. -- Хотите, чтобы я отдал деньги до
того, как получил бумаги.
-- Что ж, мистер, мы люди деловые.
-- Хорошо, пусть будет по-вашему. -- Фон Борк сел за стол,
заполнил чек, вырвал листок из чековой книжки, но отдавать его
не спешил. -- Раз уж мы, мистер Олтемонт, перешли на такие
отношения, я не вижу резона, почему мне следует доверять вам
больше, чем вам мне. Вы меня понимаете? -- добавил он, глянув
через плечо на американца. -- Я положу чек на стол. Я вправе
требовать, чтобы вы дали мне сперва взглянуть на содержимое
пакета и уж потом взяли чек.
Не говоря ни слова, американец передал пакет. Фон Борк
развязал бечевку, развернул два слоя оберточной бумаги.
Несколько мгновений он не сводил изумленного взгляда с
небольшой книжки в синем переплете, на котором золотыми буквами
было вытиснено "Практическое руководство по разведению пчел".
Но долго рассматривать эту неуместную надпись ему не пришлось:
руки крепкие, словно железные тиски, охватили сзади его шею и
прижали к его лицу пропитанную хлороформом губку.
-- Еще стакан, Уотсон? -- сказал мистер Шерлок Холмс,
протягивая бутылку с токайским.
Плотный, коренастый шофер, теперь уже сидевший за столом,
заметной готовностью пододвинул свой бокал.
-- Неплохое вино, Холмс.
-- Превосходное, Уотсон. Наш лежащий сейчас на диване друг
уверял меня, что оно из личного погреба Франца-Иосифа в
Шенбруннском дворце. Могу я попросить вас открыть окно? Пары
хлороформа не способствуют приятным вкусовым ощущениям.
Сейф стоял настежь, и Холмс вытаскивал оттуда досье за
досье, каждое быстро просматривал и затем аккуратно укладывал в
чемодан фон Борка. Немец спал на диване, хрипло дыша; руки и
ноги у него были стянуты ремнями.
-- Можно особенно не торопиться, Уотсон. Нам никто не
помешает. Будьте добры, нажмите кнопку звонка. В доме никого
нет, кроме старой Марты, -- она свою роль сыграла
восхитительно. Я пристроил ее здесь сразу же, как только взялся
за расследование этого дела. А, Марта, вы! Вам будет приятно
узнать, что все в порядке.
Почтенная старушка стояла в дверях и, улыбаясь, приседала
перед Холмсом, но глянула с некоторым испугом на фигуру,
распростертую на диване.
-- Не волнуйтесь, Марта. С ним решительно ничего не
случилось.
-- Очень рада, мистер Холмс. В своем роде он был неплохим
хозяином. Даже хотел, чтобы я поехала с его женой в Германию,
но это не сошлось бы с вашими планами, ведь правда, сэр?
-- Ну, конечно, нет. Пока вы оставались здесь, я был
спокоен. Но сегодня нам пришлось подождать вашего сигнала.
-- Это из-за секретаря, сэр.
-- Да, я знаю. Мы встретили его машину.
-- Я уж думала, он никогда и не уедет. Я знала, сэр, что
это не сошлось бы с вашими планами, застать его здесь.
-- Разумеется, нет. Ну, подождали с полчаса, это значения
не имеет. Как только я увидел, что вы потушили лампу, я понял,
что путь свободен. Завтра, Марта, можете зайти ко мне в отель
"Кларидж" в Лондоне.
