сигарету (кавказец тут же подал огня).
- Составлю, - ответила, выпустив дым. - Только не приставай, ладно?
- Что, неприятности?
- Ага, - кивнула Алина с повышенной серьезностью, выдающей издевку. -
Переживаю.
- Я вот тоже пережьиваю, - кивнул немолодой юноша и разлил коньяк по
рюмкам. - Будем здоровеньки. Или как там у вас говорится: здаравеньки
булы?
Алина выпила, пристально-невидяще посмотрела на кавказца, который меж
тем продолжал о чем-то болтать, и подумала:
"А что? взять и позвать! И - здаравеньки булы! Сколько можно спать в
одиночку в холодной, широченной, где что вдоль, что поперек, кровати?!
Он, в конце концов, сам виноват!" и тут же, до этого "сам виноват" доду-
мав, расхохоталась вслух, ибо сам, как ни крути, означало Мазепу.
- Ти чего? - приобиделся немолодой юноша. - Я тыбе серьезные вещи
рассказываю, а ти!
Хлопнула дверь, и Алина снова поймала себя на том, что обернулась,
словно пятиклассница на первом свидании, но и это был не капитан: стран-
ного вида пожилой человек вошел в ресторан словно из американского бое-
вика про сороковые годы: в длинном свободном светло-сером макинтоше, в
серой же широкополой шляпе, надвинутой на глаза. Пожилой и по походке, и
потому что за приподнятым воротником угадывалась седая бородка клиныш-
ком.
- Хиппует, - прокомментировал кавказец, отследив Алинин взгляд.
Странный человек пересек зал и скрылся за дверью служебного входа.
- Так явится, в конце концов, Мазепа или не явится никогда?! - взбе-
шенно сказала Алина вслух.
- Какой Мазепа? - изумился кавказец. - Гетман, что ли?
- Гетман-гетман, - согласилась Алина.
- Вот ти гаваришь: не приставай, - продолжил кавказец после довольно
значительной паузы, во время которой безуспешно пытался осмыслить алини-
но восклицание по поводу легендарного гетмана, да так и бросил это заня-
тие. - А каково адинокому чилавеку в чужом городе. Ти падумала, а?
- Ты бы знал, каково адинокому человеку в своем городе! - протяну-
ла-передразнила Алина.
- Понял, - сказал кавказец. - С полнамека. Сплетен баишься. А ми как
в детективе устроим! Штирлица видела? Вот, например, я сейчас за тибя
расплачиваюсь и ухажу, а ти!
Дикий женский визг понесся откуда-то из служебных недр ресторанчика.
На пороге внутренней двери появилась девица, одетая гуцулкою (ресторан-
ная униформа), хватанула ртом воздуха и издала еще один визг.
- Там! - показала, прокричавшись, куда-то за спину. - Там!..
Алина вскочила первая, рванулась в подсобку, кавказец вслед. Вслед
кавказцу - еще кто-то и еще!
В небольшом кабинете сидел за столом упакованный мужик с упавшей на
грудь головою - вроде как спал. Только свежепобеленная стена за его спи-
ною была в красных брызгах крови и желтых, жирных пятнышках мозга, разб-
росанных вокруг черной пулевой отметины. Алина присела на корточки, заг-
лянула упакованному в лицо: посреди лба расположилась маленькая такая,
изящная дырочка.
- Спокойно! - нервно закричала Алина. - Спокойно! - и, заметив в тол-
пе любопытных здоровенного местного бармена, приказала: - Быстро на
вход! Никого не выпускать!
Бармен зачем-то послушался.
Алина же, миновав подсобку, бросилась к черному ходу.
Дверной проем зиял пустотою. Старинный проходной двор - несколькими
арками.
- Ищи ветра в поле, - могла бы сказать Алина, если было б кому.
Она достала платочек, аккуратненько, чтоб не повредить возможные от-
печатки, прикрыла дверь, сквозь платочек же задвинула и щеколду. Ясно
было, что стрелял пожилой ковбой из вестерна, выстрелил и давным-давно,
пока Алина разглядывала покойника, исчез, так что перекрывать выход нуж-
ды не было. Мегрэ бы во всяком случае не перекрыл.
В дверях кабинета все еще толпились.
- Трупов не видели? И не стыдно? - укорила Алина и снова вспомнила
капитана Мазепу: всего однажды наблюдала она его за работой, но подсоз-
нательно копировала (пародировала?), безусловно, именно его стиль.
"Пиф-паф ой-ой-ой" оставалось только добавить.
Люди как-то неволею дали Алине дорогу, а на вопрос "милицию вызвали?"
- дружно смолчали. И тут старалась не повредить пальчиков, Алина медлен-
но, методично извлекла телефон из-под самого буквально трупа, набрала
ноль-два.
- Дежурный? - спросила. - В "Трембите" убийство.
На том конце провода поинтересовались, кто говорит.
"А действительно, - подумала Алина, - кто она такая, чтобы чуть ли не
расследование проводить? Беседа с полковником придала ей, что ли, значи-
мости в собственных глазах? Юридическое студенчество? Ожидание капитана
Мазепы?"
- Кто-кто! - ответила раздраженно. - Дед Пихто! Посетительница! - и
бросила трубку, вернулась в зал.
А там, на пороге, бармен уже отчитывался капитану Мазепе; черный ли-
музин поблескивал под фонарем за стеклянными дверными вставками.
- Здравствуйте, капитан, - подошла Алина (секунду назад принятое ре-
шение: доесть и домой, - как ветром сдуло). - Узнаете?
- Узнаю, - ответил капитан и добавил не без злобы (обиды, быть мо-
жет)? - Горе перемогаете?
Алина вспыхнула, хотела было повернуться, уйти, забыть об этом самов-
любленном хаме, но самовлюбленный хам отнесся к ней вдруг с такой това-
рищеской простотою, что от алининой обиды как-то вдруг не осталось и
следа:
- Пиф-паф ой-ой-ой, выходит?
- У-гу, - кивнула Алина и показала на подсобную дверку.
- Три дня не заглянешь - черт-те что начинается! - покачал капитан
головою и пошел через зал, Алина - за ним.
Пока капитан осматривал место происшествия - а делал он это недолго -
Алина из-за спины все тараторила про плащ, про бородку, про черный ход,
про сохраненные ею отпечатки.
Взвыв сиреною, затормозила у ресторанчика оперативная "Волга", вошли
хлопцы в штатском. Капитан кивнул на труп, снова сказал:
- Пиф-паф ой-ой-ой, - и пошел из кафе.
Алина, провожаемая тоскливым взглядом немолодого кожаного мальчика,
пошла за Мазепою.
- Прокатиться хотите?
Алина кивнула.
Капитан распахнул дверцу "Шевроле не Шевроле", впустил Алину, уселся
сам, завел мощный неслышный двигатель, тронул с места вроде незаметно,
но Алину прижало к спинке.
- Вижу, - сказал Мазепа. - Вижу в глазах осуждение: не опросил свиде-
телей, не поискал пулю. Так вот: пулю найдут хлопцы, и окажется, что она
выпущена!
- Из "зауэра", - продолжила, воспользовавшись микропаузою, Алина. -
Да вдобавок из того самого, из которого убили бармена в прошлом году.
"Зауэр" - редкое оружие.
- О-го! - повернул капитан голову. - Вот это информированность!
- Профессия обязывает.
- Не люблю журналистов.
- Журналисток тоже?
- Журналисток? Кюшать люблю, а так - нэт, - процитировал с кавказским
акцентом анекдот позапрошлого сезона. - А свидетелей опрашивать - дохлый
номер. Не такой же он кретин, чтобы еще раз воспользоваться этим костю-
мом.
Дальше ехали молча: только тресканье-бульканье служебных переговоров
по рации, в которые капитан, впрочем, не вступал, нарушало тишину.
Наконец, "Шевроле не Шевроле" стал прямо перед подъездом.
- Запомнили! - иронически восхитилась Алина.
- Профессия обязывает, - отпарировал капитан и, некоторое время выж-
дав, добавил. - Ну?
- Что - ну? - не двигаясь с места, со всею наивностью, на какую была
способна, поинтересовалась Алина.
- У вас ко мне еще какие-нибудь вопросы? Или! советы?
- Просто жду, когда снова на ночной кофе начнете напрашиваться. Сами
сказали: кюшать люблю.
- Во-первых, тогда уже было утро. Во-вторых, я - потомок шляхтичей, -
отозвался капитан. - И потому до неприличия горд: навязываю свое общест-
во не более одного раза.
- А вы рискните - в порядке исключения - на вторую попытку!
Капитан пристально поглядел Алине в глаза, потом склонился под при-
борную доску, стал чего-то там откручивать.
Рука об руку со своею женской гордостью Алина наблюдала. Ей даже ин-
тересно стало, что она почувствует, если капитан проигнорирует и так
слишком уж откровенное приглашение.
Тот, наконец, извлек из гнезда громоздкую служебную рацию.
- Я на работе, - пояснил. - Пошли, что ли?
Алина улыбнулась.
5. АНАЛИЗ НЕУДАЧИ ГЕНИЯ
Она ничего не сказала Мазепе ни про полковника, ни про три дня ожида-
ния в "Трембите" - утром, когда завтракали, попросилась недельку-другую
понаблюдать за его работой. Наверное, в любой другой ситуации капитан
отказал бы, а тут ограничился ворчанием, что начальство все равно не
разрешит.
В Управление они ехали каждый в своем авто, где позволяла ширина до-
роги - рядышком, и выглядело это, учитывая соотношение размеров, забав-
но.
Никакого знака на площадке у входа так и не появилось, правда Пили-
пенко, снова оказавшийся на том же посту, предпочел не заметить ни
"Оку", ни ее хозяйку, только капитану козырнул, но этого капитан не за-
метил, а не стесняясь ни Пилипенко, ни сослуживцев, косяком валящих к
дверям, ни прохожих, нежно и крепко поцеловал ее в губы..
- Ну ты, мать, сильна! Никогда так не попадал! Со мной, - кивнул на
Алину часовому, миновав сени. - Только имей в виду: я палец о палец не
ударю. Уболтаешь полковника - твое счастье, а не уболтаешь! - и развел
руками.
- Уболтаю, - сказала Алина и совсем было не пошла к полковничьему ка-
бинету, как решила, что лучше бы капитану не знать, что она знает, где
этот кабинет расположен. - Мне куда?
- Налево, - кивнул Мазепа. - Там лифты. На четвертый этаж.
"Не так-то уж вы, капитан, и проницательны", - подумала, нажимая лиф-
товую кнопочку, и, кажется, именно в этот момент у Алины и возникла бе-
зумная честолюбивая мысль самостоятельно раскрыть то, давнее, прошлогод-
нее убийство в "Трембите".
Когда Алина вернулась от полковника, разговаривать с нею по поводу
происшествий в "Трембите" - и давешнего, и прошлогоднего, Мазепа отка-
зался категорически.
"Ну ничего, - бодро решила Алина, - перебьюсь", - и, едва капитан,
оставив ее за своим столом, а ключ от сейфа - в дверце, исчез из кабине-
та, сбегала в архив за прошлогодними материалами по "Трембите".
Перевернув очередную страницу "дела", уперлась взглядом во вклеенный
черно-белый снимок: осыпавшееся стекло витрин, осколки посуды; бледный
человек у стойки; мертвое тело на полу!
Алина извлекает из мазепиного стола лупу, вглядывается в лицо бледно-
го человека. Подходит к несгораемому шкафику, достает папку свежих фо-
тографий давешнего трупа. Выбирает одну, кладет рядышком со вклеенной.
Нечего и сомневаться: трупом давеча стал именно тот бледный человек. А
может, и не бледный вовсе? Может, просто такое освещение было, когда фо-
тографировали? Вспышка? Почуяв след, Алина лихорадочно переворачивает
несколько страниц и, наконец, находит изображение того, прошлогоднего,
трупа. Лица трупов, естественно, разные, иначе и быть не может - зато
одинаковыми: и по размеру, и по расположению, - оказываются дырочки во
лбах. Совпадение? Но в совпадения Алина верит плохо. Она отлистывает
"дело" назад, возвращается к прошлогоднему снимку, к общему плану разг-
ромленного ресторана. На соседней по развороту странице, под типографс-
ким грифом "Объяснение", от руки написан текст, который Алина, продира-
ясь сквозь корявый почерк, принимается читать полувслух:
- Последний посетитель ушел около одиннадцати. Я повесил табличку, но
дверь почему-то не запер!
"Почему-то! Странное словцо, а особенно здесь, в столь серьезном кон-
тексте. Не бывает почему-то, не бывает! - злится Алина. - На каждое по-
чему всегда существует и потому!" - и пытается перенестись туда, в прош-
лый год, в "Трембиту", ставит себя на место Мазепы, слушающего среди ос-
колков медленные, словно выдавливаемые между губ, показания человека,
чьих показаний никто уже никогда больше не услышит!
- !Ага, почему-то не запер. Володя, - кивает ресторанный хозяин вниз,
