гался ли, что она.
- У нас тоже ключ - мы ж, тем не менее, звонили? Открываем?
Сунув букет Печальному, Энергичный распахнул дверь, а сам отскочил.
На пороге стоял Мафиози.
- Ну, чего ты, чего?! - ткнул Энергичный, который не видел, кто там,
Печального в бок. - Ну! Как репетировали!
- Извиняться пришел, - сказал Мафиози и протянул бутылку коньяку и
сверток с чем-то, надо думать, съестным. - Я тогда по телефону!
- Ладно, чего уж! - опустил букет Печальный едва ли не с облегчением.
- Я зла не помню.
- А, Джаба! - сориентировался, наконец, в ситуации Энергичный. - Же-
нимся! Готовь "Жигули". Девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек", - и, бро-
сив Печальному: - Так я побежал? - действительно побежал вниз.
- Женишься? - спросил у Печального Мафиози.
- Беги-беги, - почти и не вслух сказал Печальный вдогонку приятелю,
вопрос Мафиози как бы пропустив мимо ушей.
- Ты что, впустить меня не желаешь? - чуть обиженно поинтересовался
Мафиози.
- Я, понимаешь! - замялся Печальный. - Я, понимаешь, девушку жду!
женщину!
- Невесту, что ли?
В вопросе Мафиози почудилась Печальному чуть заметная издевка, и, сам
на себя разозлясь, что дурно подумал о приятеле, Печальный приглашающе
приотступил с дороги:
- Нет, заходи, конечно. Только извини - пить я не буду.
И снова сидели два одноклассника на кухне, снова потягивали чай!
- Ты, Юсуф, знаешь меня с десяти лет, - с трудом, через тяжелые паузы
давил из себя Мафиози, не поднимая на собеседника глаз. - Мы, ты, конеч-
но, помнишь, жили очень бедно. Нам со всех сторон пытались как-то по-
мочь. Да хоть бы и твоя мама - всегда подкладывала мне в тарелку лучший
кусок!
- Брось ты, Джаба! - Печальному неловко было все это слышать, неловко
было видеть Мафиози в столь несвойственной последнему ситуации.
- Подкладывала-подкладывала! - нажал-утвердил Мафиози. - И я еще тог-
да, в третьем классе, решил, что, когда вырасту, ничего ни у кого никог-
да не попрошу. Пускай у меня просят! Решил, что у меня будет все. И ведь
все, что у меня сейчас есть, я заработал этими вот руками. И этой вот
головой!
- Конечно, Джаба, конечно!
- А у меня ведь все есть? - поднял, наконец, Мафиози глаза. - Правда?
- Да, - согласился Печальный. - У тебя есть все.
- А вот и не все! - встал Мафиози, подошел к окну, слепо уставился
куда-то в бесконечность. - У меня не было! детства.
- Детства? - зачем-то переспросил Печальный.
- Детства, - подтвердил Мафиози.
- Да что ты, Джаба! - Печальный чувствовал, что приятель сказал прав-
ду, и тем активнее пытался его опровергнуть. - У тебя был дедушка! по-
том!
- Не надо! - хлопнул Мафиози по стеклу ладонью так, что оно треснуло.
- Не-на-до! Ты прекрасно все понимаешь. Не надо. Молчи!
Повисла пауза.
- Может, все-таки выпьем? - вернулся Мафиози к столу, подкинул-поймал
темную, тяжелую, непривычной иноземной лепки бутылку. - Мне трудно раз-
говаривать.
- Выпей один, Джаба, - возразил Печальный и полез в ящик стола за
штопором, пододвинул Мафиози рюмку.
Тот мотнул головою, взял пиалу, налил ее коньяком всклянь, опорожнил.
- Ты знаешь, женщин у меня всегда было под завязку! Какая ж откажет-
ся?.. Деньги! удовольствия! Да и собою я ничего!
- Джаба, успокойся, пожалуйста! - подошел Печальный к товарищу, сжал
ему локоть.
- Не в этом дело, Юсуф, не в этом дело! В общем, когда я встретил ее!
- Мафиози саркастически хохотнул, - я украл у тебя детство!
- Украл детство? - не понял Печальный.
- Ага. Украл. Присвоил. Сам не заметил, как получилось.
- Детство! - словно печальное эхо, повторил Печальный.
- Эти игрушки, этот фонтан за окном, твоих родителей! - Мафиози налил
в пиалу следующую дозу коньяку, выпил. - А права на это я не имел! - и
снова пристукнул ладонью - на сей раз по столу.
- Почему, Джаба? Это ведь и твое детство тоже: игрушки, фонтан! Сам
подумай - сколько ты здесь провел времени?! Значит - и твое.
Мафиози мучительно прикрыл глаза: видать, и его память воскресила тот
далекий день, пронизанный солнцем, маленького мальчика, глядящего на
раскрашенную деревянную Мадонну:
- Какая красивая!..
- В общем, ладно! - решительно прогнал Мафиози воспоминание. - Спаси-
бо. Я все понимаю. Ты, наверное, решил, что я еще раз пришел просить те-
бя переехать? Нет, Юсуфка, нет! Не такое я дерьмо, как можно по мне по-
думать! Не такое дерьмо! А пришел я сюда! А, ч-черт его знает, зачем я
сюда пришел! - и Мафиози опрокинул в себя третью пиалу коньяка. - Ты
вот, - продолжил, запив глотком остывшего чая, - ты вот, Петрович ска-
зал, женишься. Я рад за тебя. Поздравляю. Ты приведешь ее сюда, и вы бу-
дете жить среди этих игрушек. Смотреть по вечерам на фонтан!
В небе глухо заурчало.
- Опять, что ли, гроза собирается? - Мафиози встал, направляясь к вы-
ходу. - Что ж такое? как появляюсь у тебя - обязательно гроза!
- Грозел, - поправил Печальный.
- Что? - приостановился Мафиози.
- Грозел, - пояснил Печальный и продекламировал. - Коль коза мужского
пола называется козел, = то гроза мужского пола называется грозел.
- А! - сказал Мафиози, - шутишь! поднимаешь мне настроение. А может!
- Мафиози стоял уже на пороге, и безумная надежда мелькнула в его гла-
зах. - Может, тебе на свадьбу деньги понадобятся? В долг гордость взять
не позволит, а так все-таки!
Печальный по возможности тактично мотнул головой влево-вправо.
- А дети пойдут! Им ведь в своем-то дворе расти лучше, чем здесь, в
пыли?
Печальный опустил глаза.
- Ты извини меня, - осознал, наконец, Мафиози недостойность последних
фраз. - Я не хотел. Я все понимаю, - и зашагал по ступенькам, держа
коньячную бутылку, на дне которой еще плескалась маслянистая коричнева-
тая жидкость.
Выйдя на волю, забрался в машину. Запрокинув голову, приложился к
горлышку. И как раз в этот момент из-за угла появилась Мадонна и, спеша
убежать от дождя, первые тяжелые капли которого уже роняло мрачное небо,
скрылась в подъезде. Допив коньяк, Мафиози откинул через открытое окно
порожнюю тару, завел двигатель и тронул автомобиль. За тучами угрожающе
заурчало.
- Грозел! - сказал Мафиози.
А там, в квартире, Печальный, зажмурясь, решился-таки выдохнуть Ма-
донне свое предложение.
Она качнула головою:
- Нет. Извините меня, пожалуйста, Юсуф. Но я! я несвободна.
Печальный потупился.
- Я, наверное! - прошептала Мадонна, - мне, наверное, лучше от вас
съехать?
- Что вы, Мариам! Оставайтесь, пожалуйста. Я вас больше не потревожу.
- Я все-таки попытаюсь подыскать другое жилье, - мягко, но упрямо
произнесла Мадонна и пошла в свою комнату.
Печальный стоял, где стоял, и молчал.
- Ой, что это? - донесся до него голос Мадонны и тут же она явилась
сама, зарыв в белый ароматный шелк лепестков миниатюрное личико. - Это
мне, да?.. - и по голосу было понятно, что личико сияет.
Машины только что столкнулись: зернь битого стекла на асфальте, лужа
масла. Мафиози нетвердо выбирался из-за руля девятки. Из-за руля единич-
ки выскочил тот самый толстый лысый таджик, который отрывал в свое время
Мафиози от просмотра "Love story", подсовывая ему телефон, заорал разг-
неванно:
- Ты чего, мудила! Красного света не видишь!
Мафиози глядел в пустоту, в Бесконечность. Столкновение явно казалось
ему на этом фоне несущественным пустяком.
- Ой, Джабраил-джан! - узнал, наконец, лысый благодетеля. - Не пора-
нились?
- А! - Мафиози приподнял голову и тоже узнал товарища по несчастью. -
Снова стекло?! Тоже, значит, отъездился в Бухару?! - и расхохотался, как
Мефистофель в опере.
Лысый снова не понял, почему тоже, но снова счел за благо согла-
ситься.
Издалека, завывая сиреною, мигая сине, летела ГАИшная машина.
- У нас все в порядке, - выпалил толстяк выбравшемуся из ГАИшного
"жигуленка" лейтенанту. - Претензий нету. Как, Джабраил-джан? Согласны,
что нету претензий?
Мафиози ухмыльнулся.
- Я к вам завтра наведаюсь, ладно? - сказал на прощанье лысый толстя-
чок и, сев в покореженный автомобиль, поспешно удалился.
- Джабраил-джан, здравствуйте, - узнал Мафиози и ГАИшник. - Стукну-
лись немножко, да?
- Знаешь, что такое грозел? - спросил Мафиози.
- О! Да вы выпили! Садитесь-ка рядышком, отдыхайте. Довезу, - и, под-
винув Мафиози на соседнее сиденье, взялся за руль, крикнул, высунувшись
из окна, сержанту в ГАИшном "жигуленке". - Следуй за нами, - и выжал
сцепление!
Как в начале нехитрой этой истории высвечивала молния пошатывающуюся
фигуру Мафиози, так теперь, в рифму, что ли - тоненькую фигурку Мадонны,
стоявшей в ночной рубашке на пороге комнаты Печального!
Мадонна, пережидая удар грома, закрыла ладошками уши, а когда отгро-
хотало, позвала робко:
- Юсуф! Юсуф, вы спите?
- Я уже несколько ночей не сплю, Мариам, - пробормотал Печальный в
стенку, ибо на вопрос Мадонны не обернулся, ухом, что называется, не по-
вел.
- Это упрек? - спросила Мадонна.
- Что вы, Мариам! Какие упреки! Какие могут быть упреки!? - в интона-
циях Печального не слышалось ни оттенка кокетства. - Эдак мне пришлось
бы упрекать всю мою жизнь. И всех людей вокруг. Бывают, знаете, судьбы
легкие, удачливые, а бывают!
Молния вспыхнула снова. Мадонна снова вздрогнула, снова зажала руками
уши. Гром гневался долго, в несколько фраз, но все-таки умолк, и тогда
Мадонна попросила:
- Я, Юсуф, ужасно боюсь грозы. Вы не позволили б мне посидеть здесь,
с вами.
- Конечно, Мариам, конечно. Только вы! Только вы отвернитесь, пожа-
луйста: я брюки надену. - И, прыгая то на одной ноге, то на другой, до-
бавил. - И постарайтесь не бояться. Пожалуйста. У вас ведь там ма-
ленький. Вы и его напугаете.
- Я постараюсь, Юсуф, - кивнула Мадонна. - Хорошо. Я постараюсь.
Печальный завернул постель, показал Мадонне место рядом с собою. Она
села. В третий раз вспыхнула молния. Мадонна изо всех сил постаралась не
прореагировать, но когда грохнул очередной удар, схватила Печального за
руку. Дернулась руку убрать, но Печальный прикрыл ее сверху своей ла-
донью!
Поливаемый небесной влагою, Мафиози колотил в калитку Шестерки. Тот,
наконец, появился на крыльце, прикрываясь плащом, вгляделся во тьму.
- Джабраил Исмаилович! Вы?! Заходите, заходите скорее, - и засеменил
навстречу - отложить засов.
- Никуда я не пойду!
- Да вы посмотрите, что делается! - проапеллировал Шестерка к стихи-
ям.
- Никуда я не пойду, - нетвердо стоя на ногах, твердо сказал Мафиози
и добавил: - Коль коза мужского пола называется козел, то гроза мужского
пола называется! Как называется?
- Не знаю, шеф, - покорно ответил Шестерка, тихо отчаявшись выйти су-
хим из-под воды.
- То-то, что не знаешь! - назидательно сунул Мафиози под нос подруч-
ному указательный палец. - Поэтому поиски - пре-кра-тить!
- Зачем, Джабраил Исмаилович? Я уж и на след напал! Вы хоть плащом
вот накройтесь!
- Убери! - оттолкнул Мафиози шестеркину руку. - А искать ее больше -
не-на-до! Если у человека не было детства! А! с кем я говорю! "Тарзана"
смотрит! Тарзанщик! - и, махнув рукою, покачиваясь, побрел по лужам.
- Шеф, шеф! - бросился догонять Шестерка.
Мафиози приостановился, обернулся и припечатал так, что Шестерка даже
испугался:
- Деньги оставь себе!
Мадонна медленно закрыла глаза и сбивчиво, словно в бреду, начала го-
ворить:
- Я ведь хорошенькая, да? Правда, хорошенькая?
- Вы, Мариам! - задохнулся Печальный, но она прикрыла его рот:
- Молчите, Юсуф, молчите. Я не затем спросила, чтоб вы отвечали.
- Но вы и в самом деле!..
- Молчите, слушайте!
- Ладно, Мариам, - согласился Печальный. - Ладно.
- Хорошенькая, - продолжила Мадонна, снова сосредоточась с помощью
недлинной паузы. - Это с самого детства. Значит, получается, что меня
