покраснеть и ассенизатора. Он понимал, что его лицемерие проявляется
обычно чересчур поспешно, что оно слишком грубо, и частенько завидовал
своим генералам, непринужденно, с безукоризненным совершенством
воспитанников высшей кайзеровской школы владеющим этим мастерством.
Но сейчас его заботило другое.
Он вызвал начальника абвера адмирала Канариса, чтобы дать ему
нахлобучку. И отдыхал перед тем, как впасть в самозабвенную ярость,
приступы которой были для него полезны: они возбуждали ум.
Канарис умел мягкостью, лестью и вкрадчивыми манерами успокаивать эти
шумные бури. Он хвастал Гейдриху:
- Человек прмет вашу точку зрения, если вы не будете раздражать его.
Только тогда он может оказаться благоразумным.
Эта каварная лиса, Канарис, - гиена в сиропе.
Еще в 1934 году Интеллидженс сервис заслала в Германию своих
специальных агентов-психологов, чтобы они изучили психические склонности
Шикльгубера Гитлера. Всех их снабдили поисковой карточкой: "Рост средний,
уши петлями, нос прямой, крупный, глаза выпученные , синие, волд\осы
темные, телосложение нормальное, страдает несколько чрезмерной
возбудимостью и раздражительностью, естественной для лица, стоящего во
главе нового политического движения. Особых примет нет".
Эти английские разведчики, как грязные репортеришки, собрали самые
интимные сведения о фюрере. Они узали даже, что все его многочисленные
попытки обзавестись потомством были плачевными, и они же утверждали, будто
ему нравится запах собственного пота, и поэтому он, поднимая руку, якобы
нюхает собственную подмышку. А его склонность к мистике они объясняли
неким отроческим пороком. И подобные "материалы" Канарис осмелился вручить
ему, фюреру, главе империи, как будто оказывая этим дружескую
доверительную услугу, как бы раскрывая перд ним все сейфы немецкой
контрразведки.
Гитлер подозревал, что истинный текст донесений английских агентов
Канарис припрятал, а этот состряпал сам или совместно с покойным Ремом,
который тоже претендовал на роль фюрера и стремился уязвить Гитлера,
намекнув, что в тайниках абвера копится и его грязное белье.
Гитлер знал, что Канарис любовно коллекционирует у себы в сейфах всб
грязь , которую только могли собрать его шпионы об имперской верхущке.
Подобным коллекционированием с не меньшим усердием занимаются Гиммлер,
Гейдрих, Риббентроп. Эти картотеки - из личный золотой запас, который в
случае нужды они могут обменять на валюту какой-нибудь мировой державы. Но
Гитлер знает о них больше, чем даже они знают о себе, потому что каждый из
них усердно, с энтузиазмом доносит ему на другого.
И если уж говорить об истинных личных заслугах Гитлера перед рейхом,
то по крайней мере одна из них несомненна: став главой Третьей империи, он
сумел использовать свой опыт мелкой полицейской ищейки и создал
грандиозную систему тотального шпионажа.Гигантскую охранную систему
безопасности тех, кто возвел его на вершины власти. И Круппы, Стиннесы,
Тиссены - все эти магнаты, подлинные властители Германии, что бы потом ни
произошло, обязаны, да, обязаны сложиться и отлить ему монумент из частицы
того золота, которое бесконечным потоком несли в их банки реки крови,
залившие сейчас Европу.
Канарис мелкой, семенящей поступью вошел в кабинет фюрера. Склонив
набок румяную физиономию с седой прилизанной шевелюрой, он притворно часто
дышал, показывая этим свое служебное рвение: прибыть секунда в секунду. Но
он вовсе не запыхался, торопясь сюда: больше часа покорно дожидался, пока
его вызовут, в приемной рейхсканцелярии, развлекая адъютантов фюрера
веселой болтовней. Он умел болтать, ни о чем не пробалтываясь и вызывая
при этом у собеседников опасные погзывы к излишней откровенности.
Через адъютанта фюрера, тайного своего агента, Канарис знал, зачем
его вызывали.
И Гитлер знал через Гейдриха, что Канарису известно, зачем он будет
вызван. Знал он и от кого известно, так как один из ближайших сотрудников
Канариса, готовивший ему материалы для представления фюреру, был тайным
агентом Гейдриха. А правильно ли доложил обо всем фюреру Гейдрих,
проверит, в свою очередь, Гиммлер, у которого есть свои агенты в аппарате
Гейдриха. И обо всем этом знал Канарис. И то, что Канарису все это
известно, фюрер тоже знал. И принимал это как должное. Ведь страшно было
бы, если бы один из его подручных в создании ситемы тотального шпионажа не
понимал ее всеобъемлимости. И, зная, что Канарис великолепно осведомлен,
зачем его вызвали, зная, что у того в папке припасены все материалы и даже
заранее готова объяснительная записка, Гитлер все же посчитал нужнымприйти
в ярость, чтобы внезапно обрушиться на Канариса и застать его якобы
врасплох.
Недаром Канарис говорил с любовным восхищением, что внезапность -
универсальный и безотказный прием фюрера и что это могут подтвердить даже
некоторые особы женского пола.
Ревностное соперничество гестапо, служб СД и абвера, их стремление
стать самым надежным источником секретной рнформации для главы Третьей
империи Гитлер умело использовал, чтобы проверять каждого из информаторов.
И о каждом из них он располагал такими материалами, которые
свидетельствовали против них и могли служить официальным обоснованием
смертного приговора. И это тоже было ведомо каждому из них.
И относительно своего любимца Геринга фюрер тоже располагал такими
сведениями, такими документами, которые в любой момент можно было
использовать против него.
Геринг как одержимый мошенничал, лелея мечту превзойти рурских
магнатов, получить больше прибылей от своего концерна, чем получают они. И
хотя тайным указом его еще в 1934 году назначили преемником Гитлера, он
все-таки полагал, что истинную незыблемую власть над людьми дает только
богатство, и безудержно мародерствовал во всех оккупировыанных странах
Европы, и, оправдываясь, изворачивался перед фюрером, лгал, будто им
овладела страсть к коллекционированию произведений искусства.
Сто касается Геббельса, то за ним числились подлежащие уголовному
наказанию похождения с юными танцовщицрми, для которых в его поместье было
устроено целое общежитие, нечто вроде гарема. И Гитлер снисходительно
объяснял неубедительность многих его пропагандистских выступоений, даже
таких, которые в виде листовок прилагались к хлебным карточкам, тем, что
Геббельс чересчур истощает себя на ином поприще.
И каждый власть имущий оставил свой след в хранящемся у Гитлера своде
черных деяний.
В этом списке значились и немецкие магнаты. Гитлер располагал
документами, неопровержимо свидетельствующими о сотрудничестве крупнейших
германских концернов с американскими и английскими фирмами, впрочем, в
интересах Третьей империи.
Но в случае нужды он мог дерзнуть и обвинить в измене рейху кое-кого
из немецких промышленников, конечно тех, кто помельче. Он держал про запас
этот козырь, хотя взаимный обмен патентами, военными изобретениями,
торговля стратегическими материалами, оружием, топливом и иные подобные
дела велись с ведома и одобрения имперского руководства, а в США и Англии
владельцы крупнейших концернов даже не делали из такого сотрудничества
особой тайны.
Гитлер был вынужден послушно исполнять роль демонической личности,
склонной к ясновидению. Официальные биографы приписывали ему эти черты,
стремясь фантастически расцветить банальные, провинциальные вкусы невежды,
а мнительность неврастеника выдать за пылкость гения.
Следуя этой своей обязанности быть тем, кем его хотели видеть, он вел
себя так, чтобы поведение заставляло забывать об ординарности его натуры.
Вот и сейчас, привычно возбуждаясь, словно впадая в транс, он яростно
закричал и, опьяняясь своим криком, ощутил, что к нему приходит приятное,
легкое беспамятство, как после приема небольшой дозы наркотика, бодрящего
и освежающе действующего на нервную систему. И фюрер вопил, угрожал и
кричал исступленно, самозабвенно, наслаждаясь этим дурманящим
самозабвением.
Канарис, как и полагалось в такие моменты, привычно кривлялся,
попеременно и мастерски изображая на своей жирной физиономии страх, ужас,
униженную мольбу. Он гримасничал молча, долго, и от этой тяжелой
мимической работы у него заболели лицевые мускулы, за ушами потек пот и
судорожно двигались в черных лакированных ботинках пальцы.
Так продолжалось до тех пор, пока обе стороны не убедились, что
каждый из них достойно выполнил свою роль и каждый из них при этом вел
себя именно так, как ему и полагалось вести, и тогда Гитлер спокойно и
удовлетворенно приказал Канарису докладывать. И, выслушав деловой рапорт,
со свойственной ему дотошностью роясь в бумагах Канариса, Гитлер с полным,
до тонкостей пониманием и знанием дела, четко и коротко объявил, что
разведывательнодиверсионная деятельность абвера против Советского Союза,
хотя расходы на нее составляют в год 31 миллион рейсмарок, а это равно 11
миллионам 700 тысячам долларов, поставлена неудовлетворительно. И если до
июня 1941 года деятельность агентуры абвера была парализована советскими
органами контрразведки и упорной преданностью населения мифам коммунизма,
то сейчас слабость немецкой агентурной работы ничем не может быть
оправдана. Тут Гитлер опять забылся, снова впал в транс, принял
соответствующую позу и стал высокопарно вещать, как будто перед ним была
огромная аудитория, а не один единственный слушатель, к тому же прекрасно
все это знающий. Он начинает новую войну против русских и будет вести ее
особыми методами тотальных диверсий, тотального шпионажа и тотальных
подрывных действий. Он взорвет Советскую страну изнутри. Она покроется
гейзерами крови, обломками заводов и фабрик. Смерть будет витать над
каждым, и ужас террора повергнет народ в оцепенение. Начнется эпидемия
убийств, и совершать их будут специально для этого заброшенные агенты -
люди без родины. Они будут сеять смерть из страха казни, потому что таким
же агентам поручат уничтожать каждого убийцу, не выполнившего волю тех,
кто послал его убивать. Все крупные заводы, фабрики, электростанции на
территории Советской страны должны быть взорваны. Этот фейверк обойдется
рейху дешевле любой бомбардировки, а устроят его те, кто, трепеща за свою
жизнь, во спасение ее будет убивать своих соотечественников. И Гитлер
произнес вдохновенно,
- Мы должны содрать с восточных военнопленных тонкий слой советского
лака и, обратив их в зверей, тысячами забрасывать на парашютах, чтобы они,
как тифозные вши, покрыли землю, превратили ее в ад.
Канарис благоговейно, молитвенно взирал на фюрера, терпеливо ожидая
момента, когда снова можно будет возобновить деловой разговор. Предстояло
обсудить подготовленную им докладную записку о создании широкой сети
диверсионно-разведывательных школ для массового обучения агентов,
предназначенных действовать против Советского Союза.
И как ни томительно было выслушивать выспренние суждения фюрера,
Канарис был с ним совершенно согласен, в связи со столь неприятно
замедлявшимся продвижением армий вермахта на Востоке необходимо принять
экстренные меры и провести их в огромном масштабе, чтобы содействовать
быстрешему успешному завершению похода на Россию иными средствами -
средствами тайной войны, войны без линии фронта, еще более жестокой, чем
обычные военные действия.
С этой целью Канарис и предлагал создать под грифом "Вали" особый
разведывательный штаб в одном из пригородов Варшавы и развернуть при нем
