явлений жизни характерна для многих жанров, но прежде всего для повест-
вовательной прозы: романа и повести. Натуралистическое изображение быта
и нравов стало если не общей, то весьма распространенной чертой многих
произведений литературы. Появились литературные образы, в которых тема
плотских наслаждений, а отсюда и ярко выраженный гедонизм персонажей иг-
рали в поэтике произведений огромную роль. В эту эпоху известны, напри-
мер, такие крупные произведения, как "Повесть о Глупой старухе", "Жизне-
описание господина Желанного" (или "Повествование о господине для удо-
вольствий"), и многие другие (заметим, кстати, что вышеназванные произ-
ведения читают герои нашего романа). Откровенный эротизм можно видеть во
многих повестях из знаменитых коллекций Фэн Мэнлуна ("Троесловие") и Лин
Мэнчу ("Рассказы совершенно удивительные. Выпуск первый и второй"). К
числу подобных образцов, конечно же, относится и самое крупное произве-
дение нравоописательного жанра "Цзинь, Пин, Мэй" с его знаменитым героем
- распутником Симэнь Цином, а также появившийся спустя несколько десяти-
летий роман Ли Юя "Жоу путуань", в котором "донжуановская тема", а точ-
нее, тема чувственных наслаждений, звучит весьма громко и со своими спе-
цифическими нюансами.
Сюжет романа Ли Юя довольно прост. Он развивается как своеобразная
авантюрная история, наполненная приключениями блудливого книжника-сюцая
Вэйяна (своего рода китайского Дон Жуана), поставившего перед собой цель
познать вкус жизни через прелести любви и сладость плотских удо-
вольствий. Это произведение можно также назвать и своего рода романом
нравов с элементами авантюрности и любовной интриги. Но это, так ска-
зать, лишь внешние черты произведения. Роман Ли Юя более глубок, потому
что затрагивает многие важные проблемы, волновавшие современников. У не-
го своя концепция, которая создает определенный философский подтекст,
настрой. Через многокрасочную оболочку любовных авантюр проступают очер-
тания важной темы человеческой судьбы и самого существования человека. В
романе затрагиваются непростые этические и философские (религиозные)
проблемы, которые волновали и западноевропейских авторов примерно той же
поры. Всвязи с этим эротизм и "донжуанство" в романе приобретают особый
смысл. Поэтому и саму его тему никак нельзя сводить лишь к изображению
плотских удовольствий.
Итак, молодой сюцай ставит перед собой цель - найти женщину, которая
соответствовала бы его идеалам. О своем намерении он откровенно говорит
монаху по имени Одинокий Утес, который пытается образумить сластолюбца и
наставить его на путь истинный. Но призывы монаха остаются без ответа.
Молодой повеса не желает изменять своих планов, хотя не исключает, что
когда-то, может быть, и последует советам святого инока, но лишь после
того, как добьется исполнения своих планов. Читатель видит, что герой не
лишен многих привлекательных и даже симпатичных черт: он умен, образо-
ван, обаятелен, искренен. Его эгоистические порывы и цинизм вскрываются
лишь спустя какое-то время. Поначалу незаметна и греховность его замыс-
лов, напротив, они кажутся, возможно, несколько легкомысленными, но
вполне благонамеренными. Ведь он всего-навсего хочет найти человека (же-
ну или подружку), близкого себе по духу, дабы объект его любви соот-
ветствовал бы его представлениям о женском идеале. Чего же здесь плохо-
го? Его замыслы не лишены некоего романтического налета. Кстати, в ки-
тайской литературе подобные идеи нашли отражение в сентиментальной лите-
ратуре о "талантливых юношах и красавицах-девах" (не только не запрет-
ной, в отличие от романов типа "Цзинь, Пин, Мэй", но весьма распростра-
ненной), в произведениях которой герои занимаются поисками своего жиз-
ненного идеала. Поиски "дамы сердца"лишь одна из сторон его устремлений.
Другая - намерение познать жизнь в ее радостях и удовольствиях, про-
чувствовать земное бытие во всем богатстве красок и многообразии удо-
вольствий. Увидев таким образом жизнь, герой намерен познать и природу
человека, а тем самым познать самого себя. Это - серьезная концепция ав-
тора, важная для понимания смысла произведения. Но в намерениях героя
таятся зерна будущих несчастий.
Беседа с монахом превращается в своеобразный философский диспут о
смысле жизни. Монах, исходя из своего учения, говорит герою о том, что
путь познания жизни и человека на самом деле лежит через постижение ре-
лигиозной истины (здесь - истины чань-буддизма), а дорога утех чревата
бедами, ибо нет предела наслаждениям. В конце концов человека ждет расп-
лата. Герой утверждает обратное: смысл бытия состоит в постижении чело-
веком всех радостей жизни, в том числе и радостей плотских. И кажется,
что автор стоит на стороне героя, потому что монах терпит поражение -
ему так и не удается переубедить героя. Таким образом, чувственная сто-
рона жизни как бы побеждает религиозно-этическую схему монаха. Но победа
героя, как скоро выясняется, призрачна. Такое противоборство идей - важ-
ная черта философской концепции романа.
Перед китайским Дон Жуаном открывается жизнь такой, о какой он меч-
тал: бесконечная цепь утех и удовольствий от бесчисленных любовных свя-
зей. Но оказывается (прав был монах!), что нет предела удовольствиям. За
одним непременно возникают другие, еще более изощренные, и человек так и
не в состоянии исчерпать их до конца. Наш герой входит во вкус: за одной
женщиной (первой жертвой становится его жена Юйсян) следует другая, за
ней новые и новые. Вэйяна уже не могут удовлетворить обычные наслажде-
ния, ему нужно нечто необыкновенное. Автор живописует сцену, как Вэйян
услаждает себя и жену рассматриванием альбомов с нескромными "весенними
картинками", за которыми следуют фривольные книги, вроде "Жизнеописания
господина Желанного"; в доме появляются афродизиастические снадобья и
возбуждающие средства (от них, заметим, в свое время отправился на тот
свет предшественник ВэйянаСимэнь Цин). Пресыщенность обычными удо-
вольствиями порождает еще большую необузданность его страстей. Стремле-
ние довести наслаждения до высшего предела в конце концов приводит слас-
толюбца к мысли о необходимости преобразовать самого себя, свою плоть,
путем хирургической операции. Изменение физиологических возможностей ум-
ножает его плотские радости, но одновременно низводит его до животного
состояния. Вэйян уже больше не в состоянии остановиться в своих любовных
терзаниях, а плотским утехам нет числа. Так сбываются слова святого мо-
наха. В последующих картинах все яснее проглядывает темная тень его зло-
вещей судьбы и звучат лейтмотивом слова о кратковременности и призрач-
ности телесного счастья и близости расплаты.
В одной из глав (конец седьмой главы) автор, в частности, пишет: "Это
значит, что никто в Поднебесной не должен алчно стремиться овладеть
"спальным искусством", ибо оно способно полностью разрушить учение об
"укреплении души". Так не бывает, чтобы "искусство любви", к коему чело-
век устремлен всей душою, дабы доставить удовольствие и себе, и женам
своим, не вело бы к распутству". В этих словах звучит предостережение
тем, кто в "искусстве любви" ("домашнем искусстве", как его тогда назы-
вали) ищет цель бытия, ибо за наслаждением неизбежно грядет возмездие. В
романе оно раскрывается, прежде всего, в судьбе самого Вэйяна. Он, каза-
лось бы, добился всего, чего хотел: обрел красавиц, которых искал, пос-
тиг все жизненные удовольствия, к которым стремился. Но удовлетворения
не испытал. Напротив, почувствовал он великое разочарование из-за круше-
ния изначальных своих планов. Он понял, что его устремления иллюзорны и
пусты, поэтому они и обернулись бедами. Страх перед более жестокими на-
казаниями судьбы заставляет героя пойти на страшный поступок - самоос-
копление. Это и есть то возмездие, которое подстерегало его в жизни.
Разные виды расплаты поджидают всех, кто был связан с Вэйяном судьба-
ми. Его первая жена Юйсян, дочь истового конфуцианца, поначалу добропо-
рядочная и целомудренная дева, под воздействием "гедонистического уче-
ния" супруга тоже становится на порочный путь. Вступив в связь с дворо-
вым - Простаком (в прошлом торговцем, жена которого, спутавшись с Вэйя-
ном, убежала к любовнику), вместе с ним покидает родительский дом. Скоро
судьба бросает ее в публичное заведение, куда продает ее Простак, желая
от нее отделаться. Не случайно, что она оказывается именно в публичном
доме, так как автору важно подчеркнуть мысль о нескончаемой череде нас-
лаждений самого героя, судьба которого связана с нею. Иначе говоря, ге-
роиня из-за своего мужа вынуждена пережить такую же длинную череду "удо-
вольствий", на самом деле позорных и горьких. Финал ее жизни трагичен:
однажды встретив в заведении своего бывшего мужа, который случайно при-
шел сюда провести с гетерами время, она накладывает на себя руки. Похо-
жие судьбы и у других героев, жизнь которых в той или иной мере вплета-
ется в судьбу главного героя. Все эти люди проходят через тяжкие испыта-
ния или погибают, так как их, словно мрачная тень, коснулась судьба Вэ-
йяна. Автор-моралист хочет еще раз напомнить, что порочна сама идея, ко-
торая питает подобную жизненную философию.
В западной литературе, прежде всего в литературе средневековья, как
было отчасти сказано выше, стремление к наслаждениям и телесным удо-
вольствиям, которым подвержен человек, также обычно осуждается, а герой
- наказуется. Он не уходит от расплаты, как бы автор к нему изначально
ни относился. Автор просто не может оставить этот проступок без соот-
ветствующего наказания. И неудивительно, ведь сластолюбие все опутано
узами бесовства. Даже гофмановский Дон Жуан (продукт поздней эпохи), ко-
торому автор симпатизирует, исполнен сатанинства: не кто иной, как "враг
рода человеческого" внушил герою греховодные мысли о блуде. Вызов героя
небесамэто в конце концов вопль самого сатаны. Поэтому участь его так
злосчастна. В китайском романе любовная алчность Вэйяна также проявление
чего-то нечистого, тлетворного. Его любовные терзания и вожделения - от
лукавого, хотя прямо об этом и не говорится, но это, безусловно,
чувствуется или подразумевается. Недаром оппонентом героя во всех его
поступках является инок Одинокий Утес, носитель святости и религиозной
аскезы.
В китайском герое (героях) реализуется буддийская идея "иньго" ("при-
чины и следствия"), аналогичная западной религиозной идее расплаты за
греховность поступков. Буддийский закон "инь-го" всесилен и вечен, как
вечен могущественный закон кармы, с которым он связан внутренней связью,
поэтому герой обречен. Другими словами, "следствие" - "го" как непремен-
ный элемент религиозного двучлена обретает особый смысл в судьбе челове-
ка. Это та конечная застава на пути человеческой жизни, за которой расс-
тилается таинственное пространство будущего существования, характер ко-
торого определяется всей предшествующей жизнью, составляющей причи-
ну-инь. Путь человека может разветвляться на тысячу тропок, а действия
его беспредельны, однако в конечном своем результате они предсказуемы. В
жизни Вэйяна все любовные авантюры в конце концов приводят его к злос-
частному финалу. Вэйян теряет жен, любовниц, силу, здоровье. Это и есть
та неумолимая расплата за свою страсть. Это и есть его "го".
И все же, оказывается, удары судьбы можно ослабить, от нее можно лов-
ко увернуться. В какой-то момент Вэйян сумел "повернуть голову" (то есть
образумиться), поэтому в отличие от своего предшественника Симэня, по-
гибшего от похотливых страстей, он смог "прозреть", правда, заплатив за
это слишком высокую цену. Один анонимный комментатор, внимательно и до-
тошно прочитавший этот роман и снабдивший его интересными замечаниями,
писал, что герой, подобный Вэйяну, должен вовремя "сменить свою колею",
