администраторы какие-то, ужас... Если бы у Сесила не было комнаты в
колледже, ему пришлось бы спать на станции!
- Да что же с вами случилось? - спросила Джейн.
- Выгнали нас, вот что!
- Быть не может... то есть, они не имеют права...
- И Сесил так говорит. Нет, вы подумайте, Джейн! Смотрим мы утром из
окна и видим грузовик прямо на клумбе, где розы, а из него вылезают
настоящие каторжники с лопатами. В нашем собственном саду. Какой-то карлик
в форменной фуражке говорит с Сесилом, а сам курит... у него висит на губе
сигарета. И знаете, что он сказал? Что мы можем побыть в доме - не в саду,
в доме! - до завтрашнего утра.
- Наверное... наверное, это ошибка...
- Сесил позвонил в колледж, но там никого не было. Мы звонили все
утро, а они в это время срубили ваш любимый бук и все сливы. Если бы я так
не злилась, я бы глаза выплакала. В общем, Сесил пошел к этому Бэзби, но
толку не добился. Ах, конечно, недоразумение, но причем тут мы, езжайте в
Беллбэри! Пока суд да дело, в доме уже просто нельзя было жить!
- Почему?
- Господи, что творилось! Грузовики, трактора, какой-то кран
привезли... Никто не мог к нам пробиться. Молоко привезли в два, мяса так
и не было, мясник позвонил, что пройти нельзя. Мы сами еле выбрались, чуть
не час шли до моста. Как во сне, честное слово! Грохот страшный, все
разрыли, на лугу какие-то будки... А народ! Истинные каторжники! Я и не
знала, что в Англии есть такие рабочие. Ужас, ужас!.. - М-сс Димбл сняла
шляпку и стала ею обмахиваться.
- Что же вы будете делать? - спросила Джейн.
- Бог его знает! - вздохнула м-сс Димбл. - Сесил звонил юристу, но
тот сам растерян. Говорит, что в юридическом смысле у этого института
какое-то особое положение. Насколько я поняла, за рекой вообще не будет
домов. Что? Ох, совершеннейший ужас! Тополя вырубили, домики у церкви
ломают. Бедняжка Айви плачет, вся пудра слезла, такой страшный вид! Мало
ей горя, еще жить негде! Я и то рада, что выбралась живой. Люди какие-то
странные... трое зашли в кухню, взять воды, так Марта чуть не рехнулась.
Когда Сесил к ним вышел, я думала, они его побьют, нет, правда! Спасибо,
полисмен их выгнал. Да, и полицейские кишат, тоже очень страшные, с
дубинками, как в американских фильмах. Знаете, мы оба подумали: так и
кажется, что немцы победили. А вот и чай! Как хорошо...
- Живите здесь, м-сс Димбл, - утешила ее Джейн. - Марк может ночевать
в Брэктоне.
- О, Господи, - прошептала матушка Димбл, - слышать не могу про этот
Брэктон! Конечно, ваш муж тут ни при чем... Но разлучать вас я не стану.
Мы уже все решили, мы переедем в Сент-Энн.
- Вот оно что... - протянула Джейн, поневоле вспоминая свое недавнее
паломничество.
- Ох ты, какая я свинья! - огорчилась м-сс Димбл. - Болтаю только о
себе, а вам надо столько мне рассказать. Видели вы Грэйс? Понравилась она
вам?
- Это мисс Айронвуд?
- Да.
- Видела. Понравилась ли - не знаю... Да не могу я ни о чем думать!
Вы же истинная мученица.
- Нет, - возразила м-сс Димбл. - Я не мученица. Я просто старая, я
сержусь, у меня болит голова, и я болтаю, чтобы себя утешить. У нас хоть
деньги есть, а у Айви нет, ей не на что жить. Конечно, в нашем доме было
хорошо, но ведь и печально. Кстати, я часто думаю, любят ли люди
радоваться? Мы завели большой дом для детей, а я ни одного так и не
родила... Наверное, слишком тосковала, пока Сесил не придет, жалела
себя... Еще стала бы, как эта женщина у Ибсена, ну, с куклами. Вот Сесилу
плохо, он очень любил, чтобы приходили студенты. Джейн, вы в третий раз
зеваете. Да, пробудешь тридцать лет замужем, привыкаешь говорить одна.
Мужчинам приятней читать, когда мы журчим. Ну вот! Вы опять зевнули...
Ночевать в одной комнате с матушкой Димбл было трудно: она молилась.
Джейн просто не знала, куда смотреть, и не сразу заговорила, когда она
встала с колен...
- ...Вы не спите? - спросила среди ночи матушка Димбл.
- Не сплю, - ответила Джейн. - Я вас разбудила? Я кричала?
- Да, - сказала м-сс Димбл. - Вы кричали, что кого-то бьют по голове.
- Понимаете, я видела, как убивали старика. Он вел машину где-то за
городом, доехал до развилки, свернул направо, а на дороге какие-то люди
машут фонарем. Я не слышала, что они говорили, но он вышел из машины. Это
не тот, который был раньше, без бороды, только с усами. И величавый такой,
смелый, как рыцарь... Ему не понравилось, что говорят эти люди, он одного
оттолкнул, другой хотел его ударить, но он не дался. Их трое, он один... Я
читала о таких драках, но никогда не видела. Конечно, они его одолели, он
упал, и они его долго били чем-то по голове. И еще проверили, жив ли он,
совершенно спокойно! Свет очень странно падал, полосками... но я уже,
наверное, просыпалась. Нет, спасибо, ничего. Конечно, это ужасно, но я не
так испугалась, как в тот раз. Мне старика жалко.
- Вы сможете уснуть?
- Да, конечно. А как у вас голова, еще болит?
- Нет, спасибо, прошло. Спокойной ночи.
"Наверное, - думал Марк, - это и есть сумасшедший священник, о
котором говорил Ящер". Совет должен был собраться в 10:30, и после
завтрака пришлось гулять в саду, хотя там было и сыро, и холодно. Страйк
подошел сам, и Марку не понравилась и потертая одежда, и грубые башмаки, и
темное трагическое лицо. Не таких людей думал он тут встретить.
- Не надейтесь, - заговорил Страйк, - обойтись без насилия!
Сопротивляться нам будут, но мы не испугаемся. Мы будем тверды. Многие
скажут, что мы хотели смуты. Пускай! Мы не намерены охранять
организованный грех, который зовется обществом.
- Вот я и говорю, - сказал Марк, - что мне вас понять трудно. Я
именно хочу охранять общество. Какие еще могут быть цели? Конечно, вы
стремитесь к чему-то высшему, нездешнему...
- Всем сердцем, всем разумом, всей душой, - перебил Страйк, - я
ненавижу эти слова! Такими уловками мир сей, орудие и тело смерти,
искажает и уродует простое учение Христа. Царство Божие придет сюда, на
землю, и всякая тварь преклонится перед именем Христовым.
Марк легко прочитал бы юным студенткам лекцию об абортах или
педерастах, но при этом имени он смутился, покраснел и так рассердился и
на себя, и на Страйка, что покраснел еще больше. С ужасом вспоминая уроки
закона Божьего, он пробормотал, что не разбирается в богословии.
- В богословии?! - гневно переспросил Страйк. - Это не богословие!
Богословие - болтовня, обман, игрушка для богатых. Я нашел Господа не в
лекционных залах, а в угольных шахтах и у гроба моей дочери. Помните мои
слова: Царствие придет здесь, на земле, в Англии. Наука - его орудие, и
оно непобедимо. Почему же, спросите вы?
- Потому что наука основана на опыте? - предположил Марк.
- Нет! - вскричал Страйк. - Потому что оно - в руке Божьей! Наука -
орудие гнева, а не исцеления. Я не могу объяснить это так называемым
христианам. Они слепы. Им мешают грязные клочья либерализма, гуманизма,
гуманности. Мешают им и грехи, хотя грехи эти - лучшее, что в них есть. И
вот, я один, я нищ, я немощен, я недостоин, но я - пророк, и других
пророков нет! Господь явится в силе, и всюду, где сила - Его знамение.
Даже самые слабые из тех, с кем я связал свою судьбу, не обольщаются
жизнью, не жаждут мира, не держатся за человеческие ценности.
- Значит, - спросил Марк, - вы сотрудничаете с институтом?
- Сотрудничаю?! - возмутился Страйк. - Сотрудничает ли горшечник с
глиной?! Сотрудничал ли Господь с Киром?! Я использую их. Да, и они
используют меня, мы - орудия друг для друга. Это и вас касается, молодой
человек. Выбора нет, назад не уйти, вы положили руку на плуг. Отсюда не
уходят. Всякий, кто попытается, погибнет в пустыне. Вопрос лишь в том,
рады вы или не рады. Вопрос лишь в том, подвергнетесь ли вы суду или
вступите в права наследства. Да, это правда - святые унаследуют землю -
здесь, у нас, очень скоро! Разве вы не знаете, что мы, и только мы будем
судить ангелов? - Страйк понизил голос. - Мертвые воскресают. Вечная жизнь
началась. Вы это увидите сами, молодой человек!
- Двадцать минут одиннадцатого, - сказал Марк. - Нам не пора?
Страйк не ответил, но повернул к дому. Чтобы не возвращаться к
прежней теме, Марк заговорил о том, что и впрямь его заботило:
- Я бумажник потерял. Денег там мало, фунта три, но письма, то-се...
В общем, неприятно. Что мне делать?
- Скажите слуге, - ответил Страйк.
Заседание уже началось, вел его сам Уизер, но шло оно вяло, и Марк
скоро догадался, что настоящие дела вершатся не здесь. Собственно, он и не
думал, что сразу попадет в святая святых, или хотя бы в избранный круг.
Однако он надеялся, что ему не придется слушать, как переливают из пустого
в порожнее на призрачных заседаниях. Речь шла о работах в Эджстоу.
По-видимому, институт одержал над кем-то победу и мог теперь спокойно
сломать норманскую церковку. Марк не интересовался архитектурой и слушал
вполуха. Но к концу Уизер приберег важную весть. Он был уверен, что
присутствующие уже все знают ("И почему они всегда так говорят?" - подумал
Марк), но считал своим печальным долгом сообщить о трагической гибели
профессора Хинджеста. Насколько можно было понять из туманного рассказа
Уизера, Ящера нашли у машины, часа в четыре утра, недалеко от
Поттерс-Лейн. Скончался он несколькими часами раньше. Уизер сообщил, что
институтская полиция уже связалась со Скотланд-Ярдом, и предложил выразить
благодарность мисс Хардкастл. Раздались пристойные аплодисменты. Тогда
Уизер предложил почтить память погибшего минутой молчания.
Все встали. Минута тянулась долго; кто-то кашлял, кто-то громко
дышал, а из-под равнодушных личин выглядывал страх, как выглядывают из
леса птицы и зверьки, когда кончится пикник, и каждый старался убедить
себя, что ничуть не испуган и не думает о смерти.
Потом все задвигались, загудели и разошлись, кто куда.
Утром Джейн было легче, чем обычно, потому что вместе с ней хлопотала
м-сс Димбл. Марк нередко помогал ей, но именно из-за этого они чаще всего
и ссорились, ибо он считал (хотя и не всегда говорил), что незачем столько
суетиться. А м-сс Димбл хлопотала с ней в лад. День был солнечный, и когда
они сели завтракать, Джейн совсем повеселела.
М-сс Димбл хотелось узнать, что же было в Сент-Энн, и поедет ли Джейн
туда снова. На первый вопрос Джейн ответила уклончиво, и гостья приставать
не стала, а на второй сказала, что не хочет беспокоить мисс Айронвуд. Все
это глупости, теперь ей лучше. Говорила она, глядя на часы и удивляясь,
где же м-сс Мэггс.
- Да, Айви к вам ходить не будет, - сказала м-сс Димбл. - Я думала,
вы поймете. Ей ведь негде жить.
- Вон оно что!.. - рассеянно протянула Джейн. - Куда же она денется?
- В Сент-Энн.
- К друзьям?
- В усадьбу, как и мы.
- Работать там будет?
- Ну... да, конечно, работать.
М-сс Димбл ушла часам к одиннадцати. Прежде, чем отправиться "к
Грэйс", она собиралась пообедать в городе вместе с мужем. Джейн проводила
ее до Маркет-стрит и почти сразу встретила Кэрри.
- Слышали новости, м-сс Стэддок? - осведомился он еще значительней и
доверительней, чем обычно.
- Нет, а что? - проронила Джейн. Она считала его надутым болваном и
удивлялась, как он может нравиться Марку. Но когда он заговорил, лицо у
нее стало именно таким, как он хотел. Он сообщил ей, что ночью убили
профессора Хинджеста. Тело нашли у машины, голова проломлена. Ехал
Хинджест из Беллбэри в Эджстоу. Сейчас Кэрри бежал к ректору, чтобы это
