обсудить, а только что был в полиции. Убийством он явно завладел и теперь
лопался от важности. В другое время Джейн посмеялась бы, но тут убежала от
него поскорей и заскочила в кафе, чтобы присесть и выпить кофе.
Хинджеста она видела один раз, но Марк говорил ей, что он сварлив и
горд. Страшно было другое: теперь она знала, что "история со снами" не
кончилась, а только начинается. Одной ей этого не вынести, она сойдет с
ума. Значит, снова идти к мисс Айронвуд? Но ведь это заведет ее еще
дальше, во тьму... Ей же так мало надо - чтобы ее оставили в покое! Нет,
что же это творится? По всем законам ее жизни такого не может, просто НЕ
МОЖЕТ быть!..
Коссер - веснушчатый человек с черными усиками - подошел к Марку
после заседания.
- У нас с вами есть работка, - сказал он. - Надо составить отчет о
Кьюр Харди.
Марку полегчало. Но Коссер не понравился ему еще вчера, и он с
достоинством спросил:
- Значит ли это, что меня зачисляют в ваш отдел?
- То-то и оно, - ответил Коссер.
- Дело в том, - продолжал Марк, - что ни вы, ни ваш начальник не
проявили особого пыла. Я не хотел бы навязываться. Если на то пошло, я
вообще могу уехать, если институт во мне не заинтересован...
- Ладно, - прервал его Коссер, - не будем говорить здесь. Пошли
наверх.
Беседовали они в холле, и Марк увидел, что к ним идет сам ИО. "Может,
сразу и спросим его и все оформим?" - предложил было он, но Уизер внезапно
свернул в сторону. Он что-то мычал, был погружен в раздумья, и Марк понял,
что ему не до разговоров. Несомненно, так считал и Коссер, и они с Марком
прошли на третий этаж, в какой-то кабинет.
- Так вот, имеется деревушка, - сказал Коссер, когда они уселись. -
Эта земля, у леса, - чистая топь. Не пойму, чего нас туда понесло. В
общем, план такой: реку отводим, через Эджстоу она течь не будет. Вот,
глядите. К северу, в десяти милях, местечко Шиллингбридж. Отсюда пойдет
канал - вон туда, к востоку, где голубая линия, к старому руслу.
- Университет вряд ли согласится, - возразил Марк. - Что будет с
Эджстоу без реки?
- Университет мы уломали, - успокоил его Коссер. И вообще, это не
наше с вами дело. Нам важно, что канал пройдет прямо через деревушку.
Теперь смотрите. Она вот в этой долинке. Э? Были там? Еще лучше! Я этих
мест не знаю. С юга ставим плотину, образуется водохранилище. Эджстоу
понадобится вода - как-никак, он станет второй столицей.
- А что же с деревушкой?
- Полный порядок. Строим новую, современную, за четыре мили. Назовем
ее Уизер Харди. Вот тут, у железной дороги.
- Видите ли, начнется большой шум. Эту деревню все знают. Пейзаж,
старинные дома, богадельня ХVI века, норманская церковь...
- Вот именно. Тут-то мы с вами и нужны. Составим отчетик. Завтра
съездим, поглядим, но писать можно и сейчас, дело известное. Если там
пейзаж и старина, значит - условия антисанитарные. Подчеркнем. Потом -
население... Как пить дать, там живут самые отсталые слои - мелкие рантье
и сельскохозяйственные рабочие.
- Да, рантье - вредный элемент, - согласился Марк. - А вот насчет
сельскохозяйственных рабочих можно и поспорить.
- Институт их не одобряет. В планируемом обществе они - большая
обуза. Кроме того, они отсталы. В общем, наше дело маленькое - установить
факты.
Марк немного помолчал.
- Это нетрудно, - сказал он наконец. - Но я бы хотел сперва
разобраться в МОЕМ положении. Может, мне зайти к Стилу? Нельзя же без его
ведома начинать работу в его отделе.
- Я бы не шел, - проронил Коссер.
- Почему?
- Ну, во-первых, Стил ничего вам не сделает, если вас поддерживает
ИО. Вообще, лучше к нему не лезть. Работайте себе потихоньку, и он к вам
привыкнет. И еще... - Коссер тоже помолчал. - Между нами, в этом отделе
скоро многое изменится.
Марк прошел в Брэктоне хорошую тренировку и понял сразу, что Коссер
надеется выжить своего начальника. Значит, лучше к Стилу не лезть, пока он
тут, но скоро его не будет...
- Вчера мне показалось, - заметил Марк, - что вы с ним вполне ладите.
- У нас хорошо то, - сказал Коссер, - что никто ни с кем не ссорится.
Я лично ссор не люблю. Я с кем хочешь полажу, только бы дело делалось.
- Конечно, - согласился Марк. - Кстати, если мы поедем туда завтра, я
бы заглянул в город, чтобы переночевать дома.
Марк очень многого ждал от ответа. Если бы Коссер сказал:
"Пожалуйста", он хотя бы понял, что тот - его начальник. Если бы тот
возразил, это было бы еще лучше. Наконец, Коссер мог сказать, что спросит
Уизера. Но он только протянул: "Да-а?", - предоставив Марку гадать, нужны
вообще ли здесь какие-либо разрешения, или просто он еще не работает в
институте. Потом они принялись за отчет.
Трудились они до вечера, в столовую спустились поздно, и Марку это
очень понравилось. Понравилась ему и еда. Людей он не знал, но минут через
пять уже запросто со всеми беседовал, стараясь попадать им в тон.
"Какая же тут красота!" - подумал он наутро, когда машина, свернув с
шоссе, стала спускаться в долину. Быть может, утренний зимний свет так
поразил его потому, что его не учили им восхищаться. Казалось, что и небо,
и землю только что умыли. Бурые поля напоминали какую-то вкусную еду,
старая трава прилегала к склонам плотно, как волоски к конскому крупу.
Небо было дальше, чем всегда, но и чище, а темно-серые облака выделялись
на бледно-голубом фоне четко, словно полосы бумаги. Каждый кустик травы
сверкал, как черная щеточка, а когда машина остановилась, тишину прорезали
крики грачей.
- Ну и орут эти птицы!.. - проворчал Коссер. - Карта у вас? Так
вот...
По деревне они ходили часа два, глядя собственными глазами на все
анахронизмы. Отсталый крестьянин говорил с ними о погоде. Бездельник, на
которого зря расходуются средства, семенил с чайником по двору богадельни,
а представительница живущих на ренту людей беседовала с почтальоном, держа
на руках толстую собаку. Марку мерещилось, что он - в отпуске (только во
время отпуска он бывал в английской деревне), и работа ему нравилась. Он
заметил, что у крестьянина лицо умнее, чем у Коссера, а голос - не в
пример приятней. Старая рантьерша напоминала его тетку, и это помогло ему
понять, как же можно любить "вот таких". Однако, все это ни в малейшей
мере не отразилось на его научных взглядах. Даже если бы он не служил в
колледже и не знал честолюбия, ничего бы не изменилось. Он прошел такие
школы (в прямом, а не в переносном смысле), что для него было реально лишь
то, о чем он читал или писал. Живой крестьянин был тенью статистических
данных об аграрном элементе. Сам того не замечая, он избегал в своих
статьях слов "человек" и "люди" и писал о "группах", "элементах", "слоях",
"населении", ибо твердо, как мистик, верил в высшую реальность невидимого.
Однако деревня ему понравилась. К часу дня, уговорив Коссера зайти в
кабачок, он даже признался ему в этом. Сэндвичи они взяли с собой, но
Марку захотелось пива. В кабачке было темно и тепло. Два отсталых агрария
сидели над кружками и жевали толстые ломти хлеба с сыром, а третий
беседовал у стойки с хозяином.
- Мне пива не надо, - отказался Коссер. - Не будем засиживаться. Так
что вы говорили?
- Я говорил, что утром в таких местах даже приятно.
- Да, утро хорошее. Бодрит. Полезная погода.
- Нет, здесь приятно.
- Где, здесь? - Коссер оглядел комнату. - Ну, знаете! Ни освещения,
ни вентиляции. Я лично в алкоголе не нуждаюсь, но я допускаю, что людям
нужен допинг, однако зачем принимать его в антисанитарных условиях?
- Не думаю, что дело в допинге, - пробормотал Марк, глядя в кружку.
Он вспомнил, как они смеялись и спорили очень давно, студентами, и как
легко им было друг с другом. Интересно, где они сейчас - Уодсден,
Деннистоун?..
- Не берусь судить, - ответил Коссер на его последнюю фразу, -
проблемы питания - не по моей части. Спросите Строка.
- Понимаете, - начал оправдываться Марк, - я имел в виду не кабачок,
а всю деревню. Конечно, вы правы, она свое отжила. Но есть в ней что-то
милое. Нам надо очень постараться, чтобы то, что мы создадим взамен, было
не хуже.
- Не разбираюсь в архитектуре, - отрезал Коссер. - Это уж скорей
Уизер... Как, доели?
Марка затошнило и от него, и от всего института, но он напомнил себе,
что сразу не попадешь в круг интересных людей. И вообще, кораблей он не
сжег. Дня через два можно уехать в Брэктон. Но не сейчас, не сразу. Надо
же поглядеть, чем тут занимаются.
Коссер подвез его к вокзалу, и по пути домой он впервые стал
размышлять, что же скажет жене. Нет, он не выдумывал лживых оправданий. Он
просто увидел, как входит в дом, как смотрит на него Джейн, и услышал, как
произносит остроумные, бодрые фразы, вытеснившие из его сознания все, что
с ним в действительности было. Именно потому, что многое и смущало, и даже
унижало его, ему хотелось порисоваться. Почти бессознательно он решил
ничего не говорить о Кьюр Харди - Джейн очень любила старину. И вот,
обернувшись на его шаги, она увидела чрезвычайно бодрого человека. Да,
конечно, на службу его берут. Платить? Еще не договорились, это завтра.
Место занятное. Нужных людей видел. "Про эту тетку я тебе подробней
расскажу, - пообещал он, - просто не поверишь".
Джейн пришлось решать, что же она скажет, гораздо быстрей, чем ему; и
она решила не говорить про Сент-Энн. Мужчины очень не любят, когда с
женщиной творится что-то странное. К счастью, Марк был занят собой и ни о
чем не спросил. Рассказы его не особенно ее ободрили. Что-то тут было не
так. Она слишком рано спросила тем испуганным, резким голосом, которого
Марк терпеть не мог: "А ты не ушел из колледжа?" "Нет, - ответил он, - что
ты", - и продолжал свое. Она слушала невнимательно, зная, что он часто
выдумывает, и размышляла о том, что, судя по виду, он в эти дни много пил.
Словом, весь вечер он красовался перед ней, а она задавала нужные вопросы,
смеялась и удивлялась. Они были молоды, и, хотя не очень любили друг
друга, каждый очень хотел, чтобы любили его.
А брэктонцы в это время попивали вместе вино. Они не переоделись к
вечеру, и спортивные куртки или вязаные жакеты выглядели странно среди
дубовых панелей, свечей и серебра. Фиверстоун и Кэрри сидели рядом. До
этого дня, лет триста к ряду, столовая колледжа была одним из приятнейших
мест в Англии. Окна ее выходили на реку и на лес. С этой стороны тянулась
терраса, где ученые часто сиживали летом. Сейчас, конечно, окна были
закрыты, гардины задернуты, но и сквозь них доносились неслыханные прежде
звуки: крики, ругань, свистки, скрежет, визг, грохот, звон, лязг, от
которых дрожала вся комната. "Свищут зловещие бичи, грозно грохочет
железо", - заметил Глоссоп сидящему рядом Джоэлу. Совсем рядом, за рекой,
старый лес успешно превращали в ад. Те прогрессисты, чьи окна выходили на
эту сторону, выражали недовольство. Даже Кэрри удивлялся тому, как странно
воплощаются его мечты, но скрывал это, и беседовал, как ни в чем не
бывало, с Фиверстоуном, хотя им обоим приходилось кричать.
- Значит, - орал он, - Стэддок не вернется?
- Вот именно! - вопил Фиверстоун.
- Когда же он подаст заявление?
- Еще не подал? Ах, молодость, молодость! Ничего, нам же лучше!
- Сможем как следует подготовиться?
- Да. Пока бумажки нет, они не в курсе.
- То-то и оно! Они ведь сами не знают, чего хотят! Мало ли кто им
понравится!
- Да! Надо сразу же подсунуть им своего кандидата! Объявим о
вакансии, и тут же - бац! - кролик из шляпы!
