голове у нее промелькнуло: застелить постель, разогреть обед к приходу
Брука из школы и...
Она заглянула в щель, образованную неплотно прикрытой дверью, и все
эти мысли тут же вылетели у нее из головы.
Весь пол туалета был залит кровью. Кровью ее четырехлетней девочки.
- Ох, мамочка, мне плохо...
Ее дочь поворачивалась к ней, ее дочь поворачивалась,
поворачивалась... и изо рта у нее лилась кровь, стекая на грудь и заливая
новое матросское платьице... кровь, Боже правый, кровь... так много...
кровь...
- Мамочка...
Мать подхватила Мерси на руки и бросилась с ней к телефону на кухне,
чтобы вызвать "скорую помощь".
Кадж знал, что он слишком стар, чтобы угнаться за кроликами.
На самом деле старым ни по собачьим, ни по человечьим меркам он не
был. Ему было пять лет, и просто в его жизни давно миновал период, когда
со щенячьим восторгом он пытался догнать каждую собачку или муху. Ему было
пять лет, и, если бы он был человеком, он стоял бы на пороге зрелости.
Это было семнадцатого июня. Начиналось прекрасное утро, и на траве
еще не высохла роса. Жара, обещанная тетей Эвви, уже наступила: это был
самый жаркий июнь за последние годы. К двум часам дня Кадж обычно лежал у
стены сарая, зарывшись в песок (или в сарае, если МУЖЧИНА разрешит ему
войти, как это бывало, когда тот, в последние дни все чаще, немного
выпивал), и грелся на солнце. Но все это происходило позже.
А сейчас большой, коричневый и пушистый кролик, даже не подозревая о
присутствии Каджа, скакал через поле в миле от дома. Ветер в это утро
сослужил Братцу Кролику плохую службу.
Кадж крался за кроликом, интересовавшим его скорее как спортивный
трофей, а не как мясо. Кролик в новой весенней шубке весело прыгал
впереди. Если Каджу не удастся сократить расстояние между ним и кроликом
вдвое до того как кролик заметит его, то нечего и пытаться догнать
зверька. Но между ними было не более пятнадцати ярдов, когда кролик,
оглянувшись, заметил собаку. На мгновение он замер - посреди поля возникла
скульптура кролика с комично округлившимися глазами. Потом он ринулся
вперед.
Грозно лая, Кадж помчался вдогонку. Кролик казался совсем крошечным,
а Кадж - очень большим, но энергетические ресурсы Каджа были, очевидно,
очень велики. Он почти настиг кролика. Кролик отпрыгнул в сторону. Кадж не
отставал, взрыхляя когтями землю. Над ними встревоженно пищали птицы. Если
бы собаки могли смеяться, Кадж рассмеялся бы над учиненным переполохом.
Кролик свернул к северному краю поля. Кадж преследовал его, намереваясь во
что бы то ни стало победить в этой гонке.
Но он уже немного устал, и тут еще кролик решил преодолеть возникший
на пути небольшой, но крутой холмик. В холмике была вырыта яма, но она
поросла травой, и Кадж ее не заметил. Он броском направил свое тяжелое
тело вперед... и провалился под землю, будто пробка, которую резко
воткнули в бутылку.
Джо Камбер владел этим полем уже восемнадцать лет, но он и не
подозревал о наличии в этом холмике какой-то ямы. Наверное, он обнаружил
бы ее, если бы усерднее занимался сельским хозяйством, но этого не
случилось. Все время поглощал гараж и ремонт автомобилей. Сын Камбера,
хорошо знающий каждый ярд поля и прилегающего к нему леса, тоже никогда не
обращал внимания на эту яму, хотя как минимум пять раз чуть было не
провалился в нее, и только счастливая случайность удерживала его на краю.
Да и не яма это была, а нора, просто нора. В ясные дни вход в нее
закрывала тень, а в более облачные дни, скрытая травой, она и вовсе не
была заметна.
Джон Мусем, предыдущий владелец этой земли, знал о норе, но ему и в
голову не пришло рассказывать об этом Джо Камберу, купившему участок в
1963 году. Возможно, когда Джо, его жена Шарити и мальчик обосновались
там, Джон и рассказал бы им о норе, но в 1965 году он скоропостижно
скончался от рака.
Итак, Брет тоже никогда не видел нору. А ведь для мальчика нет ничего
интереснее, как найти в земле отверстие и попытаться выяснить, что же в
нем такое. Отверстие в земле было около двадцати футов глубиной, и
маленький мальчик, угодив в него, наверное, и не сумел бы самостоятельно
выбраться наружу. То же самое периодически случалось со всякими мелкими
животными. Дно норы было устлано костями: дятлы, белки, зайцы, скунсы,
мыши, домашняя кошка. Домашнюю кошку звали Мисс Клин. Камберсы потеряли ее
два года назад и не сумели найти, хотя и очень старались. А кошка лежала
здесь, рядом с мышью-полевкой, за которой погналась.
Кролик Каджа тоже угодил на дно и сидел, вжавшись в угол и дрожа всем
телом. Кадж оглушительно залаял, и в норе раздалось глухое эхо, как будто
под землю угодила стая собак.
Нора привлекала также летучих мышей, и сейчас под ее сводами вниз
головами висели полчища этих тварей. Они дремали, чтобы в сумерках
проснуться и со свежими силами отправиться на охоту. Наличие в норе
летучих мышей создавало для любого попавшего в нее еще одну опасность,
самую страшную. В этом году летучие мыши были поражены непонятным вирусом.
Кадж отряхнулся. Затем он начал копать задними ногами землю, пытаясь
оттолкнуться, но безуспешно. И потом, он не забыл о кролике. Его глаза еще
не привыкли к темноте, и, хотя он чуял какой-то запах, он не представлял,
что же может так пахнуть. Запах кролика был сильнее странного запаха. Он
был горячим и аппетитным. Кушать подано.
Его лай растревожил летучих мышей. Он вспугнул их. Кто-то нарушил их
покой. Мыши стаей ринулись к выходу - и тут они наткнулись на неожиданную
преграду: Кадж свои могучим телом перекрыл выход. Выхода больше не было.
Мыши пищали и хлопали крыльями в темноте, создавая ветер. На дне норы
дрожал еще не потерявший надежду кролик.
Кадж наконец разглядел летучих мышей и испугался. Ему не нравился
производимый их крыльями свистящий звук, ему не нравилось ощущение
близости их теплых тел. Он громко залаял. Вдруг одна из мышей коснулась
крылом его лапы. Он попытался схватить ее зубами, но в это мгновение мышь
изловчилась и укусила его за шею. Кадж, резко повернув голову, клацнул
зубами, и маленькая хищница замертво свалилась на дно норы. Но дело было
сделано: укус бешеного животного наиболее опасен в районе головы, потому
что бешенство поражает центральную нервную систему. Никакая вакцина не
защитит собаку, укушенную бешеным животным в голову или шею. Каджа тоже не
миновала чаша сия.
Еще не подозревая об этом, но зная наверняка, что укусившее его
существо опасно, Кадж решил, что будет лучше не связываться, а попытаться
выбраться отсюда. С невероятным усилием он оттолкнулся от дна норы и
вылетел наружу. Из ранки на шее текла кровь. Кадж сел, задрал морду и
жалобно завыл.
Летучие мыши, эти безмозглые существа, облаком вылетали из норы и тут
же влетали обратно. Уже через пару минут они забыли о потревожившей их
собаке и, сложив крылья, вновь устроились дремать, пока не сядет солнце.
Кадж затрусил прочь. Кровь остановилась, но место укуса очень болело.
У Каджа, как и у большинства собак, было сильно развито чувство
самоуважения, и поэтому ему совершенно не хотелось домой. Он не хотел,
чтобы МУЖЧИНА, ЖЕНЩИНА или МАЛЬЧИК увидели его в таком виде. Они могли бы
решить, что он - ПЛОХАЯ СОБАКА. Он понимал, что сейчас производит
впечатление именно ПЛОХОЙ СОБАКИ.
Поэтому, вместо того чтобы спешить домой, Кадж направился к
протекающему через поле Камбера ручью. Он вошел в воду; он жадно пил,
пытаясь перебить возникший во рту мерзкий вкус, усиленно пытаясь смыть
ощущение ПЛОХОЙ СОБАКИ и память об укусе.
Наконец он почувствовал себя лучше. Выйдя из воды, он отряхнулся, и
брызги засверкали в лучах солнца, переливаясь всеми цветами радуги.
Теперь он мог отправляться домой. Он поищет, где сейчас МАЛЬЧИК.
Обычно рано утром МАЛЬЧИК уезжал на большом желтом школьном автобусе, а в
полдень возвращался домой, но за последнюю неделю автобус не появился ни
разу. МАЛЬЧИК все время был дома. Обычно он находился в сарае, что-то
делая вместе с МУЖЧИНОЙ. Может быть, сегодня за ним приедет автобус, а
может быть, и нет. Кадж обязательно посмотрит. Он уже забыл об укусе и
странном привкусе во рту. Пропавший было нюх полностью вернулся к нему.
Кадж трусил через поле, по грудь утопая в высокой траве. Взлетела
вспугнутая им пташка, но он даже носом не повел в ее сторону. Через поле
бежал Их Величество Сенбернар, пяти лет от роду, около двухсот фунтов
весом, и сейчас, утром 16 июня 1980 года, он был заражен вирусом
бешенства.
Семь дней спустя в трущобах Портленда (в тридцати милях от
Кастл-Рока) в маленьком ресторанчике под названием "Желтая подводная
лодка" встретились два человека. В тот день в меню, как и всегда, был
богатый выбор всевозможных бутербродов, пиццы и всякой всячины.
Больше всего на свете Вику Трентону нравились здешние бутерброды, но
сегодня ему есть не хотелось и поэтому он заказал себе кружку пива.
Его собеседником был Роджер Брекстон, с энтузиазмом поглощающий в
этот момент ветчину. Роджер относился к той категории людей, у которых
отсутствие энтузиазма к еде позволяет заподозрить плохое самочувствие.
Однажды Донна со смехом сказала Вику, что Роджер - человек без колен. И
правда, когда Роджер, весящий двести семьдесят фунтов, садился на стул,
его колени скрывались под складками жира.
- Почему ты не веришь в успех, Вик? - спросил он, прожевывая
очередной кусок.
- Ты действительно считаешь, что эта поездка способна что-нибудь
изменить?
- Может быть, и нет, - ответил Роджер, - но если мы не поедем, то
наверняка потеряем кредит у Шарпа. А если поедем, то, возможно, у нас
что-нибудь получится, - и Роджер надкусил очередной бутерброд.
- Закрыться на десять дней - это, как ты понимаешь, самоубийство.
- А сейчас, ты считаешь, мы не занимаемся самоубийством?
- И сейчас тоже.
- Никто из наших пайщиков не даст столько денег, сколько Шарп. Ты
знаешь Шарпа, и теперь он хочет поговорить с нами обоими. Так заказывать
тебе билет или нет?
Мысль о десяти днях - пяти в Бостоне и пяти в Нью-Йорке - портили
Вику настроение. Они оба, он и Роджер, проработали в нью-йоркском
агентстве Эллисона шесть лет. Сейчас у Вика был дом в Кастл-Роке. Роджер и
Альтея Брекстон жили в пятнадцати милях от них, в соседнем городке
Бриджтоне.
Виктору никогда не хотелось вернуться к прошлому. Он чувствовал, что
они с Донной по-настоящему зажили только тогда, когда переехали в Мэн. И
сейчас им овладело ужасное чувство, что все эти три года Нью-Йорк выжидал,
чтобы при удобном случае вновь схватить его своими щупальцами. Он не знал,
каким образом это произойдет, но чувствовал одно: если вернется, то город
убьет его.
- Родж, - он взял было бутерброд с его тарелки, но тут же положил на
место, - а тебе не приходило в голову, что если мы лишимся кредита у
Шарпа, то это еще не конец света?
- Конечно, земля не расколется надвое, - с набитым ртом ответил
Роджер, - а вот что касается нас - не знаю. У меня есть семья, жена и две
девочки, которые нацелились поступить в Бриджтонскую Академию. У тебя тоже
есть жена и сын, да еще этот "ягуар", сжирающий чертову уйму денег.
- Да, но если ввести режим жесткой экономии...
- К черту режим жесткой экономии! - Роджер в сердцах хлопнул ладонью
по столу.
Сидящие с бутылкой за соседним столиком мужчины повернули к ним
головы и одобрительно зааплодировали.
Роджер накрыл ладонью руку Вика:
