методичные удары по машине, раскачивающейся под тяжестью его гигантского
тела.
- Я хочу домой! - плакал Тед.
- Не беспокойся, Тедди, и дай мне подумать.
"Бешеная, - вертелось у Донны в голове. - Эта собака бешеная".
Тут Донна заметила грузовик Джо Камбера. А что с ним? Что сделал Кадж
со своими хозяевами?
Она нажала кнопку клаксона, и резкий звук прорезал тишину двора. От
неожиданности Кадж резко отпрянул назад, чуть не потеряв равновесие.
- А, скотина, тебе это не нравится? - злорадно прошептала Донна,
нажимая на клаксон еще и еще. - Ну так получай!
- Мамочка, пожалуйста, поехали домой!
Донна повернула ключ зажигания. Мотор чихнул - раз, второй, третий...
но "пинто" не трогался с места.
- Милый, мы не сможем сейчас уехать. Машина...
- Нет! Не хочу! Сейчас! Немедленно!
У нее начинала болеть голова. В груди гулко колотилось сердце.
- Тед, послушай меня. Машина не хочет заводиться. Мотор перегрелся.
Мы должны подождать, пока он остынет. Потом он заведется, и мы сможем
уехать.
И если даже через пару миль эта чертова машина остановится, мы все
равно будем спасены...
Она вспомнила о стоящих там, у подножия склона, домах. О людях,
живущих в них. О проезжающих машинах.
Люди!
Она снова нажала на клаксон. Если кто-нибудь будут проезжать мимо, он
сможет услышать. Возможно, тогда он выйдет из машины и пойдет
поинтересоваться, что происходит в пустынном дворе. Посмотреть, кто это
так отчаянно сигналит.
Где же эта чертова собака? Донна больше не видела ее. Но это неважно.
Собака не сможет добраться до них, а скоро подоспеет помощь.
- Все будет хорошо, - повторила она Теду. - Подожди - и сам увидишь.
Мамочка, а теперь мы можем ехать домой? - безразличным голосом
спросил Тед.
- Еще нет, но скоро сможем, сынок.
Она смотрела на торчащий из замка ключ. На связке было еще три ключа:
от дома, от гаража и от багажника "пинто". К ключам был прикреплен кусочек
кожи и игрушечный гриб мухомор. Этот смешной брелок она как-то купила в
Бриджтоне, когда в апреле ездила туда за покупками. Зачем-то вынув ключ из
замка, Донна принялась рассматривать мухомор.
Правда была в том, что она боялась повторить попытку.
Уже было начало восьмого. Солнце все еще палило, но тени сарая, дома,
грузовика Камбера и "пинто" стали достаточно длинными. Почему же до сих
пор никто не откликнулся на посылаемые ею сигналы бедствия? В книгах,
которые она так любила читать, всегда находился кто-нибудь, кто приходил
на помощь. Но жизнь - не книга, и никто не появлялся.
Иногда она слышала звук моторов проезжающих невдалеке машин, но ее
сигналы, очевидно, либо не были слышны, либо не показались никому
достаточным основанием, чтобы свернуть с дороги и подъехать к обшарпанному
забору Камберов. И Донна в конце концов оставила свои попытки. Кроме того,
она боялась, что если будет слишком долго давить на клаксон, то разрядит
аккумулятор. Она все еще верила, что, когда спадет жара и мотор остынет,
"пинто" сможет увезти их отсюда.
И все же ты боишься попытаться, потому что если мотор не заведется...
то что тогда?
Внезапно в поле ее зрения вновь появился Кадж. Все это время он лежал
рядом с машиной, теперь же, уныло опустив голову и хвост, медленно
направился в гараж. Он был изнурен жарой и хотел пить. Не оглядываясь,
Кадж вошел в отбрасываемую сараем тень и исчез.
- Мама! Разве мы не поедем домой?
- Не мешай мне, сынок. Я думаю.
Она выглянула в окно. Восемь шагов - и она могла бы оказаться в доме
Камберов. Там был телефон. Один звонок шерифу Баннерману - и весь этот
кошмар прекратится. С другой стороны, если она попытается повернуть ключ,
но мотор не заведется... этот звук может привлечь внимание собаки. Она
мало знала о бешенстве, но читала где-то, что бешеные животные необычайно
чувствительны к звукам. Громкие звуки приводят их в ярость.
- Мама!
- Тссс, Тед! Помолчи.
Восемь шагов. Сделай же их... ну...
Даже если Кадж следит за ней из гаража, она была уверена - нет, она
знала - что сумеет добежать до двери раньше собаки. А вдруг дверь заперта?
Если она и сумеет опередить собаку на пути к двери, то вернуться к машине
ей наверняка не удастся. А Тед? Что, если Тед увидит, как бешеный пес
разрывает его маму на части?
Нет. Это слишком опасно.
Чего ты медлишь? Попытайся завести мотор!
Она понимала, что безопаснее было бы подождать еще немного, пока не
сгустятся сумерки и мотор не остынет окончательно.
Окончательно? Но они находятся здесь уже более трех часов!
Решительным движением она повернула ключ зажигания.
Мотор, как и прежде, чихнул - и равномерно заработал.
- Спасибо тебе, Господи! - воскликнула Донна.
- Мамочка, - недоверчиво спросил Тед, - мы едем?
- Да, мы едем, - ответила она, нажимая на газ. "Пинто" немного сдал
назад, потом проехал несколько метров вперед - и замер.
- Нет! - в отчаянии закричала она. В это время из сарая вышел вялый
Кадж и остановился на пороге.
Донна вновь и вновь поворачивала ключ, зная, что это бесполезно, что
она-таки умудрилась посадить аккумулятор. Но она все же еще на что-то
надеялась, а пес невозмутимо стоял и смотрел на нее. Потом он лег на
землю, не прекращая наблюдения.
Тед снова заплакал, тихонько, как заяц. Одной рукой он сжимал горло.
Его дыхание стало быстрым и прерывистым.
- Тед, - принялась уговаривать его Донна, - не волнуйся, маленький!
- Мамочка, что теперь с нами будет?
- Все будет хорошо. Эта старая развалина обязательно поедет. Нужно
просто подождать.
- Ты не сердишься на меня?
На глазах у Донны выступили слезы. Она гладила потную ладошку сына и
пыталась не разрыдаться от жалости к нему.
- Нет, маленький, вовсе не сержусь.
- И он не сможет добраться до нас?
- Нет.
- Не сможет... не сможет съесть нас?
- Нет.
- Я ненавижу его, - неожиданно заявил Тед. - Я хочу, чтобы он умер.
- Я тоже, малыш.
Солнце садилось. Сгущались сумерки. Там, в сумерках, Донну
подстерегала собака. Собака смотрела на нее. Смешно, но Донна не могла
дольше выносить этот полубезумный кровожадный взгляд.
Собака смотрела на нее. И... и в этом было что-то знакомое.
"Нет, - сказала себе Донна и попыталась переключиться на что-нибудь
другое, но ей это не удалось. - Ты уже видела его прежде, ведь правда? В
то утро, когда Теду впервые приснился плохой сон, в то утро, когда дверь
его туалета оказалась открытой, а стул отодвинут. Открыв туалет, ты
увидела глаза, красные безумные глаза. Это был он, там, в туалете, это был
Кадж. Тед был прав все это время, только в его туалете скрывалось не
чудовище. Это был...
(прекрати это)
и поджидал он...
(ПРЕКРАТИ ЭТО, ДОННА!)".
Она посмотрела на собаку, и ей показалось, что она может прочитать
мысли пса. Это было очень просто.
Убить ЖЕНЩИНУ. Убить МАЛЬЧИКА. Убить ЖЕНЩИНУ. Убить...
"Прекрати, - пыталась она приказать себе. - Собака не может думать.
Собака не может прятаться в туалете. Это всего лишь больной пес".
Кадж внезапно встал - как если бы она окликнула его - и исчез в
глубине сарая.
(как если бы я окликнула его)
Она вдруг залилась полуистерическим смехом.
Тед удивленно взглянул на нее:
- Мама!
- Все в порядке, сынок.
Она смотрела то на сарай, то на заднее крыльцо дома. Заперто?
Открыто? Заперто? Открыто? Теперь она могла думать только об одном.
Заперто? Открыто? Заперто? Открыто?
Солнце село, и лишь на западе была видна багровая полоса над
горизонтом. День угасал. Сгущалась тьма. В траве стрекотали цикады.
Кадж все еще был в сарае. "Что он делает там? - думала Донна. - Ест?
Спит?"
Она вспомнила, что у них с собой есть какая-то еда. В сумке были
термос с молоком и пару бутербродов. Она спросила Теда, будет ли он есть,
но мальчик отказался, сказав, что хочет спать. Донна отпила немного
молока. Странно, но она тоже не была голодна. А, может, причина крылась в
том, что откуда-то из темноты - она это чувствовала - на них глядят
безумные глаза собаки.
"Он стоит и смотрит на нас".
Вот и погас красный отсвет. Спустилась ночь. Небо потемнело, луна еще
не взошла.
"Что же делать? - подумала Донна. - Видимо, спать. Все равно ничего
другого не остается. Собака все еще здесь. Аккумулятор нуждается в отдыхе.
Утром она попытается снова. Так почему бы не поспать?"
Но только она начала дремать, как какой-то странный звук разбудил ее.
Это зазвонил телефон в доме Камберов. Звук разбудил не только Донну. Из
своего укрытия вышел Кадж и начал рычать. Потом, приблизившись к двери, он
принялся наносить в нее удары всем телом.
"Нет, - с ужасом подумала Донна, - о, нет, прекрати, пожалуйста,
прекрати..."
- Мамочка, я хочу в туалет!
Собака билась о деревянную дверь. Донна слышала скрип ужасных зубов.
- Мамочка, я хочу пи-пи!
Телефон прозвонил шесть раз. Восемь раз. Десять. Потом умолк.
Донна перевела дыхание.
Кадж стоял у двери и рычал. Потом он взглянул на "пинто", встретился
взглядом с Донной - и совершил непредсказуемый поступок: он вновь вошел в
гараж и скрылся с виду.
На плече у Донны продолжал ныть Тед:
- Мамочка, мне очень нужно в туалет!
Она беспомощно посмотрела на сына.
Брет Камбер медленно положил телефонную трубку.
- Никто не отвечает. Думаю, его нет дома.
Шарити кивнула, не слишком удивленная. Они звонили из дома Холли,
снизу, из прекрасно обставленной гостиной. О, как бы хотелось Шарити,
чтобы ее дом выглядел точно так же!
- Наверное, пошел навестить Гарри, - сказала она.
- Да, скорей всего.
Шарити надеялась, что Брету не придет в голову звонить Гарри Первиру,
поскольку она предполагала, что его телефон тоже не ответит. Тогда бедняга
Брет совсем расстроится.
- Как ты думаешь, мама, с Каджем все в порядке?
- Конечно, иначе твой отец не ушел бы и не оставил его самого, -
сказала она, не очень веря в то, что говорит. - Давай подождем до утра и
снова попробуем позвонить. Сейчас пора в постель. Уже почти десять часов.
У нас сегодня был трудный день.
- Я совсем не устал.
- И все же пора спать. Слишком большая нагрузка вредна для нервной
системы.
- Ты тоже собираешься спать, мама?
- Еще нет. Я посижу на кухне с Холли. Нам есть о чем поговорить.
Брет лениво протянул:
- Она похожа на тебя. Тебе это известно?
- Правда? - удивилась Шарити. - Ну разве что немного. А она тебе
нравится?
- Она - да. А вот он...
- Тебе не нравится дядя Джим?
- Пока не знаю. По-моему, он слишком носится со всем этим барахлом, -
и Брет повел рукой в сторону новой акустической системы, телевизора и
украшавшего тумбочку видеомагнитофона.
- А разве это плохо, сынок? Когда-то он был беден и не мог позволить
себе всего этого. Теперь времена изменились.
- Дядя Джим был беден?
- Ну, не совсем нищий, конечно, но денег у них было мало. Слава Богу,
сейчас они отнюдь не бедны.
- Но, мама, ведь все это куплено! Он ничего не сделал в доме своими
руками. Наверное, сам он не умеет...
- Глупости. Он умеет очень многое.
- Но папа сказал...
- Ты уже почти взрослый, Брет, и должен понимать, что не все, что
говорит твой папа - правильно.
- Я знаю это, - сказал Брет, оглядывая гостиную. - И все же в этом
доме ничего не сделано его руками, только куплено.
Шарити грустно посмотрела на сына. Влияние отца. И что же она может
поделать? Допустим, за неделю он немного изменит свое мнение о дяде, но
