совсем не слышала его. Дважды ей приходилось прикладывать голову к его
груди, чтобы услышать, дышит ли он вообще.
Ее состояние ухудшалось. Автомобиль раскалился настолько, что,
казалось, скоро начнет плавиться. Ее нога покраснела, опухла и почти
потеряла подвижность. Теперь Донна не сомневалась, что собака внесла туда
инфекцию.
Не в лучшем состоянии был и Кадж. Казалось, у него вылезла почти вся
шерсть, глаза напоминали глаза старика, страдающего катарактой. Он
буквально разрушался, подобно изношенному мотору.
"Старое чудовище, - подумала Донна, - старается не показать,
насколько оно одряхлело".
Старое чудовище бодрилось, а ее сын уплывал, уплывал, уплывал в
царство теней.
Бейсбольная бита. Это все, что ей сейчас осталось.
Бейсбольная бита, и еще, может быть, ей повезет, и она найдет
что-нибудь в полицейской машине. Что-нибудь вроде пистолета.
Она начала тормошить Теда, но тот почти не реагировал.
Тогда Донна выглянула в окно. Она еще раз посмотрела на бейсбольную
биту и открыла дверцу.
Насторожившись, Кадж прислушивался к скрипу гравия под ее ногами.
Было 12:30, когда Донна покинула свой "пинто" в последний раз.
Дом Гарри Первира находился как раз по пути к дому Камберов, и Вик,
всю дорогу гнавший машину со скоростью не менее шестидесяти миль, проезжая
мимо него, заметил что-то знакомое. Грузовик Камбера, понял он. Может
быть, этот дом имеет какое-то отношение к исчезновению Теда и Донны?
Развернув машину, он въехал во двор. Первое, что он почувствовал, -
запах. Два дня стояла жара, и запах мертвого тела заполнил весь двор.
Зажав нос, Вик решил посмотреть, что же может так пахнуть. Он вошел в дом
и направился к лежащему на полу темному предмету. Это был человек.
Вик в ужасе сделал шаг назад. Из его горла вырвался сдавленный крик.
Телефон. Он должен позвонить в полицию.
Вик направился в кухню и вдруг остановился. Что-то вдруг соединилось
в его мозгу. Будто две половинки картинки состыковались вместе.
Собака. Это могла сделать только собака.
"Пинто" действительно добрался до Джо Камбера. "Пинто" все время был
там. "Пинто" и...
- О Боже, Донна...
Вик резко повернулся помчался к машине.
Донна нагнулась за бейсбольной битой. Она чуть не потеряла равновесие
и с трудом выпрямилась. Рядом в траве лежал пистолет Баннермана. Но она
его не увидела.
Донна оглянулась. На нее мчался Кадж.
Женщина замахнулась тяжелым концом биты на сенбернара, и тот с визгом
отскочил в сторону.
Они стояли, с ненавистью глядя друг на друга, в лучах раскаленного
солнца. Донна хрипло дышала. Кадж тихонько рычал.
Наконец пес не выдержал этого безмолвного поединка. Он сдвинулся
влево, Донна тут же - вправо. Биту она держала наготове.
Кадж бросился вперед. Женщина целилась битой в голову собаки, но
промахнулась и попала по ребрам. Что-то хрустнуло, и Кадж, взвизгнув,
отпрыгнул в сторону.
Донна закричала, срывая голос, и изо всех сил швырнула биту в Каджа.
Собака упала, заскулила и попыталась уползти, но Донна настигла ее,
подняла биту и снова ударила. Она не знала, откуда в ней силы. Она мстила
собаке не за себя - за своего мальчика.
Бита была вся в крови. Кадж все еще пытался отползти, но его движения
становились все более вялыми. У него было сломано ребро и перебит
позвоночник.
Донна подумала, что с псом покончено. И все же она решила убедиться.
Приблизившись к собаке, она нанесла еще один удар... и случилось то, что
давно должно было случиться: треснувшая бита раскололась надвое. Больший
кусок отлетел в сторону и врезался в крыло "пинто". В руках Донны остался
двадцатидюймовый осколок.
Кадж невероятным усилием воли вскочил на ноги. Кровь заливала его
глаза. И Донне показалось, что собака улыбается.
- Что ж, иди сюда, - прошептала Донна.
В последний раз то, что осталось от хорошей собаки Брета Камбера,
посмотрело на ЖЕНЩИНУ, которую считало виновницей всех своих несчастий.
Донна выставила перед собой то, что осталось от хорошей бейсбольной биты,
и сильным ударом направила этот осколок дерева в правый глаз Каджа.
Раздался легкий треск, и Кадж бросился на Донну, подминая ее под себя.
Женщина выставила вперед руки, отталкивая от себя огромное тело.
- Прекрати! - кричала она. - Прекрати! Неужели ты никогда не умрешь?
Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
На лице Донны собственная кровь смешалась с кровью собаки. Она
попыталась ухватиться за торчащий из глаза сенбернара осколок биты.
Кадж мотнул головой, пытаясь вцепиться в горло Донны Трентон.
Донна почувствовала его зубы и из последних сил выбросила вперед
руки. Кадж тяжело рухнул на землю.
Его лапы скребли гравий. Медленнее... медленнее... Все. Немигающие
глаза смотрели в застывшее от зноя сияющее небо. Хвост, некогда роскошный,
как опахало турецкого бея, неподвижно лежал не земле. Кадж сделал вдох...
еще... Из пасти хлынула кровь, и это были его последние мгновения.
Донна Трентон застонала от триумфа. Она осторожно подошла к телу
того, кто столько времени был ее врагом, подняла осколок бейсбольной биты
и принялась с безумным торжеством колотить неподвижное тело. Она стонала,
из ее горла вырывались хрипы. Она била уже мертвую собаку. Во двор въехал
"ягуар" Вика.
При виде жены - взлохмаченной, залитой кровью, размахивающей битой
над неподвижно лежащей собакой, - Вику стало страшно. На мгновение ему
захотелось уехать далеко-далеко... уехать навсегда. То, что происходило в
этом залитом кровью дворе, было чудовищно.
Он заглушил мотор.
- Донна! Донна!
Казалось, она не слышит его и не понимает, что он здесь. Она
продолжала наносить бессмысленные удары.
- Донна!
Приблизившись к ней, он с трудом разжал ладонь жены и отобрал биту.
Донна повернула к нему свое лицо... помотала головой... и сделала шаг
назад.
- Донна. Боже мой, - тихо сказал он.
Это был Вик, но Вик не мог оказаться здесь. Это был мираж.
Галлюцинация, спровоцированная болезнью. Она сделала шаг назад... потерла
рукой глаза... но он все еще был здесь. Она протянула вперед дрожащую руку
и коснулась мужа.
- В... В... В... Вик? - прошептала она, заикаясь.
- Да, дорогая. Это я. Где Тед?
Мираж оказался реальностью. Это действительно он. Донне хотелось
заплакать, но слез не было.
- Вик!.. Вик!..
Он обнял ее.
- Где Тед, Донна?
- Машина. Машина. Болен. Больница.
Вик понял. Он бросился к "пинто". Донна стояла неподвижно, тупо глядя
на труп собаки... Теперь все будет хорошо. Вик здесь, и они спасены.
- О Боже, - донесся до нее голос Вика.
"Тед!"
Она бросилась к машине.
Вик отнес безвольное тело Теда в тень и положил на траву. Лицо
мальчика было совершенно белым. Вик приложил ухо к его груди и посмотрел
на Донну. Его лицо стало таким же белым, как у сына.
- Как долго он мертв, Донна?
"Мертв? Он не мертв, он не был мертв, когда я выходила из машины,
зачем ты говоришь, что он мертв?"
Донне казалось, что все это она произносит вслух, на самом деле ее
губы лишь беззвучно шевелились. Она склонилась над Тедом. Открыла его рот,
зажала ноздри, приложила свои губы ко рту сына и стала вдувать воздух в
легкие.
Большие ленивые мухи облепили трупы шерифа Баннермана и Каджа. Для
них не было разницы между собакой и человеком. Солнце вошло в зенит. Тихий
летний полдень спустился на поля. Небо сияло ярко-голубым цветом.
Предсказание тети Эвви сбывалось.
А Донна дышала. Дышала. Она дышала для своего сына. Ее сын не должен
умереть; она не позволит ему это сделать.
Этого не будет.
Она дышала. Дышала. Дышала...
Она не перестала этого делать и тогда, когда спустя двадцать минут
подъехала машина "скорой помощи". Она не подпускала Вика к мальчику. Когда
он приближался, она издавала сквозь зубы звук, напоминающий рычание.
Машину вызвал Вик. Он вошел в дом Камберов через ту самую дверь, на
которую так долго смотрела Донна. Дверь была не заперта, и он
воспользовался телефоном.
Постояв за спиной Донны, делающей Теду искусственное дыхание, Вик
направился к "пинто". Он открыл дверцу, и его обдало жаром раскаленной
машины. Неужели они провели здесь полдня в понедельник, весь вторник и
полдня сегодня? В это невозможно было поверить.
Найдя в багажнике старое одеяло, он прикрыл тело Баннермана. Затем
сел прямо на землю и стал ждать, бессмысленно уставившись в одну точку.
Приехавшая машина увезла тело Баннермана. Они пытались увезти и
Донну, но она только огрызнулась. Ее губы шептали: "Он жив! Жив!". К ней
подошел санитар, чтобы сделать укол против бешенства. Она грубо оттолкнула
его. Ему попытался помочь другой. Она оттолкнула и второго.
Санитары в нерешительности стояли в стороне. Вик все еще сидел на
земле, не сводя взгляда с дороги.
Тед лежал на траве. Он был мертв. Прибыли две полицейские машины.
Сидящий за рулем одной из них Роско Фишер, увидев тело Баннермана, начал
плакать. Двое других решительно направились к Донне и с невероятными
усилиями сумели оторвать ее от сына и посадить в машину. Она кричала не
переставая. Санитар набрал в шприц лекарство и сделал ей укол.
Тело Теда на носилках положили в ту же машину, в которой уже сидела
Донна.
Вику предложили принять транквилизатор - "чтобы успокоить ваши нервы,
мистер Трентон", - и он потерял чувство реальности происходящего. На глаза
навернулись слезы.
"Этот полицейский, которого сейчас несут на носилках, - были ли у
него жена и дети?
Если бы я догадался раньше! Если бы я не уснул!
Но я был уверен, что все дело в Кемпе!
Если бы я успел на пятнадцать минут раньше, могло ли это помочь? Если
бы я не терял время, разговаривая с Роджером по телефону, был ли бы Тед
сейчас жив? Когда он умер? И было ли все это на самом деле? И как же мне
теперь жить с такой ношей? И что будет с Донной?"
Машина с Донной и Тедом уехала. Другая машина ожидала его. Один из
полицейских осторожно тронул Вика за плечо:
- Нам пора, мистер Трентон. Говорят, на дороге ждут репортеры. Вам не
стоит сейчас разговаривать с ними.
- Конечно, нет, - согласился Вик, не очень понимая, о чем идет речь.
Он дал увести себя к машине, и они тоже уехали, как раньше - Джордж
Баннерман, Теодор Трентон и Донна Трентон. Через некоторое время приехал
ветеринарный грузовик. Врач, молодая и интересная женщина, подошла к
лежащему сенбернару, носком туфельки подняла его морду и задумчиво
посмотрела на нее. Потом она вернулась в грузовик и достала оттуда брезент
и топор. Стоящие рядом полицейские, поняв, что она намерена делать,
отвернулись.
Ветеринар отрубила голову сенбернара и запаковала в большой
пластиковый мешок. Позже эту голову доставят в лабораторию, где будет
произведено вскрытие и изучение мозга.
Так что Кадж уехал тоже.
В 15:30 Холли позвала сестру к телефону:
- Мне кажется, это из полиции, - встревоженно сказала она.
Несколько удивленная, Шарити подошла к телефону:
- Алло?
Холли увидела, что лицо сестры вдруг побелело, и Шарити сказала:
- Что? Что? Нет... нет! Это, наверное, какая-то ошибка. Говорю вам,
они...
Потом она замолчала, прислушиваясь к тому, что говорили на другом
конце провода. Холли видела, как лицо сестры постепенно превращается в
восковую маску. По-видимому, в Мэне произошло какое-то несчастье.
Наконец Шарити повесила трубку. Невидящими глазами она смотрела перед
собой.
- Джо умер, - внезапно сказала она.
