- Если есть снегоход, то нет проблемы, - возбужденно проговорила она.
- Можно отправиться вниз втроем.
- Венди, я в жизни не водил снегоход...
- Вряд ли научиться так уж трудно... В Вермонте на них десятилетки
гоняют по полям... хотя понятия не имею, о чем думают их родители. А
потом, когда мы познакомились, у тебя был мотоцикл.
Был, "Хонда". 35 кубических сантиметров. Вскоре после того, как они с
Венди стали жить вместе, Джек продал его, чтобы купить сааб.
- Наверное, я сумел бы, - медленно произнес он. - Только интересно,
хорошо ли его содержали. Уллман с Уотсоном... они хозяйничают в отеле с
мая по октябрь. И думают о летних нуждах. Уверен, бензина в баках нет.
Может не оказаться ни тормозов, ни аккумулятора. Или всего сразу. Венди, я
не хочу, чтобы ты строила воздушные замки.
Теперь Венди пришла в крайнее возбуждение, она наклонилась к нему и
груди вывалились из-под рубашки. Джеку вдруг захотелось ухватить одну из
них и выворачивать, пока Венди не завизжит. Может, это научило бы ее
держать язык за зубами.
- Бензин не проблема, - говорила она. - И у фольксвагена, и тутошнего
фургона полные баки. А в сарае должна быть канистра - ты мог бы взять
бензина про запас.
- Да, - признался он. - Канистра есть. - На самом деле их было три:
две по пять галлонов и одна - на два галлона.
- Держу пари, свечи и аккумулятор тоже там. Никто не будет держать
снегоход в одном месте, а свечи и аккумулятор - в другом, правда?
- Да, маловероятно, а? - Он поднялся и прошел туда, где спал Дэнни.
На лоб малышу упала прядка волос, и Джек осторожно откинул ее. Дэнни не
шелохнулся.
- А если ты сможешь запустить его, то увезешь нас? - спросила за
спиной у Джека Венди. - В первый же день, как по радио объявят хорошую
погоду?
Он ответил не сразу. Он стоял, глядя вниз, на сына, и запутанные
чувства растворялись в волне любви. Мальчик был точь-в-точь таким, как она
говорила - хрупким, ранимым. Отметины на шее виднелись очень явственно.
- Да, - подтвердил он. - Я запущу его и мы выберемся отсюда как можно
быстрее.
- Слава Богу!
Он обернулся. Венди уже сняла рубашку и легла на постель: плоский
живот, груди дерзко нацелены в потолок. Она лениво поигрывала ими, теребя
соски.
- Поспешите, джентльмены, - негромко сказала она, - пора.
Потом она лежала на сгибе его руки, ощущая восхитительный покой. В
комнате горел только ночник Дэнни, который тот притащил с собой из своей
комнаты. Оказалось, поверить в то, что они делят "Оверлук" с кровожадным
незваным гостем, очень нелегко.
- Джек?
- Мммм?
- Что напало на Дэнни?
Он ответил уклончиво.
- Мальчику что-то дано. Талант, которого нам с тобой не хватает.
Прошу прощения, не хватает большинству. Может быть и в "Оверлуке" кое-что
имеется.
- Привидения?
- Не знаю. Но что не в смысле Олджернона Блэквуда - это точно.
Скорее, остатки настроений и эмоций тех людей, которые тут
останавливались. И добрых, и недобрых. В этом смысле свои призраки есть в
каждом крупном отеле. Особенно в старых.
- Но покойница в ванне... Джек, он ведь не сходит с ума, нет?
Джек сжал ее и тут же выпустил.
- Мы знаем, что время от времени он впадает... ну... мягко говоря, в
трансы. Мы знаем, что во время таких трансов он иногда... видит?... вещи,
которых не понимает. Если возможны прекогнитивные трансы, они, вероятно,
продукт деятельности подсознания. По Фрейду оно никогда не говорит с нами
языком буквальных понятий, только символами. Если видишь во сне булочную,
где никто не говорит по-английски, не исключено, что тебя тревожит
способность содержать свою семью. Или просто-напросто то, что тебя никто
не понимает. Я читал, что эпилептический сон - стандартный выход ощущению
грозящей опасности. Такие вот пустячные игры. По одну сторону сетки
сознание, по другую - подсознание, и они гоняют туда-сюда какой-нибудь
образ. То же самое с психическими заболеваниями, предчувствиями и так
далее. Почему же с предвидением дело должно обстоять иначе? Может быть,
Дэнни действительно увидел кровь на стенах президентского люкса. В его
возрасте дети часто подменяют представление о смерти образом крови и
наоборот. Образ для них всегда более приемлем, чем концепция. Уильям
Карлос Уильямс, педиатр, это понимал. Мы растем и постепенно воспринимать
идеи становится легче, а образы остаются поэтам... Я уже храплю.
- Мне нравится слушать, как ты храпишь.
- Ребята, вот она и проговорилась. Вы все свидетели.
- А следы на шее, Джек. Они-то настоящие.
- Да.
Молчание затянулось. Венди решила, что муж, должно быть, уснул и сама
начала соскальзывать в дрему, как вдруг он сказал:
- Тут можно придумать два объяснения. Ни в одном из них нет места
нашему четвертому жильцу.
- Какие? - приподнялась на локте Венди.
- Спигматы.
- Спигматы? Это, когда у кого-нибудь течет кровь в Страстную пятницу,
да?
- Да. Бывает, у тех, кто глубоко верует в божественность Христа, всю
Страстную неделю с ладоней и ступней не сходят кровоточащие язвы. Такое
чаще встречалось в средние века. В те дни считалось, что на таких людях -
благословение Господне. Не думаю, что католическая церковь объявляла это
полным чудом - весьма ловко с их стороны. Спигматы не слишком отличаются
от искусства йогов. Просто сейчас такие вещи более понятны, вот и все. Те,
кто разбирается во взаимодействии тела с сознанием - то есть, изучают его,
понимать-то никто не понимает - считают, что степень нашего участия в
управлении теми функциями, которые не зависят от воли человека, куда
больше, чем принято думать. Если хорошенько сосредоточиться, можно
замедлить свое сердцебиение. Ускорить метаболизм. Усилить потоотделение.
Или вызвать кровотечение.
- Думаешь, Дэнни выдумал эти синяки на шее? Джек, я просто не могу в
это поверить.
- Поверить, что это возможно, я могу - хотя тоже считаю его
маловероятным. Скорее уж он их сам себе поставил.
- Сам себе?
- Уже бывало, что мальчик, впадая в эти свои трансы, причинял себе
боль. Помнишь, тогда, за ужином? По-моему, в позапрошлом году. Мы были так
злы друг на дружку, что почти не разговаривали. И тут - бац! - Дэнни
закатил глаза и упал лицом в тарелку. А потом на пол. Помнишь?
- Да, - отозвалась Венди. - Еще бы. Я думала, у него припадок.
- В другой раз мы пошли в парк, - продолжал он. - Без тебя. Дэнни
уселся на качели и покачивался туда-сюда. Вдруг он рухнул на землю, как
подстреленный. Я подбежал, поднял его и тогда он совершенно неожиданно
пришел в себя. Увидел меня и сказал: "Я ушиб попку. Скажи маме, чтоб
закрыла окна в спальне, если пойдет дождик". А лило тем вечером, как из
ведра.
- Да, но...
- И с улицы он всегда приходит расцарапанный, с разбитыми локтями. А
спросишь его, откуда та царапина или эта, так он просто заявляет: "Играл"
- и дело с концом.
- Джек, все дети падают и набивают шишки. А уж мальчишки принимаются
за это сразу, как выучатся ходить, и не останавливаются лет до
двенадцати-тринадцати.
- Что Дэнни свое получает, я не сомневаюсь, - ответил Джек. - Он
ребенок активный. Но я не забыл ни тот день в парке, ни тот вечер, когда
мы ужинали. И не могу понять: все ли синяки и шишки нашего чада происходят
от того, что он нет-нет, да и полетит вверх тормашками. Этот доктор
Эдмондс сказал, что Дэнни вырубился прямо у него в кабинете, Господи ты
Боже мой!
- Ну хорошо. Но эти синяки - от пальцев. Клянусь. Их, падая, не
набьешь.
- Он впадает в трансы, - сказал Джек. - Может быть, видит то, что
некогда случилось в этой комнате. Спор. А может, самоубийство. Сильные
эмоции. Это не кино смотреть - мальчик, в очень внушаемом состоянии,
попадает в самую гущу этой пакости. Возможно, его подсознание
материализовало происходившее там символическим путем... в виде снова
ожившей покойницы, зомби, нежити, упыря - называй, как хочешь.
- У меня мурашки по коже, - сказала она охрипшим голосом.
- И у меня. Я не психиатр, но, кажется, такая идея отлично подходит.
Разгуливающая покойница символизирует умершие чувства, оконченные жизни,
которые просто не желают сдаться и исчезнуть... но, поскольку она - образ
подсознательный, она одновременно и сам Дэнни. В состоянии транса сознание
Дэнни подавлено, за ниточки тянет фигура из подсознания. Дэнни обхватывает
руками собственную шею и...
- Перестань, - велела Венди. - Я поняла. По-моему, Джек, это еще
страшнее, чем крадущийся по коридорам чужак. От чужака можно уехать. А от
себя - нет. Ты же говоришь о шизофрении.
- Очень ограниченного типа, - заявил он, но в тоне сквозило легкое
беспокойство. - И очень специфической природы. Потому что мальчик, похоже,
умеет читать мысли и действительно время от времени способен на вспышки
провидения. При всем старании не могу считать это психическим
заболеванием. В конце концов, все мы несем в себе шизоидные задатки.
Думаю, когда Дэнни станет постарше, он справится с этим.
- Если ты прав, то увозить его отсюда нужно обязательно. Какая
разница, что с ним - в этом отеле Дэнни становится хуже.
- Я бы не сказал, - возразил Джек. - Если бы он делал, как ему
говорят, то, прежде всего, не полез бы в тот номер и ничего бы не
случилось.
- Господи, Джек! По-твоему, если человек не послушался, самое
подходящее - это... это наполовину задушить его?
- Нет... нет. Конечно, нет. Но...
- Никаких но, - объявила Венди, яростно мотая головой. - Истина
заключается в том, что мы только строим предположения. И понятия не имеем,
в какой момент он может свернуть за угол и попасть в одну из этих...
воздушных ям, коротких фильмов ужасов или что оно там такое. Мы должны
увезти его отсюда. - Она немножко посмеялась в темноте. - Дальше и у нас
начнутся видения.
- Не болтай чепуху, - сказал Джек и во тьме комнаты увидел
сгрудившихся у дорожки древесных львов - голодных ноябрьских львов,
которые уже не охраняли, а стерегли тропу. На лбу выступил холодный пот.
- Ты действительно ничего не видел, да? - спрашивала Венди. - Я хочу
сказать, когда поднялся в тот номер. Ничего не видел?
Львы исчезли. Теперь перед ним появилась пастельно-розовая занавеска
и покоящийся за ней темный силуэт. Закрытая дверь. Он снова услышал
приглушенное быстрое "бух!" и последовавшие за ним звуки, которые могли
оказаться топотом бегущих ног. Как страшно, неровно колотилось сердце,
пока он боролся с ключом.
- Ничего, - ответил Джек и не погрешил против истины. Он был
взвинчен. Не уверен в том, что же происходит. У него не было случая
проанализировать свои мысли и найти разумное объяснение синякам на шее
сына. Черт возьми, он и сам здорово поддается внушению. Иногда
галлюцинации оказываются заразными.
- А ты не передумал? В смысле - насчет снегохода?
Руки Джека внезапно сжались в тугие кулаки.
(Хватит ко мне приставать!)
- Я согласился, верно? Значит, так и будет. Теперь спи. День был
длинный и тяжелый.
- Да еще какой, - согласилась она. Когда она повернулась поцеловать
его в плечо, простыни зашелестели. - Я люблю тебя, Джек.
- И я тебя, - ответил он, но слова были просто движением губ. Кулаки
так и не разжались, как будто руки заканчивались булыжниками. На лбу
заметно пульсировала жила. Венди ни слова не сказала о том, что же им
делать после того, как вечеринка окончится и они окажутся внизу. Ни
единого слова. Только "Дэнни то", да "Дэнни се", да "Джек, как я боюсь!"
