бельмо, он начинал задумываться о том, что эта идея не лишена мрачного
смысла. Он вспомнил, как приходил к магазину, чтобы познакомиться с
мистером Гонтом, вспомнил, какое странное ощущение появилось у него,
когда он прижимался лицом к стеклу витрины и загородился с обеих сторон
ладонями, чтобы не отсвечивало. Ему показалось тогда, что за ним
наблюдают, хотя в магазине не было ни души. И не просто наблюдают, а со
злобой и ненавистью. Чувство было настолько сильное, что он на мгновение
перепутал свое собственное отражение в стекле с лицом наблюдателя.
Как глубоко было тогда это чувство... как настоятельно. А потом Алан
вспомнил то, что говаривала ему бабушка, когда он был еще маленьким:
"Голос дьявола слаще меда".
"Брайам сказал...".
Каким образом мистер Гонт проник в самые глубокие тайники Касл Рок? И
почему, ради всего святого, именно Касл Рок - такого крошечного и ничем
не приметного городишки?
"...мистер Гонт вообще не человек".
Внезапно Алан резко наклонился к полу со стороны пассажирского
сидения. Он уже думал, что эта штука исчезла, вывалилась каким-нибудь
образом из машины во время долгого переезда, но пальцы его тут же
натолкнулись на жестяную округлость банки. Оказывается, она просто
закатилась под сидение. Он выудил ее оттуда, разогнулся, и знакомый
внутренний голос, притихший было с того времени, как Алан оказался в
палате у Шона Раска (а может быть, он и не смолкал, просто Алан был
слишком занят другими проблемами), заверещал снова, счастливый, что его
наконец услышали.
"Эй, Алан, привет! Я тут немного задержался, ты уж извини, но не
надолго, как видишь. Что там у тебя? Банка с орешками? Нет, конечно, -
всего лишь имитация, правда? Это последняя игрушка, купленная Тоддом в
Обурне, в Магазине Новинок, правильно? Банка с этикеткой орешков-ассорти
- совсем как настоящая, а внутри - змея. Пружина, завернутая в
хлопчатобумажную ткань. Когда он показал ее тебе - глаза сияют, губы
улыбаются, помнишь? - ты сказал: положи эту дурацкую штуку назад. Лицо
его сразу огорченно вытянулось и уголки губ поползли вниз, но ты сделал
вид, что не замечаешь, так? Ты сказал ему... Постой, что ты ему
сказал?".
- Дураки быстро расстаются с деньгами, - с тоской в голосе напомнил
самому себе Алан.
Он вертел банку в руках и вспоминал лицо Тодда. Вот что я ему сказал.
"Ну дааа, тоооочно! - Радостно завопил голос. - Как я мог забыть.
Хорошо, что ты мне напомнил! Хорошо, что ты напомнил нам ОБОИМ. В тот
день только Энни спасла положение и сохранила мир в семье - попросила
тебя сменить гнев на милость и разрешить Тодду купить эту игрушку. Она
сказала... ну надо же, опять забыл. Что она сказала?".
- Она сказала, что игрушка и в самом деле забавная, что Тодд во всем
повторил меня самого и что ребенком он будет всего лишь раз в жизни.
Голос Алана охрип и дрожал. У него уже глаза были на мокром месте. Ну
и что? Ну и что, в конце концов? Почему он не может позволить себе
поплакать, если знакомая боль вернулась и окутала сердце старым рваным
половиком?
"Больно, правда? - спросил голос его депрессии - виноватый,
самоистязающий - спросил с сочувствием, которое, как казалось Алану,
было насквозь фальшивым. - Так больно, как будто существуешь внутри
старой песенки в стиле кантри, повествующей об утерянной любви и
погибших детях. Когда так болит, ничего хорошего не жди. Спрячь банку
обратно в "бардачок", приятель. И забудь о ней. На следующей неделе,
когда кончится все это безумие, продашь старую машину вместе с банкой. А
почему бы и нет? Это ведь всего-навсего дешевый розыгрыш, который может
прийтись по душе ребенку и таким, как Лилэнд Гонт. Забудь о ней.
Забудь...".
Алан заставил голос замолчать. До сих пор он не знал, что способен
это сделать, и теперь обрадовался, в будущем такая способность может
пригодиться... если, конечно, у него есть будущее. Он вертел в руках
банку -и старался смотреть на нее не как на символ погибшего сына, а как
на предмет собственных иллюзионных опытов: волшебную палочку, цилиндр с
двойным дном или печально известный складной букет, до сих пор
скрывающийся под ремешком часов.
Волшебство, чудо - разве не ради этого все усилия? Но волшебство и
чудеса тоже бывают разные. Злой волшебник не стремится вызвать у людей
восхищение и счастливый смех, он ставит своей целью превратить их в
стадо разъяренных быков - и все равно это волшебство. А какова основа
всякого чуда? Обман. Змея пяти футов длиной, состряпанная из пружины и
ткани и спрятанная в банке из-под орехов... или. Алан подумал о Полли,
болезнь, которую подносят как исцеление.
Он открыл дверь машины и вышел под проливной дождь, так и не выпустив
банки из левой руки. Теперь, справившись с первым, самым тяжелым,
приливом чувств, он с некоторым удивлением вспоминал, как противился
покупке этой игрушки. Всю свою жизнь он восхищался чудесами и будь сам
ребенком, не удержался бы от искушения купить такую змею в банке. Так
почему же он не хотел, чтобы игрушку покупал Тодд? И старался даже не
замечать огорчения сына от своего отказа. Не ревновал ли он к юности
Тодда и его энтузиазму? А может быть, разучился восхищаться простыми
чудесами? Почему?
Алан не знал. Уверен был только в одном - этот трюк понравится
мистеру Гонту, и поэтому он взял банку с собой. Нагнувшись снова в
машину, Алан достал из ящика с инструментами на заднем сидении большой
фонарь и, пройдя мимо капота "такер-талисмана", так и не обратив на него
внимания, вошел под зеленый навес магазина Нужные Вещи.
8
Ну, вот я и здесь. Наконец я здесь.
Сердце в груди Алана билось тяжело, но ровно. Перед мысленным взором
смешались воедино лица погибшей жены, сына и маленького Шона Раска. Еще
раз взглянув на объявление в витрине, он подергал за ручку двери. Она
была заперта. Над головой хлопал полотняный навес, намокший под дождем.
Выходя из машины, он засунул банку-игрушку в карман сорочки и теперь
потрогал, как будто черпая от нее силу и спокойствие.
- Ладно, - пробормотал он. - Я пришел, хотите вы этого или нет.
Он повернул фонарь и обратным концом разбил стекло в двери. Подождал
немного, предполагая, что завоет сигнализация, но ничего подобного не
произошло. Или Гонт не включил ее, или она вообще отсутствовала.
Просунув руку в образовавшуюся дыру, подергал дверную ручку изнутри. Она
повернулась, и Алан Пэнгборн впервые ступил за порог магазина Нужные
Вещи.
Прежде всего ему в нос ударил крепкий запах - застоявшийся и вязкий.
Так пахнут не новые магазины, а помещения, долгое время остававшиеся
нежилыми, месяцы или даже годы. Сжимая в правой руке рукоятку пистолета,
лучом фонаря в левой он водил по стенам и углам зала. Гладкий пол,
гладкие стены и несколько стеклянных витринных стоек, абсолютно пустых.
Товар исчез. Все было покрыто густым слоем пыли без единого следа на
ней.
Здесь не было ни души долгое-долгое время. Но как это возможно, когда
он своими глазами видел, как сюда входили и отсюда выходили люди в
течение целой недели?
Потому что он вовсе не человек. Потому что голос дьявола слаще меда.
Алан сделал пару шагов, продолжая освещать все закоулки торгового
зала и вдыхая пыльный музейный запах, повисший в воздухе. Оглянувшись,
увидел, как вспыхнула молния за окном и как четко отпечатались на полу
его собственные следы. Он снова повернулся и еще раз медленно прошелся
лучом фонаря по помещению, справа налево вдоль витринных стоек и
прилавка, на котором мистер Гонт держал кассовый аппарат... на этом
самом месте луч замер.
На прилавке стоял видеомагнитофон, а рядом с ним телевизор "сони",
маленький, такие берут с собой в машину во время путешествий, в корпусе
огненно-красного цвета. Провод был обернут вокруг телевизора, а на
видеомагнитофоне что-то лежало. В свете фонаря Алану показалось, что это
книга, но он не был уверен.
Прежде всего, подойдя к прилавку, он осмотрел телевизор, покрытый
таким же густым слоем пыли, как и все остальное. Провод, обернутый
вокруг него, оказался коротким кабелем со штекерами на обоих концах.
Алан переместил луч фонаря на предмет, лежавший на видеомагнитофоне, и
понял, что это не книга, а видеокассета в черном футляре и без всяких
обозначений. Рядом с кассетой лежал запыленный белый конверт. На нем
заглавными буквами было напечатано:
ВНИМАНИЮ ШЕРИФА АЛАНА ПЭНГБОРНА
Он положил пистолет и фонарь на одну из витринных стоек, взял в руки
конверт, открыл его, и оттуда выпал один-единственный листок бумаги.
Тогда Алан забрал со стойки фонарь и посветил на текст письма,
напечатанный на машинке.
"Уважаемый шериф Пэнгборн!
Вы наверняка уже успели понять, что я не совсем обычный торговец, а
тот редкий представитель профессии, который самым искренним образом и
всей душой стремится угодить своим клиентам. Всем и каждому. Сожалею,
что нам так и не довелось познакомиться, но, возможно, близкое
знакомство было бы ни к чему - таково, конечно, мое личное мнение.
Ха-Ха! Так или иначе, оставляю Вам кое-что, и надеюсь, эта вещь окажется
для Вас столь же нужной, как все другие - моим остальным клиентам. Это
не подарок - я не Санта Клаус, ни в коем случае, и не думаю, что Вы
станете меня за это осуждать. Но все и каждый в этом городе заверяли
меня, что Вы человек чести и заплатите цену, которую я запрошу. Эта цена
включает небольшую услугу... услугу, которая в Вашем конкретном случае
скорее доброе дело, нежели розыгрыш. Надеюсь, Вы согласитесь со мной,
сэр.
Мне известно, что Вы давно и страстно желаете знать, что случилось в
последние минуты жизни Вашей жены и сына. Уверен, что на этот вопрос
можно легко и кратко ответить. Заверяю Вас в своем наилучшем к Вам
расположении. Искренне Ваш и всегда к Вашим услугам,
Лилэнд Гонт".
Алан медленно отложил листок.
- Скотина, - процедил он сквозь зубы. Он посветил фонарем вдоль
провода и увидел, что тот тянется за ближайшую из витринных стоек,
опускается на пол и заканчивается вилкой, лежащей рядом с розеткой.
Намек понятен, но дальше что? Электричества все равно нет во всем
городе.
"А ведь, пожалуй, это не имеет никакого Значения, - подумал вдруг
Алан. - Уверен, стоит только воткнуть вилку в розетку, вставить кассету
в магнитофон и включить систему, как все прекрасным образом заработает.
Потому что не существует способа сделать то, что он сделал, узнать то,
что стало известно ему... если он вообще человек. Голос дьявола слаще
меда, Алан, и как бы там ни сложилось, ты не должен смотреть на то, что
он тебе оставил".
И все-таки, отложив снова фонарь, Алан взял в руки кабель,
внимательно осмотрел его для начала, а затем воткнул один из штекеров в
гнездо на задней панели телевизора. Пока он этим занимался,
банка-игрушка чуть не выпала из кармана рубашки. Он едва успел
подхватить ее внезапно онемевшими пальцами и поставить на витринную
стойку, ближайшую к магнитофону.
9
Уже на полпути к Нужным Вещам Норрис Риджвик внезапно сообразил, что
надо совсем свихнуться (в том, что наполовину так оно и есть, он уже не
сомневался), чтобы пойти к Лилэнду Гонту в одиночку. Он схватил рацию.
- Пост номер два вызывает базу. Говорит Норрис Риджвик. Прием.
Он отпустил кнопку, но, кроме шорохов и всевозможных помех, ничего не
услышал. Эпицентр грозы находился в эту минуту прямо над Касл Рок.
