не сказал ни слова. Кэп, может, и сообразит, хотя за последние полгода
он сильно развинтился. И все же мозги у него даже в среднем режиме ра-
ботают куда лучше, чем у его подчиненных (включая претендентов на
престол) с предельной нагрузкой. Что до Хокстеттера, то этот ни за что
не сообразит. Он уже поднялся на несколько ступенек выше собственного
уровня некомпетентности - своего рода подвиг, который вообще-то легче
совершить государственным чиновникам, чем кому-либо другому. Хокстет-
тер давно разучился брать след по запаху. А впрочем, догадаются они
или нет, каким будет последний пряник (так сказать, поощрительный
приз) в этом маленьком соревновании, не столь уж важно; на результат
не повлияет. В любом случае он, Рэйнберд, пересядет за баранку. Он,
конечно, мог задать им вопрос: кто, по-вашему, отец девочки после то-
го, как вы ее лишили отца?
Но пусть сами догадаются.
Если сумеют. С лица Джона Рэйнберда не сходила улыбка.
Энди Макти сидел перед телевизором. Мерцал янтарный глазок коробки
дистанционного управления. На экране Ричард Дрейфус пытаются изобра-
зить некое подобие Чертова Пальца - вроде тех, в пустыне, где призем-
лялись эти тарелочки - в домашних условиях. Энди наблюдал за его дейс-
твиями с глуповато-блаженным лицом. При этом он был натянут как стру-
на. Сегодня контрольный день.
Три недели, прошедшие после аварии, превратились для Энди в пытку,
когда едва переносимое напряжение сменялось почти преступной радостью.
Он хорошо понимал состояние оруэлловского Уинстона Смита, который на
какое-то время ошалел от своего подпольного бунтарства. У него, Энди,
появилась тайна. Она точила и терзала его, как всякая сокровенная тай-
на, но она же вернула ему бодрость духа и былые силы. Он обошел их на
полкорпуса. Одному богу известно, хватит ли его на всю дистанцию, но
первый рывок сделан.
До десяти оставалось совсем немного - в десять придет Пиншо, как
всегда улыбаясь. Они вдвоем отправятся в сад на утреннюю прогулку,
чтобы обсудить, как "подвигаются его дела". Энди даст ему посыл... по-
пытается дать. Он бы давно это сделал, когда б не телемониторы и пона-
тыканные всюду "жучки". Ожидание позволило ему обдумать стратегию на-
падения, еще и еще раз проверить наиболее уязвимые места. Кое-что в
сценарии он мысленно переписал, и не один раз.
Ночами, лежа в темноте, он неотвязно думал: Большой Брат все время
смотрит на тебя. Помни от этом каждую секунду, об этом прежде всего.
Ты под колпаком у Большого Брата, поэтому, чтобы спасти Чарли, ты дол-
жен их всех перехитрить.
Он спал как никогда мало, в основном потому, что опасался загово-
рить во сне. Иногда часами лежал, боясь даже пошевелиться, - вдруг их
насторожит, что накачанный наркотиками человек ведет себя излишне бес-
покойно. А когда его все же смаривало, спал чутко, видел странные сны
(его преследовал одноглазый Джон Сильвер, долговязый пират с деревян-
ной ногой) и то и дело просыпался.
Избавляться от торазина оказалось проще простого - они ведь были
уверены, что он без наркотика не может. Ему теперь приносили таблетки
четыре раза в день и ни о каких тестах со времени аварии не заговари-
вали. "Похоже, они махнули на меня рукой, - решил Энди, - и сегодня на
прогулке Пиншо сообщит мне об этом".
Иногда он, откашливаясь, выплевывал таблетки в кулак, а затем вмес-
те с объедками отправлял в мусоропровод. Иногда он прихватывал их в
туалет. А то еще делал вид, будто запивает их пивом, а сам сплевывал в
полупустую банку, где они благополучно растворялись. Про банки он как
бы забывал и, когда пиво окончательно выдыхалось, выливал его в рако-
вину.
Видит бог, все это он делал не профессионально, чего наверняка
нельзя было сказать о тех, кто за ним наблюдал. Но вряд ли они сейчас
наблюдали за ним так уж пристально. В противном случае, рассуждал он,
его бы давно накрыли. И весь сказ.
Дрейфус вместе с женщиной, чей сын в данный момент катался на таре-
лочке в компании инопланетян, карабкался по склону Чертова Пальца,
когда раздался короткий зуммер, что означало: открывается дверь. Энди
едва не подскочил. Ну вот, пронеслось в голове.
Вошел Герман Пиншо. Он был ниже ростом, чем Энди, хрупкий, изящный;
с первого дня Энди почувствовал в нем что-то женственное, хотя и не
мог себе объяснить, что именно. Сегодня Пинщо был в серой водолазке и
легком костюме - как с картинки сошел. И, как всегда, улыбочка.
- Доброе утро, Энди, - сказал он.
- А? - встрепенулся тот и, помедлив, словно в раздумье, ответил: -
Здравствуйте, доктор.
- Ничего, если я выключу? У нас ведь сегодня прогулка, не забыли?
- Да? - Энди нахмурился, но затем лоб его разгладился. - Ладно. Во-
обще-то я его не первый раз смотрю. Конец мне нрайится. Очень красиво.
Он улетает на тарелочке, представляете? К звездам.
- Красиво, - согласился Пиншо и выключил телевизор. - Ну что, пой-
дем?
- Куда? - спросил Энди.
- На прогулку, - терпеливо повторил Пиншо. - Вспомнили?
- А-а, - кивнул Энди, - да-да. Он поднялся.
Дверь из апартаментов Энди выходила в просторный холл с кафельным
полом. Свет здесь был рассеянный, приглушенный. Где-то рядом находи-
лись диспетчерская или вычислительный центр; там едва слышно гудели
машины, туда входили с перфокартами, а выходили с кипой распечаток.
Под дверью Макги прогуливался молодой человек в спортивного покроя
пиджаке, словно только что из магазина, - сразу видно, правительствен-
ный агент. Под мышкой пиджак слегка оттопыривался. Агент торчал здесь
согласно инструкции, и как только они с Пиншо начнут удаляться, он
последует за ними - разговора он слышать не будет, однако из виду их
не выпустит. С этим, подумал Энди, сложностей не возникнет.
Они направились к лифту, агент пристроился сзади. Сердце у Энди ко-
лотилось - казалось, сотрясается грудная клетка. Вместе с тем он без
видимых усилий подмечал детали. С десяток дверей без табличек. Некото-
рые из них бывали открытыми, когда Энди проходил ранее по этому кори-
дору, - например, тут была какая-то специализированная библиотека, фо-
токопировальная комната, но остальные представляли для него загадку.
Чарли может находиться за любой из этих дверей... или вообще в другом
здании.
Они вошли в лифт, где бы запросто разместилась больничная каталка.
Пиншо достал связку ключей, повернул один из них в замке и нажал кноп-
ку (все кнопки были без обозначений). Внутренние створки закрылись, и
кабина поплыла вверх. Агент удобно расположился в дальнем углу. Энди
стоял, засунув руки в карманы своих "Ли Райдерс", на лице его блуждала
бессмысленная улыбка.
Дверь лифта открылась, и они оказались в бывшем бальном зале. Блес-
тел отполированный паркетный пол. В глубине огромного зала лестница,
сделав два изящных витка, уходила наверх. Застекленные двустворчатые
двери слева приглашали на залитую солнцем террасу, за которой откры-
вался сад камней. Справа, из-за полуприкрытых дубовых дверей, доносил-
ся стук пишущих машинок, едва успевавших переваривать дневную норму.
Воздух был наполнен запахами цветов.
Пересекая следом за Пиншо бальный зал, Энди не преминул высказаться
по поводу великолепного паркета, как будто он видел его впервые. Они
вышли через застекленные двери в сад и за ними, как тень, вышел агент.
Здесь было совсем тепло и очень влажно. Лениво жужжали пчелы. За садом
камней тянулись кусты гидрангии, форзиции и рододендронов. Ни на се-
кунду не умолкая, вершили свой нескончаемый труд газонокосилки. Энди
потянулся к солнцу, и выражение благорадности на его лице было непод-
дельным.
- Как вы себя чувствуете, Энди? - спросил Пиншо.
- Прекрасно. Прекрасно.
- Знаете, сколько вы уже здесь? Почти полгода, - произнес Пиншо то-
ном легкого удивления - дескать, надо же, как летит время, когда жи-
вешь в свое удовольствие. Они свернули направо по гравийной дорожке. В
неподвижном воздухе стоял смешанный аромат жимолости и лавра. Вдоль
берега, неподалеку от особняка по ту сторону пруда, легким галопом шли
две лошади.
- Долго, - сказал Энди.
- Да, долго, - улыбнулся Пиншо. - И мы пришли к выводу, Энди, что
ваша сила... пошла на убыль. Да вы и сами знаете - результаты тестов
неудовлетворительны.
- Это все ваши таблетки, - с укором сказал Энди. - Что я могу сде-
лать, когда у меня туман в голове.
Пиншо прокашлялся, но не стал напоминать ему о том, что когда про-
водились первые три серии тестов, оказавшиеся столь же бесплодными,
наркотиков еще не было и в помине.
- Я ведь делал что мог, доктор Пиншо. Я старался.
- Да-да. Разумеется. Вот мы и думаем - точнее, я думаю, - что вы
заслужили отдых. У нас есть лагерь на Мауи, это в Гавайском архипела-
ге. Я сейчас сажусь за полугодовой отчет. Так вот, Энди, хотите... -
Пиншо весь сиял, словно ведущий в телеиграх, а тон был такой, каким
объявляют ребенку, что его ожидает невероятный сюрприз, - хотите, я
предложу, чтобы вас ненадолго туда послали?
Ненадолго - это года два, подумал Энди. А может, все пять. Они, ко-
нечно, будут приглядывать за ним на случай, если вернется дар внуше-
ния... или, так сказать, подержат в прикупе на случай, если возникнут
непредвиденные трудности с Чарли. А кончится все, как водится, наездом
или лошадиной дозой снотворного, или "самоубийством". И станет он, по
выражению Оруэлла, несуществом.
- А лекарство мне будут давать? - забеспокоился Энди.
- Обязательно, - ответил Пиншо.
- Гавайи... - мечтательно протянул Энди. Вдруг он повернулся к Пин-
шо и попробовал сработать под простачка: - Доктор Хокстеттер меня не
отпустит. Он меня не любит, я знаю.
- Ну что вы, - возразил Пиншо, - очень даже любит. И потом, Энди, я
вас пасу, а не доктор Хокстеттер. Так что не волнуйтесь, он меня под-
держит.
- Но вы ведь еще не подали докладную? - уточнил Энди.
- Нет. Сначала я решил переговорить с вами. Да уверяю вас, одобре-
ние Хокстеттера - это всего лишь формальность.
- Пожалуй, стоит провести еще одну серию тестов, - сказал Энди и
дал Пиншо легкий посыл. - Для страховки.
Зрачки у Пиншо как-то странно дрогнули. Улыбочка застыла, а затем и
вовсе сошла. Теперь уже у Пиншо был вид человека, накачанного наркоти-
ками, на что Энди взирал не без тайного удовольствия. А где-то рядом
гудели на цветах пчелы. Долетал густой дурманящий запах свежескошенной
травы.
- Когда будете писать докладную, предложите провести еще одну серию
тестов, - повторил Энди.
Взгляд Пиншо прояснился. На губах вновь заиграла неподражаемая улы-
бочка.
- О Гавайях, смотрите, никому ни слова, - сказал он. - А пока что я
напишу докладную и предложу еще одну серию тестов. Я думаю, стоит это
сделать. Для страховки.
- Но потом я смогу поехать на Гавайи?
- Да, - подтвердил Пиншо. - Потом.
- Чтобы провести эти тесты, понадобится месяца три, верно?
- Да, около трех месяцев. - Пиншо так и млел - он сейчас напоминал
учителя, слушающего ответ лучшего своего ученика.
Они приближались к пруду. По зеркальной глади тихо скользили утки.
Собеседники остановились у воды. Агент, держась поодаль, провожал
взглядом наездников, мужчину средних лет и женщину, трусивших бок о
бок вдоль того берега, почти у кромки воды. Их отражения перечеркнул
длинный след, тянувшийся за белой уткой. Энди подумалось, что эта па-
рочка странным образом вызывает в памяти рекламку страховой компании -
из тех, что непременно вылетают, стоит развернуть утреннюю газету, и
падают тебе на колени или... в кофе.
В висках у него немного стучало. Пока ничего угрожающего. Хуже то,
что от волнения он чуть не подтолкнул Пиншо сильней, чем следовало, а
это могло привлечь внимание агента. Правда, молодой человек смотрел в
другом направлении, но Энди были знакомы их уловки.
- Расскажите мне о здешних дорогах и вообще о местности, - попросил
