седла (к тому же Быстрый нервничал из-за того, что ему приходилось везти
хозяина в таком виде), и двинулись в путь, не по Великому Тракту -
слишком опасно, - а параллельно ему. Роланд оставался без сознания и
следующий день (Меджис к тому времени остался далеко позади). На привале
юноши уселись по обе стороны от него, переглядываясь над медленно
поднимающейся и опадающей грудью стрелка. - Может лежащий без сознания
человек умереть от голода? - спросил Катберт. - Или от жажды? По-моему,
нет.
- А я думаю, может, - возразил Ален.
Ночь выдалась трудной. Вымотались они донельзя, потому что прошлый
день практически не спали. И тут заснули как убитые, укрывшись с
головой, чтобы их не будили солнечные лучи. Проснулись оба практически
одновременно, когда солнце опускалось за горизонт, а Демоническая Луна,
полная, как и двумя ночами раньше, начинала свой путь по небосводу,
прорезая облака - предвестники мощных осенних ливней.
Роланд сидел. Он вытащил магический кристалл из мешка и держал его в
руках, темный кусок стекла, такой же мертвый, как глаза Сорви-Головы.
Глаза Роланда, такие же мертвые, с полным безразличием оглядывали
деревья, траву, небо. Он ел, но не спал. Пил из ручьев, мимо которых они
проезжали, но не говорил. И не расставался с осколком Радуги Мейрлина,
который они добыли в феоде Меджис такой дорогой ценой. Но магический
кристалл не оживал от его прикосновений.
И не оживет, как-то подумал Катберт. Во всяком случае, не оживет,
пока Эл и я будем бодрствовать.
Ален не смог оторвать руки Роланда от хрустального шара, поэтому
положил ладони ему на щеки, таким путем пытаясь прикоснуться к его
сознанию. Да только не нашел, к чему прикасаться. В Гилеад они
возвращались не с Роландом, даже не с духом Роланда. Роланд ушел. Как
луна на конце очередного цикла.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
У ВСЕХ ДЕТЕЙ БОЖИИХ ЕСТЬ БАШМАКИ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
УТРО В КАНЗАСЕ
1
Впервые за эти (часы? дни?) стрелок замолчал. Посидел, глядя на
здание, что возвышалось к востоку от них (солнце поднималось из-за него,
так что они видели черный силуэт дворца, окруженный золотым нимбом),
положив руки на колени. Потом взял бурдюк с водой, лежавший на мостовой
рядом с ним, поднял над головой, раскрыл рот.
Пил то, что попадало в рот, остальные видели, как ходил его кадык,
когда Роланд лег на асфальт, но вода лилась и на лоб, текла по закрытым
глазам, стекала с висков, отчего волосы становились темнее. Наконец он
отложил бурдюк в сторону, но остался лежать с закрытыми глазами, закинув
руки за голову, словно человек, сдавшийся во сне. Пар поднимаются над
мокрым лицом.
- А-х-х-х, - вырвалось у него.
- Полегчало? - спросил Эдци. Веки стрелка поднялись, обнажая
выцветшие синие глаза.
- Да, полегчало. Я не понимаю, как это может быть, я так боялся
рассказывать об этом.., но полегчало.
- Те, для кого рыться в наших мозгах - профессия, наверное, тебе бы
это объяснили, - подала голос Сюзанна, - но едва ли ты стал бы их
слушать. - Она уперлась руками в поясницу, прогнулась, скривилась.., но
скривилась, пожалуй, лишь по привычке. Спина не затекла, а потому
никакой боли она не почувствовала, хотя ожидала обратного.
- Вот что я тебе скажу, - продолжил Эдди. - Твой рассказ заставляет
по-новому взглянуть на выражение "рассказать все как на духу". Сколько
мы здесь пробыли, Роланд?
- Всего одну ночь.
- "Духи создали все это в одну ночь", - задумчиво произнес Джейк. Он
сидел, разведя согнутые в коленях ноги, а Ыш устроился между ними, глядя
на него яркими, золотисто-черными глазами.
Роланд сел, вытер лицо шейным платком, пристально посмотрел на
Джейка:
- Что ты сказал?
- Не я. Это написал Чарлз Диккенс. В рассказе "Рождественская песнь".
Все в одну ночь, а?
- Какая-нибудь часть твоего тела говорит о том, что времени прошло
больше?
Джейк покачал головой. Нет, чувствовал он себя так же, как и в любое
другое утро, может, даже получше. Ему хотелось по-маленькому, но мышцы
не затекли, ничего не болело.
- Эдди? Сюзанна?
- Я отлично себя чувствую, - ответила Сюзанна. - После бессонной
ночи, а то и нескольких, такого не бывало.
- У меня примерно такое же состояние, как и в те времена, когда я
сидел на игле.., есть что-то общее...
- Только что-то, не все? - сухо осведомился Роланд.
- Слушай, почему бы тебе не задать этот вопрос следующему
свихнувшемуся поезду, на котором нам доведется ехать? Я вот про что.
Если проведешь много ночей под кайфом, то привыкаешь к тому, что утром
ты в полном дерьме: голова раскалывается, нос забит, сердце колотится
как бешеное, позвоночник не гнется. Поверь старине Эдди, именно по
своему утреннему состоянию можно понять, хорош ли для тебя тот или иной
наркотик. Короче, к этому привыкаешь, я вот привык, а если пропустить
ночь, не принять дозу, то утром, проснувшись, сидишь на кровати и
думаешь: "Что со мной такое? Я болен? Как-то странно я себя чувствую.
Или меня ночью хватил удар?"
Джейк рассмеялся, затем с такой силой зажал рот ладонью, будто хотел
не только заглушить смех, но и загнать обратно то, что вырвалось.
- Извини. Мне сразу вспомнился мой отец.
- Наш человек, да? - усмехнулся Эдди. - В общем, я ожидал, что у меня
будет все болеть, я ожидал, что усталость тяжелым грузом навалится на
плечи, я ожидал, что при каждом движении все кости будут жалобно
скрипеть.., но в действительности я в полном порядке, разве что не
помешало бы отлить.
- И чего-нибудь съесть? - полюбопытствовал Роланд.
Улыбка, что кривила губы Эдди, исчезла:
- Нет. После этой истории есть не хочется. Есть мне совсем не
хочется.
2
Эдди снес Сюзанну с насыпи, усадил за кустами, чтобы она справила
нужду. Джейк расположился за своим кустом, в шестидесяти или семидесяти
ярдах к востоку. Роланд сказал, что воспользуется разделительной
полосой, потом недоуменно поднял брови, услышав дружный смех
нью-йоркцев.
Сюзанна не смеялась, появившись из кустов. По ее лицу текли слезы.
Эдди не задал ей ни единого вопроса: он и так все знал. Он сам едва
сдерживал слезы. Осторожно поднял ее на руки, и она уткнулась лицом ему
в шею. Какое-то время они постояли.
- Гори огнем, - повторила Сюзанна слова Роланда.
- Да, - вздохнул Эдди. - Приходи, Жатва.
Сюзанна подняла голову, вытерла глаза.
- Пройти через все это. - Она посмотрела вверх, чтобы убедиться, что
Роланд не стоит на насыпи, не смотрит на них. - В четырнадцать лет!
- Я в его возрасте разве что таскал с лотков жевательную резинку.
Такими подвигами не похвалишься, а? Знаешь, я даже рад, что все так
получилось.
- Рад? Почему?
- Потому что думал, что он собирается рассказать нам, как убил ее
сам. Ради его чертовой Башни.
Сюзанна заглянула Эдди в глаза:
- Но он и думает, что убил. Разве ты этого не понимаешь?
3
Когда они вновь собрались вместе и увидели разложенную у костерка
еду, то решили поесть. Роланд раздал последние буррито (Может, позже мы
заглянем в "Боинг-Боинг бургерс" и посмотрим, чем у них кормят, подумал
Эдди), и все поели. Кроме Роланда. Он взял буррито, посмотрел на него и
отвел глаза. Грусть разлилась по лицу стрелка, он сразу стал старым и
одиноким. У Эдди защемило сердце, но он не знал, как помочь Роланду.
А вот Джейк, десятью годами моложе, нашел способ. Поднялся, подошел к
Роланду, опустился рядом с ним на колени, обнял стрелка за шею, то ли
прижал к себе, то ли прижался к нему:
- Мне очень жаль, что ты потерял свою подругу.
Лицо Роланда дрогнуло, и на мгновение Эдди показалось, что он сейчас
заплачет. Может, уронит скупую мужскую слезу, может, слезы польются
градом. Эдди отвернулся. Утро в Канзасе, сказал он себе. Вот уж чего ты
не мечтал увидеть. Теперь наслаждайся зрелищем и дай мужчине сладить с
нервами.
Когда он вновь повернул голову, секундная слабость Роланда осталась в
прошлом. Джейк сидел рядом с ним, Ыш положил длинную морду на один из
сапогов стрелка. Роланд начал медленно есть буррито, безо всякого
удовольствия.., но он ел.
Холодные пальцы Сюзанны коснулись его руки. Эдди переплел их своими.
- Одна ночь. - Она все еще не понимала.
- По крайней мере по тем часам, что отсчитывает наше тело, -ответил
Эдди. - В наших головах...
- Кто знает? - пожал плечами Роланд. - Когда ведешь рассказ -меняешь
время. Так уж сложилось в моем мире. - Он улыбнулся. Как всегда,
неожиданно, улыбка превратила его чуть ли не в красавца. Глядя на эту
мгновенную трансформацию, Эдди подумал, что он, пожалуй, способен
понять, как девушка могла влюбиться в Роланда. Когда он был высок ростом
и не так уродлив, до того, как идея найти Башню накрепко засела у него в
голове.
- Я думаю, точно так же обстоит дело во всех мирах, сладенький,
-откликнулась Сюзанна. - Могу я задать пару вопросов, прежде чем мы
тронемся в путь?
- Если хочешь.
- Что с тобой случилось? Надолго ли ты.., ушел?
- Я действительно ушел, тут ты права. Путешествовал.
Странствовал. Не в Радуге Мейрлина, конечно.., но я не думаю, что
вышел из нее, если попал туда, когда был все еще.., не в себе.., дело в
том, что у каждого из нас есть колдовской кристалл. Здесь. - Он постучал
пальцами по лбу, между бровями. - Вот куда я ушел. Вот где
путешествовал, пока мои друзья везли меня на восток. И мало-помалу я
стал поправляться. Я держался за шар, но путешествовал в своей голове, и
мне становилось все лучше. Но хрустальный шар так и не засветился для
меня, кроме как в самом конце.., когда показались городские стены и
укрепления замка. Если бы он проснулся раньше... Роланд пожал плечами. -
Если бы он проснулся до того, как ко мне начали возвращаться силы, не
думаю, что я сидел бы сейчас с вами. Потому что любой мир, даже розовый
со стеклянным небом, я бы предпочел тому, в котором не было Сюзан.
Полагаю, сила, которая дает жизнь магическому кристаллу, это знала.., и
ждала.
- А когда шар засветился вновь, он рассказал тебе остальное, -вставил
Джейк. - Должен был рассказать. О том, чего ты уже не мог увидеть.
- Да. Я знаю так много только потому, что увидел все в глубинах
кристалла.
- Ты как-то говорил нам, что Джон Фарсон хотел увидеть твою голову на
шесте, - вспомнил Эдди. - Потому что ты у него что-то украл. Что-то
очень для него ценное. Речь шла о магическом кристалле, не так ли?
- Да. Узнав, что произошло, он просто рвал и метал. Обезумел от
ярости. По твоей терминологии, Эдди, взорвался.
- Сколько еще раз шар светился при тебе? - спросила Сюзанна.
- Что с ним случилось? - добавил Джейк.
- После того как мы покинули Меджис, он трижды открывал мне свои
тайны, - ответил Роланд. - Первый раз - в ночь, когда мы остановились на
привал у самого Гилеада. Тогда я дольше всего путешествовал в нем, и он
показал мне то, о чем я вам и рассказывал. Кое-что я домыслил, но
большую часть видел. Он показывал мне все это не для того, чтобы чему-то
научить, чем-то помочь. Нет, цель у него была одна - причинить боль. И
все остальные части Колдовской радуги - порождения зла. Чужое горе
напитывает их энергией. Вот и этот магический кристалл выждал, пока мой
разум достаточно окрепнет, чтобы воспринимать и реагировать на
увиденное.., а потом показал мне все то, что я упустил из-за собственных
глупости и юношеской самоуверенности. Мое ослепление любовью. Мою
гордость, высокоме...
- Не надо, Роланд, - прервала его Сюзанна. - Не позволяй ему и дальше
мучить тебя.
- Но он мучает. И всегда будет мучить. Не важно. Как бы то ни было,
