даже укусила ее. Просто различный подход; точно так же пианисты
поразному исполняют одну и ту же пьесу. Короче говоря, люди чувствуют,
когда мы соприкасаемся с ними. Не знают, что это такое, но, вне всякого
сомнения, ощущают".
Луиза взяла Ральфа за руку и повела к дверям палаты N313. Они стояли
в коридоре, глядя сквозь дверной проем, как Мак-Говерн усаживался на
стул у ног больного. В комнате собралось не меньше восьми человек, и
Ральф не мог видеть Боба Полхерста достаточно четко, но зато он видел
другое: хотя Боб и был окружен плотным саваном, "веревочка" его
оставалась нетронутой. Она имела такой же неряшливый вид, как и ржавая
выхлопная труба, отбитая в одном месте и покореженная в другом... Но
оставалась целой.
Ральф повернулся к Луизе:
- Этим людям ждать придется дольше, чем они рассчитывают.
Луиза кивнула, затем указала вниз на золотисто-зеленые отпечатки
шагов - следы мужчин в белом. Ральф увидел, что следы миновали палату
N313, но свернули к следующей двери - N315, палате Джимми В. Вместе с
Луизой они подошли ближе и заглянули внутрь. У Джимми В. Было трое
посетителей, но один из них, сидящий рядом с кроватью, считал, что кроме
него здесь больше никого нет. Этим одним оказался Фэй Чепин, машинально
просматривающий груду открыток с пожеланиями скорого выздоровления,
скопившихся на прикроватной тумбочке Джимми. Двое других были теми
самыми лысоголовыми врачами, которых Ральф впервые увидел выходящими из
дома Мэй Лочер. Они стояли в ногах кровати Джимми В., торжественные в
своих ослепительно чистых халатах, и теперь, находясь в непосредственной
близости, Ральф заметил отличия в их гладких, почти идентичных лицах;
просто такое невозможно рассмотреть в бинокль - или пока не продвинешься
хоть немного вверх по лестнице восприятия. В основном отличие замечалось
в глазах - темных, без зрачков, подернутых золотистым сиянием. Эти глаза
светились разумом и осознанностью. Их ауры сверкали и вспыхивали
наподобие одежд императора...
... Или, возможно, Центурионов. Они взглянули на Ральфа и Луизу,
стоящих в дверном проеме и держащихся за руки, как парочка малышей,
заблудившихся в волшебном лесу, и улыбнулись им.
Приветствуем тебя, женщина.
Говорил доктор N1. В правой руке он держал ножницы. Невероятно
длинные лезвия казались очень острыми. Доктор N2 сделал шаг навстречу и
забавно поклонился:
Приветствуем тебя, мужчина. Мы вас ждали.
3
Ральф почувствовал, как напряглась, а затем обмякла рука Луизы, когда
она решила, что непосредственная опасность им не грозит. Она шагнула
вперед, переводя взгляд с доктора N1 на доктора N2 и снова на первого. -
Кто вы?
Доктор N1 скрестил руки на маленькой груди. Острые лезвия ножниц
улеглись во всю длину на обтянутое белым левое предплечье.
У нас нет имен в том смысле, в каком их имеют Шот-таймеры, - но вы
можете называть нас следуя легенде, которую тебе рассказал этот человек.
То, что первоначально эти имена принадлежали женщинам <Мойры (греч.)
или парки (рим.) - богини судьбы, дочери Зевса и Фемиды. Древние греки
представляли их в виде трех пожилых женщин первая - Клото
("Прядильщица"), сидя за веретеном, прядет жизненную нить, вторая -
Лахесис ("Та, которая определяет судьбу") вынимает, не глядя, жребий,
выпадающий человеку, третья - Атропос ("Неумолимая") в назначенный час
обрезает нить жизни.>, для нас не имеет смысла, потому что у нас нет
половых различий. Я буду Клото, хотя мне и не приходится прясть нить, а
мой давний приятель и коллега станет называться Лахесис, хотя он никогда
не тянул ничей жребий. Входите сюда - оба, пожалуйста!
Луиза с Ральфом вошли и встали между стулом для посетителей и
кроватью. В их движениях сквозила осторожность. Ральф не думал, что
врачи задумали что-то плохое, но все же ему не хотелось подходить
слишком близко..
Их ауры, такие яркие и великолепные по сравнению с полем обычных
людей, пугали его, и, судя по выражению лица Луизы, она ощущала то же
самое.
Луиза, почувствовав его взгляд, повернула к нему лицо и попыталась
улыбнуться. "Моя Луиза", - подумал Ральф. Он обнял женщину и прижал к
себе.
Лахесис: Мы сообщили вам наши имена - имена, которыми вы можете
пользоваться; может быть, и вы назовете нам свои?
Луиза: - Вы хотите сказать, что еще не знаете, как нас зовут?
Извините, но в это трудно поверить.
Лахесис: Мы могли узнать, но решили не делать этого. Мы предпочитаем
соблюдать правила Смертных, когда это возможно. Мы считаем их правила
замечательными, потому что они, переходя от одного поколения к другому,
создают видимость непрекращающейся жизни.
Луиза: - Не понимаю.
Ральф тоже не понимал, да и не хотел понимать. В голосе назвавшего
себя Лахесисом слышались слабые нотки превосходства, столь похожие на
манеру Мак-Говерна, когда тому хотелось пофилософствовать или почитать
нотацию.
Лахесис: Это не столь важно. Мы чувствовали, что вы придете. Мы
знали, мужчина, что ты наблюдал за нами в ночь на понедельник около
дома... Здесь в речи Лахесиса произошла накладка. Казалось, он произнес
две вещи одновременно, ауры свернулись вместе, как змея, кусающая себя
за хвост.
Мэй Лочер.
Конченой женщины.
Луиза неуверенно шагнула вперед:
- Меня зовут Луиза Чесс, а моего друга - Ральф Робертс. А теперь,
когда мы представились, может быть, объясните, что происходит вокруг?
Лахесис: Следует представить еще одного.
Клото: Ральф Робертс уже сделал это.
Луиза взглянула на Ральфа, кивающего головой:
- Они говорят о докторе N3. Правильно?
Клото и Лахесис согласно кивнули. Оба одобрительно улыбались.
Ральф считал, что теперь ему следовало бы успокоиться, но в данный
момент это представлялось невозможным. Он был испуган и очень зол - ими
умело манипулировали, следя за каждым шагом. Эта встреча оказалась не
случайной; все было спланировано заранее. Клото и Лахесис, два
лысоголовых доктора, располагающих огромным запасом времени, стояли в
палате Джимми В. И ждали появления Шот-таймеров, ха-ха.
Взглянув на Фэя, Ральф увидел, как тот достал из кармана книжку - "50
классических шахматных задач". Он читал, задумчиво ковыряя в носу. После
нескольких предварительных исследований Фэй нырнул достаточно глубоко и
извлек огромную козявку, изучил ее, а затем пристроил на внутренней
поверхности прикроватного столика. Ральф смущенно отвернулся, вспомнив
пословицу своей бабушки: "Не хочешь страдать, не заглядывай в замочную
скважину". Он дожил до семидесяти, так полностью и не постигнув ее
смысла. А пока его волновал другой вопрос:
- Почему Фэй не видит нас? И почему нас не заметили Мак-Говерн и его
приятель? И как мужчина смог пройти сквозь меня? Или мне это только
показалось?
Клото улыбнулся:
Тебе не показалось. Попытайся представить жизнь в виде здания, Ральф,
- нечто типа небоскреба.
Но Ральф открыл, что Клото думал не совсем об этом. На долю секунды
он уловил мысленный образ, возникший в голове его собеседника, и образ
этот был одновременно пугающим и восхитительным: огромная, сложенная из
темных, покрытых патиной времени камней башня, стоящая посреди огромного
поля красных роз. Щели окон спиралью спускались к ее подножию.
Затем образ исчез.
И ты, и Луиза, и все другие Смертные живете на двух первых этажах
такого сооружения. Конечно, в здании имеются лифты...
"Нет, - подумал Ральф. - Только не в той башне, которую я увидел в
твоих мыслях, дружок. В том здании - если только оно действительно
существует - нет никаких подъемников, а лишь узкие лестницы, затянутые
паутиной, с дверями по обе стороны, ведущими Бог весть куда".
Лахесис смотрел на него со странным, почти подозрительным
любопытством, но Ральф решил, что ему наплевать на этот взгляд. Он
повернулся к Клото, жестом попросив его продолжать.
Клото: Как я уже говорил, там есть лифт, но Шот-таймерам не позволено
пользоваться им при обычных обстоятельствах. Вы не готовы приспособлены
----------- Последнее объяснение казалось самым доступным, но оно
умчалось прочь прежде, чем Ральф успел осмыслить его. Луиза покачала
головой, а затем снова обратила взгляд на Клото и Лахесиса. Ральф
разгневался еще больше.
Все томительно долгие, бесконечные ночные бдения в ожидании рассвета,
все дни, которые провел он, ощущая себя безумцем; смысл прочитанного,
после третьей попытки, телефонные номера, так легко запоминаемые ранее,
которые теперь приходилось находить в справочнике... Внезапно пришло
воспоминание, одновременно подводящее итог и оправдывающее гнев, которым
он пылал, глядя на лысоголовых созданий с темно-золотистыми глазами и
ослепительной аурой. Ральф увидел себя, заглядывающего в кухонный шкаф в
поисках бульонного кубика, который, по настойчивым заверениям его
измученного мозга, должен был находиться гдето здесь. Ральф увидел, как
он переставляет банки, замирает и снова принимается за поиски. Он увидел
собственное лицо - выражение недоумения и растерянности, которое так
легко принять за умственную отсталость, но на самом деле означающее лишь
усталость и измотанность. Затем Ральф увидел, как опустились его руки и
как он замер, словно ожидая, что коробка с бульонными кубиками возникнет
по собственной воде.
До настоящего момента и до прихода этого воспоминания Ральф так и не
осознавал до конца, насколько ужасны последние месяцы его жизни.
Оглядываться на них было равносильно созерцанию пустынного пейзажа,
написанного мрачными темно-бордовыми и серыми красками.
- Итак, вы впустили нас в лифт... Или, "может быть, мы не удостоились
подобной чести, и вы просто прогнали нас по пожарной лестнице. Дали нам
возможность немного акклиматизироваться, чтобы мы не свихнулись
окончательно. И как легко вам все удалось! Крали наш сон, пока мы едва
не сошли с ума. Сын Луизы и ее невестка чуть не упекли ее в одно весьма
интересное заведение, вам это известно? А мой друг, Билл МакГоверн,
считает меня клиентом Джунипер-Хилл. А в это время вы, маленькие
ангелы... Улыбка на лице Клото потускнела:
Мы не ангелы, Ральф.
- Ральф, не кричи на них, пожалуйста.
Да, он действительно кричал, потому что отголоски его крика
повидимому, долетели и до Фэя; тот захлопнул книгу, оставил свой нос в
покое и выпрямился, тревожно оглядываясь по сторонам.
Ральф перевел взгляд с Клото (отступившего назад и расставшегося с
остатками былой улыбки) на Лахесиса:
- Твой друг сказал, что вы не ангелы. А где же они? Играют в покер
восемью этажами выше? А Бог, очевидно, расположился в пентхаузе, дьявол
же орудует в котельной?
Ответа не последовало. Клото и Лахесис переглянулись. Луиза вцепилась
Ральфу в рукав, но он проигнорировал это.
- Итак, что же мы должны сделать? Вы ждете, что мы выследим того
лысого Ганнибала Лектора <Доктор-каннибал - главный персонаж
голливудского триллера "Молчание ягнят"> и снимем с него скальп? Да
пошли вы... Здесь Ральф, развернувшись, вышел бы из палаты (на своем
веку он пересмотрел множество фильмов и отлично разбирался в отходных
репликах), но Луиза испуганно разрыдалась, и это удержало его на месте.
Выражение смущенного укора в ее глазах заставило Ральфа пожалеть о своей
вспышке. Он обнял Луизу за плечи и дерзко взглянул на лысоголовых
человечков. Они переглянулись еще раз и нечто - некое общение,
недоступное уровню слышания и понимания, достигнутого Ральфом и Луизой,
- произошло между двумя созданиями. Затем Лахесис снова повернулся к
ним, он улыбался... Но в глазах его застыла грусть.
