_начав_ _молиться_, _я_ _на_ _втором_ _этаже_ _старого_ _кинотеатра_!
- Но пусть знают, что был пророк среди них [Иезекииль,2:5.], -
послышался чей-то голос.
Дэвид посмотрел на другую сторону улицы и увидел мертвую дикую
кошку, пуму, висящую на знаке ограничения скорости. Пуму с человеческой
головой. Головой Одри Уайлер. Ее усталый взгляд остановился на нем. Дэвиду
показалось, что Одри попыталась улыбнуться.
- Но если он скажет тебе: "Давай поищем других богов", - ты не
должен верить ему.
Дэвид отвернулся, скорчил гримасу и, к полному своему изумлению,
увидел на Медвежьей улице Пирожка, свою маленькую сестричку, стоящую на
крыльце дома его друга Брайена (Брайен никогда не жил на Медвежьей улице,
но сон не считался с реалиями жизни). Она держала в руках Мелиссу
Дорогушу.
- Все-таки мистер Большой Теневик - это он, - сказала Кирсти. -
Теперь ты это знаешь?
- Да. Знаю, Пирожок.
- Иди побыстрее, Дэвид. Мистер Большой Теневик настигает тебя.
До его ноздрей донесся запах старых тряпок и пряностей, поэтому он
прибавил ходу. Впереди в зазоре меж кустов начиналась "тропа Хо Ши Мина".
Раньше ничто не мешало свернуть на нее с тротуара, разве что надпись на
асфальте "КЭТИ ЛЮБИТ РАССЕЛА", а теперь тропу охраняла древняя каменная
статуя, не _кан_ _тах_ - маленький бог, а _кан_ _так_ - большой бог. Шакал
с вывернутой головой, оскаленной пастью, выпученными, горящими яростью
глазами. Одно ухо откололось или его уничтожила эрозия. А из пасти
высовывался не язык, а человеческая голова - голова Колли Энтрсгьяна в
шляпе а-ля медвежонок Смоки.
- Страшись меня и уйди с этой тропы, - заявил торчащий изо рта
шакала коп приближающемуся Дэвиду. - _Ми_ _тоу_, _кан_ _де_ _лаш_.
Страшись бестелого. Есть другие боги, кроме твоего. _Кан_ _тах_, _кан_
_так_. Ты знаешь, я говорю правду.
- Да, но мой Бог силен, - буднично ответил Дэвид. Он сунул руку в
пасть шакала и схватил говорящий язык. Дэвид услышал, как кричит
Энтрегьян, почувствовал его крик, вибрация передалась через пальцы. А
мгновением позже голова шакала взорвалась беззвучной вспышкой. Осталось
лишь каменное туловище.
Дэвид свернул на тропу и заметил, что взгляд его то и дело
натыкается на растения, которые он никогда не видел в Огайо: колючие
кактусы и звездчатые кактусы, терескен шерстистый, мичелла волнистая,
перекати-поле. И тут на тропе появилась его мать. С почерневшим,
изрезанным морщинами лицом, настоящая старуха. С вываливающимися глазами.
Ужас и печаль охватили Дэвида.
- Да, да, твой Бог силен, тут спорить не о чем. - Она продолжала
разговор, начатый Энтрегьяном. - Но посмотри, что он сделал со мной. Разве
такая сила достойна восхищения? Стоит ли иметь такого Бога? - Она
протянула к нему руки, показывая гниющие ладони.
- Бог этого не делал. - Из глаз Дэвида полились слезы. - Это сделал
полицейский!
- Но Бог это допустил, - возразила она, и один ее глаз вывалился на
щеку. - Тот самый Бог, который позволил Энтрегьяну столкнуть Кирсти с
лестницы и повесить ее труп на крюк, чтобы ты его там нашел. Что же это за
Бог? Отвернись от него и обними моего бога. Мой хотя бы честен, когда речь
заходит о жестокости.
Весь этот разговор, не говоря уже о наглом, угрожающем тоне,
настолько не соответствовал образу матери, запечатленному в памяти Дэвида,
что он просто зашагал дальше. Не мог не зашагать. Мамми шла по его следу.
Да, Мамми медлительна, но Дэвид смекнул, что это одна из уловок, с помощью
которых Мамми настигала свои жертвы: пользовалась своей древнеегипетской
магией, создавая препятствия на их пути.
- Держись от меня подальше! - закричала разлагающаяся лжемать. -
Держись от меня подальше, не то я превращу тебя в камень во рту бога!
Станешь _кан_ _тахом_ в _кан_ _таке1
- Тебе этого не сделать, - спокойно ответил Дэвид. -И ты не моя
мать. Моя мать вместе с моей сестрой на небесах, у Бога.
- Глупость какая! - вознегодовал оборотень. В горле у него
клокотало, как у копа. Изо рта вылетали кровь и зубы. - Надо же такое
сморозить. Твой приятель, преподобный Мартин, смеялся бы над этим битый
час, если бы ты подносил ему виски и пиво. Правды в этом не больше, чем в
рыбах и лошадях Биллингсли! И не надо убеждать меня, что ты в это веришь.
Ты же умный мальчик. Не так ли, Дэйви? Даже не знаю, смеяться мне или
плакать! - Оборотень злобно улыбнулся. - Нет никаких небес, нет никакой
загробной жизни... для таких, как мы. Только боги, _кан_ _тахи_, _кан_
_таки_, могут...
Внезапно Дэвид понял истинную цель этой лекции - задержать его.
Задержать, пока Мамми не догонит и не задушит его. Он шагнул к этой твари,
выдававшей себя за его мать, и сжал ей голову. Неожиданно для себя самого
Дэвид рассмеялся, потому что сцена эта живо напомнила ему религиозные
телепрограммы всех этих безумных проповедников. Они сжимали головы своим
жертвам и вопили: "Болезнь выход-и-и-и-т! Опухоли выход-я-я-я-т! Ревматизм
выход-и-и-и-т! Во имя Иииисуса!" Вновь беззвучная вспышка, но на этот раз
не осталось и тела. Дэвид стоял на тропе один.
Он пошел дальше, с печалью в душе обдумывая сказанное лжематерью.
Нет никаких небес, нет никакой _загробной_ _жизни_ _для_ _таких_, _как_
_мы_. Возможно, это правда, а может, и нет. Это ему знать не дано. Но
оборотень сказал также о том, что Бог допустил убийства его матери и
сестры, а вот это правда... тут не поспоришь.
Впереди показался дуб с "вьетконговским наблюдательным постом". На
земле, рядом с деревом, лежала серебряно-красная обертка от шоколадного
батончика "Три мушкетера". Дэвид наклонился, поднял ее, сунул в рот и,
закрыв глаза, высосал остатки шоколада. _Бери_, _ешь_, услышал он слова
преподобного Мартина, их подсказала память, голос Мартина не зазвучал в
его голове, но от этих слов на душе стало легче. _Сие_ _есть_ _Тело_
_Мое_, _за_ _вас_ _ломимое_ [Первое послание к коринфянам, 11:24.]. Дэвид
открыл глаза, боясь, что сейчас увидит перед собой пьяную физиономию и
пустые глаза преподобного Мартина, но не увидел.
Дэвид выплюнул обертку и взобрался на "вьетконговский наблюдательный
пост", ощущая сладкий привкус шоколада во рту. Взобрался в грохот рок-н-
ролла.
Кто-то, скрестив ноги, сидел на платформе и всматривался в лес на
Медвежьей улице. В такой позе любил сидеть Брайен: скрестив ноги и
обхватив подбородок ладонями. На какое-то мгновение Дэвид подумал, что
перед ним его закадычный друг, только уже ставший взрослым. Дэвид решил,
что из этой ситуации он выкрутится. Все-таки ему придется иметь дело не с
разлагающейся пародией на его мать или пумой с головой Одри Уайлер.
На плече молодого человека висел радиоприемник. Не плейер с радио, а
более старая модель. Кожаный чехол украшали две наклейки: желтая
улыбающаяся рожица и пацифик. Музыка доносилась из маленького динамика.
Гитары, ударные и четкий речитатив певца: "Мне плохо... мне совсем
плохо... спросите нашего семейного доктора, что со мной..."
- Брай? - произнес Дэвид, хватаясь за край платформы и подтягиваясь
на руках. - Это ты?
Мужчина повернулся. Худой, черноволосый, в бейсбольной кепке,
джинсах, серой футболке, больших солнцезащитных очках, Дэвид видел в них
свое отражение. Первый человек, встреченный Дэвидом в его... как и назвать-
то... он не знал.
- Брайена здесь нет, Дэвид.
- Тогда кто же вы? - Если бы парень в солнцезащитных очках начал
кровить или разлагаться, как Энтрегьян, Дэвид кубарем скатился бы с
дерева, не задумываясь над тем, что внизу его может поджидать Мамми.
- Это наше место. Мое и Брая.
- Браю сюда не попасть, - ответил черноволосый. - Брай, видишь ли,
живой.
- Я вас не понимаю. - Но, к сожалению, Дэвид очень даже хорошо его
понял.
- Что ты сказал Маринвиллу, когда тот пытался говорить с койотами?
Дэвид вспомнил не сразу, что было неудивительно, потому что
сказанное им исходило не от него. Он лишь служил передаточным звеном.
- Я сказал, что он не должен говорить с ними на языке мертвых.
Только слова эти не мои, я...
Мужчина в солнцезащитных очках остановил его взмахом руки.
- Маринвилл пытался говорить на том языке, на котором сейчас говорим
мы: "_Си_ _ем_, _тоу_ _ен_ _кан_ _де_ _лаш_". Понимаешь?
- Да. "Мы говорим на языке бестелых". - Дэвид задрожал всем телом. -
Я тоже умер... да? Я тоже мертв.
- Нет. Ты ошибаешься. Секундочку. - Мужчина прибавил звук приемника,
и оттуда донеслось: "Ты можешь сказать мне... что мучит меня... И отвечал
он: да-да-да..." Он улыбнулся. - "Рэскелз". Поет Феликс Кавальер
["Рэскелз" - популярная рок-группа. Дебютировала в 1965 г. под названием
"Янг Рэскелз" ("Young Raskels"), и 1968 г. сменила название на "Рэскелз"
"The Raskels"), в 1972 г. распалась. В 1988 г. трое из четырех музыкантов
объединились и провели успешное турне по США. Феликс Кавальер (р. 1944) -
вокалист группы.]. Круто?
- Да, - согласился Дэвид, не кривя душой. Он мог бы слушать эту
песню весь день. Она вызывала воспоминания о пляже и стройных девушках в
бикини.
Мужчина в бейсбольной кепке еще несколько секунд слушал Феликса
Кавальера, а потом выключил радио. Правой рукой. Когда он брался за
тумблер, Дэвид увидел шрам на запястье. Словно в свое время мужчина
пытался покончить с собой, перерезав вены. Тут же в голову Дэвида пришла
другая мысль: может, не просто пытался, но и добился своего? Разве они не
в Стране мертвых?
Дэвид сумел подавить бьющую его дрожь. А мужчина снял кепку, вытер
ею шею, вновь надел и пристально посмотрел на Дэвида.
- Это Страна мертвых, но ты исключение. Ты особенный. Не такой, как
все.
- Кто вы?
- Не имеет значения. Просто член фэн-клуба "Янг рэскелз" и Феликса
Кавальера. - Мужчина огляделся, вздохнул, чуть улыбнулся. - Но вот что я
тебе скажу: меня совсем не удивляет, что Страна мертвых расположена в
пригороде Колумбуса, штат Огайо. - Он вновь посмотрел на Дэвида, и улыбка
его исчезла. - А теперь пора переходить к делу. Времени у нас в обрез.
Когда ты проснешься, у тебя, между прочим, будет болеть шея, и поначалу ты
не поймешь, где находишься. А проснешься ты в кузове грузовика Стива
Эмеса. У твоих друзей возникло неодолимое желание покинуть "Американский
Запад", и я, надо сказать, не стал бы их за это винить.
- А почему вы здесь?
- Чтобы убедиться, что ты понял, почему ты здесь, Дэвид... Начнем,
пожалуй, с этого. Вот и скажи мне: почему ты здесь?
- Я не знаю, кто вы...
- Да перестань, - отмахнулся мужчина с радиоприемником. - Если ты
этого не знаешь, то ты в полном дерьме. Зачем ты появился на Земле? Зачем
Бог сотворил тебя?
Дэвид смотрел на мужчину, оцепенев от ужаса.
- Давай, давай! - торопил его мужчина. - Это простые вопросы. Зачем
Бог создал тебя? Зачем Бог создал меня? Зачем Бог вообще кого-то создал?
- Чтобы любить Его и служить Ему, - медленно ответил Дэвид.
- Хорошо, хорошо. Продолжим. И кто есть Бог? Какова, по твоему
мнению, сущность Бога?
- Я не хочу говорить об этом. - Дэвид посмотрел на свои руки, потом
поднял глаза на этого серьезного, очень знакомого ему мужчину в
солнцезащитных очках. - Я боюсь попасть впросак. - Он помялся, а потом
признался в том, чего он действительно боялся. - Я боюсь, что вы Бог.
Мужчина коротко и грустно хохотнул.
- В некотором смысле это даже забавно, но не будем отвлекаться.
Сосредоточимся на главном. Что ты знаешь о сущности Бога? По собственному
