бы это добром не кончилось!
- Я просто пошутил, - небрежно сказал Матолч. - Мой враг должен быть
достаточно силен, прежде чем я стану с ним считаться. Так что я подожду,
когда к тебе вернется память, лорд Ганелон. А тем временем Совет приперт к
стене, и мы нуждаемся в тебе так же сильно, как и ты в нас. Так ты идешь?
- Иди с ним, - посоветовала Эдейри. - Опасности нет, рычание волка
хуже, чем его клыки - даже если он и забыл о Кэр Ллуре.
Мне показалось, что я уловил скрытую угрозу в ее словах. Матолч пожал
плечами и отодвинул портьеру в сторону, пропуская меня вперед.
- Мало кто осмеливается угрожать оборотню, - бросил он.
- Я осмеливаюсь, - ответила Эдейри из тени своего капюшона.
И я вспомнил, что она тоже была мутантом, хотя и не ликантропом, как
рыжебородый оборотень, который шел рядом со мной по коридору.
Кто же была Эдейри?
4. МАТОЛЧ И МЕДЕЯ
Я все еще был как в тумане и никак не мог понять - наяву это все
творится со мной, или нет. Шок притупил мои чувства, я не мог как следует
думать. Самые обыденные мысли переполняли мой мозг, как будто,
концентрируясь на своих повседневных чувствах, я мог не обращать внимания
на то, что находился не на привычной, твердой, родной Земле.
Но странная вещь. Что-то знакомое было в этих сводчатых залах с
бледными стенами, по которым я шел рядом с Матолчем, такое же знакомое,
как и в сумеречном лесном пейзаже, простирающемся до горизонта, который я
увидел из окна моей комнаты.
Эдейри - Медея - Совет.
Эти слова были важны, как будто я когда-то знал их хорошо на чужом
языке, который потом забыл.
Подпрыгивающая, быстрая походка Матолча, легкий размах его
мускулистых плеч, свирепая улыбка полных губ из-под рыжей бороды - все это
не было ново для меня.
Он пристально наблюдал за мной своими желтыми глазами. Внезапно он
остановился перед красной портьерой и, заколебавшись, отодвинул ее в
сторону, приглашая войти.
Я сделал шаг и остановился, глядя на него. Он кивнул головой, как
будто был чем-то очень доволен. Но лицо его так и не изменило своего
вопросительного выражения.
- Значит, ты все-таки кое-что помнишь? Достаточно, чтобы понять, что
это не комната Медеи? И все-таки ты войдешь сюда на минуту. Я хочу
поговорить с тобой.
Следуя за ним по винтовой лестнице, я внезапно понял, что он говорит
не по-английски. Но я понял его, так же, как я понимал Эдейри и Медею.
Ганелон?
Мы очутились в застекленной комнате башни. В дымном воздухе неприятно
пахло, и угли еще теплились на жаровне треножника, стоявшего в самом
центре комнаты. Матолч указал мне на кресло рядом с окном. Сам он небрежно
уселся рядом.
- Интересно, много ли ты помнишь? - спросил он.
Я покачал головой.
- Совсем немного. Но достаточно... чтобы не совсем тебе доверять.
- Значит, искусственные воспоминания землянина все еще сильны. Гаст
Райми сказал, что рано или поздно ты все вспомнишь, но что на это
потребуется время. Фальшивая запись на коре твоего головного мозга
сотрется, и через некоторое время старые, истинные воспоминания вернутся.
"Как икона, - подумал я, - одна запись на другой". Но Ганелон все еще
был чужим - я оставался Эдвардом Бондом.
- Интересно, - сказал Матолч, медленно поднимая на меня глаза. - Ты
много лет провел в ссылке, не поменялся ли ты целиком? Раньше ты всегда...
ты ненавидел меня, Ганелон. Скажи, ты ненавидишь меня сейчас?
- Нет, - честно ответил я. - По крайней мере, не знаю. Мне кажется,
что я тебе не доверяю.
- У тебя на это есть причины. Если ты вообще хоть что-нибудь помнишь.
Мы всегда были врагами, Ганелон, хотя и зависим один от другого нуждами и
законами Совета. Должны ли мы быть врагами и дальше?
- Это от многого зависит. Я вовсе не хочу иметь врагов - особенно
здесь.
Матолч нахмурил свои рыжие брови.
- О, это не речь Ганелона! В старые добрые времена тебе было все
равно, сколько у тебя врагов. Если ты изменился настолько, то всех нас
может ждать большая опасность.
- Я мало что понимаю из того, что ты говоришь, - сказал я. - Все это
похоже на сон.
- Это хорошо. Если ты снова станешь старым Ганелоном, мы опять будем
врагами. Но если ссылка на Земле изменила тебя - мы еще можем быть
друзьями. Друзьями быть лучше. Медее это не понравится; не думаю, что и
Эдейри будет в восторге. А что касается Гаста Райми...
Он пожал плечами.
- Гаст Райми... стар, очень стар. Во всем Темном Мире, Ганелон, ты
имеешь больше всех власти. Или можешь иметь. Но это будет означать, что
надо идти в Кэр Ллур.
Матолч остановился и посмотрел мне в глаза.
- Раньше ты понимал, что это означает. Ты боялся, но ты хотел власти.
Однажды ты уже был в Кэр Ллуре - и посвятил себя Ему. Так что между вами
двумя установилась связь - еще несовершенная. Но ее можно закрепить, если
ты этого захочешь.
- Что такое Ллур? - спросил я.
- Молись, чтобы никогда не вспоминать этого, - процедил Матолч. -
Когда Медея будет говорить с тобой, бойся, когда она заговорит о Ллуре. Я
могу быть твоим другом или врагом, но не ради моего собственного
благополучия, а ради благополучия всего Темного Мира - я предупреждаю
тебя: не ходи в Кэр Ллур! Как бы ни просила Медея. Или обещала. По крайней
мере, подожди, пока твоя память не вернется к тебе.
- Что такое Ллур? - спросил я.
Матолч отвернулся от меня.
- Я думаю, Гаст Райми знает. Я не знаю. И не хочу знать. Ллур это...
это зло... он всегда голоден. Но его аппетит может удовлетворить лишь...
лишь...
Он замолчал.
- Ты забыл, - произнес он через некоторое время. - Одно меня смущает.
Скажи, а как вызвать Ллура, ты тоже забыл?
Я не ответил. В голове моей была давящая пустота, как будто старые
воспоминания просились наружу и никак не могли вырваться.
Ллур... - Ллур?
Матолч кинул на жаровню щепотку порошка.
- Можешь ли ты вызвать Ллура? - спросил он вкрадчивым голосом. -
Отвечай, Ганелон. Можешь?
Неприятный запах дыма стал еще сильнее. Пустота в моей голове как бы
раздвинулась, открывая путь непонятной тени. Я узнал этот смертельный
запах.
Я встал, глядя на Матолча. Я сделал два шага и одним ударом ноги
опрокинул треножник. Угли рассыпались по каменному полу. Рыжебородый
вздрогнул от неожиданности и посмотрел на меня.
Я вытянул руку, схватил Матолча за тунику и потряс с такой силой, что
зубы его застучали друг о друга. Жаркая ненависть и еще что-то переполняли
меня.
Матолч пытался меня обмануть.
Какой-то незнакомец разговаривал моим языком. Я слышал, как говорю.
- Оставь свои заклинания для рабов и проституток! - зарычал я. - Я
скажу тебе то, что желаю сказать - и не больше! Жги свои зловонные травы в
другом месте, но не в моем присутствии!
Рыжебородая челюсть сжалась. Желтые глаза пылали пламенем. Лицо
Матолча изменилось, его плоть потекла, как вода, еле видная в облаках
дыма, поднимающихся от рассыпанных угольев.
Желтые зрачки угрожали мне из серого тумана.
Меняющий форму издал бессловесный шум своим горлом - звук, который
мог издать лишь зверь - волчий рык! Морда волка глядела на меня!
Дым рассеялся. Иллюзия проходила. Матолч - обычный человек -
расслабился и осторожно высвободился из моего захвата.
- Ты... ты напугал меня, лорд Ганелон, - спокойно сказал он. - Но,
думаю, ты ответил на мой вопрос, даже если эти травы, - тут он кивнул на
опрокинутый треножник, - помогли тебе освежить память.
Я отвернулся и пошел к двери.
- Подожди, - сказал Матолч. - У меня есть одна твоя вещь, которую я
забрал у тебя недавно.
Я остановился.
Рыжебородый подошел ко мне, держа в руках оружие - шпагу без ножен.
- Я забрал ее у тебя, когда мы проходили через Огонь Нужды, - сказал
он. - Она твоя.
Я взял оружие и двинулся к закрытому портьерой выходу.
Позади меня раздался голос Матолча.
- Мы еще не враги, Ганелон, - мягко сказал он. - И если ты мудр, ты
не забудешь моего предупреждения. Не ходи в Кэр Ллур.
Я вышел, держа в руках шпагу, и спустился по винтовой лестнице.
Мои ноги несли меня сами. Оккупант в моем мозгу все еще был силен.
Запись на иконе и письмо под ней становилось заметнее, проявляясь как бы
под воздействием сильного растворителя.
Верхняя запись - та, из-за которой я потерял память; нижняя -
настоящие воспоминания...
...Замок - откуда я знал, что этот Замок был лабиринтом? Дважды
проходил я мимо солдат, стоящих на страже, со знакомой тенью страха в
глазах - тенью, которая, мне казалось, углубилась при моем появлении.
Я продолжал идти вперед. Торопливо пройдя бледно-янтарный зал, я
откинул в сторону золотистую портьеру и ступил в овальную комнату со
сводчатым потолком, обитую светлым шелком. Журчал фонтан, и легкий ветерок
коснулся моей щеки. За комнатой арка выхода была оплетена ветвями с
листьями.
Я прошел сквозь арку и оказался в саду, окруженном стенами - в саду
экзотических цветов и причудливых деревьев.
Цветы сверкали, как драгоценные камни, на фоне темной зелени. Рубины
и аметисты, прозрачные и молочно-белые, серебряные, золотые, изумрудные -
цветы расстилались невиданным по красоте ковром. Деревья тоже не были
безжизненными.
Искривленные и могучие, как дубы - их толстые сучья и ветви были
покрыты облаком зеленой листвы.
Зеленый занавес угрожающе зашевелился. Деревья распрямились в
ожидании.
Я увидел, как черные сучья искривились и медленно потянулись ко мне.
И расслабились. И снова стали неподвижными. Они узнали меня. Над этим
злым садом темное небо резко контрастировало со сверкающим на нем солнцем.
Деревья вновь зашевелились. Какое-то беспокойство охватило зелень.
Змеиная ветка изогнулась и быстро выпрямилась - ударила - и вновь стала на
место.
В этом месте, где она только что была, показалась фигура человека,
бегущего вперед, уворачивающегося и кидающегося из стороны в сторону под
страшными ударами, обрушиваемыми на него со всех сторон лесом-сторожем.
Человек в плотно облегающем коричневом костюме бежал ко мне. Его
суровое бесстрашное лицо кипело возбуждением, нечто вроде победного
выражения было на нем.
В руках у него не было никакого оружия, но к поясу был пристегнут
пистолет, или нечто очень похожее на него.
- Эдвард! - произнес он настойчиво, стараясь говорить тише. - Эдвард
Бонд!
Я узнал его. Не его именно, конечно. Но я уже видел убегающие, одетые
во все коричневое фигуры раньше - и ненависть, которую я уже один раз
испытал с Матолчем, волной поднялась внутри меня при виде его.
Враг! Выскочка! Один из многих, кто сумел воспользоваться волшебством
против великого лорда Ганелона!
Я почувствовал, как волна гнева залила краской мое лицо, как кровь
застучала в висках с такой силой, с такой необычайной, незнакомой мне
яростью... Мое тело напряглось в позе Ганелона - плечи назад, грудь
выставлена, презрительная улыбка на губах, высоко поднятый подбородок. Я
услышал, как мой голос сыплет проклятия на языке, который я едва помнил. И
я увидел, как он отступил назад, и неверие было написано на его лице. Рука
его потянулась к поясу.
- Ганелон? - заикаясь, произнес он, пытаясь поймать своими глазами
мой взгляд. - Эдвард, ты с нами, или ты опять стал Ганелоном?
5. ВЕДЬМА В АЛОМ
В правой руке я все еще сжимал шпагу. Вместо ответа я с ненавистью
сделал выпад. Он отпрянул назад, оглянулся через плечо и вытащил свое
оружие. Я проследил за его взглядом и увидел другую фигуру, скользящую
