Но как только двери за ним закрылись, он позабыл свой страх перед
невидимыми и неслышными Краснокожими. В доме было тихо, что и являлось явно
подозрительным. Девочки обычно не затихали до того, как Папа не накричит на
них раза три за ночь. Поэтому Алвин поднимался очень осторожно, перед тем
как сделать шаг всматриваясь в темноту и вертя готовой так усердно, что
вскоре у него заболела шея. К тому времени, как он добрался до своей
комнаты, Алвин был уже так измучен, что почти желал, чтобы девочки побыстрее
осуществили задуманную пакость и оставили его в покое.
Но от них по-прежнему ничего не было слышно. При свете свечи он оглядел
свою комнату, перевернул постель и заглянул в каждый уголок, но и там ничего
не обнаружил. Калвин спал, засунув в рот свой большой палец, что означало,
что если они и пробирались в комнату, то это было давно. Он уже начинал
подумывать о том, что на этот раз девочки дали ему возможность пожить
спокойно и задумали какие-нибудь козни против близнецов. Если бы девочки
вдруг решили стать хорошими, это означало бы, что для него началась новая
жизнь! Как будто к нему снизошел бы ангел и вознес его из ада на небеса.
Он разделся так быстро, как только мог, и сложил одежду на стул у своей
кровати, чтобы утром она не была полна тараканов. Они могли залезть во что
угодно на полу, но никогда не забирались ни на кровать Калвина и Алвина, ни
даже на стул. За это Алвин никогда не давил их. В результате комната его
стала местом сборища тараканов со всего дома, но, поскольку они соблюдали
договор, ни Алвин, ни Калвин никогда не просыпались крича, что их комната
полна тараканов.
Он снял свою ночную рубашку с вешалки и натянул ее через голову.
Что-то укусило его под мышкой. Он закричал от резкой боли. Потом что-то
опять укусило его, на этот раз в плечо. Что бы то это не было, им была полна
вся ночная рубашка и даже когда он скинул ее с себя, оно продолжало колоть
его повсюду. В конце концов укусы прекратились, и Алвин стоял полуголый,
почесываясь и стряхивая с себя этих жуков или чем бы они там не были.
Затем он наклонился и осторожно поднял ночную рубашку. Он не увидел на
ней ничего ползающего, даже когда он встряхнул ее несколько раз, оттуда не
выпало ни единого жучка. Но кое-что все-таки выпало. Оно блеснуло при свете
свечи и упало на пол с нежным звяканьем.
Только тогда Алвин-младший и услышал сдавленное хихиканье из соседней
комнаты. Ох, и уели они его на этот раз, уели по-настоящему. Он сидел на
краю кровати, вынимая булавки из ночной рубашки и втыкая их в изнанку
одеяла. Ему и в голову не могло придти что они разозлятся настолько, что
рискнут потерять хоть одну из маминых драгоценных железных булавок только
ради того, чтобы сквитаться с ним. Но он должен был быть готов к этому.
Девочки никогда не соблюдают правил игры так, как это делают мальчики. Если
ты борешься с мальчиком и он сшибет тебя с ног, что ж, он либо прыгнет на
тебя сверху, либо подождет пока ты встанешь, но в любом случае вы оба будете
или на земле или на ногах. Но Алвин имел несколько пренеприятнейших шансов
убедиться в том, что девочки бьют лежачего и при каждом удобном случае
нападают всем скопом на одного. Когда они дерутся, то делают это таким
способом, чтобы драка закончилась как можно быстрее. Что портит все
удовольствие.
Так было и этой ночью. Это была нечестная месть - он только ткнул ее
пальцем, а они утыкали его иголками с ног до головы, причем некоторые из них
вонзились так глубоко, что уколы кровоточили. При этом Алвин не думал, чтобы
у Матильды хотя бы остался синяк, хоть и было бы не так уж плохо, если бы
это произошло.
Алвин-младший вовсе не был злым. Но когда он сидел вот так вот на краю
кровати и вынимал булавки из ночной рубашки ему было трудно, заметив как в
трещинах пола тараканы спешат по своим делам, не представить себе как
здорово было бы если б эти тараканы вдруг оказались в одной из комнат, из
которых раздавалось хихиканье.
Поэтому он встал на пол на колени, поставил там свечку и стал
нашептывать тараканам точно так же, как делал это в день заключения с ними
мирного договора. Он стал рассказывать им о прекрасных свежих простынях и
мягкой влажной коже, по которым им будет так приятно побегать, и особенно о
сатиновой наволочке матильдиной подушки из гусиного пуха. Но похоже им не
было до этого никакого дела. Они все время голодны, подумал Алвин. Все, что
их интересует, это еда, еда и опасность. И он стал говорить им о еде, самой
прекрасной и вкуснейшей еде, которую они только пробовали в своей жизни.
Тараканы оживились и подбежали поближе, чтобы послушать, хотя, соблюдая
договор, не один из них не полез на Алвина. Вся еда, которая вам только
понадобиться, и все на этой мягкой поросячьей коже. И это вовсе не опасно,
никакой опасности, вы можете не беспокоиться, просто идите туда и возьмите
еду на этой мягкой, поросячьей, влажной, замечательной коже.
Ага, он угадал, вот уже несколько тараканов начали пробираться под
дверью Алвина, затем их стало больше, и еще больше, и в конце концов все они
прошли в едином кавалерийском порядке под дверью, сквозь щели в стене, их
тела мерцали и вспыхивали в свете свечи, они шли, ведомые своим вечным
ненасытным голодом, и бесстрашные, потому что Алвин сказал им, что бояться
нечего.
Не прошло и десяти секунд, как из соседней комнаты он услышал первый
вскрик. А через минуту в доме стоял такой гам, что можно было подумать, что
начался пожар. Девочки визжали, мальчики кричали и большие старые ботинки
загремели, когда Папа взбежал вверх по лестнице и начал давить тараканов.
Алвин был счастлив почти так же, как свинья, вывалявшаяся в грязи.
В конце концов шум в соседней комнате стал утихать. Через пару минут
они зайдут проверить, как там Алвин с Калвином, так что он задул свечу,
юркнул под одеяло и шепнул тараканам, что пора прятаться. Ну точно, вот и
Мамины шаги снаружи. В последний момент Алвин вспомнил, что он не одел
ночную рубашку. Он вытянул руку, нащупал ночную рубашку и втянул ее под
одеяло как раз в тот момент, когда дверь открылась. После чего постарался
дышать легко и ровно.
Мама и Папа вошли, держа в руках свечи. Он слышал, как они в поисках
тараканов приподняли одеяло Калвина и испугался, что они могут взяться и за
него. Ведь это было постыдным делом, спать голым как животное. Но девочки
знали наверняка, что он не заснет так быстро после того, как его всего
искололи булавками, и по-настоящему испугались того, что Алвин мог бы
рассказать Маме с Папой, так что они постарались, чтобы родители ушли из
комнаты Алвина как можно быстрее, лишь посветив ему в лицо и убедившись, что
он спит. Алвин заставил свое лицо застыть в неподвижности так, чтобы даже
веки не подергивались. Свеча отодвинулась и дверь тихо закрылась.
Он все еще ждал и, конечно же, дверь открылась опять. Он услышал
шлепанье босых ног по полу. Затем дыхание Энн у своего лица и шепот прямо в
ухо: "Мы не знаем, как ты добился этого, Алвин-младший, но мы знаем, что это
твоих рук дело".
Алвин сделал вид, что ничего не слышит. Он даже слегка всхрапнул. "Тебе
меня не обдурить, Алвин-младший. Лучше бы тебе сегодня не засыпать, потому
что если ты заснешь, то может так статься, что проснуться тебе уже не
придется, слышишь ты меня или нет?"
Снаружи раздался голос Папы: "А куда подевалась Энн?"
Она здесь, Папа, и грозится убить меня, подумал Алвин. Но, конечно, он
не сказал этого вслух. В конце концов, она всего лишь пытается меня
испугать.
"Мы сделаем так, что это будет похоже на несчастный случай", сказала
Энн. "с тобой вечно что-то приключается, так что никто и не подумает, что
это убийство".
Алвин начинал все больше и больше верить ей.
"Мы вытащим твое тело наружу и спихнем его в дыру туалета, и все
подумают, что ты захотел облегчиться и свалился вниз".
Это сработает, подумал Алвин. Энн была как раз способна выдумать
что-нибудь дьявольски умное, причем ей всегда удавались такие веши, как
ущипнуть кого-нибудь украдкой и оказаться в десяти футах от этого места,
когда раздастся вопль. Вот почему она всегда выращивала такие длинные и
острые ногти. Даже сейчас Алвин чувствовал, как один из этих ногтей царапает
ему щеку.
Дверь открылась шире. "Энн", прошептала Мама. "Ты сейчас же выйдешь
отсюда."
Царапанье прекратилось. "Я просто хотела убедиться, что с маленьким
Алвином все в порядке". Ее босые ноги прошлепали из комнаты.
Вскоре все двери закрылись и он услышал, как ботинки Мамы и Папы
простучали вниз по лестнице.
Он знал, что у него достаточно причин быть испуганным угрозами Энн до
смерти, но он не боялся. Он выиграл эту битву. Он представил себе, как
тараканы ползают по девочкам повсюду и засмеялся от удовольствия. Нет, так
не пойдет. Он должен сдерживаться, дышать как можно спокойнее. Все его тело
тряслось от попыток сдержать смех.
В комнате кто-то был.
Он ничего не слышал, а когда открыл свои глаза, то ничего и не увидел.
Но он знал, что здесь кто-то есть. В дверь войти было нельзя, значит они
должны были залезть в открытое окно. Ну это просто глупо, сказал себе Алвин,
нет здесь никого. Но он лежал неподвижно и ему больше не хотелось смеяться,
потому что он чувствовал, что здесь кто-то стоит. Нет, это просто кошмар,
вот что это такое, мне все еще мерещится всякое из-за того, что я слишком
долго думал о наблюдающих за мной снаружи Краснокожих или из-за угроз Энн и
если я буду просто лежать с закрытыми глазами, то все пройдет.
Темнота под веками Алвина стала розоветь. В комнате был свет. Свет,
яркий как днем. В мире не было ни свечи, ни лампы способной гореть так ярко.
Алвин открыл глаза и его страх превратился в ужас, когда он увидел, что его
кошмары стали реальностью.
В шаге от него стоял человек, сверкавший так, как будто он был сделан
из дневного света. Свет в комнате исходил от его кожи, его груди,
видневшейся там, где рубашка была расстегнута, от его лица и его рук. И в
одной из этих рук был нож, острый стальной нож. Сейчас я умру, подумал
Алвин. Точно так, как обещала Энн, только сестры его не могли вызвать этот
чудовищный призрак. Этот яркий Сияющий Человек пришел наверняка по своей
воле и собирается убить Алвина-младшего за его грехи, а вовсе не потому, что
кто-то послал его.
Затем случилось так, что свет из Человека проник сквозь кожу Алвина и
страх сразу испарился. Да, у Сияющего Человека мог быть нож и он мог
проникнуть в комнату не заботясь о замках, но у него в мыслях не было
причинить Алвину какой-либо вред. Так что Алвин немного расслабился,
приподнялся на кровати так, что почти что сел, опираясь на стену, и стал
смотреть на Сияющего Человека, ожидая его действий.
Сияющий Человек взял свой светлый стальной нож, приложил лезвие к
ладони и воткнул его. Алвин увидел, как блестящая малиновая кровь вытекла из
раны на руке Сияющего Человека, стекла по запястью и упала с локтя прямо на
пол. И не успело упасть и четырех капель, как в его мозгу возникло видение.
Он увидел комнату сестер, хорошо знакомое место, но все в ней выглядело
как-то иначе. Кровати были высоко наверху и его сестры выглядели гигантами,
так что он мог видеть только огромные ступни и ноги. Тогда он понял, что
видит все так, как видит маленькая букашка. Как таракан. В этом видении он
носился, подгоняемый голодом, абсолютно ничего не боясь, зная, что если он
сможет залезть по этим ступням на эти ноги, то там будет еда, столько еды,
