вместе с тобой в этом предприятии.
Он говорил с такой уверенностью! Но Тагири почему-то почувствовала, что
у нее кружится голова, как будто она стоит на краю глубокой пропасти, а
земля вокруг чуть покачнулась у нее под ногами. Какой же дерзостью надо
обладать, чтобы просто представить себе, что ты можешь проникнуть в прошлое
и что-то изменить там?! Кто я такая, подумала она, чтобы отважиться ответить
на молитвы, обращенные к богам?
И все же, несмотря на эти сомнения, она приняла решение. У европейцев
уже было свое будущее, когда осуществились их самые смелые мечты; именно их
будущее стало сейчас темным прошлым ее мира, и именно последствия их выбора
теперь предстояло стереть с лица Земли.
Эти сбывшиеся мечты европейцев привели к тому, что ее мир только начал
выздоравливать после тяжелой болезни, и лечение будет продолжаться еще
тысячу лет. Столько всего было утеряно безвозвратно, сохранившись лишь на
лентах голограмм Службы! Поэтому, если в моих силах помешать тому, чтобы эти
мечты возникли вообще, и создать будущее для совершенно других людей, кто
посмеет сказать, что я неправа? Ведь не будет же от этого хуже! Христофор
Колумб -- Кристобаль Колон, как называли его испанцы; Кристофоро Коломбо,
как он был крещен в Генуе, -- он так и не откроет Америку, если она найдет
способ помешать ему. Молитва жителей деревни Анкуаш будет услышана.
Ответив на эту молитву, она утолит и свою жажду, которая так мучает ее.
Конечно, ей никогда не удастся заглушить безнадежную тоску в глазах всех
рабов всех времен. Ей никогда не удастся стереть скорбь с лица своей
пра-пра...бабушки Дико и ее малыша Аго, когда-то такого веселого мальчугана.
Она никогда не сможет ни воскресить рабов, ни вернуть им свободу. Но она
может осуществить свой план и, сделав это, она сбросит, наконец, с себя то
бремя, которое копилось в ней все эти годы. И так она будет знать, что
сделала все возможное, чтобы исцелить прошлое.
На следующее утро Тагири и Хасан доложили начальству обо всем, что
произошло. В течение многих недель самые высокопоставленные руководители
Службы и множество начальников из других организаций приходили к ним
посмотреть ленту с голограммой и обсудить, что бы это могло значить. Они
слушали ответы Тагири и Хасана на свои вопросы и предлагали собственные
решения. В конце концов, они дали согласие на новую программу исследования
того, что могло бы означать видение Путукам, и назвали ее проектом "Колумб".
Название было вполне удачным, поскольку по размаху проект напоминал безумное
путешествие Колумба, начатое им в 1492 году, а также потому, что проект мог
ликвидировать великое открытие Колумбом Америки.
Само собой разумеется, Тагири продолжала и работу по изучению рабства,
но теперь они, вместе с Ха-саном и совершенно особой по составу группой
сотрудников, запустили новый проект. Хасан руководил группой, изучавшей
историю, задачей которой было выяснить, даст ли желаемый результат отмена
путешествия Колумба, а также, не существует ли какое-нибудь другое, более
желательное и легко осуществимое изменение для достижения той же цели.
Тагири же делила свое время между проектом по изучению рабства и
координацией деятельности десятка физиков и инженеров, пытавшихся точно
определить механизм действия "отката" времени, а также усовершенствовать
машины времени настолько, чтобы получить возможность изменять прошлое.
Еще в начале своей совместной работы Тагири и Хасан поженились, и
теперь у них были сын и дочь. Дочь они назвали Дико, а сына -- Аго. Дети
росли крепкими и умными, окруженные родительской любовью, и уже с ранних лет
приобщились к интересам родителей, связанным с проектом "Колумб". Аго вырос
и стал летчиком, проносясь над землей быстро и легко, как птица. Дико же не
покинула родительский дом. Она изучала аппаратуру и языки, связанные с
работой ее родителей, слушала и запоминала их рассказы, проводя с ними все
свое время. Не раз Тагири, глядя на мужа и детей, думала: что если какой-то
чужеземец украл бы моего сына, сделал из него раба, и я никогда больше не
увидела бы его? Что если вторглась бы какая-то армия, и солдаты убили бы
моего мужа и изнасиловали мою дочь? И что если в каком-то другом месте
другие люди безмятежно смотрели бы на происходящее и ничем не помогли бы
нам, боясь нарушить свое счастье? Что бы я подумала о них? Что же это за
люди, которые могут поступать таким образом?
ГЛАВА III. МЕЧТА
Иногда Дико казалось, что она выросла вместе с Христофором Колумбом,
что он был ее дядей, дедушкой, старшим братом. Он всегда присутствовал в
работе ее матери, сцены из его жизни вновь и вновь проигрывались перед ее
глазами.
В одном из ее самых ранних воспоминаний Колумб отдавал своим людям
приказ захватить нескольких индейцев, чтобы увезти их в Испанию в качестве
рабов. Дико была слишком мала, чтобы до конца осознать значение
происходящего. Но она понимала, что люди в голограмме ненастоящие, и, когда
мать как-то раз с яростью закричала: "Я не дам тебе этого сделать!". Дико
подумала, что она обращается к ней, и расплакалась.
-- Успокойся, -- сказала мама, качая ее на руках, -- я говорила не с
тобой, а с человеком в голограмме.
-- Но он тебя не слышит, -- возразила Дико.
-- Когда-нибудь услышит.
-- Папа говорит, что он умер сто лет назад.
-- Гораздо раньше, моя малышка.
-- Почему ты так рассердилась на него? Он что, -- плохой?
-- Он жил в плохое время, -- объяснила мама. -- Он был великим
человеком в плохое время.
Дико не понимала моральной подоплеки всего этого. Единственное, чему
научил ее этот эпизод, было то, что каким-то образом люди в голограмме
все-таки реальны, и что человек по имени Кристофоро Коломбо, или Кристобаль
Колон, или Христофор Колумб, был очень, очень важен для мамы.
Он стал важным и для Дико. Мысли о нем никогда не оставляли ее. Она
видела, как он играет, будучи еще ребенком. Видела, как он ведет бесконечные
споры со священнослужителями в Испании. Она видела его коленопреклоненным
перед королем Арагонским и королевой Кастильской. Видела, как он тщетно
пытается на латинском, испанском и португальском языках, на генуэзском
диалекте заговорить с индейцами. Она видела, как он навещает своего сына в
монастыре Ла Рабида.
Когда ей исполнилось пять лет. Дико спросила мать:
-- Почему его сын не живет вместе с ним?
-- С кем?
-- С Кристофоро, -- ответила Дико. -- Почему его маленький сын живет в
монастыре?
-- Потому что у Коломбо нет жены.
-- Я знаю, -- сказала Дико, -- она умерла.
-- Поэтому, пока он пытается получить разрешение короля и королевы
отправиться в плавание на Запад, кто-то должен позаботиться о его сыне и
дать ему образование.
-- Но у Кристофоро ведь есть другая жена, -- возразила Дико.
-- Это не жена.
-- Они спят вместе, -- удивилась Дико.
-- Чем ты занималась, пока меня не было? -- спросила мама. -- Смотрела
голограммы?
-- Но ты же всегда здесь, мама, -- сказала Дико.
-- Это не ответ, хитрая девчонка. Так что же ты видела?
-- У Кристофоро есть еще один мальчик, от другой жены, -- сказала Дико.
-- Он никогда не будет жить в монастыре.
-- Это потому, что Коломбо не женат на матери своего нового сына.
-- А почему? -- спросила девочка.
-- Дико, тебе всего пять лет, а я очень занята. Неужели тебе так срочно
нужно все это знать?
Дико поняла, что ей придется расспросить отца. Это даже лучше. Отец,
правда, проводил дома куда меньше времени, чем мама, но зато, когда он
приходил, то отвечал на все ее вопросы и никогда не говорил, что она еще
слишком маленькая.
В тот же день, к вечеру. Дико стояла на табуретке рядом с матерью,
помогая ей разминать вареную фасоль для острого пюре к ужину. Когда Дико
тщательно, изо всех силенок мешала пюре, ей пришел в голову еще один вопрос.
-- А если ты умрешь, мама, папа отправит меня в монастырь?
-- Нет, -- ответила мама.
-- А почему?
-- Я не собираюсь умирать, по крайней мере до тех пор, пока ты сама не
состаришься.
-- Но если ты все-таки умрешь?
-- Мы не христиане, и сейчас не пятнадцатый век, -- сказала мама. -- Мы
не посылаем своих детей учиться в монастырь.
-- Ему, наверное, было очень одиноко, -- сказала Дико.
-- Кому?
-- Сыну Кристофоро в монастыре.
-- Да, конечно, -- ответила мать.
-- А Кристофоро тоже скучал о своем маленьком сыне? -- спросила Дико.
-- Наверное, -- сказала мать. -- Некоторые люди очень скучают по своим
детям. Даже когда они все время окружены другими людьми, им очень их не
хватает. И даже когда их дети вырастают и становятся взрослыми, родители
скучают о том времени, когда те были маленькими, -- о времени, которое
никогда уже не вернется.
Дико ухмыльнулась.
-- Тебе хотелось бы, чтобы мне опять было два года?
--Да.
-- Я была хорошая?
-- По правде говоря, ты была непоседой, -- ответила мать. -- Всегда и
всюду совала свой нос, никогда не сидела на месте. С тобой не было никакого
сладу. Мы с отцом почти ничего не успевали делать, тебя ни на минуту нельзя
было оставить без присмотра.
-- Разве это плохо? -- спросила Дико. Она выглядела несколько
обескураженной.
-- Но мы же не отказались от тебя, не так ли? -- сказала мама. --
Значит, было в тебе что-то и хорошее. Не разбрызгивай пюре, а то нам
придется ужинать, соскребая его ложками со стен.
-- А папа делает фасолевое пюре лучше, чем ты, -- сказала Дико.
-- Очень мило с твоей стороны сказать мне об этом, -- сказала обиженно
мама.
-- Но когда вы оба на работе, ты -- главнее. Мать вздохнула.
-- Твой отец и я работаем вместе.
-- Но ты же глава проекта. Все так говорят.
-- Да, это правда.
-- Но если ты голова, то кто же папа -- локоть или еще что-нибудь?
-- Папа -- это руки и ноги, глаза и сердце.
Дико захихикала.
-- А ты уверена, что папа -- не живот?
-- Да, у папы есть животик, но он выглядит очень мило.
-- Как хорошо, что папа -- не задница проекта.
-- Ну, хватит. Дико, -- сказала Тагири. -- Не будь дерзкой. Ты уже
достаточно большая и такие шутки не смешны.
-- Если это не смешно, то как это?
-- Гадко.
-- Тогда я буду гадкой всю жизнь, -- сказала Дико с вызовом.
-- Не сомневаюсь, -- ответила мать.
-- Я постараюсь остановить Кристофоро. Мать бросила на нее странный
взгляд.
-- Это моя задача, если она вообще осуществима.
-- К тому времени ты будешь уже старенькой, -- возразила Дико. -- А я
вырасту и сделаю это за тебя.
Мать не стала спорить.
Когда Дико исполнилось десять лет, она проводила все дни в лаборатории,
осваивая старый хроновизор. По правилам ей не полагалось пользоваться им, но
вся аппаратура в Илерете была задействована в проекте матери, и соблюдение
правил зависело от Тагири. Это означало, что все сотрудники работали с
полной отдачей, забывая о времени, и четкого разграничения между домом и
работой практически не существовало. Детям и родственникам не возбранялось
приходить в лабораторию, если они вели себя тихо и не мешали работать. Никто
из сотрудников не делал тайны из своей работы. Никто также не пользовался
устаревшими хроновизорами, разве что для того, чтобы лишний раз просмотреть
старые записи, и поэтому Дико никому не мешала. Все знали, что Дико
аккуратна и ничего не сломает. Поэтому никто не обращал особого внимания на
то, как десятилетний ребенок без разрешения, самостоятельно просматривает
