целомудрии, в такие моменты он становился настойчивым, но мгновенный страх
всегда охранял девственность Аунды.
- Этот Говорящий, - сказала Аунда. - Ты ведь знаешь, что я думаю по
поводу его визита сюда.
Он попытался поцеловать ее, но она увернулась и ему удалось
поцеловать только нос. Он тщательно целовал каждый его миллиметр, пока
она, смеясь, не оттолкнула его.
- Противный. - Она вытерла нос рукавом. - Наш научный метод повис на
краю пропасти, когда мы начали помогать им, пытаясь повысить их жизненный
уровень. Но у нас есть еще десять, двадцать лет в запасе, прежде чем
сателлиты обнаружат очевидные сдвиги. Но за это время возможно добиться
существенных сдвигов. У нас фактически не останется шансов на успех, если
чужой ознакомиться с проектом. Он может рассказать о нем.
- Может рассказать, а может и нет. Я тоже когда-то был чужаком,
помнишь?
- Чужим, но не чужаком.
- Ты бы видела его прошлой ночью, Аунда. Сначала Грего, затем Квора
проснулась и заплакала...
- Отчаявшиеся, одинокие дети - что это доказывает?
- А Эла. Смеялась. А Олхейдо принял участие в делах семьи.
- А Квим?
- Под конец и он прекратил бубнить, что неверному не место в нашем
доме.
- Я рада за вашу семью, Майро. Я надеюсь, он излечит вас
окончательно. Я тоже - я тоже заметила, что ты изменился. Мне кажется, у
тебя появилась надежда, я не видела тебя таким уже много лет. Но не
приводи его сюда.
Задумавшись, Майро прикусил щеку. Затем он зашагал прочь. Аунда
догнала его и взяла за руку. Они вышли на открытое пространство. Одиноко
стоящее дерево Рутера загораживало их от калитки.
- Ты не можешь бросить меня так! - умоляюще сказала она. - Не уходи
от меня!
- Я знаю, ты права, - произнес Майро, - но я не могу объяснить тебе
свои чувства. Когда он был у нас дома, было как будто - было так, если бы
Лайбо пришел туда.
- Отец ненавидел твою мать, Майро. Он никогда бы не пришел к вам.
- Но если бы он пришел. Говорящий вел себя у нас так, как Лайбо вел
себя на станции. Ты понимаешь?
- А ты? Он приходит и ведет себя так, как твой отец никогда себя не
вел, и каждый из вас переворачивается и поднимает лапки, как щенок.
Ее лицо пылало яростью. Майро захотелось ударить ее. Вместо этого, он
подошел к дереву и погладил его. Только за четверть века оно выросло до
восьмидесяти сантиметров в диаметре. Его кора была грубой и шершавой.
Неровность коры больно царапнула руку.
Она шла сзади него.
- Прости меня, Майро, я не хотела, я не думала...
- Ты думала, но это глупо и эгоистично...
- Да, глупо, я...
- Мой отец был подонком, но это не значит, что я готов лизать руки
первому встречному дяде, погладившему меня по головке.
Она погладила его по голове, плечам, спине.
- Я знаю, знаю, знаю...
- Потому что я знаю, что значит хороший человек - не обязательно
отец, просто хороший человек. Я знал Лайбо, ведь так? И когда я говорю,
что этот Говорящий, этот Эндрю Виггин, для меня как Лайбо, ты лучше слушай
меня, выслушай до конца, а не отмахивайся как хныканья, как от рама!
- Я буду слушать. Я хочу встретиться с ним, Майро.
Майро удивился самому себе. Он плакал. Это тоже было достижением
Говорящего, хотя его не было рядом. Он дал волю его чувствам, освободил от
тяжести в сердце, и теперь Майро уже не мог остановиться.
- Ты права, да, - мягко сказал Майро, его голос срывался от эмоций. -
Я увидел его, его терапию, и подумал, как хорошо, если бы он был моим
отцом.
Он повернулся к Аунде, не заботясь, что она увидит его красные глаза
и заплаканное лицо.
- Эти слова я говорил всякий раз, когда возвращался домой со станции
зенадоров. Если бы Лайбо был моим отцом, если бы я был его сыном.
Она улыбнулась и обняла его. Ее волосы высушили слезы с его лица.
- Ах, Майро, я рада, что он не твой отец. Потому что иначе я была бы
твоей сестрой, и у меня не было бы надежды иметь тебя, иметь для себя.
10. ДЕТИ РАЗУМА
Правило 1. Все Дети, разделяющие Учение Христа, обязаны вступать в
брак, иначе они будут вне закона; все Дети обязаны соблюдать обет
целомудрия.
Вопрос 1: Почему необходим брак?
Глупый вопрос, зачем необходим брак? Любовь - единственные узы,
связывающие меня с моим любимым. Брак - это не есть договор между мужчиной
и женщиной, даже звери ищут себе пару и рождают потомство. Брак - это
договор между мужчиной и женщиной с одной стороны, и обществом, в котором
они живут, с другой. Сочетаться браком по законам общества, значит стать
его полноправным гражданином, а отвергнуть брак означает стать отверженным
обществом, изгнанником. Ребенок, родившийся вне закона, это раб, изменник.
Главная заповедь моего человеческого сообщества заключается в том, что
подлинными взрослыми являются лишь те, кто свято соблюдает законы, табу и
обычаи бракосочетания.
Вопрос 2: Почему тем, кто посвящается в духовный сан, а именно,
монахам и монашкам, предписано безбрачие?
Для отделения их от общества. Монахи и монашки - это слуги, а не
граждане. Они прислуживают Церкви, но не составляют саму Церковь.
Материнская Церковь - это невеста, а Христос - жених; монахи и монашки -
просто гости на свадьбе, они отвергают полноправное гражданство в обществе
Христа, чтобы стать его слугами.
Вопрос 3: Тогда зачем Дети Разума Христа должны вступать в брак?
Разве они не призваны служить Церкви?
Мы не служим Церкви, иначе как через брак; так ей служит каждая
женщина и каждый мужчина. Разница в том, что то, что брак передает через
гены следующим поколениям, мы передаем через знания. Их юридическая
законность заложена и существует в генных молекулах грядущих поколений, в
то время как наша - живет и процветает в наших умах. Память - вот плод
брака, именно память, воплотившаяся в великом чуде - детях.
Сан Анджело, Правила и Догматы Ордена.
Дети Разума Христа, 1511:11:11:1
Настоятель собора внес с собой гробовое молчание темных часовен и
кладбищенскую тишину. Его появление в аудитории парализовало студентов;
тишина, поглотившая зал, заставила их даже затаить дыхание.
- Дон Кристиан, - зашептал настоятель. - Епископ требует вас к себе.
Студенты, чей возраст был от 13 до 19 лет, достаточно хорошо понимали
напряженность отношений между церковной иерархией и свободомыслящими
монахами, преподающими в большинстве Католических Школ Ста Миров. Дон
Кристиан, помимо прекрасного преподавателя истории, геологии, археологии и
антропологии, был также аббатом монастыря Филхос да Менте де Кристо -
Ордена "Дети Разума Христа". Взгляды Кристиана делали его основным
противником епископа за верховенство в Луситании. В ряде случаев его
авторитет превышал авторитет епископа; во многих мирах аббаты
непосредственно подчинялись архиепископам, а любой епископ
руководствовался законами школьного образования.
Но дон Кристиан, как и все аббаты Филхоса, старался придерживаться
полной независимости от верховных властей церкви. По любому приглашению
епископа он немедленно прерывал лекцию и покидал класс без всяких
объяснений. Студенты не удивлялись этому, он поступал так при каждом
появлении любого священника ордена. С одной стороны, это чрезвычайно
льстило духовенству, показывая, каким авторитетом пользовались
священнослужители в глазах Филхоса; с другой стороны, им было абсолютно
ясно, что их визиты нарушают нормальный ход школьных занятий. Поэтому
священники редко посещали школы и Филхос, что и обеспечивало им почти
полную независимость.
Дон Кристиан прекрасно знал, чем он обязан приглашению епископа.
Доктор Найвио был человеком нескромным, поэтому молва об угрозах
Говорящего от имени Мертвых витала над городом с самого утра. Дон Кристиан
с трудом выносил беспочвенные страхи церковной верхушки, всегда впадающей
в панику при столкновениях с еретиками и неверными. Епископ будет в
ярости, будет требовать от него сделать что-либо, хотя как всегда, лучшая
тактика - это терпение и сотрудничество. Кроме того, ходили слухи, что
именно этот Говорящий говорил от имени смерти Сан Анджело. В этом случае,
он вообще не мог быть врагом Церкви, он был другом. По крайней мере,
другом Филхоса, что по мнению дона Кристиана было одним и тем же.
Следуя за безмолвным Настоятелем мимо школьных корпусов по саду
собора, он старался очистить свое сердце от гнева и раздражения. Он снова
и снова твердил свое имя: "Эмай а Тьюдомандо Пара Кью Деус вос Эйма
Кристиан, ты должен любить каждого, так же как Бог любит тебя". Он с
большой осторожностью избрал для себя это имя, когда он и его невеста
вступили в орден. Он знал, что его главной слабостью является гнев и
нетерпение, граничащее с глупостью. Как все в Филхосе, он назвал себя как
заклинание против своего могущественного греха. Это было одним из способов
духовного обнажения перед миром. Мы не должны прятать себя в одежды
лицемерия и ханжества - учил Сан Анджело. Господь облекает нас
добродетелью, как лилии на лугу, поэтому нам нет необходимости доказывать
добродетельность друг друга. Дон Кристиан чувствовал, как прохудилась
одежда добродетельности сегодня и холодный ветер нетерпения грозит
заморозить его. Он безмолвно повторял свое имя, думая, что епископ
Перегрино проклятый дурак, но Эмай а Тьюдомандо Пара Кью Деус вос Эйма
Кристиан.
- Брат Эмай, - сказал епископ. Он никогда не пользовался почтительным
"дон Кристиан", хотя даже кардиналы отдавали дань вежливости, - как
хорошо, что ты пришел.
Найвио уже уселся в мягкое кресло, но дон Кристиан не позавидовал
ему. Лень породила непомерную полноту Найвио, а теперь его полнота кормила
лень. Это была циркулирующая зараза, паразитирующая на человеке, и дон
Кристиан был даже рад, что неподвластен ей. Он выбрал высокий жесткий
табурет без спинки. Он не позволит ему расслабиться, а значит его мозг
будет настороже.
Найвио сразу же принялся пересказывать неприятные подробности встречи
с Говорящим от имени Мертвых, подолгу смакуя угрозы Говорящего в случае
продолжения бойкота его деятельности. "Инквизитор! Вы только представьте
себе! Неверный дерзнул посягнуть на священные права Церкви!" О, лежебока
был готов организовать крестовый поход в защиту Церкви, - но весь
крестоносный пыл исчезнет в одну секунду, потребуй от него еженедельного
посещения месс.
Слова Найвио сделали свое дело: епископ Перегрино впал в неистовство,
сквозь коричневую кожу проступили красные пятна гнева. Лишь только
кончились причитания Найвио, он повернулся к дону Кристиану. Его лицо
пылало, он кипел от гнева.
- Ну что скажешь, брат Эмай!
Будь я менее осторожен, я бы сказал, что глупо препятствовать
Говорящему, зная, что закон на его стороне, и он не хочет причинить нам
вреда. Теперь его спровоцировали, и куда более опасно мириться с ним, чем
не мешать ему с самого начала.
Дон Кристиан хитро ухмыльнулся и склонил голову.
- Я думаю, мы первыми должны нанести удар, чтобы не допустить
обращения его полномочий во вред нам.
Воинственность слов удивила епископа.
- Совершенно верно, - сказал он, - вот уж не ожидал от тебя.
- Филхос так же пылок, как и любой послушник надеется быть при
посвящении в сан, - произнес дон Кристиан, - но как только у нас исчезнет
духовенство, мы будем вынуждены примириться с логикой и причинностью -
