внимания на увеличение размеров терминального изображения и не
адаптировалась. Поэтому ее голова во много раз превышала человеческие
размеры. Зрелище впечатляло.
- В действительности, Эндрю, это из-за меня они не могут скрыть
информацию.
Эндер вздохнул.
- У тебя есть на то законные права, Джейн.
- Я знаю. - Она подмигнула. - А ты не должен знать.
- Ты хочешь сказать, что не доверяешь мне?
- От тебя разит беспристрастием и обостренным чувством
справедливости. Но я достаточно очеловечилась и требую привилегированного
обхождения, Эндрю!
- По крайней мере, обещай мне одну вещь.
- Все, что угодно, мой мельчайший друг.
- Когда ты решишь скрыть что-либо от меня, предупреди меня,
пожалуйста, что ты не собираешься посвящать меня в свои тайны.
- Слишком темный путь для меня, маленькой старушки. - Она
превратилась в карикатуру сверхженственной женщины.
- Здесь нет ничего темного для тебя, Джейн. Будем благосклонны друг к
другу. Не заставляй меня падать на колени.
- Мне чем-нибудь заняться, пока ты будешь в семье Рибейры?
- Да, выясни все факты, в которых Рибейры значительно отличаются от
других людей Луситании. А также все конфликты и разногласия между ними и
остальными.
- Ты приказываешь, я повинуюсь.
- Почему ты стараешься вывести меня из себя?
- Не старалась и не стараюсь.
- Мне так не хватает друзей в этом городе.
- Ты можешь положиться на меня. Я буду предана тебе до конца твоей
жизни.
- Я беспокоюсь не о своей жизни.
Площадь была заполнена детьми, играющими в футбол. Большинство из них
проделывало разные приемы, показывая, как долго они могут поддерживать мяч
в воздухе только при помощи ног и головы. Двое из них вели отчаянный
поединок. Мальчишка со всей силой пнул мяч в девочку, стоящую в трех
метрах от него. Она неподвижно приняла удар. Затем схватила мяч и пнула
его в мальчишку. Теперь замер он, стараясь не двинуться с места. Каждый
раз соперники терпеливо сносили удар, а затем пинали мяч в противника.
Эндер попытался спросить некоторых мальчиков, знают ли они, где дом
Рибейры. Их ответы были однообразны - все просто пожимали плечами. Когда
он настаивал, детишки старались делать что-нибудь или отходили в сторону.
Вскоре площадь опустела. Эндер недоумевал, что мог наговорить о нем
епископ.
Негласный поединок продолжал разгораться. Площадь поредела, и Эндер
увидел другого ребенка, вовлеченного в него, мальчика лет двенадцати. На
первый взгляд в нем не было ничего экстраординарного, но дойдя до середины
площади, он заметил, что у мальчика странные глаза. Через мгновение он
понял. У ребенка были искусственные глаза. Они светились металлическим
блеском. Эндер знал принцип их работы. Только один глаз использовался для
зрения, он имел четыре независимых визуальных оси, глаз сам разъединял
сигналы, обеспечивая достоверное бинокулярное видение, и посылал их в
мозг. Другой глаз обеспечивал энергетическую поддержку, компьютерный
контроль и внешний интерфейс. При желании он мог запечатлеть в фотопамяти
короткие последовательности наблюдаемых событий. Но фотопамять была очень
ограничена - менее триллиона бит. Дуэлянты использовали его как судью. При
возникновении разногласий, он проигрывал всю сцену в замедленном
изображении и рассказывал им, что произошло.
Мяч попал мальчику прямо в промежность. Он сморщился от боли. Но
девочку это не впечатлило.
- Он снова сдвинулся. Я видела движение его бедра!
- Нет! Ты ударила меня, я не увертывался вовсе!
- Рибейра! Рибейра! - Они разговаривали на старке, но сейчас девочка
переключилась на португальский.
Мальчик с металлическими глазами был беспристрастен. Он поднял руку,
призывая их к молчанию.
- Ты сдвинулся.
- Ура! Я знала это!
- Ты лгун, Олхейдо!
Мальчик с металлическими глазами с презрением посмотрел на него.
- Я никогда не лгу. Я сниму тебе дамп с этой сцены, если хочешь. Я
думаю, лучше послать его по сети всем, чтобы все видели твои увертки, а
потом ври сколько хочешь.
- Ментирозо! Фоде - Боде!
Эндер знал, что обозначают эти эпитеты. Но мальчик воспринял
оскорбления с холодным достоинством.
- Дай сюда, - сказала девочка.
Мальчик нервно сдернул кольцо и бросил его в траву к ногам девочки.
- Подавись, - злобно прошипел он и побежал прочь.
- Трус! - закричала она ему вслед.
- Рам! - прокричал мальчишка, не оглядываясь.
На этот раз он кричал не девочке. Она тотчас повернулась и посмотрела
на мальчика с металлическими глазами. Он замер. Маска жестокости застыла
на его лице. Девочка опустила голову. Пинальщик мяча подошел к нему и
что-то зашептал. Он поднял глаза и увидел Эндера.
Старшая девочка извинилась:
- Просто, Олхейдо, не обращай внимания...
- Не беспокойся, - ответил он, не глядя на нее.
Девочка собралась уходить, но тут она тоже заметила Эндера.
- Почему вы смотрите на нас? - спросил мальчик.
Эндер ответил вопросом:
- Ты здесь арбитр?
- Иногда.
Эндер перешел на старк - он не был уверен, что справится со сложной
фразой на португальском.
- Скажи мне, арбитр, разве красиво оставлять странника без помощи,
заставляя его вслепую искать дорогу?
- Странника? Вы подразумеваете утлана, фрамлинга или ремена?
- Нет, я сказал иносказательно.
- Вы - неверующий.
Мальчик ухмыльнулся.
- Куда вы хотите пойти, Говорящий?
- В дом, где живет семья Рибейры.
Маленькая девочка сильнее прижалась к мальчику с металлическими
глазами.
- Которая семья Рибейры?
- Вдовы Ивановой.
- Думаю, что смогу найти, где это, - сказал мальчик.
- Каждый в этом городе может найти, - произнес Эндер. - Вопрос в том,
захотите ли вы проводить меня туда?
- А зачем вы хотите туда идти?
- Я задаю людям вопросы и пытаюсь отыскать правду, затем пишу
правдивые истории.
- Никто в семье Рибейры не знает правдивых историй.
- Пойдемте с нами. - Он пошел по направлению к главной дороге.
Маленькая девочка что-то прошептала ему на ухо. Он остановился и
повернулся к Эндеру. - Как вас зовут?
- Эндрю. Эндрю Виггин.
- Она - Квора.
- А ты?
- Все называют меня Олхейдо. Из-за глаз. - Он поднял маленькую
девочку и посадил ее на плечи. - Но мое настоящее имя Лауро. Лауро
Салеймао Рибейра. - Он снова ухмыльнулся, развернулся в противоположную
сторону и зашагал вперед.
Эндрю последовал за ними. Рибейра. Конечно же Рибейра.
Джейн все слышала, камушки в ушах ожили.
- Лауро Салеймао Рибейра - четвертый ребенок Новинхи. Он потерял
глаза в результате несчастного случая с лазером. Ему двенадцать лет. Да, я
нашла одно отличие между семьей Рибейра и остальными. Рибейра хотели
досадить епископу и стать твоими гидами. Они хотели водить тебя везде,
куда не пожелаешь.
- Я тоже кое-что заметил, Джейн, - мысленно ответил Эндрю. - Этот
мальчик наслаждался, обманывая меня. А затем еще больше наслаждался,
пытаясь показать, какой я глупый. Я думаю, тебе не стоит подражать ему.
Майро сидел на склоне холма. Тень от деревьев скрывала его, делая
невидимым для наблюдателя из Милагра. Но сам он видел весь город, как на
ладони - в центре собор и монастырь, расположенные на самом высоком холме,
к северу, на следующем холме располагалась обсерватория. Под
обсерваторией, в низине, стоял дом, где он жил. Рядом с домом стояла
ограда.
- Майро, - прошептал Лиф-итер, - ты - дерево?
Это было перефразирование идиомы порквинхов. Иногда они медитировали,
просиживая в полной неподвижности часами. Они называли этот процесс
"становиться деревом".
- Скорее стебель травинки, - ответил Майро.
Лиф-итер прохихикал высоко и хрипло, как только мог. Смех прозвучал
ненатурально - порквинхи освоили смех на слух, по памяти, как будто это
было обычное слово на старке. Их смех возникал не из веселья, по крайней
мере, Майро так думал.
- Собирается дождь? - спросил Майро. Для свиньи это означало: ты
перебил мои мысли ради меня или ради себя?
- Сегодня шел огненный дождь, - сказал он. - Там, над прерией.
- Да, у нас гость из другого мира.
- Это Говорящий?
Майро не ответил.
- Ты должен сделать так, чтобы он увидел нас. Приведи его сюда.
Майро не отвечал.
- Хочешь, я упаду к твоим ногам, пусть мои конечности-ветки станут
дровами для твоего дома.
Майро ненавидел, когда они умоляли и просили. Это выглядело так,
будто он был могущественным мудрым тираном-отцом, чью благосклонность
можно было завоевать только лестью. Ладно, если они не могут иначе, пусть
будет что будет. В этом есть и его вина. Его и Лайбо. Они всегда пытались
предстать как божество перед свиноподобными.
- Я ведь уже обещал, Лиф-итер.
- Но когда же, когда, когда, когда?
- Требуется время. Я должен выяснить: можно ли ему доверять?
Лиф-итер казался сбитым с толку. Майро уже устал объяснять, что не
все люди хорошо знают друг друга, некоторые из них - не совсем хорошие
люди, но это не видно с первого взгляда.
- Ладно, постараюсь побыстрее, по возможности, - сказал Майро.
Внезапно Лиф-итер начал раскачиваться взад и вперед, потирая бедрами
друг о друга, как будто стремился ослабить напряжение в анусе. Лайбо
предполагал, что эти действия равносильны смеху человека.
- Скажи мне на языке портужус! - прохрипел Лиф-итер. Казалось, его
очень забавляло, что Майро и другие Зенадоры говорят только на двух
языках. В их сообществе существовало четыре языка, и все члены сообщества
знали их, так же как и человеческие.
Хорошо, если он хочет услышать португальский, пусть слышит.
- Топай, жуй листья.
Лиф-итер застыл в недоумении:
- По-твоему, это остроумно?
- Но ведь это твое имя. Лиф-итер.
Лиф-итер вытащил из ноздри огромное насекомое и щелкнул по нему,
жужжа.
- Не будь грубым, - сказал он и пошел прочь.
Майро смотрел ему вслед. С Лиф-итером было всегда трудно. Он больше
предпочитал компанию другого поросенка, прозванного Хьюман. Несмотря на
то, что Хьюман был сообразительней, и Майро приходилось осторожничать с
ним, он не казался таким враждебным, как Лиф-итер.
Когда свинья скрылась из виду, он направился в город. Какие-то люди
шли по направлению к из дому. Впереди всех шел кто-то очень высокий - нет,
это Олхейдо с Кворой на плечах. По-моему, она уже выросла для таких
прогулок. Майро все время беспокоился о ней. Казалось, она еще не
оправилась от шока после смерти отца. На мгновение Майро стало горько и
тоскливо. Он и Эла надеялись, что смерть отца разрешит все их проблемы.
Он увидел еще одного человека, шедшего сзади Олхейдо. Он остановился
и попытался разглядеть его. Нет, он не видел его раньше. Говорящий! Уже
прибыл! Он появился в городе примерно час назад и уже идет к ним домой.
Отлично, все что мне нужно, так это выяснить: был ли мой вызов
единственным. Надо попросить мать помочь. Однако, мне казалось, что
Говорящий должен быть более осторожным, и не приходить домой к человеку,
позвавшему его. Что за глупость. Плохо, что он появился слишком рано, я
думал, пройдут годы, прежде чем он появится. Тупица-Квим опять донесет
епископу, единственная подлиза в городе. Ладно, пойду общаться с мамой, и,
возможно, со всем миром.
Он скрылся за деревьями и стал незаметно подбираться к калитке,
открывающей дорогу в город.
7. ДОМ РИБЕЙРЫ
