листьев. Днем они казались мертвыми и давно высохшими, но ночью начинали
почему-то шелестеть и издавали тонкий, едва уловимый смолистый аромат.
Утром, пока было еще не слишком жарко, мы купались в каменной чаше и
загорали на ее берегу. Вода была чистая и в центре доходила до пояса. Но к
полудню она слишком нагревалась, и приходилось уходить в палатки под
защиту кондиционеров. С полудня до заката мы спали - все, кроме дежурного.
А на закате начинались наблюдения.
Собственно говоря, особого смысла в этих наблюдениях не было. Вся
аппаратура рухнула в океан, и единственное, что мы могли делать - это
смотреть и регистрировать появление у водопоя обитателей пустыни. Монитор
внешнего обзора справился бы с этим занятием и без нашего участия, но нам
требовалось хоть какое-то осмысленное занятие, чтобы жизнь на Эндеме-6 не
надоела слишком быстро. Илла, правда, имела при себе переносную
биохимическую лабораторию и все свободное время возилась с ней, пытаясь
выявить энергетику местных организмов, у остальных же не было никаких
постоянных занятий, кроме этих ночных наблюдений.
Едва садилось солнце, как пустыня оживала. Наверное, так было только
вблизи от водопоя, но контраст с дневной безжизненностью был разителен.
Заря еще не успевала погаснуть, как буквально из песка возникали всякие
мелкие твари и устремлялись к воде. Потом отяжелевшие, напившиеся они
отползали, уступая место новым тварям, спешащим на водопой. Они шли со
всех сторон, и лишь те, которые натыкались на периметр лагеря, на
мгновение замирали, пораженные, но потом поворачивали и двигались к воде в
обход.
Примерно через час наступало время более крупной дичи. Из темноты
приползали на брюхе песчанки, взметая песок всеми своими восемью лапами,
приползали какие-то многометровые многоножки, прибегали размеренным шагом
сразу по десять-пятнадцать особей грациозные паанки. Бедняга Ланкар
прямо-таки изводился от невозможности работать, а мне было все равно. Я
сидел на теплом еще песке, смотрел на ночную суету у водоема и старался не
думать о тебе. Единственное, что меня тогда беспокоило, так это прочность
нашего периметра, не рассчитанного на песчаных волков.
Они появлялись вскоре после полуночи, извещая о своем приближении
слышимым за много километров воем. Собственно, из-за этого воя их и
назвали волками. Внешне они скорее походили на расплющенных крокодилов с
приподнятой головой и вертикальной щелью рта. Пространство у водоема
пустело задолго до того, как мы начинали слышать их завывание, и для
песчаных волков в этом был определенный смысл, потому что к тому времени
чаша у источника была уже наполовину пуста.
Обычно вся стая, двадцать пять-тридцать животных, прибегала сразу, но
иногда появлялись поодиночке или парами отставшие и присоединялись к уже
пьющим волкам. Без аппаратуры мы не могли даже определить, прибегают ли
каждую ночь одни и те же животные, или же они приходят на водопой лишь раз
в несколько суток. Обычно они приходили с севера, а уходили - отяжелевшие,
с надувшимися животами, ставшие какими-то неповоротливыми и неуклюжими -
на юг или на запад. Но однажды два песчаных волка прибежало с
северо-запада. Они мчались во весь опор и нарвались на периметр. Конечно,
они прорвали его, и хорошо еще, что на их пути через наш лагерь ничего не
оказалось - эти громадины спокойно раздавили бы и палатку, и все, что в
ней находилось. Конечно, они порядком расшиблись, и один из них,
вырвавшись наружу из лагеря, стал кататься по песку от боли, но нам от
этого было не легче. Я тотчас же связался с "Алданом" и потребовал срочно
выслать грузовик с оборудованием, описав происшедшее. На этот раз Валдар
уже не мог так просто отмахнуться от нас и обещал сделать все возможное.
Чувствовалось, что это происшествие его изрядно встревожило.
Но даже если бы грузовик вылетел тут же, нам все равно пришлось бы
ждать его около шести здешних суток. Пока же необходимо было хоть как-то
отпугнуть волков от лагеря. Поэтому с той ночи мы стали жечь костер из
сухих веток черного кустарника.
Песчаные волки пили около получаса. Потом что-то менялось. Как по
команде все они разом отрывали головы от воды и срывались с места.
Отяжелевшие, но по-прежнему быстрые, они уходили в пустыню. И наступала
тишина.
До самого рассвета у водоема больше никто не появлялся. Но вначале мы
не придавали этому особого значения. С уходом песчаных волков кончались и
наши наблюдения, мы проверяли сигнальную аппаратуру и отправлялись спать
до утра. Сутки на Эндеме-6 длились около сорока часов, и мы быстро
приспособились разбивать их на два периода сна и два периода
бодрствования.
На вторую ночь после того, как песчаные волки прорвали периметр
лагеря, мы впервые услышали гудение. Точно такое же, какое я слышал
несколько минут назад. Далекое и неотчетливое.
- Слышали? - спросил Ланкар, поднимаясь с песка.
Я кивнул, оторвал взгляд от огня и посмотрел в темноту. Костер мешал
видеть, пришлось тоже встать и отойти от него, чтобы адаптировать
светоусилители.
Но склон холма был совершенно пуст.
В ту ночь мы больше ничего не слышали. Но я долго не мог заснуть - в
голову лезли всякие мысли, я ворочался с боку на бок и в конце-концов
решил пойти и подменить дежурившего у костра Ланкара. Когда я выбрался из
палатки, его на месте не было и костер почти погас. Окликать его я не
стал, чтобы не будить остальных, подбросил сучьев в костер, подождал, пока
он разгорится, потом отошел в сторону и огляделся по сторонам.
Ланкара видно не было. Во всяком случае, в пределах периметра. С ним
ничего не случилось, иначе сработала бы тревожная аппаратура - но я
почувствовал смутное беспокойство. Я уже протянул руку к поясу, собираясь
вызвать его по рации, но что-то меня удержало.
Он вернулся минут через десять, с севера. Осторожно пересек периметр,
молча подошел к костру и сел на камень перед ним.
- По-моему, я его видел, - сказал он мне.
- Кого?
- Того, кто гудел. Там, вблизи вершины. Монитор этот участок не
просматривает.
- Почему ты никого не предупредил?
- Не хотелось вас будить. Если бы что случилось, я бы поднял тревогу.
Только тут я осознал, что он одет в защитную форму. В полную защитную
форму, даже шлем на голову нацепил. И у меня отлегло от сердца. Конечно же
Ланкар не сбрендил, раз ушел из лагеря в полной экипировке. Но все равно
безделье до добра не доводит. Еще пара недель такой жизни, и от нечего
делать начнутся всяческие авантюры, а я как-никак отвечал за всех. Данро
уже однажды предлагал осуществить вылазку в пустыню налегке на несколько
суток, а что может ждать нас там, никто не ведал. Впрочем, мы толком не
знали и того, что может ждать нас и у водопоя. Мы слишком расслабились
здесь, на Эндеме-жи, и уже смотрели на планету чуть ли не как на курорт,
куда будут посылать на отдых уставших сотрудников экспедиции. Мы забыли и
думать о том, что планета практически не изучена.
Сменять Ланкара с дежурства я не стал. Он все равно не пошел бы
спать. Он сидел на камне, повернувшись спиной к костру, и смотрел на холмы
на севере. Я велел ему больше не выходить за периметр и забрался обратно в
палатку. До утра мне снились кошмары.
Утром все мы встали не выспавшимися. Данро и Илла тоже долго не могли
заснуть и жаловались на головную боль. Но медицинские тесты у всех
оказались в порядке.
После завтрака Ланкар снова поднялся по склону холма и долго ходил
вблизи вершины, выискивая следы, но так ничего и не нашел. Вернувшись, он
искупался в водоеме и лег спать, а мы начали обычную свою дневную работу -
я опять занялся переговорами с "Алданом", которые из-за удаленности
занимали массу времени, а Данро и Илла потихоньку таскали со склона холма
камни и выкладывали их стенкой вдоль северного края периметра. За два дня
им удалось сложить стенку по пояс высотой и длиной метров пятнадцать, и мы
надеялись, что это препятствие заставит в другой раз ошалелых песчаных
волков огибать наш лагерь. Лучше уж заниматься такой ерундой, чем томиться
от безделья.
Валдар сообщил, что они начали загрузку второго грузовика для нас, но
аппаратуру приходится брать из резерва, производить расконсервацию и
настройку. Эти фанатики, высадившиеся на Эндеме-жи, похватали уже все, что
только можно, и не отнимать же теперь приборы у групп, работающих на
поверхности. А людей мало, пришлось даже перевести экипаж на двухвахтовый
режим, чтобы высвободить несколько человек для обеспечения
транспортировки. Поэтому работа продвигается медленно, и укомплектовать
грузовик удастся не раньше, чем дня через три-четыре. Он опять предложил
снять нас с поверхности, ему-то это было гораздо проще, тем более, что на
Эндеме-жи работы хватило бы для всех, но я снова отказался. Я не корю себя
за это, никто из нас не хотел улетать, так и не занявшись планетой
вплотную. Да и все равно, даже если бы я и согласился, это бы ничего не
изменило. Слишком далеко было до "Алдана".
Часа через четыре, выложив еще метров пять стенки вдоль периметра,
ребята совершенно выдохлись. С самого утра они были вялыми, и даже работа
их не взбодрила. Я тоже ощущал какую-то апатию и усталость во всем теле,
поэтому, закончив переговоры, не пошел им помогать, а велел кончать
работу, купаться и собирать обед, хотя до полудня - времени, когда жара
загоняла нас в палатки - оставалось еще часа два.
Пообедали мы без аппетита и молча расползлись по своим углам. В
палатке было прохладно и свежо, и уже через несколько минут я почувствовал
себя гораздо лучше.
Когда я проснулся, был уже вечер - солнце клонилось к закату, и хотя
от песка и камней все еще несло жаром, в воздухе уже чувствовалось
приближение ночной прохлады.
Все уже собрались в большой палатке. Данро смотрел какой-то
видеофильм, надев наушники и повернувшись к стене, Илла, как обычно
возилась со своей переносной биохимической лабораторией, а Ланкар,
оказывается, сумел собрать из всякого барахла, что без дела валялось в
ремнаборе, - чего ремонтировать, если аппаратура рухнула в океан? - пару
трейсеров, и сейчас готовился к их установке на вершине холма, где ночью
видел кого-то. Он снова собирался дежурить.
Я пошел с ним вместе, и мы успели все сделать до захода солнца.
Возвращались уже в сумерках, при свете красной зари. На небе, как всегда,
не было ни облачка, но даже ночью с трудом удавалось разглядеть лишь
отдельные, самые яркие звезды - слишком плотная дымка висела над пустыней.
Расчеты показывали, что месяцев через пять, в межсезонье, ветры утихнут, и
небо очистится. Тогда здесь будут холодные ночи, кое-где, возможно, даже
морозы. А пока каждый день с рассвета до полудня дул западный ветер,
перегоняя по пустыне волны гигантских барханов, которые каждый день
сдвигались на несколько метров. Месяца через два, согласно предварительным
расчетам, ветры еще более усилятся, начнутся песчаные бури, и к тому
времени лучше иметь все оборудование, которое предназначалось нашей
группе.
Назад мы возвращались с осторожностью, потому что наступило время
водопоя, и песок был усеян мелкими тварями, спешащими к воде. Нам они,
конечно, не могли бы причинить вреда, даже если бы и хотели, но как-то
всегда не хочется губить без нужды живые существа. Поэтому мы шли медленно
и осторожно, внимательно глядя себе под ноги, и, когда вернулись в лагерь,
заря уже погасла.
Я хорошо отдохнул и поэтому остался у костра с Ланкаром, а остальные
