верили, что в нем запрятана тайна жизни. Мироздания. А может
быть и бессмертия. И как будто он все лечит. С чего это ты
спросил?
- Я думаю, что у меня он есть, - и вытащил из кармана свое
приобретение. Женщины посмотрели на него с интересом.
- Это хризолит? - предположила Маша.
- А кажется, что черный гранат. - высказалась Ольга
Ивановна.
Они увидели свое, понял я. И ответил:
- Просто он с гипнозом.
Спрятал обратно и ушел к подкатившему мусоровозу.
Сегодня у работников нашего РЭУ выходной. Месяца три назад
контора получила долгожданные деньги на капитальный ремонт
ветхих домов. Тут как Дед Мороз прибыл среди лета с мешком
подарков. Холодильники, ковры, современная сантехника для
хорошего дома, ну, не все ж мимо носа! В общем, остатки отдали
на пропой.
- Эй, дворник! - кричит, пробегая, Гавриловна, наша
начальница, - Дуй срочно в вышестоящую организацию, меня туда
вызывают, а послать некого.
Иду в Дирекцию. Внутри, как на затонувшем "Титанике". Все
дорого, прикручено и люди с лицами вальяжной обреченности.
Сунул физиономию в кабинет. Тут же, увидев чужого:
- Выйдите вон без записи!
Но потом поймали и сказали так:
- Что пьете - хорошо, а вот, что без нас - плохо. Кто вам
денег дал? А кто больше не даст?
Директор сунул какие-то документы. Выправить лицензию в
"Горлицензии" на производство работ в дурдомах. Договор
заключим с ближайшим. Тихо говорю:
- А наш участок чем хуже?
- У дураков деньги возьмем, у себя истратим, - так же
тихо, - на то дураки и есть!
- Но надо ж будет что-то делать!
- Иди отсюда!
Прихожу к Гавриловне, рассказываю. Она достает связку
денег, заворачивает в газетку, чтоб непонятно было, но не
совсем, и отправляет в "Горлицензию".
Я этого парня заприметил на входе в метро. Печать какой-то
отрешенности. Как будто он находится не в нашем мире. Чудной
парень. Я показываю поддельный проездной и прохожу. А он
показал протянутые руки. "Ты псих?" - спрашивают. "Это руки
моих отцов и дедов, что строили метро" говорит. "Оно мое по
праву наследства". Позвали милицию. Ему заломили эти самые руки
и поволокли в свой мордобойник. "Блаженный какой-то" - смеялись
и ругали его свидетели события. "Давить таких надо!" "Вот ты,
старая, едва концы стягиваешь, - говорю бранящейся бабке,- а
вот нефть, газ и прочее, что раньше общими были и тебя кормили,
ведь отняли, украли попросту говоря. Что ж ты не возмущаешься
этим?" "А потому, - отвечает, - что, кто сумел украсть, тот и
молодец."
В вагон метро заходит мордоворот в форме, похожей на СС
прошлой войны, и голосом, не допускающим возражений, громко на
одной ноте, объявляет:
- Приготовьте проездные документы! Ваш билет! - к мужичку.
Тот засуетился, зашарился по карманам. Наконец,
обрадованный, протянул пенсионное удостоверение.
- Ваш? - к следующему.
- Я, знаете ли, прошел по жетону.
- Где квитанция об уплате за проезд?
- Какая? Откуда?
- Вы, что? Читать не умеете? Билет сохранять до конца
сеанса! На покупку и услугу требуйте чек или квитанцию! Короче!
Или штраф на месте в пятикратном размере или пройдемте со мной!
Многие проникают через колодцы! Будем проверять.
Мордоворот и визави встретились взглядом и последний
сдался. Далее все пошло, как по маслу. Оплатившие штраф готовы
были сожрать упирающихся. Не имевшие квитанций ругали новые
порядки, отсчитывали названную сумму. И просили квитанции об
уплате.
- Скажите, если спросят, что прошли контроль Вола. Это наш
код.
- А как расшифровать? - пристал любопытный.
- Военной лаборатории.
- А форма такая откуда?
- От Кристиана Диора, болван.
В лицензионной конторе толпа бестолковых просителей.
Местный наткнулся на одного из них.
- Вы к кому? - строго.
- Я, видите ли, лицензию...
- А я не спрашиваю зачем, а к кому! Не знаете? Надо знать!
И в какое время. Когда узнаете, тогда и приходите! Всем
очистить помещение! - потребовал он.
Я подхожу к нему и говорю тихо и со значением:
- С пакетом про дурдом.
Он понял все мгновенно. Открывает свою дверь и меня -
вовнутрь. И дверь на замок.
- Где пакет?
Показываю. Нормально.
- Есть справка, что прошли специальные медицинские курсы
на санитаров? Нет? А допуск к вредным условиям? Нет? А разряды?
А аттестованное оборудование? А что у вас есть?
Показываю на пакет.
- Приходите завтра. Принесете столько же.
Уходя, я остановился в дверях и сказал.
- Знаете, а я Вам завидую.
Тот вскинул брови вопросом.
- Мне бы такую уверенность в собственной необходимости.
- Главное, чтоб быть полезным людям. - И он помог мне
выйти.
- Потренируйся, - говорит Гавриловна, - у специалистов. И
привела к неопохмеленным сантехникам.
- Вот что, - смотрят на меня, - ты за президента или хрен
знает за кого? За "Спартак" или наоборот?
- Меня к дурдому.
- Тогда беги к палатке. Там спросишь - зачем.
Палатка называлась "Эврика".
Опохмелились, велели тащить за ними банку с керосином.
В подвале дома, в котором требовалось провести капитальный
ремонт труб, специалисты соединили к ним принесенную банку,
всыпали еще какой-то химии и стали промывать насосом систему.
- А теперь, - говорят, - бегай по дому и нюхай, где
пахнет.
Сам дьявол не поймет, чем только в том доме не воняло.
Было признано, что все прошло нормально. Поймали какую-то
общественницу и она подписалась, что у нее к нам никаких
претензий нет.
"Героический век!" - почему-то подумалось мне тогда.
Того Блаженного из метро я увидел избитого и выброшенного
из милиции, сидящего на корточках у ее стены. Я подошел к нему
и сел рядом. Закурил и неспешно завел разговор.
- Я знаю тебя. Ты Блаженный.
Тот посиневшим глазом смотрел на землю и, видимо,
соглашаясь, молча кивнул.
- Ты, парень, - продолжал я, - видать, не можешь жить без
неприятностей. Впрочем, оно понятно. Каждый имеет право на
собственное несчастье. И потому ищет его повсюду. Тебе
обязательно надо быть здесь?
- Я не знаю, где мне надо быть. - ответил тихо.- А кто это
знает?
- А почему бы не пойти домой?
- Здесь мой дом.
- Милиция? Тюрьма - твой дом?
Он глазами пустыни посмотрел вокруг и вздохнул:
- Мой дом повсюду, где я есть. А я всегда в тюрьме. Я даже
ношу ее с собой, она во мне, и не могу вырваться из своей тупой
ограниченности! Мне к свету надо - в грязи сижу. Ноги, руки
перебираю, но вяжет она! Воплю о свете с мешком на голове. Душа
обгрызана, живот я ненавижу. А в окружении какой-то бред.
Милиция - нам зеркало. Она показывает нам нас же схематично.
- Бред не имеет отраженья!
- Наша болезнь демонстрирует самую себя нам же яснее всего
во всей кровавой ясности не в какой-нибудь печати, а именно - в
милиции. В органах воздействия на нас. Милиция - не
инопланетяне! Это - мы! Наши отцы, братья, маленькие мальчишки,
попки которых мы отмывали. И вот он бъет меня резиновой палкой,
мной же сделанной, с такой ненавистью, словно у него никогда не
было матери, не было брата, любимой, как будто его кто-то
вырастил в колбе! Или вытащил из ада. За просьбу мою прочесть
мне их же обвинение, которое я должен был принять. Безысходная
тупая злоба образовалась в моем доме.
Печать беспомощна в освещении природы человеческой
низости, породившей эту же самую печать. Что останется печати,
если вдруг порок исчезнет? Она и требуют от окружения
компенсации сволочизмом. Дай преступление любой ценой! Чтоб на
обличении заработать. И вал насилия идет. Никто не скажет, для
чего. В порядке видится покорность, с регламентом страха и
ненависти. "Человек рожден для счастья". Взять счастье и перья
ощипать, чтоб вглубь вглядеться! Что в нем? Был классик прав:
"Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!"
Я видел, что Блаженный распаляется. Его надо бы увести от
этого опасного места, где мы птенцами у пасти сидим.
И я вмешиваюсь в монолог.
- Люди, что обидели тебя, не виноваты в том, что они, не
понимая того, обречены быть жертвами происходящей революции
жлобов. Идем со мной. Движенье нам поможет.
Мы поднялись и я его повел к себе.
- Ты, Дворник, видно хочешь навести порядок в моем уме.
Спасибо, ненапрасный труд. В моем уме, действительно, порядка
мало. Откуда взяться порядку для него?
- От природы, например. Совершенная гармония есть в ней.
- Глупость, Дворник, то, что дуракам кажется умным. Раз у
гармонии больные дети, то не гармония она. Совершенство
единственно. Как истина. И потому не может плодиться, чтоб
далее поиски себя продолжить. Да кому известно, что есть
гармония и совершенство? Где Философский Камень смысла?
- Зачем он тебе?
- Чтоб остановить безумие, происходящее в моем доме.
- Блаженный, безумие поддерживает самое себя, найдя в себе
восторг. Оно будет биться за себя. Даже жизни положит, чтоб
только не кончаться. Как безумие наркотического дурмана.
Человечество в таком дурмане. И не захочет выйти из него.
Невероятное усилие нужно для его спасения. Посмотри: люди
воруют, хватают, тащат, а их бъют, уничтожают, отстреливают,
заклинают перестать, но они, как одержимые, не понимая даже -
зачем они это делают, все продолжают стаскивать добро к себе.
Ими движет рефлекс накопления, который сильнее жизни. Вот
родители посылают мальчиков своих убивать других мальчиков от
других родителей. Знаешь - почему? Потому что насилие, как
гнев, им доставляет наслажденье, как облегченье при туалете. И
они не могут противостоять помешательству своему. А мальчики с
той и другой стороны идут на заклание, как завороженные
счастьем свершения смерти. Их нельзя остановить! Если б они
имели внутренний запрет к убийствам, никакая б сила не смогла
бы затолкать в их руки оружие. Но смерть манит и без приказа.
Мальчишки мечтают об автоматах. Изготовители их еще не прокляты
людьми! Они в доблесть возведены! И уважения хотят! Политики и
офицеры лишь организуют эту похоть. А маниакальная страсть
власти? При полном отсутствии понимания ее порочности, как
средства углубления идеи насилия, несущей обманную цель. Тяга к
пороку, чтоб стать им. Как остановить жажду безумия? Чем?
Потрясением? Разумом? Нет ключей к человеческой сути.
- Есть, Дворник. В обнаженном сердце. Но оно должно гореть
огнем и заражать других.
Мы подошли к нашему дворовому клубу. Животовский смотрит
на небо, умиротворенно зажав стакан. На столе стоит бутылка
водки. Маша с Витей-Прыщем и студентом Альбертом обсуждают
способы войти в контакты с заграницей. Маша полагается на
удачный брак с принцем Брунея Джефри. Витя за прорыв всей
сопливой бандой на тибетской границе. А студент - подавшись в
шпионы. Все - равно - в какие. Или в "Гринпис без границ". Они
пришли к выводу, что будущее человечества за миром грез и
иллюзий. Начало тому положено книжками, кинопродукцией,
сектами, эротическими вакханалиями, хорошими шоу, кабаками, вот
сейчас - наркотиками, а там - виртуальными компьютерами с
одурманивающей музыкой. Зачем с этим бороться? Ведь счастье -
цель! Цель достигнута - умирай! Зачем его всю жизнь по крошкам
собирать? Все равно - умрем! Зачем жить сто лет до миллиона
болезней, когда за двадцать можно будет получить этого счастья
столько, сколько полагается на десять жизней? Счастье растить
своих детей? А им, этим детям, оно нужно? Чтоб их родили,
учили, воспитывали? Ученые не могут понять, почему молодые
