разряжение пространства. Законы Материи здесь стали
доминировать над законами Духа. Солнце не виновен был в таком
казусе. Но закон доминирующей Материи вошел через организм
родителей в организм его дитя. И предопределил в нем перекосы
общего развития.
И вот, с тревогой Солнце видит нарастающее уплотнение
пространства. Это началось недавно, когда прошел первый фронт,
почти уничтоживший жизнь на земле. Пространство входит вглубь
материи, пытаясь разрушить ее, расслабить, но и она отчаянно
сопротивляется, выдавливая пустоты, уплотняясь, кристаллизуя
минералы и тяжелые элементы мантии.
Но бесполезно. Пространство плавно, тихо наращивает свою
мощь и материя - короткими и жесткими импульсивными срывами
сдает свои позиции.
Что делать?
Солнце понимал, что прежней спокойной жизни приходит
конец. Возможно, что Вселенная всю периферию загонит в горнило
расчленения материи, сделав ее центром Галактики. Оплот материи
- элементарная частица атома прекратит там свое существование,
перейдя в иное качество.
Он сгорит там со своим семейством. Но вот малыш? Надо
срочно показать Демиургу дитя не как своего несовершенного
ребенка, а как совершенного внука Великого Духа, продолжателя
его дел. Как его сделать таким? Как показать?
Глубокое раздумье окутало его лик. На Солнце проступили
пятна. Конкретность изобретала способ порождения новой
абстракции.
НОЧЬ
Я витал в пространстве над землей. Ощущение свободы
будоражило душу, пьянило голову. Это часто происходило при моих
полетах. Меня не беспокоило, что я не понимал свободу. Ну,
делаю, что хочу, и все тут. Но чувствовалась какая- то
незавершенность в цепи явлений. И вот сегодня вдруг возникло
ощущение дыхания близкого и важного конечного События,
придающего смысл всему.
День завершался традиционным зрелищем уходящего за
горизонт солнца. Постановка его величественна и грандиозна.
День, единственный и неповторимый, в вечности праздновал свою
смерть. Эмоциональный накал, вызванный ясной грустью кровавого
светила в феерии красок осени и ползучих полутеней под
молчаливый гимн лучистых труб, возбудил Вселенную. И она стала
приближаться, сбрасывая тонкие одежды эфира, чтобы принять
смятенную землю в царственные свои объятия. Природа
благоговеенно застыла в предчувствии События. Все мизансцены
подчинены ведущей теме: ожидание Нереальности.
Голубые звезды в фиолетовом мраке, синие и сиреневые
очертания в черном готовят декорации заступающих сказок.
Призрачные плечи бытия охватывают образы таинственных духов,
возникающих из вуали сумерек. Месяц рассыпал хрусталь.
Прозрачные Феи на гибких крыльях полетели к солнцу, легко
преодолевая дыхание солнечного ветра, лишь оставляя на земле
метущийся след. Вот и растворились в последних пурпурных лучах.
Маленькие Эльфы в цветочных шапочках при лунном свете
завели свои звонкие хороводы. Пляшут, смеются. Лопочат о своем.
Огненным цветком Стожары распустились.
Прекрасная Сирин запела чарующую песнь свою на ветке дуба.
Низко склонившись над водой, сидят Русалки в плакучей иве.
Расчесывают гребешком свои чудесные зеленые кудри. И тихонько
распевают неземные восхитительные песни под шелест струн
ветвей.
"Играют звезды в сени древ, их серебро вплелось в
наряды,
Неслышнен танец юных дев - в луне купаются наяды.
Валькирии мгновенья ждут.
Уснул в кувшинках старый пруд,
В воде витает изумруд,
Как вздохи, лилии плывут.
Затих Эфир, пространства полон,
И слышит голос из под вод он:
Холодно милому спать в глубине,
Милый всем телом прижался ко мне.
Спи, успокойся, мятежник земной,
Будешь теперь ты навеки со мной.
Соткан чертог твой из девственных лилий,
Сладкие сны я навею, мой милый.
Праздничный танец скользит при луне,
Только не виден он мне в глубине.
Восток заалеет, наяды замрут,
Растает в тумане воды изумруд.
Камыш таинственен и густ-
Внимает тайне нежных уст.(
Вредные Кикиморы отправились по путаным дорожкам пугать
маленьких детей и дразнить запоздалых гуляк.
Безымень, скрыв голову, вышел поискать кого- нибудь, чтоб
взять его лицо себе, а самого обречь на гибель.
Беда отложила клюку, присела отдохнуть к пеньку и
развязывает свой узелок. Что там? Весточки с ее печатью, карты
крапленые, хмель со змеей сушеной, кольца для левой руки.
Черный кот на горбатом плече лижет серебристые лапки.
Аука с Лешим кружат путь, перекликаются эхом, зазывают
путников в свою чащобу, словно в омут. Чтоб вволю пошалить.
Там ведьма выламывает березовую палку и летит на ней в
паучий лес на Лысую гору, что близ Днепра, под Киевом. Собрать
Тирлич- травы для превращения в красавицу, да травы Петровы
Батоги, очень хорошей для порчи девиц. А оттуда - на пепелище
отведать поминальных блинов. Остерегитесь счетоводы: "два" при
ней не говорят, когда побить затеят.
Мохнатый Упырь нахмурился и думает, где б крови пососать.
Лишь добродушный Чур, стоит струганым столбом, блаженно
взирает на причуды порождений мрака.
"Сорви Одолень-траву, желтую иль белую кувшинку, да
присядь ко мне. Со мной не будет тебе страшно."
Мы тянемся к сказке, полагая, что она без нас не
состоится. И пугаемся ее чарующего волшебства, обнаруживающего
страшную бездну тайн подсознания.
Ночь, шествуя за солнцем в невесомом покрывале, волнами
распростертом звездной порфирой, полой накрыла мир.
Я мчался в ее суть, как беглец. Я ни от кого не убегал. Я
жаждал упоения, чтоб утонуть. Я растворялся в ней. Она
стремительно охватывала меня, кружила вихрем, срывала одежду и
плоть, поила ядом таинства миражей и иллюзий, обманывала
звуками ночи. Она принимала только обнаженную душу, пронзенную
нервом. Неестественность поднимала занавес над чудом
сновидений.
Одинокая девочка, понуро ступая по черной своей тени, идет
от света в забвение. Упавшая кукла невыразимо смотрит на закат.
Сгорбленные и задумчивые бледные люди в белых саванах, как и
она, по своим теням неотвратимо бредут к растворяющему их
тяжелой черной волной морю - Дунаю, - воплощению образа смерти
в представлении древних славян,.
- Кто ты?
- Зачем тебе знать это?
В России душа притягивает другую не потому, что нуждается
в ней, а потому, что в уходящем в пустоту сквозь всех людей
пространстве одиночества она жадно ищет такую, в которой
обнаружила бы свою востребованность. Чтобы отдать себя ей. И
забыться в великом искусе предназначения. Как в страсти по лжи
о смысле.
- Чтобы понять твое явленье. Есть тебе имя?
- От кого?
Действительно, от кого? Кто создает символы вещей?
Сумеречный разум для обозначения неведомой и пугающей тайны?
То, что не имеет тайны, не имеет имени. Имя - всегда
отчуждение. И мистическая бездна. От кого отстраняется смысл,
облаченный в имя?
- От того, кто породил тебя.
- Кто породил... Кто породил неведомое в людях им самим? Я
сплю, вернее тело мое спит. Как спят и эти люди. Что
отражениями здесь бредут. Вот завтра поутру тела нальются
жизнью и будут жить. И знать не будут, что путь наш все ж
неотвратим. И днем и ночью мы идем. Мы - тень от них, мы - их
судьба на поле бога. И суть людей в конечном виде.
- Любила ль ты кого?
- Любовь. Уход сквозь пространство и время к себе через
другого. Слиянье в целое через него. Видел ли ты, как любят?
Губами, зубами вгрызаясь в любимого, стараясь выпить, войти в
него. Потому и губы красят цветом крови. Улыбаются гримасой
боли и оскалом. Смеются, как рычат. С ненавистью за рок и за
обман. В бессильном стремлении найти суть свою через него. Чтоб
выйти гармоничным целым.
Но нет того. Не могут люди найти себя. Мешает Рок.
Обречены мы быть раздельно. В любви кипят одни попытки нависший
Рок преодолеть. И любят не того, кто есть, а желанный образ,
наложенный на жертву. Но все напрасно, и суть идет туда, где
гибель.
- Зачем искать через другого?
- Чтоб всех собрать в одно. И суть объединить. Чтоб через
чувства Разум появился. Способный Рок прогнать. Но мчатся люди
друг от друга. Как запертый зверь скребет когтями дверь или как
раненый по полю ночью мчится и воет в бешенстве или в тоске,
так человек не может ограниченность свою преодолеть. И вот -
пустой он и один.
- Так что ж, любовь - всегда мираж?
- Я тебе притчу расскажу.
Когда - то раньше, говорят, два брата - Месяца бродили в
беззвездном небе, темном и пустом. И в долгом сумрачном
молчаньи грустили каждый о своем. Брат старший, мудрый и седой,
уже не ждал прихода наваждений. Забыв о том, как пела в нем
тоска, как волновали прошлые желанья, он истину искал во тьме
глубокой.
А младший в пустоту смотрел. Искал подобное себе созданье.
Но было пусто и темно.
Но вот однажды Землю видит. И что там? Месяц задрожал. Вот
то, что так он долго ищет! Вот то, о чем он так мечтал! Такой
же месяц, как и он! И светит тем же жадным блеском! И также
свет его дрожал, лучи тянулись с той же страстью!
Забыв о том, что Месяц он, и что ему светить на небе, он
закричал: "Кто ты?" - "Как ты." - послышалось в ответ. И
бросился он к найденному счастью!
А там, внизу, была Скала. Она Его сиянье отражала.
Разбился он об твердь на части, на тысячи мельчайших брызг. Они
рассыпались, как звезды, у ее каменного тела.
Собрал их старший брат, поднял. И помрачнел. Он в каждой
искре мечту о счастье увидал. И бросил вверх. Что проку в том,
что никому не достижимо! И, удивленный, видит он в движеньи
звездного венца безумство прежнего юнца. Храня надежду в
голубом огне, кидаются и падают вниз звезды, мечту заметив
вдалеке. Но все сгорают в небе синем. Плывет их след сиреневым
туманом.
Так что любовь? Любви, брат, нет. Все мы живем
самообманом.
- Что сделать, чтоб она сбылась?
- Зачем? За ней ее противоположенность.
И дальше побрела.
- Останься со мной! Расскажи о себе!
- Я не могу.
- Но почему?
- У меня нет имени.
И я заметил, что лицо она ни разу мне не показала.
Сияет свет Луны. Пространство в ее свете. И только тени
зябнут и плывут. Мир душами наполнен. Ткет Ночь тончайшие
паутины сновидений. Баюкает кого -то, кого -то теребит. А ветер
уносит меня.
Но вот вдали вдруг вижу огонек. Лечу к нему.
Что это!? В сребристой долине в прозрачной вуали душистые
розы. И лунные свечи дрожат, как в ознобе.
Склонились тени над чем- то, что ярким изумрудным светом
горит, заливая лица и окружающее пространство. Лучи уходят к
звездам, будто держатся за них.
Кто- то кличет, зовет, увидев меня. Я подлетел. Седые
старцы. Или колдуны, или волхвы. Мерцают ореолы. С ними мудрая
птица Гамаюн. Слышу ее тихую песенку.
"Маленький мальчик тихонько поет,
Сказка о девочке спать не дает.
Мальчик свечу осторожно зажег-
Где ты блуждаешь, мой милый дружек?
Свечку поставил гореть у окна,
Чтобы ее могла видеть она.
Смотрит в окно. Там, где бездна ночи,
Только звезда, словно отблеск свечи.
Шепчет Вселенная детский стишок:
Где ты блуждаешь, мой милый дружек?
Свечка сгорела и мальчика нет.
Но все летит в бесконечности свет...."
В очаровании чуда застыло виденье.
- Что Это, ответьте?
- Пусть звезды ответят.
- В вас нет простодушья.
- Едва ли, едва ли...
- Вы ангелы скорби в лучах обаянья?
