защитниками людей и всего живого. Мудрому Велесу - учить людей
знаниям, ремеслу, слагать песни и былины. Вспоминаете Зевса?
У славян, как и у других народов, прослеживается борьба
людей с началом, восходящим к Змею.
Три богатыря: Горыня, Дубыня и Усыня, дети земли и
многоголового Змея, то, представившись положительными героями,
сражаются со злом, то сами олицетворяют зло - трех Змей: Змея
Горыныча Огненного, Змея Глубин Дубовых и Змея Вод,
захватившими три стихии или три среды обитания. В дальнейшем
сын земли побеждает и этих трех богатырей.
Перун, бог грозы, в позднем виденьи - Илья-пророк,
поражает своим оружием змеевидное существо, прячущегося от него
в дереве, камне, воде, человеке, животных. Но женщина, политая
водой, порождает вновь врагов Перуна.
Веками предписано сыновьям бороться с отцами, содержащими
змеиное начало, отражая идею вечной борьбы с первопричиной. И
борьбу поколений. А женские образы всегда уходят в небо, к
звездам, отражая идею кругооборота жизни на следующие витки. И
семь их, рожениц, потому что змеев семь.
Вот в этом и есть диалектика борьбы.
Во всей этой диалектике есть любопытный аспект. Я его
называю драматизмом момента. В обществе люди стареют и умирают,
не ввергая этим его во всеобщее уныние. Но каждый переживает
невероятную драму умирания. Каждый момент драматичен, не
образуя общей драмы. Каждый момент борьбы добра и зла - это
драма, но общая идея борьбы не имеет драматической окраски.
Даже наоборот, просматривается романтизм, приближающий ее к
любви. Любовь- ведь всегда борьба, как игра.
Мифы рождались и умирали, выталкивая наверх новые мифы,
мировоззрения, религии. Общая черта изменений в их поколениях -
приближение к единообразию, упорядочению, а главное - к поиску
сцепки с естеством природы. Таким естеством, которое было бы
наиболее базовым, основополагающим, общим. Религии развиваются
в сторону перехода от искусственно-частных к одной естественной
религии. Естественной - исходящей от естественного мира, а не
от отдельных людей, будь то Моисей, Христос или Магомет.
Естественной - дающей язык взаимопонимания всего мира и каждого
отдельного человека, а значит, примиряющей всего со всем.
В зале кто-то глубоко со значением вздохнул. Это Поэт.
- Что с Вами? - удивился Председатель.
- Мне бесконечно жаль, что поэтическая, чувственная и
добрая религия древних славян, наделявшая мудрыми чувствами все
живое и мертвое, представлявшая собой замкнутую цельную систему
нравственного воззрения, осталась в далекой истории.
У них в райских кущах не было ни коварства, ни запретных
плодов. Только ласка и свет. Земные леса - продолжение тех кущ.
Заметьте, славяне не говорили о любви! У них не было непонятной
любви христиан, вместо нее было светлое и мудрое обояние добра!
Все персонажи, включая отрицательных, преисполнены достоинства,
лишены вульгарности и по человечески понятны. Береза -
священное дерево, способное страдать, да так, что от горя может
перевернуться вверх корнями. Звезды - дети супружеских
отношений. Солнцевы девы умывают Солнце и расчесывают его
золотые лучи - кудри. Солнце ест, пьет, спит, может приударить
за молодкой на земле. Жилище Солнца на самом краю света, на
небесах, но невдалеке от земли. Человек может к нему попасть.
Там живут русалки, самодивы, орисницы. По утрам его будит
первая звезда на небосклоне. Ангелы выпускают жаворонков из рук
своих.
Сколько нравственных сказок родила, взлелеяла эта религия!
Сколько поколений воспитала собой! Христианство добрых сказок
не имеет. В сказках славян все имеет смысловую нагрузку не о
победе, а об утверждении добра. А под добром понимается не
некое блаженство, а созидательность гармонии. Не состояние, а
действо. Добро не свершается. Оно есть. И только
восстанавливается, если пострадало.
Здесь нет безысходности смерти. Души могут отправится в
рай, но могут превратиться в легкокрылых птиц или явиться
шелестом листьев, низвержением дождя, теплым ветром или другими
явлениями природы. Могут помочь в хозяйских вопросах. Даже
подурачиться. Могут просто переселяться. Грешники не
направляются в ад. Они помещаются, например, в червячков, чтоб
в минуту раскаяния превратиться в чудесных бабочек. И
постепенно от этапа к этапу снова смогут принять образ людей.
Воздух и дух у них одно и тоже. Это позволяет говорить об
одухотворенности пространства. Пространство - дух, наполненный
материей.
Я думаю, что искусство обязано своим появлением
несовершенству официальной религии. Для заполнения духовного
вакуума, образованного ею. Для предоставления людям того, что
просит душа, не найдя желаемого в религии.
Исскуство - это реликтовая религия.
Религия славян в этом смысле была самой полноценной. Она
слагалась славянами для славян и была гораздо старше
православной. Не пора ли к ней вернуться?
Философ ответил пространно.
- Вы, Поэт, недавно отказали в осмысленности символа
креста, как знака победы Христа над смертью.
Нужно ли доказывать, что человечество всегда балансировало
в неустойчивом положении между двумя крайностями, сражающимися
за человека. Это или крайняя духовность - или крайний
материализм. Во все времена, когда нарушалось равновесие,
объявлялся некий герой или гений, который невероятными
усилиями, иногда ценою жизни спасал человечество от скатывания
в пропасть однозначности.
Если внимательно просмотреть нравственную ситуацию в
Израиле во времена жизни Иисуса Христа, то можно вполне
объективно отметить падение уровня духа. Нравственная база
стала принимать эфемерные очертания. Региону грозили бунты и
распад. Психологическая истерия или шизофрения общества.
Гвоздями, что прошили тело Иисуса на кресте, общество, не
понимая того, совершило акт пронзания себя, только уже
исходящим от Христа. Опаленная кровью яркая позиция,
всколыхнувшая почти увядших людей, пронзила их, разбудила, и
тем спасла от нависавших катаклизмов. В данном случае Иисус
своей смертью одержал победу над смертью народа Израиля.
Израиль и должен перед глазами держать этот крест. Молиться на
него или нет - его дело.
Закатившиеся цивилизации, надо полагать, не сумели
предостеречься от этих двух крайностей. Рим, Крит впали в
материализм. Остров Пасхи и инки - в идолопоклонство. Им был
предопределен психический слом и самоубийственный исход.
Да, это подвиг. Достойный уважения каждым. И не только
уважать пристойно каждому, но и постоянно держать его в душе,
как предохраняющий талисман от собственного падения в ту же
пропасть.
Но вот любопытный вопрос. То, что было необходимостью для
Израиля, стало ли благом для России? Насильственное внедрение
христианства оправдало себя? В угоду политического замысла на
плаху была положена самобытная ее душа. Честолюбивый и жестокий
князь Владимир, подстроивший брату смерть, чтоб занять киевский
престол, в конце многочисленных войн привез из Византии новую
жену и новую религию. Как мне кажется, для того, чтобы хоть в
ней найти место своей измученной виной душе. Виновный перед
своим домом, сжег его, чтоб подчинить себя чужому.
С предательством своих богов появилась на свет вечная Вина
России. Вопрос "Кто виноват?" проклятьем зависнет над ней. А в
чем - никто не скажет. Что с Россией дальше стало? Страна
уподобилась человеку, проклявшему родную мать. Запутавшемуся, с
двойной моралью, потерявшему достоинство и с бесконечным
угрызением совести. Невиданная прежде жестокость проникла в
сердца и брат пошел на брата. Бунты, смутные времена -
наказание богов. И так до сих пор.
Именно тогда духовный день России сменился на долгий мрак
материальной ночи. Христианство сбило бытовавшее в России
равновесие.
Как христианский дух, отрицавший насилие, согласовался с
таким актом? Неужели он тогда сам себя отверг?
Вот в России сколько было служб и церквей, да и то мало.
Как гвоздями, прошита Россия многочисленными храмами, чтоб
удержать ее на христианском кресте. И припала Россия к ним от
горя к себе. То, что является естественным, что составляет
мозг, сердце, кровь, как составляет естество вода и воздух, не
требует демонстраций преклонения ему. Достаточно и тишины,
чтобы мать помянуть.
Христианская церковь, как и ее религия, изначально не для
нее сшитая, верно служила роковой задаче великого испытания
России. Наступило время драм.
Двойная религия расчленила общество. На одной территории
из одного народа образовались две нации со своими культурами.
Одна - со времен Владимира - нация господ, другая - нация
язычников, варваров. Рабовладельческий строй пришел на смену
зарождавшейся было демократии. Так Россия отбросила себя на
много веков назад. Князь раскрыл форточку для сквозняка России
и далее она стала чихать, температурить, холодеть с
приостановкой пульса, прошла через Октябрь и так до наших дней.
И выздоровления не видать.
Разорванное надвое тело смердило. История захлебывалось в
крови и приучила к ней людей.
Реформаторы всегда были проклятьем России. Безумная
страсть перекраивала ее, гнула. Но такая ее особенность. Любила
безумную страсть и любила избиение себя. Если барин добрый, то
дурак. Кулачными боями компенсировала тоску о мордобое.
Прелесть реформаторов никогда не определялась результатами их
дел. Результаты были или вредны или сомнительны. Прелесть
заключалась в формировании особого характера России.
Непоколебимого, уравновешенного, знающего свою бесконечную
цену. Вот и нынешние реформаторы понадобились России не для
того, чтобы ей сделать лучше, -пустые хлопоты, а для следующего
витка укрепления необычного этого характера. В русских сказках,
заметьте, Иван - носитель русской души, всегда дурак, потому
что в отличие от старших братьев - носителей российской беды, -
одного жестокого, другого подлого, - он изначальный, а потому и
побеждает. Этот Иван неуничтожаем, не сломан, хотя жестоко бит.
Его христианство не сделало подобием старших братьев, обкрутив
тех поповскими или купеческими дочками. Окончательное его
победное слово еще впереди. И нынешние реформаторы как те
старшие братья не справятся с ним. Победа - за дураками!
Если принять за аксиому, что в истории ошибок нет, то
можно предположить, что и необъяснимый поступок припавшего к
чужим ногам Владимира и вся горькая история России были
неизбежны для нее и предопределены. Неизбежны от инфантильности
характера, необходимы для становления великого Духа.
Поэт спросил.
- В чем видится Вам путь России?
- В том, в чем она всегда сильна была. В духовных поисках.
Для России в наказании всегда присутствовал наказ. Бог не мог
дать России большего, чем участь. А это гораздо большее, чем
для других. Но только б не прервалась связь ее. Обладая ранимой
душой, она не принимала на нее удары судьбы, и, подставляя тело
для физической боли, пестовала свое сокровище. Так от души
взрождался Разум. Путь России был суров. Но при всей
драматичности событий, они сами никогда не имели для нее
большого значения. Имел значение процесс, ими помеченный.
Чудовищный темперамент не нуждается в богатстве. Как в средстве
его компенсации. Он все ломал пустой рукой. Божья избранность
России уставшим показалась злом. И вот теперь, чтоб бог до них
не достучался, они решили отгородиться от него маммоной. И с
