коллективного транса и активизировать его пока еще латентные задатки...
Вот о чем никогда не догадывался, так о своих латентных способностях к
коллективному трансу. Всю жизнь был сугубым индивидуалистом.
- Послушайте братцы, - вдруг встревожился я. - Я от прежних ваших
экспериментов едва опомнился, а вы еще что-то новенькое затеваете. Может,
просветите вначале, что вы для меня придумали, и зачем, главное?
На прямо поставленный вопрос мне ответил новиков, со свой обычной
спокойно доброжелательностью и убедительностью. Что их затея только выглядит
странно для неподготовленного человека, но ничего особенного из себя не
представляет. Каждый из них троих здесь присутствующих, уже не раз проникал
в разные уровни Гиперсети, которая по существу и является материальной и
духовной составляющей вей мыслимой Вселенной. Да и я сам на примере Артура
должен бы понять, что все имевшее место коллизии обЦясняются не чем иным,
как взаимодействием нашего уровня мира с его более высокими уровнями. Он,
Новиков, без всяких вопросов отправился бы в Гиперсеть сам, но проблема в
том, что меня с Артуром связывают давние и, как он выразился, "деликатные"
отношения только налаживать, и отнюдь не в самых выгодных условиях. Если
вообще удалось бы совместиться в одном и том же "горизонте".
-И вообще, Игорь, телесно ты ведь останешься здесь, - вступил в
разговор Шульгин. - А в сферы поднимешься только и исключительно в
интеллектуальном смысле.
- Точно так же, как Вера ходила спасать Аллу. А теперь ты им кое в чем
поможешь, - добавил Андрей.
Довод был выбран неотразимый. Под каким бы предлогом, интересно, я мог
отказаться, если намек был сделан более чем прозрачный? Напомнив об акции
Веры, Новиков заодно поимел ввиду и себя, свое участие в крайне рискованном
деле, тем самым поставив вопрос и о моей способности помнить ранее сделанное
добро.
Психолог, одним словом. Отказаться я не мог, но и не понимал в то же
время, что и как я должен сделать там, в совершенно для меня загадочной
Гиперсети. И как в нее попасть соответственно.
- Да ничего такого делать и не потребуется. В физическом смысле.
Всего-то нужно будет сесть, закрыв глаза, сосредоточиться и всей силой
воображения попытаться представить себе Артура в том виде, как он являлся
тебе последний раз. Или - каков он был на "Призраке". Мы, в свою очередь,
организуем тебе, нет, твоей ментальной матрице выход в астрал. Там, если
повезет, найдешь Артура. И договоришься с ним...
- О чем? - перебил я Андрея, начиная как-то даже увлекаться этой идеей.
- О чем мы уже говорили. Надо, чтобы он согласился поискать с "той
стороны" точки сопряжения с твоей и, по возможности, с другими
реальностями...
- А зачем бы это ему? - задал я вполне логичный вопрос.
- Затем, что мы теперь в состоянии помочь ему осуществить заветное
желание. Даже - любое из них. Или, если угодно, - окончательно умереть, или
- вернуться к полноценной жизни "по эту сторону заката". Как, устроит его
такая плата?
Я подумал, что скорее да.
- В общем, стулья против денег, - подвел резюме Шульгин. - От тебя
требуется только проявить дипломатические способности, на которые мы, увы,
не способны. Так как?
Я пожал плечами, не имея выбора. Действительно, задача не из самых
трудных. Оставались детали.
- А для релаксации мне никакого средства не будет предложено? -
поинтересовался я. - Мескалин, к примеру, или псилоцибин. Гашиш, в крайнем
случае. Говорят, очень способствует.
- Указанные препараты хороши для вояжей в вымышленные миры, -
ответствовал профессор, - в нашем же случае нет ничего лучше элементарной
водки. Желаете?
Я прислушался к собственным ощущениям. Пожалуй, что нет. Вообразить
Артура я могу без всякого допинга. Если же попытаться достигнуть кондиции
Удолина... Я скорее не Артура, а зеленых чертиков увижу.
Но друзья-то мои, но они... вот уж никогда не мог представить себе
Новикова медитирующим, распевающим буддийские мантры и вращающим молитвенную
мельницу. Совершенно не стыкующиеся амплуа.
Да он, правда, ничем таким заниматься и не собирался. Они с Шульгиным
просто слегка передвинули по навощенному паркету свои кресла, так что я
действительно оказался если и не в круге, то в центре треугольника.
Александр Иванович поворотом реостата притушил свет торшера до минимума,
поудобнее устроился в кресле, скрестив руки на груди и опустив взгляд.
Андрей же свел нужным хоть кое-что мне пояснить.
- Есть предположение, что наш друг Артур пребывает где-то поблизости,
раз сумел выйти с тобой на контакт. Скорее всего - в одной из ближайших
ветвей Гиперсети. Что это такое - обЦяснять долго и не ко времени. Грубо
говоря, это нечто вроде определенной ипостаси гипотетического Мирового
Разума. Или - технократически выражаясь - Вселенского компьютера, который
нас всех от скуки себе воображает и играет с нами в свои многомерные
шахматы.
Мы сейчас попробуем ментальным образом в означенную сеть проникнуть.
Ничего не бойся. Телесно ты останешься здесь. Как оно будет выглядеть в
натуре - то место, куда т, возможно, попадешь, - понятия не имею. Каждый раз
и для каждого оно выглядит по-своему. Обычно - как-то соотносится с
предыдущим жизненным опытом. Веди себя так, как вел бы в подлинном мире.
Сосредоточься и... Ну просто будь самим собой.
Давай, приготовься - и поехали!
Новиков тоже откинул голову на изогнутую высокую спинку, смежил веки.
Профессор что-то невнятно забормотал.
Все происходящее удивительно напоминало мне сеанс у сан-францисского
ясновидца Премтинсуланона. И звучанием выпеваемым Удолиным мантр, и тем, что
мне опять надо вызывать перед внутренним взором образ знакомого человека.
Что ж... прошлый раз медитация, если это так называется, увенчалась успехом,
какой результат будет теперь?
Глава 4
Я считал себя весьма устойчивым ко всякого рода гипнотическим воздействиям,
сумел устоять даже против психической атаки "пришельцев с Антареса". Но
сегодня я сопротивляться не собирался, решил просто систематизировать и
анализировать ощущения, которые, возможно, предстоит испытать во время
мистического сеанса.
Увы, анализировать оказалось нечего. Последнее, что удалось совершить
осознанно, - это вызвать не перед закрытыми веками, а где-то на внутренней
стороне лобной кости довольно ясное цветное изображение Артура. Отчего-то
таким, как я увидел его в самый первый раз, а отнюдь не в последний.
И будто провалился, нет, скорее вознесся в воронку смерча,
составленного из мириадов крупных сверкающих снежинок.
Весь период сравнительно ясного сознания продолжался не более
четырех-пяти секунд. Далее - тьма тишины.
Когда же она рассеялась я, к своему глубокому разочарованию, ничего
подобного обрисованному Артуром райскому саду, цветам в капельках росы и
утреннему солнцу на лазоревом небосклоне не увидел. Хотя и знал
необЦяснимым, но совершенно естественным для меня образом, что пребываю уже
в потустороннем мире. Знал о сущности Великой Гиперсети, о ее структуре и
предназначении и о своем в ней месте. Чувство, без всякой натяжки,
удивительное. Как у студента, по совету бабушки положившего в ночь перед
экзаменом под подушку учебник какой-нибудь совершенно неудобовоспринимаемой
органической химии обЦемом в 1000 страниц, а на утро при всем своем здоровом
скепсисе убедившегося, что знает его наизусть до последней запятой.
Что еще следует отметить - все эти мои вновь обретенные знания никаким
образов не мешали мне воспринимать мир, в который я попал, как абсолютно
реальный, подлинный, единственно возможный, и вести себя в нем начал не как
актер, играющий "в предложенных обстоятельствах", а как человек, пусть и
догадывающийся, что спит, но не имеющий возможности произвольно менять сюжет
и "идеологию" выстроенного подсознанием сценария.
Просто сознание мое расщепилось таким образом, что одна его
составляющая воспринимала только "вещный мир" и ничего не знала о другой, а
другая, мистическая, знала и понимала все, но в дела первой не вмешивалась.
... Солнце садилось в дымной и пыльной мгле. Закат был жесток, холоден
и тревожен. Черная зубчатая кромка близкого леса обрезала снизу необычное,
красновато-лиловое полотнище неба. Его пересекали извилистыми лимонно-серыми
полосами странные облака. Химический огонь заката, удаляясь от горизонта,
постепенно угасал, через розовый, кремовый, зеленоватый цвета сливался с
фиолетово-серой тьмой на востоке, где озерная глядь снова встречалась с
топкими берегами. И только оттуда можно было не ждать опасности.
А на западе и на юге пусть едва слышно, но зловеще погромыхивало.
Тумены кочевников, вторгшихся из Зауралья, продолжали разливаться по
землям московского и Тверского княжеств, и отважные, но немногочисленные
удельные дружины не могли их сдержать.
Куда отошла обЦединенная великокняжеская армия и где она собирается
дать генеральное сражение, я не знал. Связи не было уже два дня.
Есаул Волк с двумя сотнями степных разведчиков направился на поиск
лесами в сторону Торжка, а я остался ждать. Трудно сказать, чего. Возможно,
подтянуться остатки сумевших выскочить из петли окружения отрядов, возможно,
вернуться с помощью посланные в Новгород и Псков эстафеты.
Здесь, на нашем последнем опорном пункте, на острове Столбном, огромные
склады боеприпасов и снаряжения, которые охраняет всего один пехотный взвод
осташковского ополчения.
Если кочевники прорвутся и сюда, сумев форсировать обычно непроходимы,
но за жаркое лето подсохшие болота, я должен буду все это взорвать. А сам,
если уцелею... Да что об этом сейчас говорить?!
"... Откуда, какие кочевники, какие князья?" мелькнула краем сознания
трезвая мысль. Вон, над крышей двух этажной бревенчатой избы радиоантенна,
из-за угла выглядывают корма и край конической башни пушечного
бронеавтомобиля, у меня самого на ремне револьвер в расстегнутой кобуре, а
на крыльце прислонена к перилам десятизарядная винтовка с оптическим
прицелом. Двадцатый век же , несомненно, и вдруг кочевники, татаро-монголы?
Не набег, даже, а грандиозное нашествие из далекого XIII века.
Но так же отчетливо я знал, что все правильно, я чином полковник, а
титулом князь Игорь Мещерский, комендант Селигеро-Осташковского
оборонительного района, волею солдатской судьбы оказавшийся один как перст
на этом секретном командном пункте... Или до завтрашнего вечера возвратятся
разосланные по всем направлениям дозоры, или придется сжечь КП и укрыться за
стенами Ниловой пустыни, подключив провода детонаторов к леммам подрывной
машинки. Тридцать человек не смогут больше пары часов оборонять километровый
периметр монастыря.
... Сразу после наступления темноты неизвестно откуда хлынул проливной
дождь. Наверное, из тех самых, быстро сгустившихся лимонных облаков. Вода
низвергалась с черного неба сплошным потоком.
- Слава Богу! - Я перекрестился. - Несколько часов такого ливня, и две
извилистые лесные дороги станут абсолютно непроезжими, напитаются водой
моховые болота, разольются ручьи и речки. Наши-то люди все равно доберутся,
хоть ползком да на карачках, а тысячным конным массам ходу не будет.
Повезет, отсидимся до зимы, а там уж точно и новгородцы с псковичами, и
немцы со шведами подойдут. Против танковых дивизий Ливонского ордена поганым
не устоять.
Почти успокоенный, я по узкому мостику, прикрытому сверху двускатным
