или вызвать Ленинград по телефону? И так и так родители будут в обморо-
ке. Это факт.
Тут приходит Панасоник. Рот до ушей, доволен жутко. Показывает нам
.какую-то фигню, запечатанную в целлофан.
- Что это? - спрашиваю.
- Горнолыжные крепления, фуфло! Знаешь, за сколько их у нас можно
толкнуть?
- Сам ты фуфло! Тебе все бабки!
Панасониковская переводчица глазами хлопает: не понимает нашей речи.
Ее таким словам в университете не учили, понятно...
- Ладно! Давайте отдыхать! - командую я. - Завтра во всем разберемся.
Соратники ушли.
Горничная принесла ужин: рисовые котлетки и желе из морской капусты.
Я котлетки съел, а желе выбросила унитаз.
Посмотрел перед сном японскую рекламу по телевизору и заснул на широ-
кой кровати.
Спал поперек, назло их буржуазным предрассудкам.
Непривычно, конечно, было. Сроду такой истории со мной не случалось.
Чувствуешь себя, как во сне. Хорошо хоть, что в любой момент проснуться
можно. Свистнул в дудочку - и улетел домой, к маме...
Хотелось, чтобы в Токио мне приснилась мама. Но она не приснилась, а
явилась во сне Дуня Смирнова с крокодилом величиною с электричку и стала
бранить меня за низкий идейный уровень. Утром опять появляются все: гор-
ничная с кофе, гид с рекламными проспектами и Тэйко-сан с пачкой газет.
Улыбаются по-страшному, будто я ихний японский бог. Кто у них там? Буд-
да, что ли?
Пью кофе, просматриваю газеты. На первых полосах - наши фотографии в
саду камней. Панасоник бутерброд заглатывает, Катька с котенком и я -
важный такой, щеки надуты. Под фотографиями - иероглифы японские.
- Что там написано? - спрашиваю у Тэйко.
- "Бабася-сан - Хранитель планеты из России", - переводит Тэйко-сан.
Я попросил ее перевести всю статью. Она мне милым своим голоском переда-
ла все то, что я вчера рассказал журналистам. Про Центр Вселенной, про
Марцеллия и экологию. Все так серьезно, с полным доверием.
Не успела она дочитать, как открывается дверь и в комнату вбегает че-
ловек в сером костюме. Я сразу понял, что наш. Такое у него лицо было.
Советское.
Дышит тяжело, вспотел. Увидел японцев, что-то им сказал по-японски и
ко мне обращается:
- Ты как сюда попал? По какой линии? Как тебя зовут?
- Позвольте, - отвечаю вежливо. - Мы с вами не знакомы. Предс-
тавьтесь, пожалуйста.
- Бубликов, - отвечает. - Сотрудник советского посольства...
А ты вправду русский?
- Прошу вас, господин Бубликов, мне не "тыкать", а называть "на вы".
Так естественнее для человеческого достоинства, - говорю, - А оно от
возраста не зависит.
Это мне Дмитрий Евгеньевич вспомнился, наш историк.
Бубликов еще больше вспотел. Вижу - убить меня хочет, но пока не мо-
жет.
- Назовите вашу фамилию, - говорит грозно. По какой линии вы прибыли
в Японию? Где ваш международный паспорт?
Я фамилию назвал и даже сказал, где живу. А в Японию, говорю, прибыл
по космической линии.
- По космической программе? - он не понял. - Какое вы к ней имеете
отношение?
- Я - Хранитель планеты, - заявляю.
- Перестаньте дурака валять, Быстров! - шипит он. - Это не игрушки!
Дело пахнет международным скандалом!
Совсем меня заманал! Что, вы опять не понимаете? Почему вы наших слов
не понимаете? Сейчас все так говорят. "Заманал" - это что-то вроде "на-
доел", "сильно пристаешь".
- А эти ваши... соратники? Они кто? - спрашивает.
Я ему сообщил данные Тимошиной, а с Панасоником, сказал, пусть сам
разговаривает. Я, кроме клички, ничего про него не знаю и знать не хочу.
- В общем, - говорит Бубликов, - я все сейчас передам по дипломати-
ческим каналам. А вы пока собирайтесь. И из страны вас будут выдворять.
В двадцать четыре часа.
На меня такая злость напала! Как он смеет разговаривать так с Храни-
телем планеты! Я дудочку в кармане нащупал. Дай-ка, думаю, выдворю из
страны самого Бубликова. И не в двадцать четыре часа, а мигом. Вышвырну
его, как котенка, пускай он в своем министерстве объясняется!
Но не стал. Пожалел. Выгонят ведь Бубликова из дипломатов. А у него,
наверное, семья, дети...
- Можете передавать все, что угодно. Не забудьте оповестить наших ро-
дителей, они волнуются, - говорю Бубликову. - А уеду я отсюда с соратни-
ками не раньше, чем закончу дела по хранению планеты.
- Опять ты за свое?! - шипит.
- Вы газеты читаете? - спрашиваю. - Вот тут везде написано, что я -
Хранитель.
- Да они напишут, что ты Иисус Христос! Лишь бы сенсация! Лишь бы
деньги заработать!
- Напрасно вы так о журналистах дружественной державы, - укоряю я
Бубликова.
Бубликов плюнуть хотел, но сдержался. Вспомнил, что он дипломат.
Опять что-то сказал японцам и ушел.
Вот что мне нравится в японцах - так это воспитанность. Не лезут они
не в свои дела. У нас бы сразу накинулись: "Что он сказал? Зачем прихо-
дил? Чего хочет?". А эти - сидят, улыбаются. Им до лампочки, зачем Буб-
ликов приходил. Или делают вид.
Тут двери снова распахиваются, входят вчерашние министерские чиновни-
ки и приглашают на пресс-конференцию. Говорят, что журналисты из семиде-
сяти трех стран хотят со мной говорить. А тринадцать телекомпаний будут
наш разговор записывать на пленку.
Ну, я, конечно, похолодел, как стаканчик с мороженым. Но виду не по-
даю.
- Я согласен, - отвечаю сурово.
Глава 14 ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ
Пока меня везли в лимузине на пресс-конференцию, я думал.
Понял, что теперь мне не выкрутиться. Японцы меня достали. Раньше я
все доказывал, что я - Хранитель. Тратил на это силы и энергию. И нервы;
кстати. А мне никто не верил, задвигали меня подальше. Пока в трубу не
задвинули.
А тут - нате, пожалуйста! Никто бровью не повел. Сразу во всех газе-
тах напечатали. Со всех стран сбежались на пресс-конференцию. Говори,
мол, Бепс! Мы тебя внимательно слушаем.
А что я им скажу?!
Короче говоря, привозят меня на машине к какому-то многоэтажному зда-
нию из стекла и алюминия. Открывают дверцу. Я выхожу, как президент, и
направляюсь к дверям в сопровождении японских чиновников. Хорошо, что
Катька хоть куртку подшила, хлястики не болтаются. Но курточка все равно
грязноватая и поношенная.
Ничего! Пусть видят, что Хранитель шмотками не интересуется.
Сзади подкатывает еще один лимузин, из него Катьку с Панасоником вы-
саживают. На лимузинах, между прочим, красные флажки Советского Союза и
белые с красным кругом - Японии.
Я курточку снимаю, остаюсь в школьной форме. При пионерском галстуке.
На ладони поплевал, волосы пригладил. Где журналисты? Давайте их сюда!
Ввели нас в зал, прямо на сцену, где длинный стол стоит, уставленный
микрофонами. А в зале - полно народу с магнитофонами и фотоаппаратами.
Телекамеры стоят, яркие лампы светят.
Я Панасонику успел шепнуть:
- Будешь трепаться, что у нас с вещами туго, - испепелю!
Уселись.
Мы - в центре, чиновники - по краям. Маленькие наушники на голову на-
цепили, чтобы понимать, что. происходит,
Главный чиновник встал и начал говорить, по-японски. В наушниках пе-
реводят по-русски, чего он там говорит.
А говорит он, что вчера, мол, приборы зафиксировали жуткую магнитную
бурю, после чего в "саду камней" был обнаружен летательный аппарат в ви-
де обрезка бетонной трубы из Советского Союза, а в нем - находящиеся
здесь лица.
Тут он указал на нас.
Поскольку средствами обнаружения Японии, говорит, не было зафиксиро-
вано нарушения воздушной или морской границы, то остается предположить,
что указанные господа прибыли в Японию каким-то космическим образом. Ру-
ководитель экспедиции по имени Бабася-сан утверждает, что является Хра-
нителем планеты Земля. Назначен на эту должность Центром Вселенной. Этот
факт, говорит главный чиновник, вызвал большой интерес прессы. Поэтому,
мол, мы и пригласили вас, господа, на пресс-конференцию. Можете задавать
вопросы.
И уселся.
"Ну, держись Бабася!", - подумал я про себя. Весело стало и горячо,
как перед дракой.
В первом ряду дядечка с бородкой руку вскинул. Спросил по-английски.
- Почему вы решили, что труба из Советского Союза? - слышу перевод.
- Потому что во всем мире давно уже применяются трубы из синтетики, -
отвечает японец. - Бетон только в СССР.
А дальше вопросы посыпались, как из ведра.
- На каком принципе работает космический летательный аппарат?
- Кто отбирал вас для участия в экспедиции?
- Какое у вас задание?
- Что хочет передать Катюша-сан сверстницам из Сингапура?
Тэйко-сан только успевает вопросы по-русски записывать и подсовывать
мне.
Я ладошку поднял.
- Тихо, господа, - говорю. - Давайте по одному.
Смотрю, в зал вбегает Бубликов. Чем-то взволнован. Держит в руках
листок бумаги.
- Разрешите мне! - кричит. - У меня заявление ТАСС!
- Пусть зачитает, - разрешил я.
Бубликов встает перед сценой лицом к залу, подносит листок к глазам,
как близорукий , и начинает читать:
- "Как стало известно в советских информационных кругах, вчера на
территории Японии, в городе Токио, обнаружены трое советских граждан:
Борис Быстров, Екатерина Тимошина и Виталий Скворцов, причем первые двое
являются несовершеннолетними. ТАСС уполномочен заявить, что указанные
лица попали в Японию без ведома соответствующих советских органов, сле-
довательно, противозаконным путем. Советские органы ведут расследование.
ТАСС категорически опровергает слухи, что указанные лица имеют отношение
к советской космической программе, и требует немедленного возвращения
советских граждан на Родину".
Наступила тишина. Журналисты в блокноты строчат. Телеоператор - к
сцене и снимает меня крупным планом. Камера у него на плече. А Бубликов
перевел дух, вытер платком лоб и говорит:
- Наше посольство считает, что притязания пионера Быстрова на хране-
ние планеты являются надуманными и беспочвенными. Перед нами несовершен-
нолетний авантюрист!
Меня прямо подкинуло на стуле! Рука сама в карман полезла за дудоч-
кой. Сейчас заброшу Бубликова на Луну! Будет знать, какой я авантюрист!
Не успел я ничего сделать, как Катька хватает микрофон и кричит на
Бубликова:
- Как вы смеете! Нам Марцеллий яичницу жарил! Яичница тоже, по-ваше-
му, надуманная? А мы ее ели! Вот ! Бепс правду говорил, а ему никто не
верил. Ни школа наша, ни ваш ТАСС!.. Бепс, докажи им!
- Ладно, - говорю. - Сейчас узнают... Подойдите ко мне, пожалуйста, -
это я Бубликову.
Тот подходит к самой сцене, но с опаской. Я поднимаюсь из-за стола,
подхожу к Бубликову, смотрю на него со сцены сверху вниз. Потом дудочку
достаю, обернутую в Катькину записку с координатами разных городов.
- Видели? - говорю. - Сейчас будет фокус-мокус.
Набираю я на дудочке координаты города Москвы, приставляю кончик ко
лбу Бубликова и задаю радиус - два метра, хотя Бубликов и до ста восьми-
десяти не дотягивает.
Бубликов застыл, как кролик, смотри на меня снизу.
- Ты чего это... - бормочет.
Я отскочил от него подальше, чтобы тоже не улететь, да как свисту в
дудочку!
Шар-рах!
Был Бубликов - и нет его! В полу дыра, из сцены полукруглый кусок вы-
резан. Края слегка оплавлены и легкий дымок.
В зале - мертвая тишина. Все смотрят на то место, где только что сто-
ял Бубликов. А ведущий, заикаясь, по-японски спрашивает:
- Где... Бубликов-сан?
- Бубликов-сан в Москве, - говорю я, пряча дудочку и возвращаюсь на
свое место.
Да, это было эффектно, я вам скажу!.. Ползала журналистов, как корова
языком слизнула. Побежали куда-то, топоча башмаками.
Потом я понял, что они торопились сообщения передать в свои газеты.
Другая половина дыру фотографирует.
Обо мне даже забыли.
Вдруг вскакивает Панасоник и давай орать:
- Видели?! Все видели?! Вот так он и меня в Японию угнал! Требую
отобрать у него оружие! А также прошу политического убежища, потому что
