- Поспешим!
На солнце было невыносимо. Ослепленный его лучами, дипломат надел
черные очки. Действительно, это не христианская страна. Рейнольдс открыл
дверцу длинного кадиллака и поджидал, пока жена вместе с девочками
устроится на заднем сиденье.
Линда, которая слышала разговор о "Кроче дель Суль", захныкала:
- Хочу мороженого!
Чтобы избежать воплей, посол наклонился вперед, собираясь попросить
шофера заехать в "Кроче дель Суль".
- Мухаммед!
Шофер повернулся, и Рейнольдс застыл от изумления. За рулем кадиллака
сидел не Мухаммед, а какой-то неизвестный с узким длинным лицом и глубоко
посаженными глазами.
- Кто вы? - спросил американец. - Где Мухаммед?
Шофер молча, с каменным лицом засунул правую руку под сиденье,
вытащил оттуда автоматический кольт и наставил его на Брюса Рейнольдса.
- Садись в машину, - приказал он на плохом английском. - Быстро.
Дипломат недоверчиво уставился на пистолет, он не мог поверить в
реальность происходящего. Похищение в самом центре Могадишо, в десяти
метрах от двух милиционеров, наблюдающих за порядком... Мысли путались у
него в голове.
Как в тумане он услышал шум машины, которая остановилась позади
кадиллака. Вдруг придя в себя, он резко обернулся и крикнул жене:
- Кейт, выходи, быстро!
Пистолет "шофера" моментально описал дугу и уперся в девочек.
- Все остаются в машине! - рявкнул он по-английски. - Или я убью
девчонок.
Госпожа Рейнольдс взглянула на оружие сначала с изумлением, потом с
ужасом. Черты ее лица исказились, и женщина разрыдалась, оцепенев от
страха. Видя, что она плачет, близнецы захныкали тоже. Возле собора никто,
казалось, не заметил, что происходит в машине. Кетлин и Патрик увлеченно
болтали. Посол встретился взглядом с Полом Торнеттой, погруженным в
созерцание упоительных бедер, обтянутых лиловой материей, на другой
стороне улицы. Vestiti verde все так же лениво опирались на решетку
сквера.
- Пол! - заорал посол. - Делай что-нибудь, нас похищают!
Телохранитель вздрогнул; ему показалось, что он не расслышал. Со
своего места он не мог видеть лица шофера. Кетлин повернулась к отцу с
изумлением:
- Папочка, что происходит?
- Шофер, - пробормотал дипломат, - это не Мухаммед, он хочет нас
увезти.
Рейнольдс с тревогой наблюдал за четырьмя мужчинами, которые только
что вышли из желто-красного такси, остановившегося позади кадиллака.
Мужчины приближались к ним. Это были сомалийцы, молодые, очень темнокожие.
Двое из них держали в руках короткие черные автоматы, двое других -
пистолеты.
Это действительно было похищение. Американец резко повернулся к
vestiti verde и заорал, надрываясь, чтобы перекричать звук колоколов:
- Помогите! Помогите!
Милиционеры тоже были вооружены, но, казалось, не слышали его
призывов. Пол Торнетта осознал, наконец, что посол не шутит. Решительным
шагом он двинулся к кадиллаку, вытаскивая из кобуры свое табельное оружие:
четырехдюймовый "смит-и-вессон"-38. Он открыл переднюю дверцу и сунул
голову внутрь машины.
- Эй, ты! - прорычал он. - Выходи!
Три выстрела прозвучали один за другим. Пол Торнетта пошатнулся,
сделал шаг назад. Его толстое лицо выражало полнейшее изумление.
Телохранитель не успел даже воспользоваться своим оружием. Три пули,
выпущенные "шофером", попали ему прямо в грудь. Он уронил "смит-и-вессон"
и мешком свалился на тротуар. Рот его наполнился кровью.
- My god! - взвизгнула Кетлин в ужасе.
Она не могла оторвать глаз от крови, которая струйкой стекала по
подбородку телохранителя... Словно в оцепенении девушка видела безумный
взгляд отца, своего брата, который тоже застыл от удивления, и обоих
vestiti verde, не обращающих внимание на происходящее, как будто они
ослепли и оглохли. А колокола продолжали бить по барабанным перепонкам.
На тротуаре напротив две девушки в разноцветных одеждах остановились
и с любопытством наблюдали за этой сценой.
Посол храбро рванулся к бордюру, где лежал выпавший из руки Торнетты
револьвер, но не успел. Четверо вооруженных сомалийцев набросились на
американцев. Двое грубо потащили дипломата, заломив ему руки за спину, и
втолкнули его на заднее сиденье кадиллака, несмотря на упорное
сопротивление. Тем временем двое других затолкали Кетлин и Патрика на
переднее таким же образом. Хлопнули дверцы. Быстро оглянувшись, двое
террористов тоже втиснулись в лимузин. Колокола продолжали оглушительно
звонить. Последнее, что увидела Кетлин перед тем, как ее бросили на пол
машины, были спины vestiti verde, которые так и не обернулись. Пол
Торнетта остался лежать на спине, истекая кровью.
Кадиллак, взревев мотором, резко рванулся с тротуара. Двое оставшихся
террористов вернулись в такси, подобрав "смит-и-вессон", и поехали вслед
за посольским кадиллаком. Только теперь vestiti vеrde наконец обернулись и
не спеша направились к лежащему на тротуаре телохранителю.
Они склонились над Полом Торнеттой, который уже хрипел. При каждом
выдохе из груди несчастного слышалось ужасное бульканье. Его губы были
плотно сжаты, лицо приобрело мертвенный оттенок. У него была пробита
легочная артерия, и кровь постепенно вытекала в грудную клетку. Когда один
из милиционеров попытался приподнять Торнетте голову, толстяк икнул, его
вырвало кровью и он умер. Милиционер с отвращением опустил голову
покойника на тротуар. Наконец колокола смолкли. Обе машины уже давно
исчезли из виду.
Ирвинг Ньютон побелел от ярости. Он угрожающе ткнул указательным
пальцем в сидящего за столом сомалийского чиновника:
- Ответственность лежит на вас! Ваша дебильная милиция не вмешалась.
Я требую, чтобы вы отыскали нашего посла и поймали этих людей!
Первый секретарь американского посольства замолчал, задыхаясь от
ярости. Сообщение о похищении застало его в тот момент, когда он лакомился
своим воскресным лангустом в Бич-Клабе в обществе итальянских друзей.
Сомалийцы сообщили о происшедшем дежурному посольства, а тот, в свою
очередь, связался с ним. Первый секретарь тут же бросился в
ультрасовременное здание штаб-квартиры полиции Могадишо, отправив перед
этим телекс в Вашингтон. После получасовых переговоров его принял
руководитель городской милиции Самир Самантар, кругленький сомалиец в
белой пилотке, который, казалось, вовсе не был взволнован этой новостью.
Все требования американского дипломата он выслушал с полнейшей
невозмутимостью, лишь иногда льстиво улыбаясь и бормоча невнятные
обещания.
Американец еле сдерживался, чтобы не влепить кулаком в круглую,
ничего не выражающую физиономию. Но в отсутствие поверенного в делах он
оставался высшим должностным лицом американского посольства в Могадишо, и
приходилось вести себя соответственно.
Его собеседник степенно закурил сомалийскую сигарету, даже не
предложив гостю, и важно покачал головой.
- Вы выдвигаете крайне серьезные обвинения против нашей народной
милиции, - высокопарно сказал он. - Действительно на месте похищения были
двое милиционеров, но они ничего не видели. Все произошло слишком быстро.
- И они даже не слышали выстрелов, жертвой которых стал Торнетта?
Сомалиец отрицательно покачал головой, вязко улыбаясь:
- Они ничего не слышали из-за колокольного звона...
"У этого мерзавца на все есть ответ", - подумал Ирвинг Ньютон. Для
него совершенно очевидно, что vestiti verde были сообщниками похитителей.
Американец заставил себя успокоиться, зная, что его ярость лишь забавляет
сомалийца. Закурил "Ротманс". Тоже не предложив сигарету собеседнику, хотя
в Могадишо "Ротманс" высоко ценился. Самым важным было разыскать шестерых
похищенных.
- Выйдя из этого учреждения, - заявил он, - я должен буду отправить
сообщение моему правительству. Могу ли я заверить, что вы используете все
средства, чтобы отыскать виновных в этом преступном покушении и освободить
шестерых заложников?
Сомалиец угодливо кивнул головой в знак согласия и вновь улыбнулся.
- Безусловно, - подтвердил он. - Мы уже занимаемся розыском
похитителей г-на Рейнольдса и его семьи. Я лично отдал приказание
установить наблюдение на всех выездах из города. Мы, сомалийцы, стремимся
к тому, чтобы личность иностранца была неприкосновенна на нашей
территории.
"Дерьмо!" - мысленно выругался молодой дипломат. Власти Сомали
дипломатов из некоммунистических стран разве что терпели. При малейшем
проступке сомалийское правительство с удовольствием выдворяло их из
страны.
- Надеюсь, что ваши усилия увенчаются успехом, - угрюмо сказал Ирвинг
Ньютон. - Напоминаю вам, что среди похищенных две семилетние девочки.
Сомалиец с сомнением почмокал влажными слизняками, которые служили
ему губами:
- Это будет нелегко. Могадишо - большой город, а у нас нет никаких
примет похитителей. Однако наша милиция действует очень энергично...
Ирвингу Ньютону с трудом удалось сдержать смешок.
Могадишо кишел стукачами СНБ, как тараканами. Их тощие фигуры сновали
повсюду. Каждый чих иностранца сразу же брался на заметку.
Когда гнев американского дипломата прошел, он попытался
проанализировать случившееся и понять причину похищения.
Убийство Пола Торнетты очевидно несчастный случай. Неизвестные
стремились именно к захвату заложников. Но для чего? Как Ньютон ни ломал
себе голову, он не мог понять этого. Полдюжины освободительных движений
имели в Могадишо собственные офисы, и все они заявляли о своем резком
антиамериканизме. Но до сих пор они вели себя спокойно... Даже Фронт
Освобождения Эритреи, который занимал второй этаж в двух зданиях
посольства, не утруждал своих людей хотя бы разбрасыванием листовок. Кроме
того, все эти движения находились под строгим контролем СНБ.
Дипломат поднялся.
- Я буду ждать новостей от вас, - сухо произнес он. - В посольстве
есть дежурный. Излишне говорить, что всему миру уже известно об этом
подлом нападении, и если с людьми что-то случится, весь позор ляжет на
вашу страну...
Сомалиец покачал головой, изображая сочувствие. Ему было наплевать на
все вокруг, как на свою первую джелабу [джелаба - традиционная одежда]. С
тех пор, как началось строительство социализма, Сомали стало жить
замкнуто, отказалось даже от доходов, приносимых туризмом.
Страна была открыта только для социалистических друзей. Даже нефть
привозили из Ирака на старых советских танкерах.
Тем не менее представитель власти пробормотал нечто, что могло бы
сойти за извинение. Ирвинг Ньютон остановился на пороге:
- Я хотел бы срочно получить аудиенцию у председателя Высшего
революционного совета, чтобы побеседовать с ним об этом возмутительном
инциденте.
Самир Самантар с сомнением покачал головой.
- Товарищ Сиад Барре в данный момент занят. Существует проблема
Джибути... Но я передам вашу просьбу. Надеюсь, он найдет для вас время.
Через шесть месяцев. Или вообще никогда. Дипломаты были полностью
отрезаны от населения и официальных лиц Сомали. Из тридцати приглашений,
отправленных всем членам сомалийского правительства, положительно
отреагировали всего на два. Это были один министр и один заместитель
государственного секретаря. К тому же последний не владел ни одним из
распространенных языков. Что касается товарища президента Сиада Барре, то
его никто не видел. Он жил в казарме в северной части города.
Разумеется, кроме русских и северокорейцев. Корейцам было поручено
