обратить эту кровь в орудие Трансформации.
Он поставил первый сосуд рядом с распятой на камне женщиной, рот
которой был заткнут кляпом. Глаза ее округлились от ужаса, когда она
увидела, что кровь, налитая в сосуд начинает светиться. Она еле слышно
застонала.
Эремиус произнес нараспев три слога, и крышка сосуда, взлетев вверх,
исчезла во тьме. Он пять раз ударил своим посохом по алтарному камню и
повторил эти слоги еще дважды.
Сосуд взлетел в воздух и повис над женщиной. Эремиус поднял свой
посох. Свет, излучаемый камнем, сошелся в тончайший луч, блеском своим
походивший на солнце. Легким движением кисти Эремиус направил его на
сосуд. Тот дрогнул и, перевернувшись, залил тело молодицы кровью. Эремиус
провел посохом над ее телом так, что изумрудный луч прошелся по нему от
головы до пят. Отступив назад маг стал наблюдать за Трансформацией.
Кожа молодицы стала темнеть на глазах, еще через - минуту она
обратилась в чешую, покрывавшую тело иссиня-черной кольчугой. Изменилось
и-само тело: теперь на камне лежала не женщина, но грозный исполин, на
лапах которого поблескивали длинные острые когти. Глаза у исполина были
кошачьими, уши - заостренными, зубы - тонкими и острыми, словно иглы.
Эремиус снова взмахнул посохом, и тут же цепи, сковывавшие исполина,
распались. Чудовище неуверенно стало на четвереньки и, понурив голову,
приблизилось к магу. Эремиус возложил руку ему на голову и легким
движением смахнул с нее и длинные косы, и серебряный обод.
Трансформацию можно было считать законченной.
Из-за Алтаря вышли три Трансформы, некогда бывшие мужчинами. Они
помогли своему новому товарищу встать на ноги, на что тот ответил им
грозным рыком; Одна из Трансформ ударила новобранца по щеке и тоже
оскалила зубы. Эремиус хотел уже было вмешаться, но тут новая Трансформа
пришла в себя. В чудищах, стоявших рядом с нею, она узнала таких же, как
она сама, слуг Мастера Эремиуса. Отныне единственным ее повелителем и
господином был только он - Эремиус Владыка Камня.
Для того чтобы заметить стражей, охранявших вход в долину, не нужно
было обладать лишком острым зрением. Присутствию их Бора нисколько не
удивился, - демон, живший там, вряд ли обрадовался бы гостям.
Бора взобрался на южный склон долины и, стараясь держаться чуть
пониже гребня, направился к тому месту, от которого, как казалось,
изливался свет. Источник его, судя по всему, находился на открытом месте,
а не в одной из пещер, как думал до недавнего времени Бора.
Мальчик стоял над круто уходящей вниз скалой, на которую не
осмелились бы ступить и горные козлы. Однако Бору это не пугало - в уменье
лазать по скалам с ним не мог сравниться никто. Конечно, по таким крутым
склонам он еще не ходил, но прежде в этом не было и надобности. Теперь же
от его мужества и ловкости зависели и жизнь отца, и его собственная
судьба. Мугра-Хан был известен своей суровостью и нетерпимостью к малейшим
проявлениям непослушания - семейство Рафи ожидало либо изгнание из страны,
либо - смерть.
Бора хорошенько рассмотрел скалу и, стараясь не спешить, полез вниз.
К тому времени, когда половина пути была пройдена, с ним стало происходить
что-то странное: члены его стали дрожать, ладони внезапно вспотели. Устать
так быстро он не мог, вызвать эту слабость могли только колдовские чары.
Он тут же отогнал от себя эту мысль, понимая, что страх лишит его и
остатка сил. Нащупав ногою опору, Бора остановился и перевел дух.
Изумрудный свет то вспыхивал, то погасал. Мальчик ясно видел луч,
выхватывавший из мрака неясные фигуры, стоявшие вокруг огромного камня. На
людей они не походили.
Бора спустился еще ниже и оказался на достаточно широкой каменной
полке. Справа от него скала отвесно уходила вниз, слева же крутой спуск
сменялся полого спускавшимся склоном. Откуда-то несло падалью. Мальчик
поморщился и стал всматриваться во тьму. У основания скалы расхаживал
дюжий страж, вооруженный коротким луком и тонкой изогнутой саблей.
Бора осторожно снял пращу с пояса. Стражника следовало убить. Если
ему и удастся каким-то чудом проскочить мимо этого грозного воина, он,
этот воин, станет на пути, когда Бора пойдет обратно.
До стража было добрых сто пятьдесят шагов, однако и в метании из
пращи Бора не имел равных. Воин рухнул наземь так и не узнав, откуда же к
нему пришла смерть. Сабля его со звоном упала на камни.
Бора застыл, ожидая, что товарищи убитого поднимут тревогу. Но те,
похоже, ничего не заметили. Мальчик пополз дальше вниз.
Вонь становилась все сильнее. К зловонию, источаемому падалью,
примешивалось что-то настолько тошнотворное, что дышать становилось
решительно невозможно. Мальчик вновь вспомнил о колдовских чарах.
Возможно, именно эта мысль в спасла ему жизнь - чувства его
напряглись, и он увидел выходящих из пещеры демонов. Не заметить их было
нельзя: они светились тем же изумрудным светом, который и привел его в эту
долину. Демоны были куда крупнее людей - выше и шире в плечах, - тела же
их были покрыты крупной чешуей.
Они беззвучно шли прямо на него, однако он слышал обращенные к нему
слова, что звучали где-то внутри.
ПОСТОЙ, МАЛЬЧИК! ТЫ МОЖЕШЬ СТАТЬ СЛУГОЙ СЛУЖИТЕЛЕЙ МАСТЕРА! ПОСТОЙ,
НЕ УХОДИ!
Бора прекрасно понимал, что задержись он хотя бы на мгновенье, и
место его собственной воли займет чужая - воля служителей Мастера. Праща
закружилась вновь, и через мгновение демон, шедший впереди, зашатался и
повалился наземь, увлекши за собою и одного из своих собратьев.
Третий демон легко перепрыгнул через их тела и посмотрел прямо на
мальчика. Бора вновь услышал властный бесплотный голос.
ПОДЧИНИСЬ МНЕ, И ТЫ УДОСТОИШЬСЯ МИЛОСТИ САМОГО МАСТЕРА!
Боре ничуть не хотелось быть съеденным заживо. С проворством ящерицы
он стал взбираться наверх.
Демон зашипел по-змеиному и испустил столь гневливый импульс, что
мальчик едва не сорвался со скалы. Чудовище тоже стало карабкаться наверх,
но ловкости для этого ему явно недоставало - уже через минуту оно со
страшным грохотом упало вниз.
Бора остановился только на самом гребне горы. С выражением "бежать
так, словно за тобой гонится тысяча чертей" он встречался и раньше, но
лишь теперь он мог понять истинный его смысл.
Если ему удастся вернуться домой, он попытается убедить людей в том,
что в долине и в самом деле поселились демоны.
Изумрудный свет померк. Горы вновь были объяты непроницаемой тьмой.
Прикрыв глаза, Эремиус недвижно стоял перед Алтарем. Звона упавшей
сабли он не услышал. Из задумчивости его смогли вывести лишь призыванья
Трансформ, с которыми они обращались к кому-то неведомому. Не прошло и
минуты, как он услышал сдавленный крик одного из своих воинов, за которым
последовали страшный грохот и стук каменьев.
Эремиус поежился. На сей раз Трансформация ему явно не удалась. На
камне извивалось могучее, исполненное неистовства и безумия тело.
Первыми не выдержали ножные кандалы. Трансформа задергалась еще
яростнее и вскоре уже стояла на четвереньках, грозно рыча. Эремиус
вздохнул и коснулся посохом ее переносицы.
Трансформа беззвучно завизжала, метнулась в сторону и, упав с Алтаря,
растеклась по земле зеленоватой желеобразной массой, вязкость которой
уменьшалась с каждым мгновением. Вскоре от нее осталось лишь несколько
темно-зеленых пятен, но и те быстро таяли. От камней понесло таким
смрадом, что поморщился и видавший виды Эремиус.
Маг отвернулся от Алтаря. О какой-то концентрации уже не могло идти и
речи, и потому продолжать Трансформацию он не мог.
К нему подбежал начальник охраны. Упав на колени перед своим
господином, он забормотал:
- О Великий Мастер, Кюри погиб! Со скалы сорвался камень, который
угодил ему в голову. Погибли и две Трансформы - одна сорвалась со скалы,
вторую тоже убило камнем!
"Камнем?!" От удивления Эремиус не мог вымолвить ни слова. Трансформы
погибли, преследуя неведомого врага, - в этом можно было не сомневаться. И
для чего только здесь выставлена стража?
Своим посохом он ударил капитана по плечу. Тот скривился от боли, но
не издал ни звука.
- Пошел вон! - закричал Эремиус.
Оставшись в одиночестве, он воздел к небу руки и разразился
проклятьями. Он проклинал магов древней Атлантиды, магические Камни
которых были так сильны в паре и так бессильны поодиночке. Он проклинал и
сам Камень Курага, вынуждавший его прибегать к помощи таких бестолковых
слуг, какими являются люди. Разумными этих людей могло сделать лишь
служение ему, в противном же случае они являли собой нечто до такой
степени жалкое, что о них не стоило и говорить. Более же всего он
проклинал Илльяну. Почему она ослушалась его? Почему она бежала так
внезапно? Если бы ему удалось завладеть тем, на что он имел все права...
Эремиус затряс головой. Что было, то было, - и ничего с этим поделать
нельзя. Прошлое так же незыблемо, как Ильбарские горы. Думать следует не о
нем, но единственно о будущем.
В родной Горячий Ключ Бора вернулся еще до рассвета. Деревня еще
спала. Он подошел к родительскому дому и замер. Изнутри доносился плач.
Бора тихонько постучал в дверь. Она тут же приоткрылась, и перед ним
появилось заплаканное личико его сестрички Карайи.
- Бора! Ты где это пропадал?
- Я был в горах. Скажи мне сразу, Карайя, что случилось? Неужели они
казнили...
- Нет, нет! Отец здесь ни при чем! Демоны похитили Ариму!
- Демоны?
- Ты что - спишь? Я же ясно сказала - демоны похитили Ариму! - Карайя
вновь разразилась ревом.
Он ласково потрепал ее по головке и завел в дом. Невесть откуда
взявшийся Якуб прикрыл за ними дверь. Во второй комнате тоже плакали.
- Это твоя матушка печалится, - сказал Якуб. - Детей я отвел к
соседям.
- Кто позволил тебе здесь хозяйничать? - возмутился Бора. Он никогда
не любил Якуба, который был слишком уж воспитан и предупредителен, что,
впрочем, не мешало ему исправно пасти овец. Он появился в Горячем Ключе
два года тому назад объясняя свой переезд тем, что в Аграпуре у него было
слишком уж много врагов. Дело свое он знал хорошо, и потому встретили его
здесь радушно, тем более что он свято чтил обычаи предков.
- Ты здесь тоже не хозяин! - вмешалась Карайя. - Так что прикуси свой
язык!
Бора беспомощно развел руками. Кузнец Ископ был прав, говоря о том,
что в этом мире нет ничего острее женского языка.
- Прости меня, Кара. Я не спал всю ночь, да и устал немало.
- Ты действительно выглядишь усталым, - сказал Якуб, улыбнувшись. -
Надеюсь, твоя избранница стоила этого.
- Если ты был у этой девки... - начала было Карайя, но Бора тут же
перебил ее:
- Эту ночь я провел в горах. Я пытался разгадать тайну долины.
Карайя тут же успокоилась и даже помогла своему брату омыть лицо и
тело. Якуб внимательно слушал рассказ мальчика.
- Верится в это с трудом, - наконец сказал он.
Бора чуть не подавился куском хлеба.
- Ты что - считаешь меня лжецом?
- Ни в коем случае. Но я говорю о вещах достаточно серьезных. Твоему
рассказу никто не поверит.
Бора готов был расплакаться. Он и сам думал об этом, понимая, что
рассказ его настолько необычен, что скорее походит не на правду, а на
пустые бредни.
- Не расстраивайся, мальчик. Я отправлюсь в Аграпур и попробую
разыскать своих приятелей. Кто-кто, а они-то должны нам поверить.
Бора собрался с мыслями. Он не доверял Якубу и поныне, но
