себя прийти не могу!
- Конан, что я слышу? Неужели три девицы смогли лишить тебя сил? Если
это так, то лучше возвращайся в свои горы: ты слишком стар для наших мест!
- Берите лук, капитан! Сейчас мы посмотрим, кто из нас стар!
- Митра! Кто ее сюда пропустил? - неожиданно воскликнул Хаджар.
Конан резко обернулся. От ворот к ним шла таинственная северянка. Она
выступала так же уверенно, как и в тот памятный вечер; глядя на ее
походку, невозможно было поверить в то, что всего два дня тому назад она
была ранена в бок.
На незнакомке были уже знакомые киммерийцу туника и штаны. На поясе
ее висел широкий меч и выжал такой длины, что его можно было назвать -
будь он пошире - вторым мечом. Лицо ее было скрыто тончайшей шелковой
вуалью.
- Похоже, ты с этой девкой уже знаком, - насмешливо сказал Хаджар.
- Это не девка, капитан. Это и есть та самая женщина.
- Ну и ну! Чудеса да и только! Спроси-ка у нее, зачем она сюда
пожаловала, а я пока разберусь с этими олухами, что стоят у ворот.
Конан снял тетиву, с лука и вновь посмотрел на незнакомку. Едва она
подошла к нему, как плац огласился руганью Хаджара.
- Сейчас он узнает о том, что же я им показала, - спокойно сказала
женщина и, раскрыв сжатую в кулак руку, показала киммерийцу золотую
монету, отчеканенную во времена царя Ибрама. На лике бородатого Ибрама
были выгравированы три заморанских руны.
Подобные монеты были отличительным знаком слуг Мишрака, ведавшего
всеми тайными службами Турана. В подлинности монеты Конан нисколько не
сомневался, но его сильно смущало то, что монету эту держит в руках именно
эта женщина. Ослушаться приказов Мишрака не смел никто: отказ от их
выполнения означал верную смерть.
- Стало быть, тебя послал сам Мишрак... Но зачем?
- Чтобы привести тебя, капитан Конан.
- Куда привести?
- К Мишраку - куда же еще?
- И ты мне больше ничего не скажешь?
- Я не вижу в этом смысла.
Возможно, незнакомка и не могла сказать большего - вряд ли Мишрак
посвящал слуг в свои тайны.
В этот момент к ним - подошел Хаджар. Его не успокоил вид монеты.
Взревев по-медвежьи, он показал рукой на ворота.
- Иди, Конан. Я не такой дурак, чтобы спорить с Мишраком. Гарсим
справится с рекрутами и без тебя.
- Как скажете, капитан. Ну а теперь женщина, скажи мне - могу ли я
умыться и взять с собою оружие?
- Ты волен делать все, что угодно, капитан Конан. Но не забывай и о
том, что Мишрак ждет тебя.
- Ждет? - усмехнулся Конан и вновь пробежал взглядом по телу
незнакомки, лишний раз уверившись в том, что нагота шла бы ей как нельзя
лучше.
- Да, именно так, - ответила незнакомка, внезапно смутившись.
- Много времени это у меня не займет, - сказал Конан, думая о том,
куда бы ему спрятать парочку кинжалов.
- Мы идем в Квартал Шорников, - сказала Конану его спутница, когда
они вышли за ворота. Конан был на голову выше северянки, однако едва
поспевал за нею. Наверное, она горянка, подумалось ему вдруг.
Вскоре они достигали Бондарной Площади, от которой Конан хотел пойти
на юг, но северянка тут же остановила его:
- Капитан, Квартал Шорников находится на севере, а не на юге.
- Вот как? А я и не знал.
- Это дело поправимое.
- Ну что ж, тогда я отдаюсь в твои руки. Веди меня куда хочешь, -
проворчал киммериец.
Квартал Шорников действительно находился на севере; единственное,
чего хотел Конан, это пойти по другим, менее людным улицам, но теперь ему
оставалось лишь одно - покорно следовать за своей провожатой. Гневать ее
попусту ему не хотелось - ее гнев мог обернуться гневом Мишрака.
- Постой, - сказала северянка, направившись к фонтану, стоявшему в
центре площади. Утолив жажду, она поспешила к одной из улочек, отходивших
на север.
Они вошли в Квартал Шорников, в котором размещалось по меньшей мере
полсотни мастерских по выделке кожи и производству седел. На улицах стоял
невообразимый шум: стучали молотки, скрипели блоки, визжали пилы, шорники
кричали на своих подмастерьев. Конан следовал за своей спутницей, держась
справа от нее и не выпуская из руки рукоять своего меча.
Поворот следовал за поворотом. Конан стал разглядывать диковинный
кинжал северянки. Рукоять его заканчивалась массивным посеребренным шаром,
клинок же выглядел донельзя странно: он был четырехгранным, с глубокими
выборками меж лезвиями. Хотелось бы увидеть его в действии, подумал Конан
и тут же понял, что такая возможность ему сейчас представится. Из-за
строения, стоявшего слева от них, - выбежало несколько воинов, еще двое
выпрыгнули из окна справа. Всего противников было шестеро. Конан выхватил
меч из ножен и принял боевую стойку. Один из воинов показался ему знакомым
- он мог видеть его в "Красном Соколе". Киммериец отступил на шаг назад и
покосился на свою спутницу - испуг, похоже, совершенно парализовал ее.
"Она, конечно, не союзник, - подумал Конан, - но, с другой стороны,
она и не противник". В тот же миг он толкнул выпрыгнувшего из окна воина и
ударил его сапогом с такой силой, что тот, взлетев в воздух, сбил с ног
своего соратника. Не успел последний упасть, как киммериец опустил ему на
голову свой тяжелый меч.
Северянка тоже не стояла без дела. Испуг ее был деланным: едва три
воина приблизились к ней, она вонзила свой диковинный кинжал в горло
одному из них и с проворством кошки отскочила назад. Неприятели, не
ожидавшие от нее такой прыти, раскрыли рты от изумления и тут же
поплатились за это - одному из воинов Конан отрубил голову, второму
северянка пронзила стальным жалом грудь. На улице появилось еще несколько
противников, но сладить с Конаном было уже невозможно: не прошло и минуты,
как все враги, кроме одного, лежали на мостовой.
- Этот - мой! - закричала северянка, изготовившись к поединку.
- Будь по-твоему! - буркнул Конан и опустил свой меч.
Противник, однако, повел себя достаточно неожиданно: вместо того
чтобы напасть на стоявшую перед ним воительницу, он отпрыгнул назад и
пустился в бегство.
- О боги! Женщина, что же ты наделала?
- Его еще можно догнать.
- В этом-то лабиринте? Да в своем ли ты уме?
- Если ты боишься... - начала было женщина, но тут же осеклась и
заговорила совершенно иным тоном: - Прости меня, Конан. Я могла бы
заколоть его, но разить противника в спину я как-то не привыкла.
- Забудь об этом - мы не где-нибудь, а в Туранском царстве! Если ты
не веришь мне, поговори с Мишраком.
- Я знаю об этом, он скажет мне то же самое. Но я училась у мастера
Барафраса, он же считал, что бой никогда не должен превращаться в бойню.
Впрочем, что я говорю? Ты и сам ведешь себя не по-турански. С какой это
стати ты решил вступиться за меня в таверне?
- Я боялся, что эти молодчики испортят мне весь вечер. Если бы не
это, я бы и пальцем не пошевельнул. И в итоге я оказался прав: я получил
от Моти то, на что я, признаться, и не рассчитывал.
- И что же ты получил, если это не секрет?
Конан почел за лучшее умолчать о своих недавних победах и, пожав
плечами, ответил:
- Об этом я расскажу тебе как-нибудь в другой раз. Пока же нам стоит
поскорее покинуть это место - не ровен час, этот прохиндей вернется с
подмогой.
- Я думаю, этого не произойдет.
- Ты можешь думать что угодно, но чем скорее мы окажемся у Мишрака,
тем лучше.
Северянка согласно кивнула и, отерев свой клинок об одежды одного из
воинов, вернула его в ножны. Конан внезапно нахмурился. В одном из
погибших он узнал солдата Ицхака. Этого человека он частенько видел в
"Красном Соколе" - там он обычно играл в карты. "Что же заставило его
заняться разбоем? - задумался Конан. - Долги или нечто иное, мне
неведомое?"
Северянка была уже далеко впереди. Конан прибавил шагу. Вот уже
дважды он сражался с этой женщиной бок о бок, а имя ее все еще было ему
неизвестно.
3
- Кто там? - услышали они тихий голос. Казалось, он слетал откуда-то
сверху, из-за высокой беленой ограды.
- Капитан Конан и та, что была послана за ним, - ответила северянка.
Через минуту за воротами залязгали затворы и заскрипели пластины
замков. Ворота раскрылись, и знакомый голос раздался вновь:
- Входите.
Они оказались в коридоре, больше походившем на туннель. Стены дома
Мишрака были выложены камнем. В дальнем конце коридора виднелась массивная
деревянная дверь, сделанная из вендийского тика и украшенная резными
изображениями драконов и тигров.
За вторыми воротами находилось караульное помещение. Оба стоявших
здесь стража были неграми: один, судя по всему, был выходцем из Ванахейма,
второй - уроженцем Шема. Шемит был едва ли не крупнее самого Конана,
оружия же, висевшего у него на поясе, хватило бы и на то, чтобы справиться
с целым полком.
Гости и стражи обменялись взглядами. Конан решил, что они имеют дело
с немыми. В то же мгновенье один из негров кивком головы указал на дверь,
обшитую полированным серебром. Дверь беззвучно отворилась.
Конан нахмурился. Он был киммерийцем, а значит, как и все киммерийцы,
относился к волшебству с неприязнью. С магами ему доводилось встречаться
уже не раз, и он знал, что волшебство разъедает человеческую душу куда
быстрее, чем сребролюбие и жажда плотских утех. Все волшебники рано или
поздно кончали одним - они стремились к неограниченной власти над миром,
тех же, кто не желал покориться им, они просто-напросто уничтожали. Конан,
как и все киммерийцы, не был склонен к подчинению, что делало его
непримиримым врагом магов.
И тут ему в голову пришла достаточно разумная мысль: будь Мишрак
волшебником, ему бы не потребовались ни слуги, ни стражи, ни стены
неимоверной толщины.
Конан и его спутница шли бесконечными коридорами, переходя с лесенки
на лесенку, с этажа на этаж. То тут, то там взглядам их открывались дивные
красоты, которые были свезены в эту крепость буквально со всего мира:
здесь были и аквилонские гобелены, и вендийские статуэтки из слоновой
кости, и кхитайские ковры, и многое-многое другое.
Время от времени на их пути встречались обитые железом двери,
утопленные в глубокие ниши. Конан тут же решил, что вести они могут только
в царство смерти, и потому каждый раз, когда им приходилось проходить мимо
этих дверей, он ускорял Шаг.
Они вышли в широкий коридор, все стены которого были завешаны яркими
тонкими шелками. Миновав его, они оказались в большой комнате,
заканчивавшейся широкой аркой, из-за которой слышались звуки флейты и
плеск воды.
- Кто вы? - обратился к ним грозный страж.
Всего стражей было шестеро: двое были иранистанцами, остальные -
уроженцами Шема. Кольчуги и шлемы их были покрыты серебром, в руках же они
держали самые что ни на есть обычные туранские мечи.
- Капитан Конан, подданный царя Йалдиза Туранского, и дама, которой
было приказано доставить его к Мишраку, - ответил Конан, не дожидаясь;
пока спутница его соберется с мыслями.
Северянка вздрогнула.
- Я, слава Крому, не немой, - обратившись к ней, сказал Конан. - Я
киммериец и солдат и потому, вправе отвечать за себя сам. Кстати, я не
привык общаться с человеком, имя которого мне не известно. Не знаю, как у
вас, а у нас принято представляться при первой же встрече.
Северянка неожиданно покраснела и, потупив глаза, сказала:
- Я - Раина, и прежде я жила на Каменной Горе посреди Боссонских
Топей. Теперь же я служу госпоже Илльяне.
Конан задумался. Ничего нового узнать ему так и не удалось, тем более
