Шандарат, составляя одну двадцатую его торговли. Немалая сумма! Однако уже
полмесяца, как в трирскую гавань лишь изредка заглядывают корабли, ибо
там, где готовятся к войне, не место купцам; можно потерять и судно, и
ценный груз, да и собственную жизнь в придачу. Нет купцов, нет и торговли;
и убытки скоро сравняются с ценой архипелагских жемчугов.
Эликсир... Конечно, эликсиру нет цены, но правда ли то, что обещает
советник? Блистательный Ашарат не сомневался, что в мире существует
великое множество чудес, но ему никогда не доводилось слышать про амулет
или какое-нибудь зелье, что продляли человеческую жизнь. Зато нередко
говорили о другом - о ядах, поднесенных в питье или пище, о порошке
черного лотоса, что отправлял вкусившего его на Серые Равнины иногда
стремительно, иногда - не очень, но в любом случае неотвратимо и
неизбежно.
Да, с этим бальзамом надо проявлять крайнюю осторожность! Сейчас
Ашарата даже удивлял тот восторг, то воодушевление и доверчивость, с
которой он воспринял слова почтенного Неджеса. Доверчивость же присуща
детям, но никак не властителям, умудренным жизнью! И лучше провести на
земле весь отпущенный Митрой срок, пусть старым и немощным, чем,
поддавшись ложной надежде, переселиться до времени в загробный мир...
Властитель энергично потер виски и, чувствуя некоторое просветление в
мыслях, уставился на звездное небо. Пожалуй, не стоит пить сей
подозрительный бальзам, решил он; во всяком случае, не раньше, чем
стражники вольют в горло мудрейшему Неджесу добрую половину этого зелья.
У мудрейшего же были в эту ночь свои заботы, чем и объяснялось
просветление в голове шандаратского властелина. В мгновение смертельной
опасности ни черный, ни белый маг, сколь бы ни был он силен, не должен
отвлекаться; колдовской поединок требует всех сил и полной
сосредоточенности. А поединок приближался! Неджес чувствовал это и знал,
что наступившая ночь будет решающей. Он не боялся, несмотря на мрачное
пророчество Багрового Плата; наоборот, его переполняла какая-то злобная
радость, порожденная и осознанием собственной силы, и тем, что томительное
ожидание заканчивалось.
Как всегда, он неподвижно распростерся на своем ложе и опустил веки,
обозревая местность магическим зрением. Он знал, что не заметит даже
смутной тени - этот противник совсем не походил на разбойника-киммерийца,
явившегося две ночи назад. Северный бродяга со своей нелепой тварью
подошел со стороны леса и пересек дорогу; его сопровождало облако темных
мыслей и гнусных намерений. Этот же враг - _и_с_т_и_н_н_ы_й_, как звал его
Неджес - казался невидимым и неощутимым, и стигиец был не в силах
разобраться в природе скрывавшей его завесы. Но ничего; когда они
посмотрят друг другу в глаза, все преграды падут! И лишь огненно-ледяная
мощь заклинаний решит исход поединка...
Внезапно ему почудилось, будто бы нечто надвигается со стороны моря,
от крошечной бухты с причалом, у которого неясными облачками покачивались
лодки. Нечто знакомое, нечто такое, с чем он имел дело прежде... Стихийная
и грубая сила, неукротимая, непокорная, свирепая... Да, сей образ он уже
лицезрел! А увиденное однажды можно увидеть снова...
На мгновение серый туман разорвался, явив юношеский лик в обрамлении
копны темных волос, и Неджес недовольно скривил губы. Опять этот северный
бродяга! Этот разбойник! Живуч, ничего не скажешь! И как он только
выбрался с острова? Воистину, боги к нему благосклонны!
Впрочем, ему было некогда вдаваться в намерения вора, столь
неожиданно избегшего казни; любое дело сегодняшней ночью подождет. Любое -
кроме одного! Окаменев в мнимой неподвижности, словно застывшая во тьме
ядовитая змея, Неджес ждал пришествия истинного врага.
Жди, стигийский паук!
Странник в сером плаще, плотно прижавшийся к стволу дуба, усмехнулся.
За шеренгой кряжистых стволов темнела ограда; от окошка, за которым
притаился колдун, его отделял всего лишь хороший бросок камня. Пустяковое
расстояние! Удар молнии Митры будет сокрушительным!
Что ж, стигиец ждет, и ему, посланцу Пресветлого, тоже придется
подождать. Накопленная деревьями мощь уже смешалась с его собственной
Силой, однако колдун хитер, и паутина защитных заклинаний, сплетенная им,
почти наверняка парирует первый выпад. Иное дело, если его чем-то
отвлечь... хотя бы на полвздоха... малое время для обычного человека, но
настоящий боец должен успеть и нанести удар! И поразить!
"Рази!" - говорил Учитель. Да, теперь пришло время...
Все подготовлено: стражи погружены в глубокий сон, как и слуги,
повара, конюхи, носильщики; псы, обнюхав серый плащ, отвернули огромные
морды и, поскуливая, поплелись на задний двор, к своим будкам, набитым
мягкой соломой. В них можно подремать так сладко... до самой зари...
подремать, забыв про этот дом и двор, про людей, своих и чужих, с которыми
положено расправляться когтем и клыком...
Да, все подготовлено; осталось лишь подождать паренька с синими
глазами и его странного приятеля. Забавное существо! Нельзя назвать его
благожелательным к людям, но и оно имеет свой кодекс чести! И старается
изо всех сил! Ничего, что их так мало; столь верному слуге не грех и
помочь...
Человек в сером плаще вновь улыбнулся - на сей раз слегка насмешливо
и без злорадства. Сегодня этот дряхлый демон, неведомо как переживший
тысячелетия и целые эпохи, показал себя молодцом! Вызвал из глубин морских
такое чудище, что лучше и не вспоминать! Конечно, он не сумел бы с ним
справиться, так что пришлось ему немного помочь... Это было не так-то
просто; даже Ученику с большим опытом не всегда удается направить Силу на
большое расстояние... К тому же астральной мощью, что дарована благим
богом, трудно управлять; она - удар молнии, карающее копье, а не рука,
держащая поводья норовистого скакуна. Но ничего, на пару с маленьким духом
им удалось совладать с морской тварью, направив ее куда надо... И теперь
киммериец скоро будет здесь - в самый решающий момент!
От дуба шли теплые токи, пронизывая тело посланца; казалось, сам
Митра говорил сейчас с ним, шептал без слов, наставляя, как лучше и верней
покарать нечестивца, уравновесить Добро и Зло в этой маленькой части
огромного мира. Как учил наставник, в Великом Равновесии заключалась тайна
бытия, божественного распорядка и вещего промысла; Зло как таковое не
подлежало полному искоренению, ибо без него лишалось смысла и понятие
Добра. Однако туда, где Зло грозило опрокинуть чашу вселенских весов,
божественная длань бросала крошечную песчинку - и равновесие
восстанавливалось.
Сейчас одна из таких песчинок, затаившись под могучим деревом,
дожидалась момента, чтобы исполнить волю пресветлого Митры.
- Осторожнее! Ты оторвешь мне ухо! - сквозь зубы прошипел Конан,
огибая угол дома. Шеймис, вновь превратившись в крысеныша величиной с
кулак, затанцевал у него на плече, вцепившись когтистой лапкой в мочку.
- Хозяин, а, хозяин! Я его чую, и куда лучше, чем в первый раз! Он не
спит... точно, не спит... ждет кого-то... но не тебя, клянусь горшком!
- Вот и хорошо, - киммериец, словно огромная кошка, крался вдоль
стены. - Кого бы он не ждал, камень в лоб ему достанется от меня.
Вокруг стояла нерушимая тишина, и это казалось странным - странным и
подозрительным. Не бросались с рыком огромные псы, не было слышно и топота
человеческих ног, позвякивания доспехов или грозных окриков. Усадьба
почтенного Неджеса - и дом, и двор, и хозяйственные пристройки -
напоминала сонное царство, тихое кладбище или специально приготовленную
ловушку. Конан двигался вперед с величайшей осторожностью, соображая, то
ли влезть в дом, то ли постараться выманить колдуна наружу и снести ему
череп из пращи.
Он остановился на втором варианте; в комнатах, да еще незнакомых, с
пращой не развернешься. Он знал, что у него будет очень мало времени,
чтобы прицелиться и выпустить снаряд - конечно же, Шеймис сумеет защитить
их обоих от чар колдуна совсем ненадолго, если сумеет вообще... Тем не
менее, он надеялся на успех; какое-то более сильное чувство, чем страсть к
золоту или жажда мести, привело его сюда, и Конан догадывался, что сегодня
ничья не предусмотрена: либо он возьмет жизнь черного мага, либо Неджес
сотрет его в порошок. В пыль, которую развеет ночной бриз!
Прижимаясь к стене, киммериец оглядел лужайку перед домом. Она была
пустынной. Два факела освещали ступени широкой лестницы, ведущей на
террасу; плотно утоптанная дорожка убегала к воротам, по обе стороны
которых темнели древесные стволы; за ними царил полный мрак, ибо кроны
дубов, плотные и густые, не пропускали слабого лунного света. Конан
взглядом отыскал место, до которого добрался прошлый раз: неподалеку от
ступеней, напротив стрельчатого окошка на втором этаже, из которого тогда
высунулся колдун. Вероятно, то было окно его опочивальни, и Неджес, вновь
показавшись в нем, станет отличной мишенью. Всего на время полувздоха, но
этого хватит!
- Ну, что ты теперь чуешь? - прошептал киммериец, повернув голову к
Шеймису.
- Все по-прежнему, мой господин. Он не спит, ждет... Не разберу
только, знает про нас или нет...
- Так это же самое важное, приятель!
Крохотные крылышки демона затрепыхались.
- Сегодня, кажется, нет... Если он и проведал насчет нас, то не
обращает внимания. Ждет чего-то другого... или кого-то...
- А мы? - спросил Конан, разматывая пращу.
- Мы вроде как мелочь... досадная помеха, и все.
Киммериец насмешливо хмыкнул и вытащил из сумки два камня, каждый
величиной с кулак. Досадная помеха, надо же! Слишком самоуверен этот
Неджес! Впрочем, Конана подобный поворот дел вполне устраивал.
- Следи за ним, - велел он Шеймису и, заложив в пращу первый снаряд,
направился к середине дорожки. Эта позиция казалась ему наиболее
подходящей: ступеньки, терраса и дверь, а также окна второго этажа - как
на ладони. Оконные рамы были забраны в частый переплет, украшенный,
вероятно, цветными стеклами, казавшимися в полумраке темными и совсем
непрозрачными; Конан видел лишь отблески лунного света на их поверхности
да смутные тени, что подрагивали в такт мерцанию факелов.
- Что ты собираешься делать, хозяин? - спросил Шеймис, когда
киммериец, остановившись в десятке шагов от лестницы, поднял взгляд к
окну.
- Отправлю колдуну подарок. - Праща засвистела, набирая обороты. -
Хотелось бы взглянуть на его рожу!
- Ох, мой господин! Лучше бы ты не...
Звон разбитого стекла оборвал причитания сумеречного духа. Конан,
заложив в пращу новый снаряд, опять принялся крутить ее над головой,
пристально всматриваясь в окно. Там зияла большая дыра, черная и зловещая,
как зрачок ночи; казалось, чей-то огромный глаз следит за пришельцем с
хмурым и неприязненным равнодушием. Киммериец стиснул челюсти, по-прежнему
вращая свое орудие. Монотонный свист пращи успокаивал, вселял уверенность;
она словно бы служила продолжением его рук, кулаком, которым он мог
нанести внезапный и жестокий удар.
Текли мгновения; все было тихо. Шеймис замер на хозяйском плече,
вцепившись когтистой лапкой в темные волосы юноши. Вверху ладья полумесяца
плыла по усыпанному звездами черному пологу ночи; мерцали факелы,
скользили тени, подкрадываясь к босым ногам Конана.
Один, два, три...
Он начал отсчет, не спуская глаз с окна. Он стоял неподвижно, чуть
откинувшись назад, широко расставив ноги и упираясь левой рукой в бок;
